В ее жизни были семья, дети, престижная профессия. 41-летняя сотрудница банка рассказала, почему стала закладчицей

Елена Рауш — очень красивая, интересная женщина, те, кто видит только фото, всё равно ахают. Рауш закончила престижный экономический факультет в Екатеринбурге, работала в государственном банке, была замужем, у нее двое детей. Сейчас Елене 41 год, и ближайшие 10 лет без трех отбытых месяцев она будет находиться в женской колонии. По, что называется, самой народной статье — за сбыт наркотиков. В ИК № 32 таких осужденных больше половины.

С Еленой наши коллеги из 59.RU встретились в стенах пермской колонии № 32. Она только начала отбывать свой срок. Женщина согласилась рассказать свою историю. Признается, что сама разрушила свою жизнь.

Рауш — девичья фамилия Елены, ее дед был репрессированным немцем. Елена, единственный ребенок в семье, родилась в Нижнем Тагиле, но выросла на родине папы в Казахстане. Родители были простыми заводчанами. Окончив школу, Рауш поступила в институт на психолога. В 2000 году семье Елены пришлось уехать — тогда в Казахстане сменилась власть, были беспорядки, начались проблемы с работой. Выбирали между Германией и Россией, остановились на последней — не знали немецкого языка и не хотели кардинально менять жизнь. На деньги со всего нажитого в Казахстане смогли купить в Нижнем Тагиле, где жила родня, только однокомнатную квартиру.

В Казахстане остался молодой человек Елены Сергей. Он решил переехать к ней в Нижний Тагил. Семья Сергея сначала была категорически против. «Были бунтарями, уехали вместе», — вспоминает Елена. В 2001 году Елена и Сергей поженились, через год родился сын, назвали Сашей. Сергей отучился на инженера, Елена поступила на престижный экономический факультет в УрГЭУ Екатеринбурга.

— Быть психологом осталось у меня в мечтах, — продолжает Елена. — Я вообще планировала выучиться на дизайнера, но мама сказала: «Нет, давай сначала получи нормальную профессию». Когда родился старший сын, родители поставили нам единственное условие: учебу не бросать! И готовы были во всём помогать. Так и было. Помню, как я на девятом месяце беременности Сереже помогала чертить, а мою экономику мы до трех ночи учили. Все трудности мы с Сережей преодолели, потому что жили душа в душу.

После окончания университета Елена устроилась работать в Сбербанк: сначала кредитным инспектором, а позже — банковским менеджером ипотечного кредитования. Супруг Елены устроился мастером цеха в «ЕвразХолдинг», на Нижнетагильский металлургический комбинат.

— Финансово мы ни в чем не нуждались, но при этом отдалились друг от друга, — рассказывает Елена. — Может, слишком рано создали семью.

Сергей стал выпивать, чаще где-то задерживался, начались ссоры. Дальше еще хуже — не ночевал дома. Елена заподозрила его в изменах. Пригрозила, что разведется.

— Я просто пугала, но не желала этого. Даже кольцо сняла, ждала, что он как-то отреагирует, — рассказывает женщина. — Он на недельку притих, дальше всё по новой. Я помню, как психанула и подала документы на развод. Думала, он испугается, а он взял и подписал их.

После развода в 2009 году Сергей уехал жить к родителям на Алтай — они тоже переехали в Россию. Семилетний сын остался с Еленой. В этот же год женщина узнала, что у ее отца рак последней стадии. А ее мама из-за грыжи лежала на операции в больнице.

— Я постоянно ездила к родителям, на руках еще маленький ребенок. Идет развод. В этот момент было отчаяние. Папе не говорила, что мама заболела, — рассказывает Елена. — А мама переживала за папу и просила чаще навещать его.

Собеседница со слезами вспоминает день смерти отца.

— В этот день я собиралась на работу, и мама попросила помочь перенести отца. Он в этот момент посмотрел на меня и сказал: «Вы в последний раз это делаете». Он как будто дал себе установку, — рассказывает Елена. — В этот день у меня было в банке четыре выдачи ипотеки. Папа умер на руках у мамы, но она не сообщила мне. Я, когда пришла с работы, так ругалась... А мама мне сказала: «Ты бы ничего не изменила».

