«С битвы за храм и начался перелом»: екатеринбуржец, избитый в «Мяте», рассказал детали конфликта

Житель Екатеринбурга, перенесший сложную операцию после избиения в кафе «Мята», рассказал новые подробности. Оказывается, несколько лет назад он попадал в аварию и чудом выжил, ему делали трепанацию черепа, нападавший боксер Алексей Веденев знал об этом и поэтому специально бил в голову. Своими ударами он сломал ему кости лица и нанес черепно-мозговую травму.

Мы пообщались с Антоном вскоре после того, как мужчине установили в голову титановую пластину и отпустили лечиться домой. Мы спросили его об этой аварии и о прозвучавших обвинениях в предательстве клуба «Черные ножи». Напомним, все участники этого конфликта входили в известный мотоклуб.

— Некоторые ваши оппоненты анонимно обвиняют вас в симпатии к «Ночным волкам», апеллируют к фотографии с их лидером.

— Все они прекрасно знают, что я всегда находился только в мотоклубе «Черные ножи» и топил только за этот клуб. Другое дело, что сейчас сам клуб изменился не в ту сторону, он стал не таким, как раньше. А фотографии с начальником «Ночных волков» — я посетил их шоу, я сфотографировался с ним, ну и что? У меня есть фотографии с Бондарчуком, со многими артистами и политиками, если бы меня за каждую убить пытались...

Это подход такой, начинают раздувать о том, что вот сфотографировался. Захотел, сфотографировался, на этом все закончилось. Кто я такой, он даже и знать не знает. У него таких фотографий в течение байк-шоу может быть тысячи.

— В каком году это было?

— Это было 8 августа, 2020 год, я посетил байк-шоу на горе Гасфорта в Крыму. «Ночные волки» проводят это шоу уже лет 13, я решил съездить, посмотреть, что это за байк-шоу. Я съездил, посмотрел, ну вот и все. Им просто нужен был повод.

— Ранее нам озвучивали другие байкеры, что истинная причина конфликта была в том, что вы не выступили за храм. С этого все началось или нет?

— Да. В тот момент они хотели, чтобы все выступали за храм, не только я, весь мотоклуб должен был выйти за храм, а он не вышел, потому что у каждого есть своя точка зрения на любую политическую ситуацию.

Тогда было заблокировано решение идти за храм. Тех, кто захотел идти за храм, было гораздо меньше, чем остальных. С этого момента, с битвы за храм, и начался перелом. Руководство выступало именно за то, что все обязаны пойти, но люди все взрослые, каждый имеет свое мнение, почему они должны это мнение променять на какой-то приказ?

— После этого начались какие-то попытки выдавить этих людей, которые не согласились?

— Да, очень много людей после этого ушло из клуба. В моем случае было так — начинали потихонечку мутить воду. Говорят за спиной про меня: «А он плохой», а почему плохой? Да потому, что он взял деньги и не отдал. Вы скажите просто мне, у кого я из клуба брал деньги и не отдал? Шло целенаправленное очернение меня как человека. В глазах товарищей, новеньких, кто пришел в клуб. Это все длилось месяцами. Так в принципе было и со всеми остальными, кого выдавили из клуба. Им точно так же за спиной начинали говорить какие-то вещи, подталкивали, чтобы люди сами уходили из клуба.

Другое дело, что когда все это началось, я тоже не обращал внимания, что люди выше говорят, что против них велась политика выдавливания. Я на это не обращал внимания до тех пор, пока меня самого не коснулось. Я уверен, что это может коснуться и тех, кто там остался.

— У вас с Ведениным какой-то был конфликт до этого? Может, деньги ему не отдали или помяли машину?

— Нет, не было ничего такого. Никакого личного конфликта, тем более затяжного. Был очередной мелкий повод из разряда — он там в чате мне что-то ответил, я ему что-то ответил, кто-то сказал, что это резко.

— Как вы узнали, что вас хотят из клуба исключить?

— В клубе есть информационное поле. Руководство клуба начало определенные действия, их приближенные стали ходить по членам клуба и спрашивать: а если мы начнем исключать Ефремова, за кого вы будете — за Ефремова или нет? Началась такая методичная работа.

— Что случилось на той злополучной встрече?

— Я приезжал, высказывал эту позицию. Не бывает всегда все гладко, но раньше было более или менее спокойно. Но тут они с самого начала не хотели разговаривать, они решили меня просто сломать.

— И все-таки вам предлагали помощь в «Мяте»? Просто ваши оппоненты говорят, что спросили, нужна ли вам помощь, а вы сами отказались.

— Это все ерунда. Я еле стою на ногах, у меня кровь ручьем, я почувствовал, что сейчас упаду, и просто сам себе вызвал скорую, вызов с моего телефона был, никто даже стула мне не предложил. Все просто сидели и смотрели, обсуждали какие-то свои вопросы. Вроде ничего и странного не случилось, не избили же на их глазах человека.

