«С помоек сплошь и рядом продают!» Как живет барахолка на Уралмаше, где торгуют старинными вещами и просрочкой

Блошиный рынок на Уралмаше, существующий с тридцатых годов прошлого века, известен не только екатеринбуржцам. Каждое воскресенье сюда съезжаются покупатели с разных городов области. Кто-то ищет редкие, уникальные вещи, чтобы пополнить коллекцию, кто-то идет за ностальгией, а кто-то просто стремится сэкономить и закупиться дешевой одеждой и едой. Приобрести тут можно самые неожиданные вещи, но никаких гарантий качества вам никто, разумеется, не даст.

Мы прошлись по легендарной барахолке вместе с Сергеем, создателем телеграм-канала «Блоха "У ХО"», посвященного разбору блошиных рынков, ярмарок и магазинов низких цен. Рассказываем, что мы там нашли и какие наблюдения сделали во время прогулки.

— Еще недавно рынок работал в оба выходных дня, а теперь только по воскресеньям. Это единственный «законный» день, когда продавцов отсюда никто не гонит — ни полиция, ни надзорные органы, — рассказывает Сергей на подходе к рынку.

Обращаю внимание на то, что рядом с легендарной блошинкой работают два секонд-хенда. Видимо, это особая точка притяжения для подобных мест. Сергей отмечает, что за заработком и выгодными покупками сюда стягиваются не только жители Уралмаша, но и обитатели соседней Сортировки.

На часах восемь утра, а народу на углу улиц Победы и Бакинских Комиссаров уже полно. Пока это в основном сами продавцы — они пришли незадолго до нас и начинают выкладывать свои товары на складные столики или прямо на землю. Одни делают это аккуратно, а другие просто сваливают всё в одну кучу. Есть среди продавцов и перфекционисты. Мужчина, торгующий советскими монетами, старыми книгами и инструментами, с помощью трафарета сделал подписи к каждому предмету.

Чего только нет среди предлагаемых товаров — старинные предметы быта, коллекционные монеты, радиоприборы, детские автокресла, книги, одежда, музыкальные инструменты, посуда и даже бытовая техника и электроника.

— Один мужчина тут уже несколько лет продает огромную «плазму» тысячи то ли за четыре, то ли за шесть, — вспоминает Сергей.

В этот момент мы как раз подходим к продавцу, торгующему телевизором, и спрашиваем его о цене. Тот называет сумму в 8000 рублей. Несмотря на то что сбыть товар давно не удается, цена на него всё равно растет. Очевидно, хозяин следит за курсами валют.

К слову, ценников здесь почти не сыскать, потому что и четких цен нет — как и на любом другом рынке. Некоторые продавцы предлагают покупателям самим назвать сумму, которую те готовы отдать за ту или иную вещь.

Но иногда стоимость определяется внешним видом покупателя: тем, кто одет слишком роскошно для этого места, цену могут завысить в несколько раз. Поэтому Сергей рекомендует одеваться на рынок попроще.

К слову, торговаться тут готовы многие, но не все. Кто-то из продавцов совсем не хочет идти на уступку.

— Почем это у вас? — спрашивает Сергей у одного из местных торгашей, указывая на металлические дверные ручки.

— Сотня, — кратко отвечает тот.

— А если две возьму, скидку сделаете?

— А если три? А если пять? Нет! Ты же в магазине не просишь скидку, когда два килограмма сахара берешь...

— Ну мы и не в магазине, а на рынке.

Возражения не помогают, продавец стоит на своем: за каждую ручку просит по сто рублей.

Вообще люди здесь знают цену своему товару. Женщина в платке с бахромой только что пришла. Она выкладывает товары. Сергей замечает среди них светильник, сделанный на местном Машиностроительном заводе имени Калинина много лет назад, но его смущает цена. Он говорит продавщице, что 500 рублей — слишком дорого для светильника без плафонов, но та не соглашается снизить цену.

— Я еще не успела им поторговать, только выложила. Не готова так быстро с ним распрощаться, — твердо, но вежливо отвечает женщина.

Сергей просит ее отложить товар на некоторое время и обещает вернуться. Продавщица выполняет его просьбу.

Покупатели стекаются на рынок ближе к девяти часам. Становится тесно, между рядами сложно ходить. Замечаем, что в одном месте образовалась небольшая толкучка: это своего рода продуктовый отдел. Люди стоят в очереди за колбасой, плавленым сыром, творогом и крабовыми палочками. Всё, чему так необходим холодильник, тухнет на жаре прямо в коробках. Разброс цен на эти угощения небольшой — от 30 до 80 рублей. Это в разы дешевле, чем в обычном магазине. На срок годности лучше не смотреть — он истек в лучшем случае еще в июле.

— Мне, пожалуйста, четыре йогурта вон тех дай, — обращается к продавцу женщина в шляпе.

Мужчина в светлой куртке протягивает покупательнице баночки с йогуртом, и, расплатившись, она убирает их в свою сумочку.

— Не боитесь отравиться? Там же всё просроченное, — спрашиваю я у женщины.

— А чего бояться? Я Эдика давно знаю, всегда у него всё покупаю и ни разу не отравилась. Там всё нормально! — уверяет она.

Кроме Эдика, просрочкой здесь торгует еще несколько человек. В ассортименте у них даже мясная продукция. От вида посеревшего фарша становится дурно.

