Защитники тренера из Екатеринбурга, обвиненного в педофилии, остались в дураках? Как бы не так

Екатеринбургский тренер Алексей Сушко, «посидевший с девочкой на диване», долгое время был символом судебного произвола, а после освобождения внезапно был задержан в Анапе за аналогичное преступление.

Должны ли теперь посыпать пеплом голову все, кто поверил Сушко и защищал его? Надо ли, наоборот, теперь безоговорочно верить всем детям, заявившим о домогательствах? Криминальный корреспондент Е1.RU Евгений Кошек в своей колонке попытался ответить на эти и другие вопросы.

Я был одним из тех, кто полагал, что Алексей Сушко сидит несправедливо. Это мнение сложилось после общения с его защитниками, женой и ознакомления с позицией самого Алексея, который открыто общался с прессой и уверенно обманывал всех, а также благодаря позиции обвинения, которое выглядело очень блекло на этом фоне: мол, есть другое видео, но только мы вам его не покажем, экспертизы есть, но мы их тоже не покажем. Дело ведь закрытое. И это при умопомрачительных сроках, которые дают по такого рода преступлениям, — до 20 лет! К примеру, за обычное убийство дают от 8 до 15 лет.

Ну простите, если вы хотите посадить человека на такой огромный срок, будьте добры хотя бы нормально доказать его вину и максимально раскрыть карты, а иначе будут вопросики.

В ответ на такие адекватные вопросы обычно почему-то заявляют: ну вам никто не обязан или же — дело закрытое, потому что там сексуальное насилие, дети и так далее. И вообще, всё это в интересах ребенка. Хоть я искренне рад, что правоохранители оказались на высоте и невиновного не посадили, но вижу реальную проблему в недостатке информации по таким делам.

Россия — страна крайностей. Нет ничего плохого в том, чтобы частично скрывать данные детей и жертв сексуального насилия, чтобы избежать их травли и так далее. Но нам этого мало, и под лозунгом борьбы за права детей мы оставим после себя выжженную пустыню. Прячется и ход расследования, и доказательства, и имя преступника, и даже приговор в картотеке.

В итоге реальный насильник прекрасно информационно защищен (в отличие от безобидного мыловора, например) либо может громко заявлять о своей невиновности на фоне отсутствия доказательств обвинения в медиа (как Сушко), а реально невиновный, наоборот, рискует сесть, потому что статьи в его защиту со ссылкой на неоднозначные материалы дела (признание ребенка в оговоре) удаляются после жалоб замешанного родственника (реальный случай из практики). Гласность, открытость и прозрачность для правосудия крайне важны.

Второй момент — про доказательства, тяжесть вреда и сроки.

Есть очевидные ужасные преступники, которые затаскивают ребенка в подвал или в квартиру и там насилуют — тут и максимальное количество доказательств, и следы, и ущерб, и оправдан большой срок. Но есть менее очевидные истории, когда ребенок говорит, что видел половые органы или что его потрогали ниже пояса, тогда нет биологических следов, а есть только слова несовершеннолетнего, экспертиза психиатров (не всегда суд к ней прислушивается) и лишь один-два эпизода.

Тем не менее это могут расценить как «насильственные действия сексуального характера», которые повлекли тяжелый вред. Сроки огромные — до 20 лет. По этой статье судили врача-реаниматолога, который отошел в кусты и был замечен двумя девочками из окна. По ней же отправили в колонию 85-летнего тренера по настольному теннису, выгнавшего с занятия девочку.

Для сравнения: химмашевский стрелок, который пьяным палил с балкона из ружья и попал в девятилетнюю девочку и росгвардейца, получил 18 лет колонии. Девочка осталась инвалидом (ей удалили часть внутренних органов) и никогда не сможет жить полноценно. В деле есть тонна доказательств, тяжелый вред очевиден, суровый срок адекватен. А на другой чаше весов — то, что точно такой же срок может получить любой мужчина, который шлепнул чужого ребенка по попе или неудачно пошел отлить в кусты. Нормально ли это?

Я сейчас не защищаю извращенцев, педофилов и развратников, но будем честны: всему должна быть мера. Не каждое обнажение или касание имеет целью удовлетворить половую страсть (как пишут в обвинении), и не каждое аморальное и даже развратное поведение приводит к тяжкому вреду здоровью (как пишут штатные психологи).

И большинство людей без юридического образования на интуитивном уровне это понимает. Люди жаждут справедливости. Когда они видят, что задушивший жену и спрятавший ее тело на трассе Журавлев получает 8 лет колонии, а тренеру, который на видео сидит на диване, просят столько же (!), то пепел Клааса стучится в их сердце. Где логика? Справедливо ли это? Лишить жизни и показать член одинаково ужасно?

Раньше на одних словах не возбуждали дела. Подъездных онанистов и развратников ловили на живца или с поличным. Опера на пенсии рассказывали, как патрулировали дворы и, если видели, что похожий по описанию или просто подозрительный мужчина преследует ребенка или ведет его куда-то, в кусты или заброшки, то шли за ним и врывались к моменту обнажения. Было больше доверия к таким задержаниям. Может, это и неправильно было, а правильно делать, как сейчас, — сразу давать срок, как за убийство по одному эпизоду? А может, правильнее лечить? Я не знаю.

История тренера это показала отчетливо, хотя полиция и следователи тут сработали на отлично.

Нам всем нужен какой-то взвешенный срединный путь, без перегибов, чтобы не было дешевого хайпа на детях в виде педоистерии и в то же время чтобы максимально серьезно, объективно расследовали каждый случай. Максимально открыто (в рамках закона), не отказываясь от официальных комментариев и ответов на неудобные вопросы.

Может, пора начать серьезно использовать полиграф в таких делах, где мало доказательств и нет следов, а отказ от прохождения считать признанием вины (по аналогии с проверкой на опьянение)? Может, начать отделять реально насильственные действия от аморального и развратного поведения? Но для этого нужны соответствующие изменения в законодательстве.

Что касается закрытости дел, то история с американским журналистом Гершковичем показала, что даже по делу о шпионаже можно найти компромисс и продемонстрировать доказательства: запись разговоров, видео. И это правильный подход, который повышает доверие к госструктурам и лишает питательной среды всевозможные теории заговора.

Пока же проблема есть в такой категории дел и ее в разговорах озвучивают все: адвокаты, судьи, полицейские, следователи. Порой даже сами жертвы признают, что ничего не было, но человек уже сидит. Пока что, с одной стороны, у нас реальные педофилы с кучей пострадавших детей, фото, видео и признанием. С другой — масса историй про то, как «потрогал», что-то увидел или даже «пошутил». А сроки и там и там сопоставимы. Поэтому, сомнения в таких делах регулярно будут. Ошибиться и признать ошибку можно, а вот врать Алексею не стоило.

Весной 2018 года Алексея Сушко осудили за мастурбацию при девочке — сначала на 8 лет. Дело вызвало широчайший общественный резонанс, поскольку на предъявленной записи камер наблюдения ничего подобного не видно, а все свидетели опровергали слова ребенка. Сама же девочка в тот день прогуляла занятия, а о том, что тренер к ней приставал, рассказала, когда ее начали ругать за прогул. Это тоже вызвало сомнения в ее версии.

Позже адвокату удалось добиться смягчения наказания до 6 лет колонии. В августе 2023 года оставшийся срок заменили принудительными работами.

Все новости об этой громкой истории мы собираем в специальном разделе.