— Персонал никак не отреагировал?

— Не знаю, что надо было делать, биться в конвульсиях, видимо, а я просто стоял. Говорил, что мне плохо, но, видимо, как-то мимо ушей они это пропустили.

— Как вы думаете, почему у фельдшера скорой помощи появилась запись про состояние опьянения? (Потом освидетельствование в больнице показало, что алкоголя не было).

— Скорее всего, парни поняли, что совершили глупость, надо было из этого как-то начинать выходить.

Это первое, что могло прийти в голову. Могла с их слов сказать и официантка. Я не знаю, как это все было, потому что не отражал действительность. У меня сильные травмы, даже сейчас мне тяжело говорить.

— После того, как это в «Мяте» произошло, они проголосовали и исключили вас?

— Да, я так понимаю, что это так.

— Вам это горько? Вы же там 17 лет были, с самого основания.

— Мне не горько. Когда человек меня бил, наносил мне увечья, у меня страха не было. Причем я прекрасно понимал, что он может меня сейчас убить, с его спортивной подготовкой. У меня было разочарование в тех людях, которые просто сидели и молчали. Я уже тогда понял, что как бы они там не решили, мне уже все равно. Там были люди, которые меня поддерживали, у нас с ними были многолетние отношения, но после того, как все это произошло, они перестали существовать для меня в один момент.

— Вы сказали, что это стал не тот клуб, в который вы когда-то пришли? А вы помните, как это все было изначально?

— Тот клуб, в который я пришел — это было демократическое сообщество байкеров, которое сблизилось именно на теме мотоциклов. Куда-то ездили, делали какие-то мероприятия, все было честно, открыто, никаких интриг не было.

В первый год, когда я пришел в мотоклуб, то очень сильно разбился на мотоцикле. Около двух лет я восстанавливался. У меня было как минимум две травмы несовместимые с жизнью, они об этом все знали. Многие думали, что я вообще на мотоцикл не сяду, а я сел и продолжил кататься. Они знали, что после всех этих операций у меня была инвалидность второй группы. Я ее потом снял, потому что с таким диагнозом не брали на работу. Но, несмотря на это, Веденин бил так, что не каждый здоровый человек выдержит — профессиональными боксерскими сериями в голову.

— Какой у вас был тогда диагноз? Что было сломано?

— У меня был перелом основания черепа, перелом свода черепа. Порядка шести или семи ребер было сломано. Ребра порвали легкое. Были сломаны руки, ключицы. Нога была просто раздавлена, я думал, мне ее отрежут, но чудом просто, благодаря мастерству хирурга, он сохранил мне ногу. Полтора года он ее собирал, мышцы были оторваны, очень много было травм. Больше недели я лежал в реанимации. Затем было около 17–18 операций в течение двух лет, я заново учился ходить, есть. Это было в 2003-м. Да, я там приходил на наши сборы на костылях, все говорили: «Ты там поправляйся», но никто не думал, что я снова сяду на мотоцикл. А я в 2005-м снова сел на мотоцикл и уже 15 лет с него не слажу.

— Семья вас поддерживает?

— Очень сильно. Меня отпустили из больницы на амбулаторное лечение. Я сейчас дома лечусь. Хожу по больницам, выполняю какие-то процедуры. Жена, конечно, переживает — она же прекрасно понимает и знает, что для меня любая травма — серьезный вопрос.

— Сколько у вас детей? Как они отреагировали?

— У меня четверо детей, трое из них живут со мной — две девочки и мальчик. Они все маленькие, 11 лет, 7 лет, 3 года. Когда увидели меня первый раз после травмы — плакали.

— Что говорят в полиции?

— Телефоны, оставленные мне сотрудниками полиции недоступны для контакта. Сотрудники ОП-9. просто не берут трубки и не отвечают на переписку. Говорят, что все еще проводят проверку. Человек пострадал - нападавший известен, прошло больше двух недель, однако никаких действий. Не знаю что и думать, может хотят все это спустить на тормозах.

Мы обратились в полицию за комментарием, там нам подтвердили что уголовное дело еще не возбуждено и продолжается проверка.

Антон Ефремов был ветераном мотоклуба «Черные ножи», и его 15 сентября в кафе «Мята» позвало «решить недопонимания» руководство клуба. Однако вместо разговора мужчине на глазах у всех проломили голову и оставили без медицинской помощи. Он перенес сложную операцию. Мотоклуб выдвинул версию, что причиной был личный конфликт, однако нам удалось узнать, что корни таятся в отказе выступать за храм на месте сквера у Театра драмы. Нападавшим оказался правая рука президента клуба, боксер из «Ратиборца» Алексей Веденин. Мы будем следить за этой историей.