«Родители не подозревают, кто их новый сосед». Бывший следователь — о том, как законы защищают педофилов

В России Конституцией декларируется прозрачность судебной системы и гласность правосудия. Однако всё меняется, если речь идет о детях и сексуальных преступлениях. Такие дела становятся максимально закрытыми и обезличенными. Цель, конечно, благая — защитить жертв от огласки, не травмировать их. Однако порой закон действует так, что защищает самих преступников.

Вор велосипедов и автохам может засветиться в СМИ и получить осуждение общества, а жестокий сексуальный преступник в 90% случаев будет осужден по-тихому. А потом так же тихо выйдет на свободу и — возможно — станет искать новую жертву.

Бывший следователь, а ныне общественный деятель Екатерина Герлах рассказала в своей колонке, с какими проблемами сталкивается в такого рода делах.

Хотелось бы порассуждать, кого на самом деле защищают законы, призванные защищать наших детей от педофилов. Как водится, позволю себе раскрыть эту тему как бывший следователь СК РФ, как простой гражданин и как активистка-общественница, помогающая несовершеннолетним, ставшим жертвами сексуальных посягательств.

Не люблю приводить США как позитивный пример, но в данном случае без этого не обойтись. В США существует реестр сексуальных преступников, и, даже освободившись из мест лишения свободы, они всегда будут под наблюдением государства и простых граждан. Родители всегда знают, что в их районе поселился освободившийся из тюрьмы педофил.

У нас же ситуация с точностью до наоборот, все дела по фактам совершения преступлений против половой свободы и половой неприкосновенности закрытые, якобы для безопасности жертв. А по факту получается, что охраняются данные о личности преступников.

Как мы знаем, такие люди, выйдя из тюрьмы, берутся за старое, только становятся осторожнее, усвоив прошлый опыт. Все помнят душераздирающую историю из Костромы, когда два педофила растерзали в новогодние праздники пятилетнюю девочку. Так вот, «старший» из педофилов, организовавший жуткое преступление, был судим ранее за домогательства к «младшему» из упырей. Общался с ним из мест не столь отдаленных, писал письма, а когда вышел, организовал совершение леденящего кровь преступления.

Но у нас закон в ряде случаев запрещает разглашение данных о личности преступника. Чтобы он, чуть что, мог спрятаться за наличие у него прав человека или ст. 137 УК РФ (нарушение неприкосновенности частной жизни. — Прим. ред.). Хочется все-таки, чтобы законы, направленные на защиту несовершеннолетних, защищали их, а не преступников.

Но это не единственная проблема по такого рода делам.

В далеком 2011 году по долгу службы в комитете мне в руки попал классический «педофильский» материал. Бывший муж заподозрил, что новый сожитель гражданки Н. творит неладное с его шестилетней дочерью. Вызываю гражданку Н., естественно, с дочерью для дачи объяснений, приглашаю педагога-психолога, как по закону положено. Начинаю опрашивать девочку и понимаю, что что-то идет не так. Девочка замкнутая, на вопросы отвечает односложно и всё время косится на мать.

Ну, я тоже переглянулась с педагогом и решила проверить свою гипотезу. Говорю: «Мама, там в коридоре газетки лежат интересные, сходите, почитайте». Мамаша нехотя, но вышла, и девочку как подменили. Она шепотом, испуганно глядя на меня, выпалила: «Не говорите маме, но дядя Петя меня гладит под одеялом и трогает, когда думает, что я сплю. А как-то раз заметил, что я проснулась, и сказал мне: "Лежи, лежи" и погладил…» Уже совсем шепотом: «Там». И заплакала. Мы с педагогом опять переглянулись, но уже совсем грустно. Потому что мы даже зафиксировать это в объяснениях не могли.

Для того чтобы вместо матери пригласить для девочки другого законного представителя, нужны веские основания, а для того, чтобы они были, нужны доказательства, а их не получить, пока на девочку мать влияет. Замкнутый круг.

Объяснений так и не закончили. Материал этот долго ходил по разным экспертизам, людей опрашивали, но, к сожалению, без объяснений самой девочки всё было без толку. Вот такой у нас уголовно-процессуальный закон, самый гуманный в мире.

Совсем недавно я на правах простого гражданина пошла подавать заявление на одного из сотрудников силовых структур. Тема заявления касалась преступления против половой свободы. Сотрудник службы собственной безопасности ведомства спросил у меня: «У вас есть фото- и видеоматериалы, подтверждающие ваши слова?» Напоминаю, речь о половых преступлениях. Как я могу снимать видео, подтверждающие совершение лицом данных преступлений, зная, что за это человек подлежит уголовной ответственности по ст. 137 УК РФ — нарушение неприкосновенности частной жизни?

В конце концов, как расследовали преступления и рассматривали обращения их коллеги 20 лет назад? Когда не было мобильных телефонов с видеокамерами. Как мы расследовали сексуальные преступления 10 лет назад? Ни у кого бы даже мозгов не хватило потребовать у потерпевшей по изнасилованию видеозапись. Это таит в себе огромную опасность, ведь запись любого личного видео, особенно из серии 18+, может быть квалифицирована по пресловутой ст. 137 УК РФ. Но наши правоохранительные органы меньше всего думают о проблемах граждан, а только упрощают себе задачу. И кого опять же при этом защищает действующее законодательство?

Ко мне обратилась за помощью 15-летняя девочка из Санкт-Петербурга, до которой несколько месяцев домогался в интернете извращенец. Они познакомились в фан-паблике, посвященном известному артисту. Однако постепенно она начала подозревать неладное, когда собеседник стал вести разговоры на сексуальные темы, требовал прислать личные фото. Девочка заблокировала его во всех соцсетях, но травма-то осталась.

Я обратилась в ближайший следственный отдел СУ СК РФ, но они отправили материал в город на Неве, проигнорировав положения ч. 4 ст. 152 УПК РФ, предписывающей проводить расследование дела по месту нахождения большинства свидетелей (а я выступала в качестве свидетеля).

Известно, что с развитием сети Интернет преступники стали успешно ее использовать в своих интересах, и следственные отделы завалены темными 135-ми (бесфигурантные преступления, предусмотренные ст. 135 УК РФ — развратные действия). К сожалению, это сейчас распространенное явление — сидит упырь за компьютером и пишет развратные вещи детям. Те говорят родителям. Они обращаются в следственные отделы, и выясняется, что извращенец находится в какой-нибудь Болгарии. В «моем» случае он находится якобы в Казахстане и оттуда уже давно выкладывает противоправный контент, детскую порнографию, экстремизм. И неизвестно, в отношении какого количества детей, помимо потерпевшей, уже успел совершить развратные действия.

Вопрос привлечения виновных к ответственности в таких случаях сложный, проблемный, трудноразрешимый. Но, как говорится, было бы желание. Лучше-то ведь не будет. Интернет будет только развиваться, дети будут серфить на его просторах. И, не снимая ответственности с родителей, долг правоохранителей — научиться бороться с онлайн-посягательствами на половую неприкосновенность детей.

Одной из приоритетных задач наших правоохранительных органов является профилактика совершения преступлений. Пока что профилактика состоит главным образом в том, чтобы «расширить, углубить и усугубить», а на деле, когда доходит до реально пострадавших детей, у нас то «доказывать не умеем», то «принесите видеозапись», то «земля не наша, отправим в Питер».

Ранее мы рассказывали, как цыгане избили и обвинили в педофилии ветерана Афганистана.

Прочитайте, как в Екатеринбурге действовала ОПГ, ловившая «педофилов» на живца, они вымогали с них деньги.