Дети олигарха из Екатеринбурга ищут миллиардное наследство отца в России и Франции

Дети владельца добывающих компаний на Урале и строителя бизнес-центра «Демидов» Марса Шарафулина уже пять лет ищут его наследство. В 2000-е бизнесмен был одним из самых крупных и влиятельных предпринимателей в регионе. В 2009 году он бежал во Францию из-за возбуждения уголовного дела. Чтобы имущество не арестовали, миллиардер переписывал активы на подставных лиц.

Шарафулин внезапно умер из-за тромбоза в 2016 году. Ему было 47 лет. Шестеро наследников (пять детей и мама бизнесмена) разделили между собой 2 миллиона евро, в которые входили: квартира в Ницце, шато во Франции и средства на счете в швейцарском банке (70 тысяч евро), средства ВТБ в России (примерно 300 тысяч евро), квартира на Красноармейской в Екатеринбурге и недостроенная дача в Сысерти. Все предприятия в России будто исчезли, именно их и недосчитались наследники.

Чем владел бизнесмен при жизни

В начале 2000-х Шарафулин был одним из крупнейших поставщиков щебня на территории Свердловской области. Ему принадлежали Северский гранитный карьер и Асбестовский дробильно-сортировочный цех. Кроме того, в активах бизнесмена были предприятия в области строительства — Ревдинский кирпичный завод, Сажинский карьер, Ревдинский завод ЖБИ. Он также вел общественно-политическую деятельность, руководил Национально-культурной автономией татар Свердловской области. Помимо всего прочего, он был застройщиком бизнес-центра «Демидов».

В 2008-м в августе он продал свои акции — УГМК-Холдинг. Перед кризисом он выручил на этой сделке более 70 миллионов евро. Чуть позже возник конфликт, стороны спорили о деньгах, в результате на Шарафулина было заведено несколько уголовных дел. Осенью 2009 года Шарафулин сел в автомобиль BMW, экстренно пересек границу с Украиной и оттуда улетел во Францию. В России у него остались дети от двух браков — сын Денис и дочь Анна.

Во Франции бизнесмен жил с гражданской супругой Еленой Чередник. Марс Шарафулин продолжал вести многомиллионный российский бизнес. Все компании были собраны в одном холдинге — АО «Промышленные инновации». По самым скромным оценкам, его предприятия и весь комплекс недвижимости могли стоить до двух миллиардов рублей (не считая заграничные активы и сбережения).

Из-за уголовных дел на Урале имущество беглого олигарха арестовывали, местные силовики даже пытались организовать экстрадицию в Россию. В 2011 году его даже задерживала французская полиция, но экстрадиция так и не состоялась. Шарафулин стал переводить всё, чем владел, на третьих лиц (в частности, на гражданскую жену) или через офшоры.

В 2016-м бизнесмен неожиданно умер. Его похоронили в Верхней Пышме. После смерти наследники между собой общались о том, какое имущество оставил отец. При вступлении в наследство старшие дети в Екатеринбурге столкнулись с проблемой — нотариус считал, что они упустили сроки оформления документов. В 2017 году дочь Анна обратилась к юристу Евгению Петрову. Им удалось доказать, что сроки не пропущены, но наследники стали задумываться, куда исчез уральский бизнес папы. По словам юриста, тогда Елена Чередник заявила, что бизнес в России уже много лет не принадлежит Шарафулину.

Что произошло с имуществом?

Чтобы преодолеть банковскую тайну, наследники обратились в суд во Франции для предварительного обеспечения доказательств, чтобы найти наследство. Юрист Петров пояснил, что с 2019 года начали вскрываться обстоятельства, связанные с пропажей богатства из наследства. Старшие дети получили доступ к материалам уголовных дел, запросили доступную информацию у компаний, которые при жизни принадлежали бизнесмену, увидели что все эти компании теперь под контролем гражданской супруги (по состоянию на 2019 год).

— «Промышленные инновации» перешли под контроль Чередник постепенно. В 2008 году она получила одну акцию, в 2012 (начался процесс экстрадиции) — 28 акций, в 2014 году силовики начали искать его имущество и арестовывать, тогда передано еще 70 акций. Но одну акцию Шарафулин оставил за собой. Она была скрыта и не попала в состав наследства, но одна сотая от миллиардного состояния — тоже деньги, — отметил Петров. — Акционерное общество в 2016 году ликвидировали. Имущество продано Сергею Мазуркевичу. Куда? За сколько? Мы не знаем. Но до 2016 года компания была состоятельной.

