«Таким выродкам в советской семье жизни быть не может». История маньяка-школьника из Свердловска

На страницах газеты «Уральский рабочий» от 1 ноября 1939 года появилась короткая заметка о пойманном в Свердловске бандите-садисте. Видеть такое в одном ряду с посланиями товарищу Молотову и заметками о 22-й годовщине Октября было непривычно, но молчать о преступнике, который в конце 30-х годов убивал детей, было нельзя.

В этом тексте рассказываем историю самого молодого маньяка СССР Владимира Винничевского, в том числе с его собственными показаниями из материалов уголовного дела.

Четыре тома и 1093 страницы — весь объем дела Винничевского, которое до сих пор хранится в Госархиве Свердловской области. Хоть тем преступлениям уже больше 85 лет, многие страницы до сих пор скрыты, чтобы не задеть чувства жертв (которые, возможно, до сих пор живы) и их родных.

Но даже то, что не попало под цензуру, не оставляет равнодушным. Пугает сам факт того, что семиклассник был расстрелян за жестокие расправы над маленькими детьми, не говоря уже о том, что именно он с ними делал.

Поймали Владимира Винничевского 24 октября 1939 года, когда ему было 16 лет. К тому времени по всему Свердловску стояли патрули. Один из них и заметил странного молодого человека, который около двух часов дня вышел из трамвая в районе УЗТМ и пошел в сторону леса, ведя за руку мальчика.

Трое курсантов разделились и, преследуя его, на короткое время потеряли из виду, но снова нашли по следам и разбросанной одежде.

«... был вскоре обнаружен в тот момент, когда он уже снял с ребенка его дошку (шубку. — Прим. ред.), шапку, снял с себя пальто и ребенка держал между своими коленями и душил за горло», — говорилось в рапорте одного из курсантов.

Маленькому Славе — жертве Винничевского — тогда было чуть меньше трех лет. Мальчик, судя по всему, был в шоке, потому что даже не плакал. На шее у него остались следы от ногтей душителя, но убить ребенка тот, к счастью, не успел.

В первый раз Винничевского допросили в тот же день, и он сразу же сознался, хотя в показаниях о последнем нападении говорил «девочка», а не «мальчик». Под стражу молодого человека взяли 8 ноября.

— Я признаю себя виновным в том, что на протяжении около двух лет совершал убийства малолетних детей, — записано в протоколе допроса. — Делал я это из-за того, что, убивая детей, получал удовольствие, заключавшееся в том, что в момент убийства у меня из полового органа выделялось семя, кроме того, мне было очень приятно их резать. Этим и объясняется большое количество ранений, наносимых мной детям, которых я похищал с разных улиц города.

Арестованный сразу же сознался и в еще одной наклонности — своих жертв он специально раздевал, чтобы видеть их голыми.

— Детей, которых я похищал, раздевал и, когда они были голые, их гладил руками по животу... между ногами. Для получения желаемого удовольствия мне было важно погладить голое тело ребенка, задушить его и порезать — это всё то, что необходимо мне для удовлетворения, — рассказывал Винничевский.

При этом он говорил, что опыта с противоположным полом у него не было и не хотелось.

В свои 16 лет Владимир учился только в седьмом классе, потому что дважды оставался на второй год, а в школу пошел лишь в девять лет из-за проблем со здоровьем.

— Я наблюдала, что он вял, не общителен, — говорила мать на допросе спустя три дня после задержания сына. — Таким он был с раннего детства. Здоровье у него было слабое. Три раза болел воспалением легких, был коклюш, корь. Однажды была операция горла, операция аппендицита.

По словам Елизаветы, сын был сочувствующим и всегда жалел ее, когда она болела. Особого интереса к детям у сына мать не замечала, но ответила, что тот спокойно относился к плачу детей. В одном доме с семьей Винничевских жили дети трех и пяти лет, с которыми он часто играл.

— Причем он больше любил маленьких детей, чем своего возраста. Я замечала, что он щекотал детей, они смеялись. Я этому не придавала значения, — рассказывала мать на допросах.

— Домашних животных: собак, кошек — он никогда не бил. Когда ему было три года, был случай, что он и другие дети зарыли собаку в землю, — уже позже делилась мать, не уточнив при этом, была эта собака мертвой или ее закопали заживо.

До четвертого класса, по словам матери, Владимир учился хорошо, а потом связался с плохой компанией и испортился. В пятом классе Елизавета стала замечать, что сын становится мужчиной — он писал письма девочкам, видимо, похабного содержания. Мать, увидев их и решив, что еще рано, ругала сына.

