Маленький, но гордый бизнес: Гузель Санжапова — о том, как пандемия убьет ненужные компании

Новый спецпроект «Маленький, но гордый бизнес», в котором мы рассказываем о жизни небольших компаний, начинаем материалом про нашу старую знакомую Гузель Санжапову. На Урале, да и по всей России она известна тем, что запустила в селе Малый Турыш производство крем-меда. За семь лет глухая уральская деревня превратилась в федеральный бренд.

Молодая предпринимательница не просто дала работу местным жителям, но и вывела их на новый уровень жизни. Теперь сюда приезжают врачи и известные музыканты, а вскоре в деревне построят общественный центр, где будут проходить образовательные лекции. Чтобы воплотить мечту в жизнь, жителям Малого Турыша придется много работать. Но они этому только рады и уже начали готовиться к летнему сезону — принимать заказы на варенье. Из-за пандемии и кризиса пришлось ввести предоплату, только так сейчас можно сохранить рабочие места. Сегодня мы говорим с Гузель о том, как бизнес переживает коронавирусный кризис, какие компании выживут, а каким придется уйти.

— Прежде у нас уже был предзаказ на варенье, но раньше мы не брали с людей денег, пока варенье не сварим. Вкладывали большие суммы в заготовку, — говорит Гузель. — Но сейчас их нет. Нужно было либо брать деньги под проценты, либо сокращать объем производства. Ни того, ни другого мы делать не хотели. Для многих людей в деревне этот бизнес — единственный вариант заработать.

Теперь компания поменяла формат предзаказа на варенье: покупатели оплачивают заказ сразу, а получают, когда бабушки его сварят. На будущее можно заказать варенье земляничное, малиновое или из жимолости.

— Каждая купленная банка трудоустраивает жителей Малого Турыша и окрестных деревень, — комментирует Гузель. — В июне и июле они пойдут собирать ягоды для поступивших заказов. Мы рассчитываем, что лето будет жарким, будет много земляники, работу получат около 300 человек. Все будет зависеть от погоды.

Деньги, которые останутся с этих продаж, Гузель планирует инвестировать в строительство общественного центра в Малом Турыше. Это масштабный социальный проект, над которым она трудится уже не первый год. По задумке, он поможет привлечь в глухую деревню туристов и открыть дополнительные рабочие места: здесь появятся пекарня, магазин и образовательная площадка.

Уже готов каркас, сейчас строители работают на крыше, в июне ее должны закончить. Ускорить работы помог денежный приз от одного из российских банков: Гузель победила в конкурсе для предпринимателей. Жюри присудило ей два миллиона рублей.

­— Там уже сделана обрешетка, положен утеплитель. Целую фуру привезли безвозмездно. Сказали, что это светлое большое дело, — рассказала Гузель. — Мы очень рады, потому что не хотим откладывать, планируем уже в этом году сделать здание с крышей, окнами и коммуникациями. Мы это расцениваем как инвестицию в решение социальных проблем в деревне и в будущее: там будут проходить образовательные программы. Сейчас мы открываем НКО, чтобы иметь возможность привлекать средства от грантов на образование.

Центр позволит принимать туристов, которые должны будут окупать содержание. А оно точно окажется затратным: в деревне нет газа. Отапливать 850 квадратных метров придется электричеством, а для предпринимателей тариф на него в три раза выше.

— Не было ли у тебя опасений, что коронавирус нарушит планы? И в строительстве, и в бизнесе.

— Вся ситуация поменяла скорее наш фокус, мы стали перестраивать сегменты бизнеса. Я в начале марта была в Германии и видела, к чему мы придем месяца через два. Так что заранее начали готовиться. Сотрудники, у которых были накоплены отпускные дни, потратили их. А одна бабушка, которой уже за 65, оформила больничный и сидит дома. Наша основная задача — сохранить рабочие места.

— Как, на твой взгляд, пандемия изменит бизнес?

