«Приезжаю, а он пьяный спит». Уральский экономист рассказал, как стал фермером

Фермером экономист и многодетный отец Андрей Белкин стал случайно. Окончил в 2005 году Институт финансов и кредита при Уральском экономическом университете (СИНХ). Торговал алкоголем и теплыми полами. Работал в строительной сфере. А потом друзья предложили купить у них небольшое хозяйство в селе Абрамово Сысертского района: дом, хлев и четыре коровы. Купил. И понеслось.

Далее — рассказ от первого лица.

Коровы не любят желтый цвет

У нас родилась дочка Маруся, и она стала такой лакмусовой бумажкой. Что-то съедает и мгновенно покрывается сыпью. Чем ее кормить? Это мы не едим. Это тоже не едим. И жена Татьяна меня спрашивала, что мы вообще будем покупать в магазине? И эти поиски еды меня постепенно привели к идее создания фермы. Так начали делать сыр. Чуть позже занялись колбасой — должна же быть вкусная колбаса в доме. Но обо всём по порядку.

Однажды в начале 2016 года моим знакомым предложили купить небольшое хозяйство. Они загорелись и попросили меня помочь, подсказать, что и где на их участке можно построить. Я тогда в строительной сфере работал. Первая мысль тогда мелькнула про свою ферму. Спросил, не хотели бы они поработать в складчину? Нет, мы хотим семейное гнездышко. Хорошо. Я приехал, посмотрел, подсказал и забыл. Но что-то у них не пошло. И осенью того же года они предложили мне купить ферму. На тот момент там было четыре коровы, домик 6 x 12 — просто одна большая комната и печка, постройки хозяйственные, забор и коровник.

Естественно, пришлось во всё вникать. Я никогда не был связан с сельским хозяйством или общественным питанием. У меня технический склад ума, а по образованию я экономист. И вот у меня коровы. Что с ними делать? Понимание было, но только в первом приближении. Потому что я вырос в частном доме, у нас были куры, свиньи, бараны, козы.

Еще при ферме были работники. Два человека. Известная деревенская печаль — они любили «пригубить». Я попытался мягко с ними сначала: «Давайте заканчивать. Вы можете выпить в меру в выходной, но сейчас есть работа, есть зарплата, давайте по-хорошему». Потом выяснилось, что они молоко продавали налево деревенским. Деревенские очень их любили — трехлитровая банка молока за 50 рублей — это сказка. Был бардак. Местные могли зайти на территорию. Чуть ли не хозяевами себя чувствовали. Я один раз сказал: «Ребята, не надо!» Второй. А потом распрощался с этими работниками.

Была еще тетенька-доярка. С ней тоже пришлось расстаться, когда я увидел, что она молоко с фермы выносит. Было очень неприятно, потому что человек старше меня. Попытался урезонить: «Татьяна, не надо так делать». В ответ большие глаза: «Это не я! Я никогда!» А я просто нашел полную банку парного молока. До свидания.

А потом мне повезло. Я нашел Анвара. Он приехал на заработки из Таджикистана. Начал работать на стройках, но ему хотелось быть поближе к земле и к животным. Он безумно любит животных. До того, что сам не будет есть, пока коровы не накормлены. Был как-то момент: я помогал ему в коровнике и лопатой чуть-чуть подтолкнул корову, которая мне мешала. Он мне говорит: «Не-не-не! Не надо так! Нельзя корову бить». У него чутье. Он понимает, сколько корове лет, — определяет по зубам. Знает, когда она себя плохо чувствует. Какое у нее сейчас настроение. Он сам принимает роды. Он ночь спать не будет, каждый час будет проверять, как там корова. Знает, какие коровы какие цвета любят или не любят. У меня дочка как-то зашла в коровник в желтой футболке, а ее Звездочка чуть на рог не надела. Дочь испугалась. Мы вышли. А Анвар говорит: «Звездочка не любит желтый цвет». Настолько он их понимает.

Бычок в командировке

Сейчас у нас восемь дойных коров. Танцуля, Королева, ее дочь Принцесса, Звездочка, Марта, Хитринка, Ласкуша и Ивановна. И молодое поколение. Там процесс вечный.