Из других странных признаков, которые замечала Елизавета Винничевская: Владимир постоянно грыз ногти, у него выделялось много слюны, а еще он часто беспричинно смеялся, объясняя это тем, что вспоминает школу и друзей.

В 1938 году подростка даже водили к врачу по нервным болезням, потому что тот жаловался на память. Но в детской поликлинике ответили, что во всём виноват переходный возраст и всё пройдет. Терапию Владимиру всё же назначили, это было электролечение, однако ходить на процедуры он отказался.

На первом допросе 24 октября 1939 года Винничевский рассказал о 12 случаях нападений и убийств, включая и то, во время которого его поймали.

Первым, по его словам, было убийство пятилетней Геры Грибановой (в других источниках ее также называют Герта или Герда) — девочки, жившей по соседству в деревянном доме № 19 на Первомайской (сейчас на этом месте разбит сквер у «Черного тюльпана»). Винничевский назвал дату: 12 июня 1938 года.

— Когда одежды на Гере не было, я руками начал щекотать у нее между ног, она не плакала, а, наоборот, смеялась. Пощекотав Геру, я начал давить ей шею руками. В этот момент у нее из носу кровь пошла, после этого я нанес Гере много ранений ножом в туловище и голову, отрезал ей руки и ногу, — рассказывал Винничевский. — Отрезал, так как получал удовольствие от самого процесса отрезания. Сделал я это тогда, когда Гера была уже мертвая.

Изувеченное тело Винничевский спрятал неподалеку в кусте черемухи, закрыв пальто и лопухами. Нашли Герту лишь спустя четыре дня.

В уголовном деле результаты экспертизы были скрыты, но их в своей книге «Уральский монстр» приводит петербургский писатель Алексей Ракитин. Цитируя эксперта Сизову, он пишет: «Волосистая часть головы густо выпачкана кровью, цвет трупных пятен фиолетово-грязный, располагались они на задней поверхности и боковых сторонах туловища. Это означало, что в течение первых 12 часов с момента смерти тело девочки находилось в положении лежа на спине, а нашли ее лежащей лицом вниз.

— Эксперт обнаружила, что «заднепроходное отверстие широко зияет и свободно пропускает два пальца в перчатках». Упоминание перчаток в данном контексте неслучайно: дело в том, что тогда не существовало тонких латексных перчаток, и патологоанатомы в своей работе использовали перчатки из толстой и грубой резины. То, что ректальное отверстие оказалось сильно расширенным, причем без разрывов прямой кишки, наводило на мысль о половом акте, совершенном с трупом. Не менее важным оказалось и другое наблюдение эксперта Сизовой: «Отверстие во влагалище пропускает конец мизинца». Это означало, что погибшая девочка не подвергалась изнасилованию в традиционной форме, — сказано в книге Ракитина.

Четыре резаные раны на лбу, две на правом виске, глубокая рана у носа, уха, разрезанная шея, исколотые грудь, живот, половые органы, отсеченная рука и часть ноги с отрезанным со стопы мизинцем... Расправляясь с Герой, Винничевский пять раз ударил ее ножом по голове, сломав при этом свой нож, так что осколок лезвия остался в черепе. Позже этот обломок сопоставят с найденным у Владимира ножом.

— По мнению Сизовой, причиной смерти явился паралич сердца, вызванный внедрением осколков кости черепа в твердую мозговую оболочку и вещество мозга. Смерть наступила быстро, но не моментально. Сначала преступник нанес удар тупым предметом в правый висок, затем, когда девочка упала, последовали удары ножом в лицо. Основные повреждения причинены посмертно, — пишет автор «Уральского монстра».

На первом допросе Винничевский, помимо убийства Герты, также сознался в нападениях, совершенных в декабре 1938 года, 3 января, 1 мая, двух неизвестных числах июня, 30 июня, июле, августе, сентябре, начале октября и 24 октября 1939 года.

Из 12 случаев восемь детей он убил, еще в четырех уже начинал душить, но его спугнули (включая и последний). При этом в двух эпизодах — 1 мая и в июне 1939 года — маньяк успел нанести девочкам и ножевые ранения.

— Кроме описанных мною убийств, я преступлений не совершал, — заявил в день задержания Винничевский.

Девять дней спустя, 2 ноября, Винничевский сознался, что убийств и нападений было больше. Также стало известно о случаях в Нижнем Тагиле и Кушве.

