Были ли на Урале «бабские конторы»? Криминолог — о том, почему женщины идут на убийство

Преподаватель курса уголовного права в УрГЮУ Данил Сергеев побывал в двухстах тюрьмах разных стран мира. Данил изучает пенитенциарные системы, он уже рассказывал E1.RU, как изменилась российская тюрьма и как устроены места лишения свободы за рубежом. Сегодня публикуем его интервью о том, как живут осужденные в женских колониях, в чем отличие женской преступности от мужской и правда ли, что женщины совершают самые жестокие злодеяния.

— Вы видели множество зон. Чем отличаются женские «заведения» за колючей проволокой от мужских?

— Они различаются не только с точки зрения криминологии, но и по закону. Линейка исправительных учреждений, закрепленная законом, в основном заточена под мужчин. Исправительных колоний строгого режима для женщин нет. Женщины могут отбывать наказание только в нескольких видах учреждений. Первое — это воспитательные колонии для несовершеннолетних. У нас таких специализированных колоний в стране всего две, одна находится в Томске, вторая — в Новом Осколе.

Второе: колонии-поселения. Третье — самое строгое для женщин: исправительная колония общего режима. До начала 2000-х годов в стране были две женские исправительные колонии строгого режима. Потом внесли поправки в закон. В ИК строгого режима предусмотрены довольно суровые условия содержания: некоторые осужденные проживают в запираемых помещениях. Эти условия идут вразрез с особенностями женского организма. Именно поэтому от ИК строгого режима для женщин отказались еще в начале 2000-х.

— Даже опасные рецидивистки не исключение?

— Те, кто впервые отбывает реальный срок, содержатся отдельно от тех, кто ранее уже был осужден. Особо опасные рецидивистки уже имеют тюремный опыт, поэтому будут содержаться отдельно. Так же как и мужчины-осужденные, это предусмотрено законом. Максимальный срок наказания для женщин — 20 лет лишения свободы в ИК общего режима (срок может быть больше только по совокупности). Пожизненное заключение в России к женщинам не применяют.

Вообще, эту ситуацию даже рассматривали в Европейском суде по правам человека. Двое мужчин, осужденных на пожизненное лишение свободы, обратились в ЕСПЧ с иском против России. Требовали признать дискриминирующей норму, когда мужчинам могут назначать пожизненное наказание, а женщинам нет.

Россия в суде предоставила аргументы: это не дискриминация мужчин, а учет особых интересов женщин, в том числе как продолжателей рода. То есть это не дискриминация, а форма гуманизма. Обычно Европейский суд не соглашался с аргументами России. Но здесь, к удивлению многих, признал, что данная норма не дискриминирующая.

— Бытовые условия в женских и мужских колониях как-то различаются?

— В женских лучше организован быт, визуально больше порядка, опрятнее. Лучше питание — не потому, что набор продуктов отличается, хотя для женщин и предусмотрены особые нормы питания. Дело в том, что повара во всех колониях из числа осужденных и женщины готовят для себя вкуснее. Я сам пробовал, могу сравнить. Мужчины в основной массе меньше расположены к обустройству быта.

В прошлом году выезжал в командировку в исправительное учреждение в Нижнем Тагиле (ИК-6, женская колония). Перед колонией заехал в одно из общежитий местного учебного заведения. Увидел печальные бытовые условия: линолеум с дырами, в пузырях, в душевой плесень на потолке, стены облезлые. Сказал коменданту: ну как так, это же неуважение к обучающимся, нельзя так. Услышал в ответ, что денег не выделяют. Девушки жалуются, им отвечают: вы на зоне еще не были, вот там действительно ужасные условия. А мы после этого общежития поехали как раз в зону.

И женщины сами обустраивают свой быт. Заметил, кстати, что в ИК-6 у всех одинаковая форма бровей. Оказалось, делает всей зоне одна осужденная, она работает парикмахером при банно-прачечном комбинате, к ней записываются на стрижку, делают макияж, брови.

Вообще, хотя ФСИН постоянно все ругают, я, наблюдая за этими учреждениями двадцать лет, вижу, что они столько сделали у себя за последние десять лет по линии улучшения бытовых условий, сколько никогда раньше не делалось. Это, конечно, не курорт уровня скандинавских тюрем, но и не нары с парашей.

— В женских колониях есть деление на касты? Контроль за соблюдением воровских традиций, влияние криминальных авторитетов?

— Ярко выраженных каст, деления на них, как в мужских, нет. Так же как и смотрящих (уголовных авторитетов, которые неофициально заправляют зоной, следят, чтобы заключенные соблюдали воровские законы. — Прим. ред.). Конечно, есть авторитетные преступницы, или с криминальным опытом, или просто сильные личности, которые заправляли зонами. Хотя дело тут всё-таки не столько в криминальном прошлом, сколько в характере и в опыте. Это именно опыт нахождения в тюрьме. Чем дольше человек там находится, тем больше он адаптируется, понимает, как там жить.