Елена продолжала воспитывать сына, помогала матери. Позже ее пригласили работать заместителем директора в крупную компанию «Гардиан-Урал», которая занимается производством металлических дверей. В новой компании Елена познакомилась с коллегой Антоном. Он был младше ее на восемь лет. Мужчина стал часто отдыхать в компании ее подруг.

— Он как-то подвязался к нам. Я была против, но он ухаживал за моей подругой Любой, — вспоминает Елена. — Потом он стал чаще общаться со мной и моим сыном. Он через ребенка, можно сказать, и достучался до меня. Антон мне сначала вообще не понравился: дерзкий, самовлюбленный, нарцисс. Чисто по-человечески я понимала: это не мой человек. А моему сыну, ему тогда было 9 лет, — понравился. Ребенок постоянно спрашивал: «Мама, а Антон с нами поедет?»

Немного позже Антон переехал к Елене. Ее жизнь резко изменилась: по выходным вместо вылазок с детьми и подругами он предлагал выпивать дома. Потом стал пить каждый день. Елена пыталась делать замечания, начались ссоры. Однажды, при очередном примирении, Антон ей предложил попробовать марихуану. Позже в доме появились психотропные наркотики. Антон и Елена употребляли вместе.

— Не знаю, возможно, я делала это из-за своего эго, — говорит собеседница. — Меня так воспитывали: я должна быть хорошей, правильной, должна быть примером. Всем в родне меня всегда ставили в пример. А тут я решила, что никому ничего не должна. У меня в голове произошла неправильная подмена того, чего я действительно хочу. Ни к чему хорошему это не привело.

Елена признается, что стала систематически употреблять так называемые соли и осознавала, что у нее сформировалась зависимость. Между тем отношения с Антоном становились всё хуже, в итоге Елена выгнала сожителя из своей квартиры. Себя пыталась спасать — однажды сама себе вызвала скорую помощь и призналась, что находится в наркотическом опьянении. Лену увезли в психонаркодиспансер, там она пробыла две недели. Психолог больницы посоветовала женщине позже пройти курс в реабилитационном центре.

— Я была готова туда лечь и понимала, что мне нужна помощь, — вспоминает собеседница. — Меня из больницы забирал двоюродный брат. Он, услышав, что я хочу в рехаб, накричал на меня и сказал, что я «оборзела». «Ты всегда была для всех примером», «всё это слабости», «ты не имеешь права так поступать», «на кого ты бросишь ребенка», — такие вещи говорил.

Брат уговорил Елену вернуться на работу и обещал, что она будет под присмотром родных.

Елена устроилась менеджером в мебельную компанию. Воспитывала сына. В 2014 году ей в мессенджеры стал писать Антон и интересоваться, как она живет. «Мои братья, а их у меня трое, обещали ему ноги вырвать», — не сдерживается Елена. Но переписка завязалась. Антон сразу спросил: «Не употребляешь?» Потом стал просить помочь ему бросить наркотики, спасти его. Елена пустила Антона обратно, он устроился грузчиком-экспедитором, и на время всё стало хорошо, наркотики он не употреблял. Так прошел месяц — ровно до зарплаты. В тот день Антон скинул Елене эсэмэску: «А давай возьмем».

— Как я позже узнала, у наркоманов это называется «зашкурить», другими словами, «разбудить желание», — говорит Елена. — Мне надо было действительно вовремя в ребцентр ложиться... Зависимость не прошла. Воздержание от наркотиков было слишком коротким — всего 2–3 месяца. При этом ощущение очень сильной тяги не пропало.

Елена согласилась снова употребить, думала, что это сделает всего один раз. Антон достал дозу в этот же день. На одном разе никто не остановился, Елена снова подсела. С работы ее уволили за постоянные опоздания. Черные круги под глазами, болезненная худоба — женщина похудела до 38 килограммов, косметика не спасала. «Просто высыхала», — констатирует Рауш.