— К данным мною ранее показаниям я хочу добавить еще несколько случаев, которые я тогда скрыл от следствия, — заявил на допросе Владимир. — Умолчав о некоторых случаях на предыдущих допросах, я этим хотел сократить общее количество совершенных преступлений, так как те случаи, о которых я умолчал, мне казалось, что они были также со смертельным исходом, и, давая первые признательные показания, я испытывал некоторое облегчение, сокращая их общее количество.

Всего, по материалам уголовного дела, Винничевский с 1938 по 1939 год напал на 18 детей, восьмерых из них убил. Одной из тех, кому повезло выжить, стала трехлетняя Аля Губина. Ее семья жила на улице Флотской в Пионерском поселке. Днем 12 июня, пока родители с друзьями выпивали дома, девочка играла во дворе. Как потом говорила мать, в 17:00 Алю точно видели у дома, а в 17:15 ее уже нигде не было.

Вся компания тут же занялась поисками, подключились милиционеры. Спустя час с небольшим Алю нашли на территории нынешнего Основинского лесопарка.

Девочка была наполовину раздета. С изрезанным лицом и животом она сидела, прислонившись к дереву. Рана на животе была настолько глубокой, что из нее виднелись кишки.

Винничевский в своих показаниях заявлял, что сначала нанес ранения ножом и только потом стал душить девочку, но услышал, что кто-то идет, и сбежал. Аля была 13-й жертвой маньяка, она целый месяц провела в больнице, где врачи боролись за ее жизнь.

На допросе, во время которого стало известно о новых нападениях, Владимир также раскрыл мотив своих преступлений. По его словам, с 1935 года, то есть с 12 лет, он стал задаваться вопросом, откуда берутся дети. Вот только родители не стали говорить с сыном о сексе.

— Я чувствовал нечто неискреннее в них, — говорил он об ответах родителей на эту тему. — И это еще больше разжигало мое любопытство. Я пытался узнать, но стеснялся об этом спрашивать, так как папа и мама мне говорили, что «об этом узнаешь, когда будешь больше».

Проводником в мир запретных тем для Винничевского стал друг семьи Николай Карпушин, который, подвыпив, рассказывал подростку не только о том, откуда и как берутся дети, но и о других подробностях, в том числе, например, про позы. Было это уже несколько лет спустя, в конце 1937 — начале 1938 года.

— Однажды у меня появилось новое для меня чувство, — рассказывал Винничевский. — И появилось оно у меня в момент напряжения моего члена, чего до этого никогда не было.

После первого опыта возбуждения Владимир стал стараться чаще общаться с девочками и думал о том, как заняться с ними сексом. Единственное, чего ему тогда хотелось, — когда у него «будут из полового члена выделяться "живчики"», как их называл Карпушин.

Именно на фоне этих мыслей подросток впервые и задумался о том, чтобы взять кого-то силой.

— Встретившись еще раз с Карпушиным, я спросил его: «А что, если поймать где-нибудь за городом или в лесу девушку и изнасиловать ее, за это что-нибудь будет?» На это Карпушин мне ответил: «В этом случае тебя могут поймать, и, кроме того, девушки очень памятны и тебя могут потом узнать». Одновременно с этим он мне заметил, что «вообще опасное дело — иметь близкие отношения с женщиной, так как может быть ребенок». Каких-то советов от Карпушина я не получал, — продолжал свой рассказ Винничевский.

При всём этом о добровольном половом контакте с девушками будущий маньяк не думал, объясняя это тем, что он «до крайней степени стеснителен». В руки Винничевскому в то же время попала книга «Онанизм и его последствия». Один раз он попробовал удовлетворить себя сам, но «ничего приятного в этом не было».

Николая Карпушина допросили 23 ноября 1939 года, но важных для следствия показаний он не дал.

Во многих источниках первым нападением Винничевского называют убийство Герты Грибановой, произошедшее в июне 1938-го, но на самом деле первых жертв маньяк нашел месяцем ранее, в начале мая.

Владимиру тогда еще не исполнилось 14 лет, но он с самого начала решил нападать на девочек не только чтобы изнасиловать, но и чтобы убить.

— У меня с утра появилось необычайное желание к совершению полового акта. Это желание длилось до самого вечера, и вечером я решил во что бы то ни стало изнасиловать какую-нибудь девочку, — рассказывал о дне первого нападения Винничевский. — Я думал, что если я встречу на улице какую-нибудь девочку и начну ее насиловать, то она будет плакать и кричать, тем самым может привлечь внимание проходящих, и меня могут поймать.

Часов в шесть-семь вечера Владимир взял дома пестик от ступы и пошел на улицу. Через полтора квартала от дома, на углу улиц Шарташской и Мамина-Сибиряка, он стал ждать свою жертву. Ей оказалась девочка лет семи, одетая в черное пальтишко.

