«В один миг всё перечеркнули»: жена осужденного за педофилию тренера рассказала про свою жизнь

Приговор, который вынесли фитнес-тренеру Алексею Сушко почти три года назад, вызвал широкий общественный резонанс. Многие отметили его несправедливость и жестокость. Однако, несмотря на широкую поддержку и наличие видео, где 99% зрителей не увидели преступления, приговор устоял и в апелляции, и в кассации.

Мы пообщались с женой Алексея Ольгой о том, что изменилось в ее жизни за эти годы и как ей удается не опускать руки и продолжать борьбу.

— Многие комментаторы постоянно вспоминают вас в подобных делах, говоря, что муж у вас сидит просто из-за того, что его оговорила девочка.

— Да. Это ситуация, когда всем всё понятно, всей стране, даже не юристам. И это глобальная проблема. Много кто обращает внимание на то, что, к сожалению, легко эти статьи [развратные действия в отношении несовершеннолетних] проходят.

— Недавно в Верхней Пышме тоже произошла трагедия из-за оговора девочки, вы читали?

— Да, и у меня просто нет слов, насколько я в ужасе от того, что происходит. У меня возникает вопрос, что ещё должно произойти, чтобы наконец прекратить этот произвол, эту истерию? Неужели этого мало?

— В вашем случае вместо самосуда родители обратились в полицию, и там посчитали, что показания ребенка пересиливают все остальные доказательства.

— Почему человек невиновный должен находиться там? Мне непонятно это вообще. На видео мама диктует ребенку, что говорить и что отвечать. Как она может ей подсказывать, если её не было? Были прямые свидетели, которые находились в четырех с половиной метрах от Алексея. Камеры, которые мы посмотрели все, 150 миллиардов раз. Есть прямые доказательства, которые не учитываются, а учитываются только предположения, догадки и какие-то домыслы. Это что получается, человек сидит за то, что так подумали, придумали, нам так кажется. Вы вообще в своем уме, у меня возникает вопрос?

— Как вы думаете, два случая, в Верхней Пышме и у вас, — это звенья одной цепи?

— Да. Я сочувствую той семье в Пышме, я очень им сопереживаю. Кто-то писал в комментариях, что. мол, слава богу, Алексей ещё легко отделался. Я соглашусь, что он жив и здоров. Но он не должен быть за решеткой сейчас, ну вот не должен. Такого быть не должно, когда у нас разгуливают реальные преступники. Вы займитесь настоящими преступниками.

— Помнится, вы даже обращались на прямую линию к президенту.

— Общественный резонанс был и есть. Дело наше было на контроле президента, в администрации об этом тоже все знают. Помощник Бастрыкина, мы с ним пообщались, пообещал разобраться в данном деле. Ну, видимо, здесь дали ответ, что да, разберемся, но обещания остались обещаниями, просто словами, которые улетучились. Мы писали после этого обращение коллективное о том, что он обманул просто президента, что обещали разобраться, но не разобрался. Еще был замначальника СКР Михаил Бусылко. Я была у него лично на приеме, после того как мне позвонил его помощник, после обращения на прямой линии, это было в 2018 году. Тогда так же было много чего обещано. Обещали и забыли. На камеру всё сняли, отправили, отчитались в Москву и вроде как бы до свидания. После чего стало известно, что Бусылко попался на взятке. Те, кто были причастны к этому делу, частично уже не на своих должностях.

— Как думаете, почему челябинский кассационный суд отказался даже рассматривать вашу апелляцию?

— Они друг друга просто поддерживают, чтобы не лишиться должностей и не потерять свои погоны. Наверняка, конечно, не могу это утверждать, но такая до меня доходила информация. Это всё какое-то издевательство. Нам тянули апелляцию. Потом тянули кассацию и требовали дело, потом ответ не давали никакой. Мы подали в феврале, узнали ответ летом, а появился на сайте он вообще за апрель, но этой информации в апреле там не было. Более того, звонил Евгений Арсеньевич в суд, уточнял, и все время говорили, что ответ на рассмотрении.

— Вы не думали, почему суды это затягивают?

— Потому что отчасти признать свою ошибку для них — это лишиться своих должностей, погон, званий и так далее, то есть лишиться пенсий, статуса и так далее. Хотя, на мой взгляд, лучше признать и показать как раз-таки на примере, что в нашей стране не всё так запущено. Да, конечно, от государства ведь нужно будет выделить средства. Возможно, они считают, что это проблема, да? То есть закрыть человека ни за что — это норма, а понести какую-то ответственность никто не хочет. И, естественно, затягивается процесс, затягивается время. Складывается такое мнение, что умышленно, как будто ждут, когда он отсидит свой срок. Мы, конечно, не будем останавливаться.

— Наверное, к вам обращаются за советом люди, попавшие в подобную ситуацию?