Оставшись без денег, женщина решилась пойти на криминальный заработок — стать закладчицей. Заодно в очередной раз выгнала Антона.

— Я очень легко пришла к этой мысли — стать закладчицей. Потому что там, где ты покупаешь наркотики, тебе постоянно предлагают их и продавать, — говорит Елена. — Они знают, на какую систему подсаживают людей, а потом сидят и ждут. Каждый в этой системе потеряет всё: работу, семью, уважение. И тут два варианта для наркомана: либо воровать, потому что наркотики очень дорогие, либо работать на них.

Елена вспоминает первый день работы закладчицей. Ей тут же перевели деньги авансом. Помнит, как за 15 минут она разложила пять закладок и получила полторы тысячи рублей. Женщина признается, что планировала свой день и маршрут так, чтобы ее на улицах не замечали знакомые.

— Я могла утром выйти из дома, пойти в салон делать ногти, а по пути раскидать закладки, — рассказывает собеседница. — Честно, не знаю, заметил ли меня кто-то из друзей. Но однажды знакомый прислал СМС: «Завязывай».

Елена посуточно снимала квартиру, где сидела днем, чтобы создавать видимость, что у нее полный рабочий день, или греться в морозы. Принципиально не кидала закладки у больниц, детских садов, школ, предпочитала прятать у мусорок. С каждой немного отсыпала себе. За день в среднем женщина делала не менее 20 закладок.

— Но, по их меркам, это мало. Там есть особо целеустремленные курьеры, которые в день делали больше 100 закладок, — говорит Елена. — Сами они не употребляют наркотики. Их цель — только нажива.

От 13-летнего сына Елена тщательно скрывала, кем работает. По вечерам, как обычно, помогала учить уроки, ездили вместе на прогулки. Также женщина следила за дозировкой, чтобы не опускаться до маргинального состояния, — ей даже казалось, что она хорошо выглядит.

— Есть жадные наркоманы, которые принимают большими дозами, у них начинаются спазмы. Мимика страшная. Я приняла тот факт, что зависима, и рассчитала себе дозировку. Не позволяла себе больше спичечной головки. Употребляла только для того, чтобы организм был в этом тонусе. Как только я прекращала, то становилась овощем. Мне не нравилось мое состояние, и мысли о лечении меня не покидали.

Закладчицей Елена проработала два месяца, 8 апреля 2015 года ее задержала полиция. В этот день ее знакомый просил поделиться наркотиком, встречу назначили в общежитии, там он предложил ей употребить. Спустились в цоколь — там их заметили жители и позвонили в пункт полиции, который находился тут же. Полицейские обыскали Елену и ее приятеля. Часть наркотика — шесть граммов — у нее была с собой в футляре для солнечных очков.

— Пока они смотрели мою сумку, я вцепилась в этот футляр, — вспоминает собеседница. — Соврала, что там лежит использованная прокладка, то есть кручусь как могу. И прошу, чтобы меня досматривала девушка. Они вызвали тех же жительниц, которые нас заметили. Одна из них поверила мне, и ей было противно смотреть в футляр, она вышла из кабинета. Я могла успеть выбросить содержимое футляра. Подвела наркоманская жадность. Я была уверена, что меня отпустят, — и зачем мне всё выбрасывать? Выхожу следом из кабинета, а там уже другие сотрудники меня встретили и обыскали. Всё нашли.

Елена во всем призналась, а приятель дал против нее показания. Суд приговорил ее к восьми годам колонии за сбыт наркотиков. Для Елены самым тяжелым было расставаться с сыном. Ему тогда было 13 лет.

— Я потом стучалась к нему через письма, — продолжает собеседница. — Мама мне говорила, что все мои письма он хранил. Сын как-то сказал мне по телефону, что любит меня. Мне было достаточно услышать это. Страшнее было то, что он замкнулся. Раньше у нас с ним была очень сильная связь, мы были именно друзьями.

Елена вспоминает, как сын приехал к ней на свидание первый раз. Он посмотрел в окно и увидел, как осужденные женщины убирали снег. Елена сказала, что ей тоже надо делать эту работу. Ребенок предложил сам убрать весь снег во дворе колонии, чтобы мама осталась подольше на свидании.

