«Границы вменяемости размыты». Бывший следователь — о том, почему душевнобольные убийцы ходят среди нас

Не успели екатеринбуржцы отойти от сообщения о том, что по улицам города спокойно гуляет душевнобольной маньяк, казнивший людей током, как случилось новое потрясение: психически нездоровая мать убила двоих детей пяти и восьми лет, а потом покончила с собой.

Бывший следователь, а ныне общественный деятель Екатерина Герлах рассуждает в своей колонке, почему так происходит, кто виноват и что делать с людьми, у которых диагностирована невменяемость или психическая болезнь.

Как бывший следователь Следственного комитета России, могу с уверенностью сказать, что душевнобольные люди очень часто попадают в поле зрения правоохранительных органов и каждый раз в ситуации с их участием возникает большое количество вопросов как правового, так и социального и этического характера.

В связи с недавними происшествиями хотелось бы порассуждать о том, что же такое вменяемость, каковы ее границы, а также с какими последствиями невменяемости лица сталкивается как оно само, так и окружающие, и чем это может быть опасно.

Начну со случаев из служебной практики. Мне почему-то везло на душевнобольных потерпевших. Они шли по весне и по осени, и каждую кто-то насиловал — кого соседи, кого инопланетяне. Вот одна такая потерпевшая от действий инопланетян пришла ко мне на прием и потребовала, чтобы мы выехали к ней и провели осмотр места происшествия, где, собственно, пришельцы из космоса и творили всё это непотребство.

И вот, приехав к ней в деревянный барак, я понимаю, что угроза-то исходит вполне реальная, причем не от инопланетян, а от самой дамы. На куче тряпок я вижу включенную в сеть старую электроплитку с раскаленной докрасна спиралью. Причем дамы дома не было часа два, а то и больше, а в соседних комнатах жили себе спокойно ничего не подозревавшие соседи.

На мой вопрос, почему потерпевшая не выключает электроприбор, она резонно ответила: «Не, а че такого? Пожар? А мне ничего за это не будет, я же со справкой». Не знаю уж, где теперь эта дама, но, понимая, сколько таких потерпевших от действий инопланетян по всей стране, невольно начинаешь опасаться за свой дом, жизнь и здоровье.

Наше законодательство об оказании психиатрической помощи — одно из самых гуманных в мире. Частенько и соседи жаловались на таких горе-потерпевших; приходилось то пожарных вызывать, то скорую в период обострений. Спецслужбы приезжали, устраняли проблему и уезжали восвояси. На резонную просьбу принять меры и обезопасить жильцов от неадекватного соседа разводили руками: «Ничего не можем поделать. Пока не доказано, что он представляет угрозу для себя и для других людей, госпитализировать его в психстационар мы не можем. Только с согласия самого помещаемого».

Поскольку принудительное помещение в больницу связано с огромным количеством бюрократии, врачи стараются до последнего избегать этого, пока угроза не станет совсем уж явной. А пока ходит себе душевнобольной гражданин по городу спокойно, оставляя аварийные электроприборы без присмотра, разводит костры на полу, иным образом вредит окружающим, а правоохранители в ответ на многочисленные жалобы граждан следуют своему священному правилу «будет труп — приедем». При этом сами больные люди хорошо осознавали свой статус.

И даже если труп все-таки случился в результате действий душевнобольного гражданина, то и после этого никто не гарантирует, что его изолируют от общества надолго. Дело в том, что применение принудительных мер медицинского характера, как уже ранее отмечали многие специалисты по делу маньяка-электрика, — это не мера наказания, а способ изоляции душевнобольного человека, совершившего преступление.

Логика законодателя в этом вопросе такова: человек совершил преступление в состоянии невменяемости, то есть не осознавал, что он делает, не отвечал за свои поступки. Значит, и наказан он за них быть не может. Соответственно, для него не наступает такого последствия, как судимость, он не проходит по запросам информационного центра МВД как судимое лицо. С точки зрения правоохранителей, как это ни парадоксально, он законопослушный гражданин!

