«Она не знала, что такое половые органы». Математик, обвиненный экс-женой в педофилии, рассказал, как допрашивали дочь

Осенью 2019 года в Екатеринбурге задержали математика Александра Калымова (имена героев изменены. — Прим. ред.). Бывшая жена Александра Мария обвинила мужчину в растлении пятилетней дочки Лизы. Недавно женщина впервые дала откровенное интервью E1.RU. А после Александр написал ответ бывшей жене, в котором объяснил, в чем мать его дочки лжет. Мы публикуем продолжение ответа Александра, где он рассказывает, как допрашивали дочь, в какой момент он разлюбил супругу и как подруга жены повлияла на всю ситуацию.

Допрос дочки

— Записи, которые я делал, когда виделся с Лизой, были в распоряжении следствия с самого начала: [они были] на компьютере, который они [следователи] изъяли, на телефоне, с которым задержали и который тоже изъяли. Этим летом, в июне, мы предоставили новые записи на DVD, но их почему-то не хотели брать.

Когда возбудили дело, в начале октября, Лиза была на допросе в следственном комитете. Это длилось полтора часа — в нарушение норм. Я это впервые увидел в протоколе еще в СИЗО. Ей всего пять лет и два месяца было. Мамы нет, только следователь, которого она впервые видит. «А когда мы пойдем играть? А когда можно будет уйти?» А ей говорят рассказать что-то еще. Были наводящие вопросы.

Я читал, и меня переполняли две эмоции: жалость к Лизе и негодование из-за того, что они применяли такие тактики к пятилетнему ребенку. Взрослый человек понял бы, что есть подвох, а пятилетний ребенок не понимает всей логики происходящего.

Психиатрическая экспертиза показала, что Лиза опережает сверстников в развитии, но я уверен, что она еще не знает слово ассоциация. А психолог у нее спрашивает, например: «Это ассоциация такая?» И Лиза соглашается, потому что не знает, о чем идет речь.

Но при этом дочь говорила только правду. Ей задавали три блока вопросов. Трижды возвращались к одному и тому же, и она трижды все отрицала:

— Ты трогала папину писю? Как ты трогала папину писю? Папа просил тебя трогать его писю?

При этом я с ней всю жизнь общался на английском (Лиза — билингв, ребенок, который одинаково хорошо говорит на двух языках. — Прим. ред.), за все время предложений пять сказал на русском. Но опрос был только на русском.

Я никогда не учил Лизу словам, обозначающим мужские и женские половые органы. Мы в целом обозначали их как private parts (интимные части тела). Маша по-русски их называла «нежные места». Так что, когда у нее спрашивали о «половых органах», она вряд ли понимала, что это. И у нее просили объяснить, что, как ей кажется, это словосочетание обозначает.

Мы заказывали рецензии-экспертизы на «допрос» и «беседу» у экспертов, выявили много нарушений, но эти документы во внимание не приняли.

Когда разлюбил

Когда я осознал, что разлюбил Машу? Она повела Лизу в клинику «Парацельс» к психиатру. Со слов жены, он поставил дочке диагноз, которого не бывает. Диагноз этот — «расстройство привязанности». Прописали терапию и нормализацию отношений в семье. На терапию, естественно, Маша Лизу не водила. Скорее всего, она собирала это только для психологического процесса.

Но разлюбил я Машу даже не из-за этого.

Она не позволяла нам видеться. А потом я понял, что, если она может так обходиться с ребенком ради своих интересов, все кончилось.

Родные

Даже когда Маша меня не пускала к Лизе, она часто просила моего отца их куда-то свозить. Она сама не водила, а отчим был в Москве. И папа мне рассказывал, как слышал их разговоры на заднем сиденье. Лиза грустно говорила: «Вот, мы здесь с папой играли, а где папа?» Маша отвечала, что «папа занят». Конечно, Лиза по мне тоже скучала.

Когда Маша снова пустила меня к дочери, в сентябре, то сначала разрешила видеться раз в неделю, потом два. Думаю, своего она добилась — создала видимость, что я полгода не приходил, документы подготовила, сводила дочку к психиатру.

Но когда ей нужно было ходить на пары, по субботам, Лизу оставлять было не с кем. Я уже готов был прийти с юристами, чтобы мне дали увидеть моего ребенка. Наверное, помогла сама Лиза. Она постоянно просила маму и расспрашивала, где я пропадал. А я не знал, что говорить. Было неприятно слышать, как она рассказывала, что ей говорила про меня Маша: «Мама говорила, что тебе некогда, что ты не хочешь ко мне приходить». Я не знал, как себя вести, была сложная этическая дилемма. Но в итоге решил, что расскажу ей всю правду.

Думаю, она хотела ребенка только для себя. В целом я такое не осуждаю, но в нашей ситуации, когда у ребенка есть отец, а женщина заранее планировала семью, это странно.

Родители отговаривали заводить ребенка, уговаривали развестись: «Не надо вам ребенка заводить, она тебя не любит, надо разводиться!»

Абьюз

Обвинять меня в абьюзе (насилии. — Прим. ред.) было Юлиной (подруги Маши) идеей, и Маше поначалу она не нравилась. Маша даже писала Юле, что абьюз — это не наша история, что я не абьюзер. А Юля ей вбила в голову, что она жертва. Скачала книжки из интернета, распечатала, переплела и принесла Маше.

