Мама школьницы, убитой на Уралмаше: «Они просто столкнулись на улице, и он пырнул ее ножом»

Светлана — мама убитой на Уралмаше школьницы. Мы разговариваем с ней в подъезде их старого трехэтажного дома на Уралмаше. На руках у Светланы крохотный пес — это собака убитой дочери. Обычная екатеринбургская рабочая семья: мама — товаровед, папа — краснодеревщик. Четверо детей. «То есть было четверо», — поправляется Светлана. Первая информация о том ЧП была такая: на улице Машиностроителей в массовой драке подростков зарезана 15-летняя Лиза. По словам Светланы, информация в СМИ была частично искажена. Дочка погибла вовсе не в массовой драке, а из-за нелепой трагической случайности.

— Вы знали ребят с той и другой стороны?

— Знала только одного — Мишу, ее одноклассника. Он сын моей подруги. Обычный подросток, ничего плохого сказать не могу про него. Они общались с детства. Еще один мальчик из тех, что был с ними, тоже ее одноклассник, но я его не знаю. Он только с этого года начал учиться в их классе.

— А другая компания подростков? Вы их знали?

— Нет. И моя дочь, и ее друзья увидели их в тот вечер в первый раз. Писали (в СМИ), что произошла драка. Но это неправда. Никакой драки не было. И друзья обвиняемого, и наши мальчики рассказали, как всё произошло. Ребята возвращались вечером с уроков (Лиза училась в вечерней школе). Шли по улице две компании подростков, двигались навстречу друг другу.

Думали, просто сильный удар, и она упала. Занесли ее в магазин. Там приподняли куртку, посмотрели, что одежда порезана. Но крови не было, живот был цел. Потом выяснилось, что произошло внутреннее кровотечение. Никакого рукоприкладства ни с одной стороны не было. Он достал нож и ударил лезвием. Она, видимо, просто стояла ближе всех к нему. Стоял бы другой кто-то из ребят, он бы ударил его.

— Дома дочь пыталась скрыть рану?

— Нет. Она не пыталась скрыть. Видимо, она сама не осознала, что случилось. Сама рана была под грудью, при этом ни капельки крови мы не видели. Она думала, что ее просто ударили. Когда дочь пришла, она стала жаловаться, что очень болит живот. Про конфликт она не рассказывала. Мы думали, отравление. Бабушка посоветовала промыть желудок: выпить воды, вызвать рвоту. И в этот момент, при промывании, от напряжения у нее пошла кровь. Тут же вызвали скорую. Приехала полиция. Стали расспрашивать.

— Вам известно, как он объяснял, что натворил?

— Сказал, что почувствовал опасность. Ему 18, дочери 15. Какую опасность он мог чувствовать от ребенка? Недавно убивший дочь подал на апелляцию, просился под домашний арест до суда. Судья спросила: «Почему вы не согласны с мерой пресечения? Вы понимаете, что убили человека». Он ответил: «Здесь нет домашней еды». Судья спросила: «Это всё, что вас волнует?» Он ответил: «В принципе, да». Это единственная причина, по которой он хочет домой. Ни капли сожаления или раскаяния, ни слова извинения. На суде были только адвокат и он. Родители не пришли. Я знаю, что мать у него умерла, из родных — отец и тетя. Со мной на контакт они не пытались выйти. Адвокат представил характеристики с места жительства, с места учебы, он учится в колледже на электрика. Там его характеризуют положительно.

— Ребята выпивали в тот вечер?

— Видимо, да. Когда мы вызвали скорую и полицию, начали расспрашивать, что случилось, пили что-нибудь? Она призналась, что банку джина. Но в тот момент никаких признаков, что она принимала алкоголь, не было, ни запаха, ничего. Но до этого я не замечала, чтобы она употребляла алкоголь, никогда такого не было.

— До этого дочь ни в каких конфликтах не участвовала?

— Нет. Я знаю, что она может постоять за себя, не испугается, ответит. Но первая никогда не станет агрессором. Она и в школе, и во дворе заступалась, если видела, что кого-то задевают несправедливо. Но не дралась, всегда отвечала словами. Вот учиться она не любила, это ее единственный промах. До седьмого класса училась хорошо, было две тройки всего: по технологии и рисованию, по остальным четыре и пять. Занималась спортивными танцами, плаваньем. Обычный ребенок.

Мы перевели ее в вечернюю школу, на этом настояли учителя в средней. Потом начала сдавать зачеты, и ее сняли с учета. В этом году добились, что она наконец начала заниматься уроками. У всех остальных детей нет проблем с учебой. Старший уже окончил колледж Ползунова, ему 22 года, работает программистом, начальник отдела (Светлана называет бренд очень крупной российской компании). Постоянно с ней проводил беседы, что надо учиться, с ней ходил в школу, сдавал зачеты. Младшая дочь тоже любит учиться. Младший сын языки изучает. А вот у Лизы так проходил подростковый период. Но учителя при этом ничего плохого про нее не скажут. Да, училась плохо, но с поведением проблем не было. Открытая, общительная. Папа, муж мой, сейчас очень переживает. Вспоминает конфликты из-за учебы, конечно, он более жестко требовал результатов. Ему сейчас очень тяжело.

— Вам оказывают помощь?

— Да, соцзащита нашла нам психолога. Для меня и для младшей дочки, сестры Лизы. Ей 13 лет, она очень переживает, приняла близко к сердцу. Еще больше она переживает, когда читает в интернете гадости про сестру. Мол, раз была драка, наверное, она из тех, кто побоища и унижения других снимает на видео. Лиза всегда, когда читала про такое, про издевательства и съемки на камеру, возмущалась: их бы самих так. Она светлая, солнечная, но, конечно, со своими подростковыми сложностями. Эти фото в соцсетях типично подростковые, ну лежит в кровати, ничего в этом страшного нет, всё это прошло бы у нее.

— Лиза была футбольным фанатом?

— Да, она очень любила футбол, болела за «Урал». Всегда сидела с фанклубом на матчах. Ни в каких потасовках, конфликтах на матчах не участвовала. Ребята из фанклуба были на похоронах. И сын, и младшая дочь тоже любят футбол, я с ними сегодня должна поехать на встречу с клубом. Сын сам футболист, играет в детской команде.

— Были планы у Лизы? Мечты?

— Были. Психологом хотела стать. Мы ей объясняли, что тогда учиться надо. Психологом без образования не станешь. Она не соглашалась, говорила: «Ну у меня же получается конфликты улаживать»...

— Какого наказания, по-вашему, заслуживает убийца?

— Смерти мне ничьей не надо. Но пожизненное таким людям должны давать. Просто взять и лишить нас дочери, сестры. Конечно, не дадут. Знаю, что первоначально ему предъявили обвинение по статье 105 УК РФ «Убийство», но она будет, видимо, переквалифицирована на 111-ю (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть). Другие ребята из той компании, девушка и парень, проходят в деле как свидетели. Они сами не ожидали, что их друг такое натворит.