Но это еще не все сюрпризы «продуктового отдела». Вот на клеенке, постеленной прямо на земле, лежат распакованные пачки сосисок и контейнеры с крупой. Женщина торгует ими поштучно и на развес. Правда, спрос на это специальное предложение, видимо, небольшой: очередей здесь нет.

Поштучно на рынке можно купить не только сосиски, но и презервативы. На одном из столов рядом с другими товарами лежит распечатанная упаковка контрацептивов. Можно купить ровно столько штук, сколько нужно, а не брать всю пачку. Удобно!

Большую часть рынка занимают ряды с одеждой. Ей в основном торгуют женщины. Почти все — пенсионерки. Чтобы хоть немного заработать себе на жизнь, они приносят сюда вещи, которые сами когда-то носили и которые им отдали знакомые. Но есть и те, кто тащит на продажу обноски, которые кто-то уже выкинул.

— Вот эту джинсовку моя дочь себе покупала, но потом располнела и мне ее отдала. У меня тут ничего чужого нет, всё свое. Не то что у некоторых. С помоек сплошь и рядом продают! — делится одна из здешних предпринимательниц Надежда Константиновна.

Женщина всю жизнь прожила на Уралмаше, работала на заводе, а когда вышла на пенсию, денег стало не хватать, вот и начала торговлю. Правда, серьезно навариться не удается.

— Бывает, и ничего не заработаешь, с нулем уйдешь. А бывает, 200–300 рублей принесешь — и то вперед. Покупатели все разные. Иногда смотришь — человек хорошо одет, видно, что не бедный, а торгуется до последнего. А иногда, наоборот, щедрые попадаются, сдачу не просят, — рассказывает пенсионерка.

Несмотря на то что торговля идет туго, бросать ее Надежда Константиновна не собирается. Тут она проводит время на воздухе и много общается с людьми. Это лучше, чем сидеть одной дома.

То же самое говорит и ее коллега, которая уже несколько лет торгует одеждой. Покупатели отмечают, что у этой женщины можно найти интересные винтажные вещицы. Наш спутник Сергей, ценитель старины, вспоминает, что уже покупал у нее что-то. Нина Сергеевна знакома всем завсегдатаям блошинки.

— Мы ее просто бабой Ниной зовем, — говорят обитатели рынка.

Бабе Нине уже около 90 лет, она плохо слышит, но всё равно каждое воскресенье приходит сюда — и тоже больше за общением, чем за выгодой. По ее словам, все продавцы дружны друг с другом, но надо соблюдать определенные правила.

— У каждого своя точка, все хорошо это знают. Занимать чужое место нельзя, иначе будет скандал, — говорит Нина Сергеевна.

Побеседовав с ней, продвигаемся дальше, к рядам со старинной утварью.

Тут уже, наоборот, больше мужчин-продавцов. Они предлагают приобрести чайные сервизы, хрустальные бокалы, столовые приборы, значки и открытки из советского прошлого. Тут же — самовары, настенные часы с кукушкой, швейные машинки. Есть и вещи поновее — видео- и аудиокассеты, музыкальные центры. Если хотите поностальгировать, смело отправляйтесь сюда.

Разговариваемся с Владимиром. Он торгует кухонной утварью, о существовании которой многие уже забыли. Просим рассказать об этих вещах в надежде услышать какую-нибудь интересную историю, но ничего, кроме общих фраз, мужчина не произносит.

— В этой ступке наши бабушки много лет назад толкли перец, а такими тяжелыми чугунными утюгами раньше гладили одежду, — говорит Владимир.

И так везде. Мало кто из продавцов знает уникальную историю конкретной вещи, которую принес сюда. Товары попадают к ним в руки случайно — часто через перекупщиков. Найти того, кто выставил на продажу собственную семейную реликвию, сложно. Поэтому если вы охотитесь за вещами с уникальной историей, придется как следует покопаться.

Наталья, хоть и не стремится найти предмет с историей, вещи выбирает очень тщательно. Ей приглянулась настольная лампа, сделанная лет 50 назад. Она думает, брать или нет.

— Я люблю старые советские вещи, они служат долго. За ними и прихожу на блошиный рынок где-то раз в полгода. Найти что-то действительно стоящее здесь можно не всегда, иногда это просто хлам, но что-то отыскать можно. Сегодня, например, мне понравилась эта лампа, но на ней есть небольшой скол, поэтому не купила. Две тысячи — все-таки дорого при таком условии. Если бы не эта трещина, взяла бы, — рассказывает Наталья.

Продавец пытается убедить избирательную покупательницу в том, что небольшой недостаток не помешает лампе исправно работать, но женщина вежливо отказывается и уходит на поиски чего-нибудь более подходящего.

Ближе к полудню активность на рынке спадает, люди постепенно расходятся. Кто — с покупками, кто — с пустыми руками. Продавцы перестают охотиться за выручкой и как будто даже забывают про тех покупателей, которые еще бродят здесь. Они увлечены собственными делами. Вот двое мужчин играют в шашки, а другие столпились вокруг них и наблюдают за партией. Чуть дальше муж с женой, никого не стесняясь, пьют водку и мило беседуют. Рынок живет своей жизнью.

Уралмашевская барахолка существует столько же, сколько и сам Уралмаш. Она помогла местным пережить Великую Отечественную войну и голодные 90-е годы. Ее закрывали только на время чемпионата мира по футболу в 2018 году.

Городские власти давно собираются взять торговую точку под контроль и найти для нее новый земельный участок, но пока безрезультатно: продавцы продолжают вести незаконную торговлю, в том числе и просроченными продуктами.