То есть бывает, к кому-то прилипает бытовое прозвище, но к воровским традициям это не имеет отношения. В основном обращаются по именам. Клички, кстати, во всех зонах запрещены, за обращение по кличкам — взыскание. Хотя я застал времена двадцать лет назад, когда сотрудники сами обращались к осужденным по кличкам: «Эй, Деревяшка, иди сюда». Сейчас такого нет.

В мужских колониях в последние годы стали периодически появляться осужденные, которые не умеют ни читать, ни писать, то есть люди вообще не учились в школе. В женских таких не встретишь. Там в целом более спокойная обстановка. Хотя любая тюрьма — это страшно. Какой бы хороший ни был начальник, бытовые условия, тюрьма есть тюрьма.

— Снимая как-то репортаж в тагильской ИК-6, мы заметили, что почти все сотрудники там женщины.

— Да, в женских зонах в основном работают женщины. Потому что по закону личные обыски, досмотры и так далее могут проводить только женщины. Сотрудники-мужчины тоже могут работать: например, начальником колонии может быть мужчина. Но в основном с осужденными работают женщины. Думаю, никакой особенной специфики работы у сотрудников женских зон нет, хотя женщины всё-таки по природе милосерднее.

Раз зашел разговор о сотрудниках, хочу рассказать о нашем замечательном преподавателе, доценте УрГЮУ Вере Гавриловне Лещенко. Вера Гавриловна — бывшая сотрудница ФСИН. В 90-е годы она была начальником последней в стране колонии строгого режима для женщин на Камчатке.

Сама Вера Гавриловна Лещенко — уникальная, колоритная личность, с 18 лет работала в пенитенциарной системе, начинала с надзирателя в томском СИЗО, окончила с красным дипломом омскую школу милиции, институт МВД, преподавала на кафедре нашей академии (УрГЮУ) уголовно-исполнительное право. Переехав с Камчатки в Екатеринбург, работала начальником отдела в СИЗО № 1. Защитила кандидатскую, тема ее научной работы: «Религиозное воздействие на осужденных». Выбрала эту тему, потому что с детства была очень верующим человеком. Ее ведь даже звали Вера, а дочь ее — Надежда.

Заключенные ее уважали, любили, побаивались, во время бунтов она выступала переговорщиком. После выхода в отставку ушла работать в Екатеринбургскую епархию руководителем юридической службы. Потом помогала патриархии. Как-то приютила у себя бездомную старушку с деменцией — подобрала ее на улице, несколько лет та жила у нее, потом бабушку пристроили в монастырь: лично помог владыка Викентий.

Явка на ее лекции была 120 процентов. Чтобы послушать, ходили с других курсов, из других вузов. Вера Гавриловна умерла в 2020 году от заболевания в День России, 12 июня. Ее похоронили у алтаря храма Николо-Сольбинской обители в Переславле-Залесском — она очень много помогала этому монастырю.

Выдающийся профессор, доктор юридических наук Алексей Иванович Александров, бывший депутат Госдумы, сказал такую фразу: чтобы работать в тюрьме, нужно так любить людей, как никто другой не любит, таким должен быть идеальный сотрудник ФСИН. Потому что, если ты хочешь, чтобы эти люди вышли на свободу не озлобленными, не готовыми на новые преступления, если ты хочешь их исправить, надо любить людей. Вера Гавриловна была таким человеком, любила людей.

— Как выглядит портрет типичной осужденной из женской колонии? Как ее можно описать?

— Часто журналисты задают вопрос: какой он, портрет российского преступника? Но нет единого портрета. Всё зависит от разных факторов, в том числе от регионального.

В женских учреждениях довольно высока доля осужденных за наркопреступления — подавляющее большинство женщин отбывает наказание именно по наркотическим статьям. В мужских тоже прилично, но не подавляющее большинство. Кроме наркопреступлений очень много мужчин отбывает срок за убийства, разбой и так далее. Женщины менее склонны к такому. Очень редко можно встретить женщин, осужденных за серийные убийства. Красноуфимская история — одна из немногих.

Можно вспомнить случай на Дальнем Востоке, тогда серийной убийцей оказалась старушка.

Самая крупная серийная преступница в истории России — Антонина Макарова, Тонька-пулеметчица — так ее называли. Возможно, не совсем правильно называть ее серийной убийцей, она военная преступница (времен Великой Отечественной войны). Но на ней наибольшее количество жертв — полторы тысячи человек, мирных жителей, которых она казнила по приказу немецкого командования. Расстреливала людей из пулемета, забирала вещи и ценности мертвых. Это не тот палач, которого заставили: по свидетельствам очевидцев, она шла на это с желанием.

Если уйти глубже в историю, в XVIII веке была Салтычиха. Случай редкий: судя по всему, она обладала признаками маньяка. Екатерина поступила с ней жестоко: ее не казнили, заживо сгноили в тюрьме, в темной яме, кормили отбросами. Судьба после суда была страшная, но, наверное, заслуженная.