Анвар каждому, кто появляется, дает имя. На праздник Навруз бычок родился — будет Навруз. Или вот Витя. Как у нас Витя появился? Он очень тяжело рождался. Мы его втроем наружу вытягивали. К нам приехал тогда мой давнишний друг Серега, он мне помогает с электрикой. И всегда, когда он приезжает на ферму, что-нибудь обязательно происходит. А тут роды! Серега, надо помогать! И вот с Анваром и Серегой втроем вытягивали бычка. У коровы этой первый отел — она с испуганными глазами и ничего не понимает. Мы вытянули его. Спасли. И корову тоже. Серега вышел после этого из коровника и говорит: «Это Витя!» Я: «Это почему?» Он: «Виктория. Победа. Мы победили. Будет Витя».

А что кто-то на мясо потом идет? Я спокойно к этому отношусь. Такова жизнь. Мои дети и жена ранимые. И для них это печаль. Но они не всё знают. Иногда бычки просто уезжают на другую ферму. В командировку.

Что на языке, то и в молоке

Наладили дела. Молоко пошло. Что с ним делать? Давайте делать творог, сливки. Стали знакомых и друзей угощать. И всё равно объемы росли. Потому что я изменил корма, поменял уход. Молока стало больше.

Когда я пришел, у них не было сена. Не было кормов. Была осень, и коровы дощипывали остатки травы. Я быстро привез сено и начал вникать в тему кормов. Либо ты углубишься в тему, во всем досконально разберешься — и всё будет хорошо. Либо ты будешь скакать по верхам — и результата не будет. Какое сено лучше и вкуснее — прошлогоднее или свежескошенное? Иногда лучше прошлогоднее дать коровам, потому что оно правильно хранилось. Или корма с добавками. Мне говорят, что будет больше молока. А что там в этих гранулах? Неизвестно. Не пойдет. Я купил зернодробилку. Пообщался с зоотехниками. Вывели нужную пропорцию и теперь корма сами делаем. Дробим зерно, добавляем витамины и минералы. Есть же очень простое правило — у коровы что на языке, то и в молоке. Поэтому мы стали всё делать сами. И точно знаем, что вот здесь ячмень, столько-то овса, столько-то пшеницы. И коровы сыты и здоровы.

Путь в бесконечность

Потом я начал изучать тему сыров. Сыр — это путь молока в бесконечность. Начал с самого простого — с брынзы. Потом учиться пошел. Начал экспериментировать. С заквасками, с временем созревания сыра, с температурами. Много тонн молока ушло в никуда. Не одну сотню килограммов выдержанного полугодовалого, годовалого сыра скормили собакам и отправили на свалку. Дикие деньги. Слезы. Нервы. Но это то, через что надо обязательно пройти самому. Очень ценный опыт. Тем, кто хочет сейчас начать заниматься сыром, я бы порекомендовал потратить деньги на профессиональное обучение. Для них это будет меньшая боль и меньше выброшенного сырья в будущем.

Наши сыры можно называть авторскими. Да, есть классические технологии. Но я всё время пробовал по-другому. Прессование по-своему, выдержку. Получилось что-то свое: «Шамбальский» с пажитником, твердый «Алейский», фета, которую мы раскладываем в банки не с привычным оливковым маслом, а с горчичным. В нем фета раскрывается совсем по-другому.

Начинал как все, естественно, с кастрюлек. Сначала 5-литровая, потом 10-литровая. Потом 20 литров. А потом сырный бак на 180 литров. Обыкновенный бак, в котором раньше варили супы. Из пищевой нержавейки. Я придумал, как его переделать, и нашел мастера Юрия в Златоусте. Спасибо ему огромное, что нормально отнесся ко мне и к моей идее. Сделали полноценную сыроварню с хорошим оборудованием. Пресс. Различные формы. И, естественно, возник вопрос, куда это ставить? Давайте будем строить цех.

До этого мы уже перегородили помещения имевшегося у нас дома. Еще такой же по площади домик пристроили и в нем организовали всё по-настоящему. Кафельная плитка, ванны, холодильники, коих никогда много не бывает. Сырохранилище — тайная комната. Организуя чуть позже колбасное производство, я советовался со специалистами и всемогущим интернетом. Познакомился с автором проекта «ЕМКОЛБАСКИ» технологом Павлом Агапкиным. С Глебом Фенюком из компании «Колбаски просто». Советуюсь с ним и спорю. Например, из-за того, что я не хочу добавлять в свою продукцию усилители вкуса, он называет меня динозавром и говорит, что я теряю деньги. Да, теряю.