Винничевский подбежал к ней сзади и ударил ступой по голове. Девочка заплакала, но не упала, тогда Винничевский ударил снова и попал в плечо. Малышка присела на землю, еще громче заплакала и начала кричать. Испугавшись, нападавший бросился бежать вместе со ступой в руке.

Пострадавшую девочку позже так и не нашли, в материалах уголовного дела это преступление не учитывали, а начинающий маньяк, вместо того чтобы одуматься и отступить, понял, что ему хочется не только насиловать, но также бить и убивать.

— В этот раз я заметил у себя следующие явления: что когда я наносил девочке удары, то мой член был очень сильно напряжен и мне было очень сильно приятно. Приятнее, чем когда-либо, но выделения семени не было, — сказано в показаниях. — Анализируя этот неудавшийся случай, я пришел к заключению, что девочек мне надо выбирать более малого возраста, так как с девочкой семи лет я не справился. И, кроме того, после этого случая мне захотелось половое сношение все-таки с живой девочкой, а не мертвой.

В конце месяца, 31-го числа, около полудня в Парке Культуры Винничевский встретил заблудившуюся девочку лет трех и отвел ее в сторону. Спугнули его тогда проходившие мимо подростки, но он успел «найти» свой способ убийства.

— Мне хочется подчеркнуть, что именно этот случай, имевший место в парке, и положил начало способу умерщвления детей путем удушения их руками, — закончил свое жуткое признание маньяк-подросток.

В день задержания Винничевского его самого объявили в розыск — с заявлением обратился отец. Оказалось, что сына отправили за сахаром. По словам матери, он часто один уходил в магазины и приходил домой только через четыре-пять часов.

Как-то летом после прогулки Владимир вернулся в разорванной рубашке, а спина и шея были поцарапаны. Матери подросток тогда объяснил это тем, что купил водки, выпил, один поехал кататься на велосипеде и упал.

Однажды Елизавета даже решила проследить за сыном и пошла чуть поодаль, по другой стороне улицы, но Владимир часто оглядывался и заметил мать. При этом женщина рассказывала, что дома именно она следила за порядком и стирала вещи и лишь один раз увидела кровь на платке сына, но поверила в его отговорку.

Отец о сыне на допросах рассказывал меньше.

— Я лично ни до убийств, ни после убийства Грибановой никаких особенностей в поведении Владимира не замечал. Он держался совершенно спокойно и в последующем, когда появилась информация о других случаях убийств и нападений в городе, — рассказывал Георгий Винничевский 5 ноября 1939 года.

Уже будучи задержанным, Винничевский писал родителям, что с 1938 года стал видеть сны о том, как кого-то душит.

К слову, родители отреклись от сына в 1939 году, отправив письмо в газету «Уральский рабочий».

— Мы, родители этого негодяя, указанного в разделе происшествий от 1 ноября 1939 года, окончательно убедившись в его сугубо кошмарных преступлениях, мы, как родители, отрекаемся от такого сына и требуем применить к нему высшую меру наказания — расстрел. Таким выродкам в советской семье жизни быть не может, — сказано в письме.

В школе о Владимире отзывались нейтрально.

— Мальчик застенчивый, воспитанный, скромный, тихий и замкнутый, — так описывала Винничевского его классный руководитель. — На уроках вел себя хорошо, редко получал замечания.

Учился и дружил с Винничевским будущий известный скульптор Эрнст Неизвестный. Его также допрашивали. Он рассказывал, что с парнем было что-то неладное. Иногда, по словам Неизвестного, во время уроков Владимир мог уставиться на одну девочку и смотреть в одну точку почти целый урок, а когда его спрашивали, то вставал с таким видом, будто только сейчас проснулся. Спрашивали у Эрнста также, не замечал ли он чего-то странного по отношению к своей сестре, когда Владимир приходил к ним в гости.

— Я лично часто замечал за ним, что он, уходя в уборную, оставался там очень долго, что он там делал, мне неизвестно. У меня дома есть сестра пяти лет, Винничевский, бывая у нас, брал ее себе на руки. Я и сейчас помню случай, когда Винничевский был у нас в квартире, сидел на диване, сестра моя бегала тут же. Я в это время одевался, [а] когда я вышел к Винничевскому, то увидел, что с Винничевским что-то неладно. Он стоял, и вид у него был какой-то странный, и тело его передергивалось. Впечатление было такое, как его «ломает». Я еще спросил: «Что с тобою?» Он ответил: «Ничего», — и сел на диван, — цитирует Ракитин показания Эрнста Неизвестного.