Помещение такого человека в психстационары различных типов направлено на его излечение, а если точнее, на купирование симптомов заболевания.

И вот представим себе ситуацию: невменяемый прошел лечение, симптомы заболевания купированы и комиссия врачей принимает решение о его выписке. После соблюдения всех необходимых процедур «каннибал», «электрик», «поджигатель» или тому подобный невменяемый тип выходит на свободу и пропадает из поля зрения правоохранительных органов. Он, конечно же, состоит на учете в психоневрологическом диспансере, приходит туда на прием, получает рецепты на таблетки.

Известный врач-психиатр Александр Бухановский, проводивший экспертизу маньяка Андрея Чикатило, отмечал, что никто достоверно не может сказать, что именно является триггером для маньяка. Многолетние исследования показали, что сцены жестокости и опыты насилия вызывают желание совершать садистские преступления только у склонных к этому людей. Но что именно это за триггер, то есть в ответ на что запустится в душе маньяка эта смертоносная программа, никто достоверно заранее не скажет.

Сейчас есть исследования, помогающие диагностировать склонность к совершению садистских преступлений у подростков и у взрослых людей, есть способы контролировать ее и направлять развитие личности в мирное русло, но, повторюсь, своевременно и достоверно выявить, есть ли в человеке склонность стать маньяком-убийцей, практически невозможно — как невозможно сказать, что послужит пусковым механизмом, заставившим его начать совершать преступления.

Приведу довольно курьезный пример из жизни: одна моя знакомая в далеком детстве училась вместе с известным уральским серийным убийцей Василием Федоровичем. После того как Федорович был задержан, она призналась мне: «Я с детства знала, что он какой-то маньяк. Тихий, странный, угрюмый, в очках. Не хотела с ним за одной партой сидеть». Многим эта история покажется забавной. Конечно, не все угрюмые мальчики в очках вырастают в душегубов, но большинство маньяков проявляют странности в поведении именно в детстве и, если их вовремя заметить и заняться проблемой ребенка, можно избежать страшных последствий.

Триггером к совершению преступлений для маньяка может быть любое событие, и невозможно заранее предсказать, что выпустит на свободу страшную силу, таящуюся в его душе. Маньяк-учитель Анатолий Сливко душил и расчленял мальчиков, одетых в пионерскую форму. Все свои злодейства он снимал на камеру и регулярно пересматривал жуткий архив. Причиной этому была увиденная им в подростковом возрасте авария, в которой погиб пионер. В момент аварии у ее свидетеля Сливко от испуга произошло семяизвержение, и картина гибнущего под колесами авто пионера в начищенных ботинках стала пусковым механизмом для череды зверских убийств многие годы спустя.

Сливко, как и большинство других маньяков, был признан вменяемым и расстрелян. С точки зрения здравого смысла только подобный исход гарантирует, что человек уже никому и никогда не причинит вреда. Однако в случае, если убийцу признают невменяемым, ситуация разворачивается совсем по-другому.

Не менее шоковой новостью, чем недавний скандал с маньяком-электриком, стало известие в 2018 году о том, что в Челябинске душевнобольной маньяк работал терапевтом в одной из больниц! Мужчина совершил убийство с последующим актом каннибализма, был признан невменяемым, десять лет провел в спецучреждении, где за это время якобы вылечился, и после выхода оттуда по поддельному диплому устроился работать в больницу.

К сожалению, этот случай далеко не единственный. Александр Спесивцев прославился тем, что убивал и употреблял в пищу мясо своих жертв. Убийца проживал вместе с матерью, и мать активно помогала ему совершать преступления, начиная от того, что заманивала женщин в логово каннибала, и заканчивая разделкой мяса жертв. Официально на счету Спесивцева более 20 убитых женщин. В начале 1990-х Спесивцев впервые был арестован за избиение девушки, был признан невменяемым, проходил лечение в психиатрической клинике, состоял на учете в психоневрологическом диспансере, а потом был выпущен на свободу.