— Я чуть не заревела, стоял комок в горле, — признается женщина.

Узнав, что Елену приговорили к колонии, с Алтая вернулся ее бывший супруг Сергей. Он начал постоянно приезжать к Елене на свидания и снова переехал в Нижний Тагил. В 2016 году на свидании с Сергеем Елена забеременела.

— Я долго советовалась, оставить ли ребенка. Сходила к батюшке, — говорит Елена. — Администрация [колонии] мне говорила: «Не вздумай рожать, у тебя срок только начался». Батюшка сказал: «Неужели ты возьмешь этот грех на душу?»

Елена решила рожать. После родов ее вернули из больницы в колонию, а через три дня туда привезли ее новорожденного сына. Прямо внутри колонии находится дом маленького ребенка. Осужденным роженицам необходимо находиться там 21 день на время карантина, после которого младенцев оставляли уже без мам, их распределяли в группы.

По словам Елены, на время грудного кормления женщина имеет право видеться с ребенком, но в колонии стараются этот процесс прервать как можно быстрее и перевести грудничков на искусственное кормление. Елене разрешали навещать сына в ДМР только три часа в день. По закону ребенок остается с матерью в колонии, пока ему не исполнится три года. Но Елена разрешила мужу забрать сына, когда ему исполнился один год и семь месяцев.

— Расставаться было очень тяжело. Нас буквально разрывали с ним, — говорит Елена. — Почти два года в колонии у меня была родная душа. Мне не надо было больше ничего. Я бежала из тюремного отряда к сыну сломя голову. А когда его забрали, я начала видеть и слышать то, что меня окружало в тюрьме, все эти звуки, запахи, обстановку.

В колонии Елена снова вышла замуж за своего бывшего супруга. Там и провели свадьбу.

В 2019 году Елене смягчили наказание за хорошие характеристики и перевели на принудительные трудовые работы в Башкортостан. Из колонии женщину отправили в исправительный центр ГУФСИН (ИЦ).

ИЦ — это специальное общежитие для осужденных, их трудоустраивают по договоренности к разным работодателям, часть зарплаты они отдают в пользу государства. В исправцентре Елене нашли работу дворником. Она подметала остановки. Через семь месяцев сотрудники ИЦ посоветовали Елене подать на отсрочку отбывания наказания (статья 82 УК РФ), потому что у женщины был маленький ребенок. Отсрочку одобрили и в апреле 2020 года отпустили из ИЦ до достижения ее младшим сыном 14-летия, то есть до 2030 года. При отсрочке Елену дважды в месяц проверяли опека и ГУФСИН. Она была под постоянным надзором.

13 мая 2020 года, спустя полтора месяца с момента, как Елена вернулась домой из исправцентра, ее супруг Сергей совершил суицид.

— Все эти полтора месяца он мне говорил, как хорошо, что я вернулась, есть на кого оставить детей, — вспоминает Елена. — Я не понимала, почему он такое говорит. Подумала, у него, что ли, другая семья... Потом он высказал просьбу, что хотел бы, чтобы его кремировали. Я его заругала: «Ты чего несешь, дурак».

Однажды Сергей предложил Елене поехать в Екатеринбург по рабочему вопросу. Там они сняли квартиру на сутки.

— У нас еще в этот день случилась ссора. Неловко вам говорить, но в последний месяц муж избегал со мной близости, — признается Елена. — У меня вопросы в голове: почему это происходит?

После ссоры Елена ушла в магазин за продуктами. В съемную квартиру она вернулась через три часа.

— Мне очень стыдно, что я так холодно к нему относилась в этот день, — говорит Елена. — Он меня перед выходом обнять хотел, но я небрежно отмахнулась. Захожу в квартиру, и не по себе — почему так тихо? Подумала, что Сережа спит. Я зашла в кухню, потом в комнату... Его нигде нет. Я раз к ванной — она закрыта.