У нас натуральное копчение на смеси щепы плодовых деревьев. Мы не используем влагоудерживающие компоненты. Да, наш карбонат чуть-чуть суховат. Но он настоящий. Грудинка с натуральной жировой прослойкой, а не с влагоудерживающей гелиевой. Вечный вопрос — есть ли у нас консерванты? Конечно, есть. Это соль. И это единственный наш консервант.

Весной 2017 года возникла мысль из клуба-междусобойчика для друзей выходить в свет, к людям. Познакомились с организатором «Фестиваля барбекю» Натальей Черепановой. Она пригласила нас там поторговать. И я понимаю вдруг, что мы выйдем, встанем, выложим сыры и колбасы. И что? Кто мы такие? Андрей и два Сергея. Нужно было придумать бренд. Наталья предложила обратиться за помощью к профессиональному креативщику Владимиру Мартынову.

Володя до сих пор нам очень помогает. С названиями для сыров и колбас, например. Он на всё это совсем по-другому смотрит и мою голову каждый раз разворачивает на 180 градусов. А тогда, в 2017 году, за месяц до начала фестиваля я пришел к нему и его команде за логотипом. У нас не было еще названия, но был вариант — «Абрамовское подворье» — по названию села. Я привез с собой образцы продукции. Развернул пакетик, и запах пошел такой, что у ребят потекли слюнки. Мы говорили всего десять минут, но поняли друг друга с полуслова. И тут случилось невероятное: у меня такой принцип, что в любой работе я должен контролировать весь процесс. А здесь впервые я понял, что они всё сделают сами. Я просто нырну в их идеи, вынырну, и у меня уже будет название. Единственное, мне очень не нравилось слово «фермер». На тот момент оно уже успело набить оскомину. Меня от него тошнило. О чем я Вове и сказал.

Через неделю он мне выдал пять названий. Все не помню, но точно были «Свое хозяйство» и «Оля в поле». А в конце списка — «Вольный фермер». Я его увидел и все предыдущие тут же забыл. Только «Вольный фермер»! А он мне в конце и говорит: «Ты знаешь, Андрюха, все остальные названия были придуманы просто так, чтобы ты видел, что мы поработали».

Логотип родился тоже за неделю. Вот у нас с левой стороны вилы, справа — вилка. То есть от вил до вилки — весь процесс — от нашей фермы до вашего стола. И в центре на специальной сырной вилке сыр. Я Вове сразу сказал да. Хотя ценник был серьезный, и я не знал, где буду брать эти деньги. Вернулся в офис к компаньонам, озвучил им цифры, у них округлились глаза. А я сказал: «Мы это с вами, конечно, обсудим, но я уже согласился». И сейчас я понимаю, что это мое волевое решение было очень правильным. Мы зарегистрировали торговую марку и товарный знак. И это наша гордость и наше имя. Никто больше не может так называться. И вот на «Фестивале барбекю» мы в первый раз в июне 2017 года вышли в свет и подняли над Плотинкой флаг с логотипом «Вольного фермера». Этакий пиратский почти «Веселый Роджер».

Это было супер! Так бахнули! Послушали отзывы. Пообщались с людьми. Для нас это был большущий заряд энергии.

Работа с населением

После фестиваля всё лето 2017 года меня мой друг, работавший с розницей, подначивал — открывай магазин да открывай магазин. Он меня уговорил и показал точку на Уралмаше. Осенью мы открыли там павильон. Это был серьезный риск. Мне все говорили — какой Уралмаш? Вам нужен центр. Но оно выстрелило! Суперское оказалось место. Мы до сих пор там работаем.

Потом мы окрылись на Ботанике. Потом был Вторчермет. Вроде и поток людей на трамвайном кольце. Но люди оказались не те. Очень агрессивные. Приходили в магазин и сливали на нас всю свою злобу. Согласен, жизнь тяжелая, но мы-то в чем виноваты? На Пионерском открывались. В торговом центре «Карнавал». Тоже не пошло. А в Академическом пошло дело. И до сих пор всё хорошо. Мы, правда, три раза переезжали внутри торгового центра, но сейчас стоим так, что нас люди видят. А мы видим людей.