Гипотетически его тоже могли бы опять признать излечившимся и снова выпустить на свободу, если бы он, судя по открытым данным, не скончался в психиатрической больнице.

Здесь важно понимать, что ни один маньяк не является психически здоровым человеком, у всех есть какой-либо диагноз, но приведу слова того же Бухановского из его многочисленных интервью: «Психический недуг не гарантирует невменяемости». Человек может быть душевнобольным, но при этом будет в состоянии отвечать за свои поступки, в момент совершения преступления осознавать свои действия и руководить ими. Если же он был не в состоянии это делать, его признают невменяемым.

И вот здесь уже совсем тонкая грань, определяющая исход дела. Либо человек официально признается преступником и несет заслуженное наказание, либо отправляется на принудительное лечение и после купирования симптомов недуга выходит на свободу, никому не подотчетный, не интересный и нигде не числящийся как преступник до того момента, пока он снова не решит убивать. И зависеть это будет исключительно от результатов экспертизы. Признают вменяемым — будет наказан, отправится в места лишения свободы, признают невменяемым — поедет лечиться, получит полное ощущение собственной безнаказанности и окончательно убедится в том, что «ему всё можно, он со справкой».

Ни для кого не секрет, что экспертизу проводят люди, а людям свойственно ошибаться. И комиссии в лечебных спецучреждениях тоже проводят люди. Люди, которые не намерены лечить такого вот «каннибала» или «электрика» вечно. Люди, у которых тоже своя статистика излечения и свои показатели. А еще их деятельность регулируется кучей законов и иных нормативных актов, в которых написано очень много красивых и пафосных слов про права пациента.

Пожалуй, ни в одной сфере нет такого количества ограничений, связанных с медицинской тайной и свободой волеизъявления пациентов, как в психиатрии. У больницы цель не продержать маньяка у себя под надзором вечно, а вылечить пациента. А то, что он будет ходить по улице в ожидании нового триггера — так это уже не их вопрос.

У нас же самая гуманная медицина в мире, ориентированная исключительно на пациента и защиту его прав. А пациенту по-прежнему ничего не будет за содеянное, ему же всё можно, он же со справкой.

Отдельная боль — это душевнобольные матери. К огромному сожалению, по всей стране участились случаи убийства детей родными матерями, и наш город здесь «впереди планеты всей». Не успели мы отойти от шока после убийства троих детей женщиной, страдавшей религиозным фанатизмом, как вновь в нашем городе произошло страшное убийство детей душевнобольной матерью. Страшно представить себе, какие страх и боль пережили они в последние минуты своей жизни.

А ведь душевнобольные люди состоят на учете в ПНД, и за семьями, где такие родители воспитывают детей, должен осуществляться особый контроль органами опеки и надзор со стороны помощника прокурора по делам несовершеннолетних. Но, судя по участившимся трагедиям с участием детей, он напрочь отсутствовал.

Сразу же вспоминается душераздирающий случай на Алтае, когда душевнобольная мать сожгла дочь живьем на глазах у ее восьмилетнего брата. Семья состояла на учете, о недуге матери было известно всем, однако в результате бездействия государственных органов произошла эта страшная трагедия. На Алтае соседи неоднократно обращались в опеку и просили изъять детей из опасной семьи, но самая гуманная опека в мире сделала всё, чтобы «сохранить семью». Не удивлюсь, если и в нашем городе погибших детей можно было спасти при своевременном вмешательстве госорганов.

Почитайте разбор, почему душевнобольные убийцы гуляют на свободе. Также мы рассказывали, как опасный рецидивист сбежал из психбольницы, куда попал после того, как до полусмерти избил молодого парня.