Стоимость одной акции по примерным подсчетам российских наследников составляет около 10 миллионов рублей, они пытаются взыскать убытки — два миллиона рублей — через суд в Екатеринбурге. Также был начат процесс по поиску наследства во Франции, чтобы раскрыть информацию о зарубежных счетах Шарафулина. По словам юриста, выяснилось, что Чередник перевела все активы на свое имя, фирму сестры, офшорные компании, а потом продала предприятия. Это решение она приняла самостоятельно, обладая 99 акциями, однако право голоса оставалось и у детей, которые должны были разделить одну акцию. Наследники хотят получить и упущенную прибыль — часть денег от продажи бизнеса. Они также попытаются доказать, что фактически вся компания принадлежала отцу, и они могут претендовать на полноценную долю наследства от российского бизнеса.

— Идут переговоры об урегулировании конфликта. Отчитываться и предоставлять документы отказываются, называют некие суммы, на которые наследники не соглашаются, — пояснил юрист. — При жизни Шарафулин, несмотря на то, что владел одной акцией компании, фактически руководил всем предприятием, принимал решения. При жизни по первому требованию руководителя все активы ему были бы возвращены, он был контролирующим лицом, по факту владел бизнесом через третье лицо. Не означает ли это, что его наследники становятся преемниками всего бизнеса? Нужно выяснить, покупала ли Чередник акции. Была ли оплата, кто подписывал передаточные распоряжения? Если сделка была фиктивной, мы сможем претендовать на большие деньги.

Как появился шикарный коттедж, оформленный на фирму в Монако

Благодаря расследованию во Франции наследники узнали, что Шарафулин с 2009 года платил коммунальные платежи за дом в Московской области, в коттеджном поселке Довиль. Это жилье класса люкс, замки во французском стиле. Судя по выпискам из банка Швейцарии, Шарафулин до августа 2016 содержал участок, а сам коттедж был оформлен на компанию, зарегистрированную в Монако.

— Покупателем коттеджа было товарищество «Монако Спутник Групп». По российскому реестру недвижимости, собственник — не Шарафулин. Даже силовики его не нашли. Мы позвонили в управляющую компанию, и выяснилось, что за три года после смерти бизнесмена скопился долг — несколько миллионов за коммуналку, — отметил Петров.

Из документов следовало, что Чередник — управляющая зарубежной компанией, ей принадлежал 1%. 99% монакской фирмы владел Шарафулин. За два месяца до смерти бизнесмен передал всю свою долю третьему лицу за 990 евро, хотя коттедж стоит примерно 3–4 миллиона евро.

— Документ об этой сделке, где Шарафулин дарит дом, датирован маем 2016, а сдан регистратору летом 2019. Мы сделали почерковедческую экспертизу, подпись в бумагах не принадлежит Марсу Мансуровичу. Коттедж получил адвокат Грегуар Ренкур, который вел сначала дела самого бизнесмена, а потом помогал гражданской супруге, — заявил Петров.

Гражданская супруга до сих пор зарегистрирована в Екатеринбурге, поэтому наследники обратились в Октябрьский суд с иском о включении доли монакской компании в состав наследства.

— Суд долго не принимал иск, пришлось обжаловать. Вторая сторона спора решила, что дело должен рассматривать суд во Франции, раз там уже идет процесс. Хотя фактически предварительный поиск наследства не является судебным разбирательством, в первой инстанции судья встала на сторону Чередник, дело оставили без рассмотрения. Мы подали апелляцию в Областной суд, — заключил юрист Анны Шарафулиной.

Как дети из России борются за состояние отца?

Сама Елена Чередник не комментирует ситуацию.

— На взаимодействие с прессой мой доверитель согласия не давал, — заявила адвокат гражданской жены олигарха.

24 июня состоится ближайшее заседание в Областном суде. По словам Петрова, они пригласили двух свидетелей — финансового директора «Промышленных инноваций» до 2013 года и бывшего гендиректора компании. Наследники уверены, что коллеги отца смогут подтвердить, что именно Шарафулин управлял бизнесом, а также уточнят стоимость фирмы.

Старшие наследники планируют настоять на раскрытии фактического состояния имущества предпринимателя. Они уверены, что предстоит еще не одно судебное разбирательство, чтобы добиться получения денег отца в полном объеме.