Нам предлагали встать на полку в большом магазине. А я понимаю, что лягу рядом с фабричными производителями — известными федеральными или областными марками. Придет человек в магазин и не сможет разобраться, в чем разница. Кто ему об этом расскажет? Никто. Покупатель возьмет подешевле. Я пролежу на полке и испорчусь. А у нас сейчас полный цикл — от производства до продажи. И всё свое.

Тут ведь дело в чем? Человек приходит в обычный супермаркет, и никто его не встречает и не приветствует. А люди так раньше любили поболтать с продавцами. На рынок и в магазин специально для этого шли. И мы на это сделали упор. Конечно, всё зависит от продавца — насколько искренне он это делает. Невозможно это построить по готовым скриптам — так, как у нас работают банки. Звонят и начинают выносить мозг. Ты понимаешь, что разговариваешь чуть ли не с роботом.

К нам человек приходит, и его встречают с душой: «Ой, здравствуйте! А чего так долго не заходили? Вам как всегда — творог и Шамбальский сыр?». Всё! Покупатель наш. Он улыбается. «А что, как там погодка? Теплее стало?» — вот такие моменты. А над фразой «Чем я могу вам помочь?» мы всегда смеемся. Чем помочь? Записывайте: погасите мне ипотеку, отремонтируйте машину, обои на кухне поклейте. Помогите! Или еще фраза: «А не хотите купить?» Нет! Не хочу! Какой вопрос, такой и ответ. Можно найти отличного продавца, который будет впаривать товар, но отпугнет тем самым покупателей. Нам такое не нужно. Мы сделали ставку на душевность. Когда продавцам нравится их работа. Они сами любят то, что продают. Сами всё пробуют. И могут порекомендовать. Тот же творог. «Он волшебный!» — скажет покупателю продавец, и покупатель обязательно возьмет творог.

Треш и угар

Переломным в истории нашей компании стал 2018 год. У нас было разделение обязанностей: я отвечал за разработку образцов продукции и общее управление, один из Сергеев занимался финансами и продажами, а второй Сергей — фермой. И всё вроде бы было хорошо. Но Сергей, который отвечал за работу фермы, решил, что Анвар не справляется, и уволил их вместе с женой. Типа сам справлюсь, найду работников. Неделю позанимался, устал. Какие-то семейные у него были проблемы. И он просто запил и говорит: «Я выхожу из бизнеса». Приезжаю на ферму, а он пьяный спит. Коровы гуляют, съедено всё зерно. Везде грязь. А магазинам нужна продукция. И я посреди фермы совсем один.

Через два дня у меня рождается третий сын, четвертый ребенок. И мне вроде надо жене дома помогать, а тут коровы не доены. Она мне говорит: «Газуй на ферму! Я знаю, что это такое, когда молоко застаивается». И я уезжал на ферму в 06:30 утра, возвращался в одиннадцать вечера. Это были две недели жуткого трешака. Я так изматывался, что впервые в жизни уехал с заправки с «пистолетом» в баке. Засыпал за рулем. Остановился, десять минут покемарил, вроде отпустило, поехал дальше. Круговорот был жуткий.

Даже в Instagram (деятельность запрещена на территории РФ) у меня картинка изменилась. Были сыры и колбаски красивые, а тут хоп — тачка с навозом. И все знакомые такие: «Так... что-то у Белкина случилось». Помню, сел, отключил телефон и просто полчаса сидел совершенно неподвижно. Зато в тот момент я погрузился во все дела — от рождения и кормления коров до производства конечного продукта. И теперь, когда кто-то говорит, что это тяжело, я точно знаю, о чем речь. Меня невозможно обмануть. Выкарабкались. Спасибо тем людям, которые в тот момент работали с розницей, — они меня не бросили. В конце концов нашел себе помощника на производство. А потом и Анвара с женой умудрился вернуть. Тут всё вжик — и наладилось.

Ранее в рубрике «Маленький, но гордый бизнес» мы рассказывали про певицу из Екатеринбурга, которая придумала уникальные конфеты с сыром, про дизайнера, который открыл элитный магазин морских деликатесов, и про бизнесмена, который создал пекарню на обычной кухне.