— Мы станем потреблять более ответственно и делать выбор в пользу той инфраструктуры, которая должна выжить. Я вижу это на примере кофейни на Покровке. Когда стало понятно, что кофейня закрывается, владельцы начали продавать кофе онлайн, а люди — их поддерживать. Потому что это — часть их привычного уклада, людям важно сохранять привычное. Люди стали задумываться о том, что за бизнесы существовали рядом и какие из них делали приятно. А бизнесу придется объяснять, почему и чем он важен.

Для нас же особо ничего не поменяется, мы всегда так работали. Летом будет уже семь лет. Но думаю, что сейчас количество тех, кто будет спрашивать: «Откуда у вас мед? Что вы из него делаете?», — вырастет. Хотя и сейчас немало. Часто бывает, что я звоню покупателям уточнить их заказ, а 80% спрашивают: «Как у вас дела? Как стройка?» Ведь они покупают у нас не только потому, что вкусно, а еще и потому, что они тоже делают большое дело.

— Люди удивляются, когда лично ты им звонишь?

— Да, очень много людей удивляется, кто-то ошарашен, кто-то смущается. Я всё пытаюсь понять почему? Мы же не такие огромные, почему я не могу звонить своим клиентам? Но в России образ успешной компании всегда строился так, что директор — голова, а подчиненные делают всю работу. В нашем бизнесе все равны. Я считаю, что надо отвечать собственным лицом за то, что ты делаешь.

Когда не было коронавируса, я иногда и заказы развозила. Люди были вообще в шоке: «Как это? Человек, который мне с обложки улыбается, товар привозит». А мне нравится это. Это очень сильно сближает.

— Уральские покупатели отличаются от московских?

— В каждом регионе страны покупатель свой. И, чтобы его понять, достучаться, нужно жить рядом с ним, понимать, где он проводит отпуск, куда ездит на работу. Я заметила, что уральский покупатель всегда хочет сэкономить на доставке. Люди спрашивают, есть ли у нас магазин или пункт самовывоза. К сожалению, нет. Потому что мы находимся не в Екатеринбурге и тоже несем затраты на доставку. Часто стоимость отправки, что из московского офиса, что из Красноуфимска в Екатеринбург одинакова.

В Москве же покупатели больше ценят время, они не задумываются о пунктах самовывоза, потому что расстояния огромные. Время, которое ты потратишь, не сопоставимо с затратами. Екатеринбург гораздо более маленький, но мы пока не придумали, как сделать так, чтобы уральцам было легче покупать. Если бы мы были более массовыми, были бы варианты, а сейчас невозможно делать дешевле. Покупателям придется выбирать.

Гузель рассказывает, что прежде уральскую продукцию покупали в основном москвичи, а сейчас в столицу отправляют только 30–35% заказов, остальное везут в самые разные города: от Калининграда до Владивостока.

Сама Гузель живет в Москве. И временно не может приехать в деревню из-за правил карантина. Девушка надеется, что в июне ограничения снимут и она сможет приехать к родителям и сотрудникам, которых давно считает своей семьей.

— Коллектив у нас — одна большая семья. Когда моей бабушки не стало, остальные сказали: «Гузель, теперь мы — твои бабушки». И я понимаю, что могу зайти в любой дом, поболтать с ними за чаем и шаньгами. Если сравнивать, как я работала в большой корпорации и сейчас, то это — совсем другие отношения. В этой работе мы все люди. Это то, что в Москве редкость, там много формальностей. Какой ты человек, твои коллеги могут и не знать, — говорит Гузель. — А в деревне все знают, чем ты живешь, что тебя мучает. Например, моя спальня в Турыше находится прямо над складом, и, когда я приезжаю, все внизу стараются не хлопать дверями, не шуметь. Все знают, что мне тяжело летать, у меня мигрени. Поэтому меня берегут. Но как внучку, а не как директора, который «приехал и всех порвет». Я — счастливый человек.

Если вы тоже хотите рассказать о своем маленьком, но очень важном деле, напишите нам на почту news@corp.e1.ru. Также можно воспользоваться WhatsApp, Viber и Telegram, их номер — +7 909 704–57–70.