Елена вызвала знакомого, чтобы тот вскрыл дверь. Там они обнаружили Сергея мертвым (по закону мы не можем указывать способ суицида).

Вернувшись в Нижний Тагил, Елена начала перебирать все документы мужа и выяснила, что он болел ВИЧ.

— Когда я находилась в ИЦ, он с другом снял проститутку, и она была ВИЧ-инфицирована, — рассказывает Елена. — Они оба заразились, поэтому муж до меня не дотрагивался. Он умирал. Терапию он принимать не мог, потому что он прописан в Алтайском крае, а терапия выдается только по месту прописки пациента. Ему надо было менять ее, чтобы получать препараты, а он никому ничего не сказал. Ему было стыдно.

После смерти мужа Елена осталась с двумя детьми. Знакомые помогли устроиться в строительную компанию менеджером. Женщина пыталась отвлечь себя от депрессии: занималась детьми, старший сын в это время поступил на учебу в университет МЧС, выучилась на водительские права. Немного позже Елена задумалась о переезде в Краснодарский край и уже искала там новое жилье, садик для младшего сына. Купила билеты на поезд, чтобы «съездить на разведку».

Елена рассказывает, что когда еще находилась на принудительно-трудовых работах, там познакомилась с мужчиной. Его звали Александр. Он оказался бывшим следователем, наказание отбывал за разбой. Он ей понравился, но развивать отношения она отказалась, потому что в тот момент была замужем.

В 2021 году, спустя год после смерти мужа, Елена рассказала Александру, что с ней произошло, он поддержал ее и высказал сожаление, что у них не получилось с отношениями. Александр жил во Владимире, они стали часто созваниваться. А потом он приехал к Елене в гости.

— Три дня мы провели очень хорошо. Гуляли, разговаривали, познакомились с моей мамой, — рассказывает собеседница. — Он очень внимательно отнесся к моему ребенку. Я почувствовала, что этот человек близкий, родной. Он не употребляющий [наркотики]. Вообще далек от этого. Порядочный нормальный человек.

Потом Александр предложил отпраздновать их дни рождения у него во Владимире. Елена прилетела к нему на пять дней. Пара уехала в Суздаль. После они вместе поехали в Краснодарский край, как и планировала Елена. Проехали Анапу, Геленджик, Новороссийск. Какое-то время Александр жил на два города.

— Однажды прилетел и издалека начал беседу, — продолжает Елена. — Расспрашивал про мою судимость о сбыте. А потом говорит: «Лен, надо влезть туда снова».

Александр стал просить Елену выйти на сбытчиков. Она резко отказалась. Какое-то время он не предлагал, однако потом снова начал повторять свою просьбу. Говорил, что имеет большие долги по алиментам, у него двое детей от двух браков, а также ему необходимо восстановить две свои разбитые машины. Назвал сумму, которая ему нужна, — сто тысяч рублей. У Елены она была.

— При мне часто звонили его бывшие жены, закатывали истерики. Он весь был на неврозе, — говорит Елена. — У меня было ощущение, что у меня на шее альфонс сидит. Может, я уже ожесточала. Я всё рассказала матери. Мама мне: «Ну давай проверим. Помоги ему. Бог с ним, ну кинет он нас на эти деньги, нам Бог еще больше даст. Ты большее потеряешь, будучи с ним. Он будет из тебя эти деньги всё равно вытягивать. А если вы семью собираетесь строить, он всю жизнь помнить будет, что ты ему помогла».

Женщина согласилась помочь.

Однако Александр по-прежнему просил Елену свести его с наркокурьерами, чтобы окончательно закрыть свои долги.

— Я ему объясняла, что наркотики — это всегда соблазн, который ведет к смерти, тюрьме или психушке. Другого не дано, — продолжает Елена. — Он мне отвечал: «Со мной всё будет совершенно по-другому». Мне не надо было соглашаться. Но он меня допекал, и я возобновила общение с теми ребятами.

В мессенджерах Александр от имени Елены договорился о сбыте крупной партии наркотиков. По словам Елены, он не хотел быть просто закладчиком, а стал «складом». Ему давали в среднем по полкилограмма, который он сам расфасовывал. Большой вес Александр не успевал вовремя фасовать, его штрафовали за «упущенную выгоду».