Но, повторю, это единичные, редкие случаи. В криминальном мире тоже немного женщин. Знаменитая Сонька — Золотая Ручка (кличка известной в XIX веке мошенницы и воровки. — Прим. ред.). Или мать знаменитого раскоронованного ныне вора в законе Саши Севера (настоящее имя — Александр Северов, бывший криминальный авторитет). Мать больше сорока лет провела в тюрьмах, профессиональная преступница, по сути, вырастила сына вором. У них на всю семью, если посчитать, получится сто лет отсидки. Но всё-таки в основном женщина, попадающая в места лишения свободы, там случайный пассажир.

— Откуда тогда расхожее мнение, что самые жестокие убийства совершают женщины?

— Есть такой стереотип, что женщины более жестоки, что они самые матерые преступницы. Но это не так. Хотя у этого стереотипа есть под собой конкретные обоснования. Наука криминалистика изучает следы преступлений. Когда, например, обнаруживают тело убитого с множеством беспорядочных неглубоких ножевых ранений, то одна из первых версий, которую должен отработать следователь, — не совершила ли преступление женщина.

Множество ранений — отсюда стереотип о жестокости. Но такие убийства не спланированные, а эмоциональные, часто — итог стресса, например длительного насилия в отношении женщины. Их совершают на пике эмоционального возбуждения, но нельзя назвать это жестокостью. Хотя если преступление спланировано заранее, то женщина как рационально мыслящий человек будет четко продумывать, куда спрятать тело, следы преступления. Мужчины чаще всего совершают такие злодеяния на фоне распития алкогольных напитков.

Пьянство — основная причина убийств среди мужчин. В таком состоянии ничего не продумывают. У женщин таких преступлений гораздо меньше. Вот пример женского преступления. Сообщницей убийцы Спесивцева (новокузнецкий маньяк) была его мать: она заманивала к нему женщин. Он убивал, она скрывала следы преступления: расчленяла тела, выносила, прятала. Как она сама потом объяснила, делала это ради сына. Свой срок она получила.

— Автор книги-исследования «Слово пацана» Роберт Гараев рассказал, что в планах у него новая книга — на этот раз о женских группировках. Были ли подобные у нас в Екатеринбурге или в других регионах? Что вы как криминолог можете сказать об этом явлении?

— Да, в «Слове пацана» есть глава «Бабские конторы», она о женских группировках. Нет, у нас такого не было. Это опять только казанский феномен. Но у нас был свой феномен в 90-е: организованная женщинами преступная структура, связанная с цыганской наркоторговлей. Заправляла этим Татьяна Морозовская. Она русская, пришла в цыганский мир, выйдя замуж за цыгана. После смерти мужа возглавила его преступный бизнес, этническую группировку.

И все ее сотрудницы-сообщницы были женщины. Этот феномен цыганского мира был характерен именно для Екатеринбурга, потому что женщины и мужчины в цыганском обществе социально живут раздельно, у тех и у других свои лидеры. В других городах наркоторговлю возглавляли мужчины, а здесь две женщины: Роза и Танька (это их клички).

Сейчас в местах заключения, кстати, стало очень мало цыганок. Кто-то, может, еще досиживает старые сроки, а новых очень мало. Гораздо больше выходцев из Средней Азии. От наркоторговли цыгане практически отошли. Скажем так, не вписались в новые условия этого преступного бизнеса — с использованием телекоммуникационных систем.

Отчасти из-за «естественного» отбора они не могут конкурировать с мужскими структурами. Есть и другие причины. Для женщин не характерно сбиваться в воровские стаи, внутри женского коллектива совсем другие отношения, чем в мужском, разные темы для разговоров.

И наконец, у женщин всё-таки есть другое социальное предназначение: семья, материнство. Это отвлекает. На Кавказе, кстати, минимальна женская преступность. Это связано с укладом, образом жизни. Мужские группировки 90-х возникали в спортзалах. Женщины в 90-е годы массово в качалки не ходили. В Казани всё-таки сформировалось нечто похожее из таких пацанок. Но у нас на Урале такого точно не было.

— Криминология изучает преступления, их причины, действенные способы борьбы с преступностью. Как сделать так, чтобы случайных и неслучайных пассажиров за колючей проволокой стало меньше? Как победить преступность?

— Лучшая антикриминальная политика — социальная. Чем лучше люди живут, тем реже они совершают преступления. Понятие «социальная политика» — это не только про высокие доходы. Бедность — это лишь одна из причин, по которым идут на преступления. Социалка — это и здравоохранение, которое включает психиатрическую помощь, раннее выявление людей с опасными отклонениями. Это и образование, и воспитание.

Карательные органы работают с последствиями, социалка — с причиной. Карательные органы — это хирург, социальные меры — профилактика заболеваний.

Почитайте предыдущие интервью с криминологом Данилом Сергеевым — о том, как изменились российские места заключения и как устроены частные тюрьмы в других странах.

Мы писали, как работают учителя в школе при воспитательной колонии для подростков. Шестнадцать лет назад там вспыхнул один из самых жестоких бунтов заключенных — мы рассказывали, как события случившейся трагедии изменили систему наказаний.