«Убийцы выглядят как обычные люди»: интервью с исследовательницей маньяков

Читатели E1.RU часто просят нас меньше писать о криминале и разбавлять ленту добрыми новостями. При этом они с гораздо большим интересом читают жуткие истории про убийства и насилие, нежели репортажи с открытия выставок.

О том, почему люди так любят жанр тру-крайм, мы поговорили с журналисткой Сашей Сулим. Также в этом интервью ищите ответы на вопросы, почему следователи первым делом всегда подозревают самых близких, работает ли детектор лжи и может ли жестокий убийца быть безопасным для общества после выхода из тюрьмы.

— Саша, вы говорили, что некоторых преступлений можно было избежать, если бы свидетели не были равнодушны и вовремя подали сигнал тревоги. Недавно Екатеринбург потрясла трагедия, которая случилась с пятилетним Далером. В июне опекун мальчика заявила, что он пропал. Ребенка искали всем городом, а позже выяснилось, что его нет в живых уже полгода. С декабря ни у органов опеки, ни у воспитателей в детском саду — ни у кого не возникло вопросов, где Далер и что с ним. Свердловский детский омбудсмен при этом считает, что органы опеки действовали правильно. Как вы думаете, кто должен нести ответственность за смерть детей в подобных ситуациях?

— Мне сложно комментировать эту историю, потому что я не вникала в ее детали. Мне ее недавно рассказали другие журналисты. Это, конечно, ужасно. Переложить всю вину на конкретного человека в данном случае было бы неправильно. Тот факт, что ни органы опеки, ни воспитатели не заинтересовались судьбой этого мальчика, говорит о большой системной проблеме.

— Почему, когда с человеком случается какая-то беда — он пропадает или его находят мертвым, следователи всегда первым делом подозревают его ближайших родственников? Ведь им как раз тяжелее всего.

— Откровенно говоря, следователям нет дела до чувств родственников, им нужно найти виновника трагедии. Поэтому они рассматривают всех, кто может быть к этому причастен, первым делом они выясняют, были ли какие-то проблемы, конфликты в семье. В практике не раз бывали случаи, когда муж объявил о пропаже своей жены, а позже выяснилось, что он же ее и убил.

— Вы занимаетесь историями маньяков. В Екатеринбурге, к сожалению, такие тоже имеются. В нулевых в нашем городе орудовал серийный убийца по прозвищу Электрик. Олег Хабаров заманивал жертв к себе в гараж и убивал их током.

Недавно он вышел на свободу и устроился работать охранником в торговый центр. Эта новость привела в ужас весь город. А может, все зря испугались? Как думаете, может ли жестокий убийца, уже отбывший свой срок, быть безопасным для общества?

— Пенитенциарная система в нашей стране выстроена так, что после выхода из колоний люди ощущают себя еще хуже, чем до попадания туда. Человек, который отбыл наказание и вышел, абсолютно не приспособлен к жизни в обществе. Необходимо заниматься реабилитацией и социализацией таких преступников, особенно тех, у кого есть какие-то психические отклонения. Но в нашей реальности этим вряд ли кто-то занимается.

— Можно ли как-то распознать маньяка?

— Невозможно разгадать маньяка с самого начала. Зачастую люди, которые кажутся подозрительными, могут быть совершенно нормальными, а убийцы, наоборот, выглядят как обычные люди.

Именно это больше всего поразило и испугало меня в ангарском маньяке.

Он обычный мужик, который в каких-то ситуациях меняется и перестает быть самим собой. Более того, он ведь был милиционером, это вызывало у людей доверие к нему.

Или Чикатило, например. Он был обычным снабженцем. Какой-то нелепый мужичок ходит со своим портфелем, шаркает ногами, бубнит что-то себе под нос. И, когда он подходил к своим жертвам, никаких подозрений, наверное, он у них не вызывал.

— Работает ли детектор лжи?

— Если бы ему можно было полностью доверять, следователям можно было бы больше ничего не делать, не собирать улики — просто прогонять через полиграф всех, кто может быть причастен к преступлению, и всё. Нет, это лишь дополнительный инструмент при расследовании дела, но не более того.

— И напоследок. Наши читатели часто возмущаются обилием негативных новостей, но, когда мы пишем про что-то хорошее, например про события из мира культуры, такие тексты получают в разы меньше внимания от нашей аудитории, чем статьи из раздела «Криминал». Как можно объяснить этот феномен?

— У нас в принципе принято критиковать журналистов. Почему про криминал читают больше людей, чем про какой-нибудь спектакль, например? Это особенность человеческой психики, нам нужно, чтобы был какой-то конфликт. Если он есть, тогда хочется кликнуть на новость и прочитать ее. А какой конфликт в спектакле?

Ранее мы публиковали истории про пять самых опасных уральских маньяков и убийц, которых приговорили к пожизненному заключению. Прочитайте также колонку бывшего следователя о том, почему душевнобольные люди ходят среди нас, и интервью с полиграфологом, который рассказал, можно ли обмануть детектор лжи.