— Он психанул и решил выйти из этого «бизнеса», — говорит Елена. — В итоге мне на телефон стали приходить сообщения, что «надо отработать» две недели. Когда я отказалась, начались угрозы: «Ты не думай, что я картинка в интернете». Они мне пишут, что у меня двое детей, в каком садике у меня ребенок, где я живу. До меня дошло: никто никогда не даст вес, не зная, кто ты. Саша в это время уехал во Владимир.

Елене прислали посылку, в которой оказались «дробки» — пустые банковские карты, которые фасуют вместе с закладками для других наркокурьеров. Позже прислали коробку с магнитами — это был намек, что женщине всё равно придется отработать на закладках (их с помощью магнитов крепят к металлическим поверхностям).

Елена признается, что испугалась. Она дождалась возвращения Александра, в результате оба приняли решение «отработать». Александру предложили три раза увезти большой вес наркотика в Пермь, а Елене скинули адрес, где лежало полкилограмма наркотика, она должна была сделать закладки.

— Скинутый адрес я обязана поднять и отработать либо должна за него заплатить. — рассказывает Елена. — Полкилограмма наркотика стоит несколько миллионов. Кроме тебя этот адрес они никому никогда уже не перекинут.

Елена сделала две закладки, а потом решила закопать оставшийся вес и ждать Александра.

— В итоге после новых переговоров они решили отправить Александра как курьера в последнюю поездку в Пермь и больше нас не трогать, — говорит Елена.

Александр уговорил Елену поехать с ним. По словам собеседницы, у нее уже было предчувствие беды. Елена вспоминает, что Александр ей сказал: «Я один не поеду, мне кажется, я разобьюсь». Перед поездкой Елена сходила на могилу к мужу.

— Сижу перед его могилой и говорю: «Сережа, дай мне знак, я второй раз уже такое не переживу», — продолжает Елена. — И знак был в этой поездке. Мы в пути остановились и сидели в машине у трассы на подъезде к Очеру. Вокруг полная темень, около пяти утра. Нет ни одной машины, и тут — зайчик, блик в зеркале. Я об этом говорю Саше. Он только отмахнулся.

Бликом оказались фары полицейской машины. Пару задержали. Оказалось, что за Александром уже вели наблюдение сотрудники полиции. До его ареста оперативники задержали курьера, который должен был передать наркотик другим закладчикам, в том числе Александру. Девять килограммов подменили муляжом, «старший» закладчик передал курьерам его. За всеми, кому передали муляж, следили, чтобы выявить наркоцепочку.

Елене из-за рецидива назначили 10 лет колонии. Александру тоже дали 10 лет.

За время следствия и суда Рауш провела в СИЗО один год и два месяца. В пермской колонии Елена находится всего около четырех месяцев. Впереди десятилетний срок.

25 апреля этого года мама Елены умерла из-за болезни. 21-летний старший сын Елены оформил опеку над своим младшим 6-летним братом.

Собеседница вспоминает, что после приговора долго разговаривала с матерью.

— Я ей поклялась, что ногами вышивать научусь, но при первой же возможности вернусь домой, — говорит Елена. — Мама мне сказала: «Я тебе больше не верю, и судьи не поверят». И она права. Перед своей семьей я сама виновата. Бросила своих детей. Если так рассуждать, я хуже кукушки. Сейчас я не поведу своего ребенка в первый класс. Хотя я об этом капец как мечтала. Старший без меня внука успеет родить… Именно это для меня страшно. И мамы не стало (плачет). Я пока как-то не верю. Вот вроде прошел шок. У меня сейчас цель — выполнить то, что я пообещала ей: вернуться домой. Я сейчас полностью в руки Бога отдаюсь и понимаю, сколько судеб ломается, когда я попала сюда: без меня вырастут дети, старший сын всё взвалил на себя, без меня умерла моя мама. В каждой семье, где есть наркоман, есть такие сломанные судьбы.