— Легкий экзофтальм (патология, которая проявляется выпячиванием и смещением глазного яблока. — Прим. ред.), — говорится в медицинском освидетельствовании, проведенном спустя два дня после поимки маньяка. — Отличался малой общительностью и эмоциональной холодностью. С 1937 года испытывает непреодолимое влечение к удушению малолетних.

Уже позже профессор Малкин писал, что формально Винничевский не являлся душевнобольным, и называл его холодным шизоидом, живущим своей внутренней напряженной жизнью.

— Владимир Георгиевич относится к категории глубоких психопатов с патологическим влечением. Садист, убийца детей, душитель, — говорилось в заключении. — Не страдает хронической душевной болезнью. Никогда не находился в состоянии, что он не мог полностью отдать себе отчет в своих действиях и их возможных последствиях. Прихожу к выводу, что Владимир Георгиевич Винничевский вменяем.

К расстрелу Винничевского приговорили 16 января 1940 года. Тогда смертную казнь могли назначать тем, кто старше 12 лет.

Вот только исполнение приговора затянулось на десять месяцев из-за многочисленных жалоб, которые писали сам Владимир и его адвокат, а также из-за повторной психиатрической экспертизы.

— Я пользовал детей, но не с целью их смерти, а с целью своего удовлетворения. Какая-то сила тянула, заставляла меня пойти на эти преступления, — писал в кассации Винничевский, требуя отменить смертный приговор. — При осмотре профессор Малкин признал меня здоровым, но, думаю, мало одного осмотра. Мне надо лечиться.

Также Владимир писал о том, что его осудили не по той статье, чтобы приговорить к высшей мере.

— Мне сейчас 16 лет, я еще несовершеннолетний, и мои годы впереди, — писал школьник, убивший восьмерых детей. — Я не сознавал, что ждет меня впереди. Отправьте меня в самую отдаленную колонию, я буду трудиться для Советской страны.

Свое слово после вынесения приговора сказали и специалисты московского института Сербского. В своем заключении они предположили, что у Винничевского могут быть остаточные явления органических повреждений центральной нервной системы, а также трудный процесс полового созревания. Кроме того, возможно, у Владимира медленно протекает шизофренический процесс. Для достоверного заключения осужденного попросили направить для наблюдения в стационар.

Приговор отменили и Владимира отправили в институт Сербского, но и эта экспертиза дала тот же результат.

— Насторожен, неискренен, — сказано в заключении. — Пытается произвести впечатление слабоумного человека, жалуется на отсутствие соображения, дает нарочито неправильные ответы при проверке его школьных знаний. Душевным заболеванием не страдает, но обнаруживает остаточные явления после перенесенного им в детстве мозгового заболевания, сопровожденного изменением характера и склонностью к сексуальным извращениям. Вменяем.

Уже после вынесения приговора за сына снова начала вступаться мать. Она даже писала письмо на имя Иосифа Сталина.

— Не представляю, какое может быть удовольствие убивать детей. Это может делать только сумасшедший или под чьим-то влиянием, — писала Елизавета.

Стоит отметить: версия о том, что убийства были не только на счету Винничевского и был еще один убийца или сообщник, обсуждаются до сих пор. В том числе на нестыковки указывал автор книги «Уральский Монстр», который, судя по материалам, изучал уголовное дело без цензуры.

Основные аргументы в пользу того, что не все убийства совершил Винничевский, — отсутствие следов крови и спермы на его одежде и обуви, а также разные способы убийства: то удушение, то использование ножа. Но, по мнению одного из действующих сотрудников полиции, это объясняется неопытностью и эмоциональностью преступника.

Сам Владимир еще на первом допросе, на котором он соврал о количестве своих жертв, заявил: «Категорически правдиво заявляю, что соучастников по этим преступлениям у меня не было».

Самого молодого маньяка в истории страны расстреляли 11 ноября 1940 года. Владимиру Винничевскому тогда было 17 лет и 5 месяцев.

Тела казненных по приговору суда родным не выдавали и хоронили в братской могиле вместе с репрессированными. Вероятнее всего, Винничевский похоронен на 12-м километре Московского тракта — там же, где и жертвы политических репрессий. Именно на этом месте спустя 77 лет после расстрела маньяка появилась одна из самых известных работ Эрнста Неизвестного — «Маска скорби».

Ранее мы также рассказывали, как инженер-юморист с Уралмаша из-за ревности и сплетен жестоко убил жену и детей. В другом выпуске нашего сериала «Свердловский тру-крайм» — история самого массового убийства в городе.