Что я делал не то? Ходил по дому? В книге есть чек-лист, что делает абьюзер, и ничего из того, что там было, я не делал. Разве что — ограничение общения с Юлей.

И в путешествия иногда Юлю брали. Мы даже ночевали один раз в одном номере: мы с Машей на одной кровати, Юля — на соседней.

Это было очень некомфортно, какой-то нездоровый симбиоз. Юля потом будто заняла мое место в семье. Они жили вместе даже на съемной квартире. У нее были определенные дни, когда она оставалась сидеть с Лизой, а меня в эти дни к дочери не пускали. Когда мы еще жили с Машей вместе, моя жена видела подругу чаще, чем меня.

А абьюз был удобным предлогом, я оказывался в проигрышном положении. Ничего не делая, Юля остается членом семьи. Пытаюсь ограничить ее влияние и роль, а меня обвиняют в абьюзе. Мне эта ситуация максимально не нравилась. Хочется Маше с ней дружить, жить, да хоть бы даже иметь отношения — пусть. Но не надо под этим предлогом мне мешать видеть дочь.

Походы к психологу

Психиатрическая экспертиза не только «признала меня вменяемым», но и указала на отсутствие склонности к педофилии! Причем это написано как в заключении первой экспертизы, ноября 2019-го, так и в заключении второй экспертизы, марта 2020-го. А это каждый раз результат месяца, проведенного под наблюдением нескольких специалистов, причем разных в обоих случаях.

Под конец наших с Машей отношений я решил пойти на семейную терапию. Нашел через родителей хорошего семейного психотерапевта. Сначала Маша соглашалась ходить к нему, но так и не пришла ни разу.

Маша не говорила: «Все, я от тебя ухожу, все забираю, ребенка забираю». Она хотела «отдохнуть пару месяцев, пожить отдельно». Я поверил, потому что пытался сохранить наши отношения. В итоге до конца 17-го года они жили отдельно. Тем не менее я по возможности уходил от скандалов, читал книжки, думал, как исправить ситуацию. А оказалось, что она и не собиралась продолжать совместную жизнь.

Психотерапевт в то же время помогал мне справляться со всем этим. Я в итоге ходил к нему раз тридцать. Потом он помогал мне с психиатрическими экспертизами, хотя еще после первого обследования было выявлено, что ничего у меня нет, никаких наклонностей. И, когда следователи допрашивали моего психотерапевта, он подтвердил, что никаких отклонений у меня выявлено не было.

Семье не на что было жить

Машину, которую якобы пришлось продать, чтобы было что есть, не «пришлось продать», это была наша с Машей старая машина «Лада», «четырнадцатая». В 2016 году мои родители купили себе новую машину, а предыдущую отдали нам.

Поэтому мы и продали «четырнадцатую», а что с ней было еще делать? У Маши прав нет, две машины нам были не нужны. А ставшие ненужными детские вещи мы стали продавать на «Авито», как и почти все родители в России.

Роджер

У нас есть массив Машиной переписки с Роджером по имейлу до конца 2017 года, после этого они перешли на общение в Facebook, в Машиной почте много уведомлений оттуда. Она же утверждает, что с ним у нее нет никаких отношений.

Все годы, с 2005-го и до последнего времени, Роджер писал Маше письма с выражением любви.

Маша говорила ему, что вышла за меня замуж «лишь ради решения проблем с документами на квартиру», и жаловалась, что тянет с официальным разводом из-за трудностей с ее разделом.

А еще в августе пришли открытки. Роджер же немного рассеянный, и открытка пришла на наш старый адрес, где тогда уже жили родители мои. В первой 67-летний Роджер пишет о любви к Маше, он вручную вырезал из бумаги сердечко. Вторая адресована Лизе. В ней Роджер пишет, что хочет, чтобы она приехала в США, но ей нужно «немного потерпеть». Меня это очень встревожило. Все складывалось одно к одному.

Юлия

Я хотел уменьшить роль Юли в нашей семье после рождения Лизы. Но не запрещал приходить к нам домой. Если до рождения ребенка было еще терпимо то, что Юля была как бы «третьим колесом» в нашей семье, то после рождения Лизы это стало уже совсем как-то странно.

Я-то, наивный, считал Юлю и своим другом тоже. А она изо всех сил настраивала Машу против меня. Я тогда точно этого не знал, но чувствовал, и поэтому пытался как-то ограничить Юлину роль в нашей семье. Но, к сожалению, безуспешно.

Когда Маша и Лиза жили отдельно, первые полтора года, единственным спальным местом в квартире был огромный матрас (мы убрали ножки, чтобы Лиза ночью не падала).

Ранее мы публиковали письмо Александра из СИЗО, в нем он высказывал свое мнение об обвинениях бывшей жены. Подробности истории математика можете прочитать в этом тексте. В январе 2020-го Кировский районный суд отпустил Калымова под домашний арест. А в июне — выпустил и из-под него, так как он не представляет опасности для общества. Но Александру запретили видеться с женой, ее мамой и Лизой.