— Когда меня спрашивают совет, я могу сказать так: я делала, делаю и буду делать то, что могу. Любые возможные способы искать в борьбе за справедливость. И лично я просто надеюсь и верю в то, что мы напишем снова обращение к президенту.

— Вы с мамой этой девочки, Ларисой Шиковой, не разговаривали?

— Нет, я не хочу даже с такими неадекватными людьми общаться. Бог им судья, конечно, за всё, но общаться с ними — нет. Я всегда думаю, как она пошла вообще на такое. Как они с этим будут жить, я не знаю.

— А извиниться они не пытались, сгладить?

— Нет, Дьяконов об этом говорил, что он не думал, что так получится, какие-то он там ролики снимал, в ютюбе выкладывал. Но я не верю. Он же бывший преступник. У него были и мошенничество, и вымогательство, и покушение на убийство бывшей жены, от которой у него ребенок. Мне абсолютно полную характеристику о нем дали, с ним всё понятно было.

— Как у вас хватает сил не опускать руки и не впадать в отчаяние?

— Я не знаю. Мне Господь даёт силы и окружающие нас люди, вот я вам честно говорю, как есть. Мы были нормальная российская семья. Работали, воспитывали ребенка, развитием занимались, были свои планы, цели, мечты.

— Как вы думаете, это опасный прецедент для России? Что люди могут и другие дела фабриковать, раз у же есть такое решение.

— Я думаю, что легко, схема очень удобная, хотя и видео есть, и свидетель. А вот в Пышме просто дети пошутили, и эта шутка стоила жизни. Это уже не смешно нисколько. И ещё раз повторюсь: что уже должно произойти наконец, чтобы пересмотрели эту статью скользкую? Это удобная статья, чтобы убрать любого неугодного мужчину, это что происходит?

— А для полиции какой в этом смысл?

— Для правоохранителей, наверное, удобно для отчетности. Показатели борьбы с преступностью, галочки всевозможные, погоны. Наверное, это удобно, я не работала в этой системе, не могу сказать.

— Позиционируется же эта история как борьба за права ребенка. То есть мы вроде как настолько сильно защищаем ребенка.

— Вы знаете, вот защищают ребенка... Да вот от кого только, непонятно, от кого? Какой там этой девочке вред был причинен? А у меня сейчас сын растет без отца... У нас с Запада идет эта правовая обязанность, почему-то дети знают у нас о своих правах, но многие родители забывают объяснить обязанности ребенку. Ну ничего себе — так пошутить. Ну вот откуда такие шутки?

У меня есть знакомая, ее ребенка покусала собака, за которой не следил хозяин. Швы на голове огромные. Ребенок напуган до смерти, заикается, а хозяин отделался штрафом. Типа он же не специально ее натравливал, она сама сбежала с будки. Вот где реальный вред ребенку, а не эти виртуальные преступления. И в одном случае, где реальный вред, у нас штраф копеечный, а в другом, где никакой опасности не было, жизнь сломана у человека.

У нас ведь раньше такого не было, что везде мерещились одни маньяки, мы же такого не допускали даже в мыслях, а сейчас-то что произошло?

— На ваш взгляд, насколько это распространенная проблема?

— Я знаю миллион случаев. После того как мы побывали на передаче, наша история стала известной на всю страну. Многие мне писали, звонили с той же статьей. Я точно знаю, что многие женщины так неугодных убирают — мужей, бывших мужей там и т. д. Это легкий инструмент борьбы с неугодным тебе мужчиной, какой-то финансовый вопрос, имущество там поделить.

Трагедия ведь в том, что столько сил тратится на эти все расследования, суды. На то, чтобы посадить человека там, где даже нет какого-то преступления, где нет пострадавшего, где всё есть на видео, так много доказательств обратного и столько сил прилагается. И для чего?

— Религия помогает вам справиться с этим давлением?

— Я хожу в церковь, я молюсь.

— Вы начали до того, как это случилось, или уже после?

— После случившегося стала это делать больше.

— Сына Алексея вам без участия его отца воспитывать трудно? Всё на вас или вам помогает, может быть, кто-то из родственников?

— Конечно, мне нелегко, и нам нужен папа как любому нормальному человеку, как любой нормальной семье. Конечно, мы пытаемся, чтобы он общался с ним: и письма пишем, и фотографии шлем. Но ведь это не заменит живого человека рядом. Они оба скучают: и папа, и ребенок.

— Думали, что будете делать, когда он наконец выйдет на свободу?

— Я мечтаю просто, чтобы он был рядом. Продолжать радоваться жизни, тому, что есть, каждой минуте, секунде. Радоваться тому, что мы всей семьей просто вместе — вот это настоящее счастье.

Недавно мы изучали ответ суда, отказавшегося рассматривать кассационную жалобу на приговор Сушко от его адвоката Евгения Черноусова. Все остальные материалы по этому делу вы найдете в нашем сюжете.