Мы сидели за одним столиком. Я и он. В каком-то жутком кафе. Сидели. Он пил пиво, я – кофе. Разговаривали о том и о сем. Большей частью – просто трепались. Бросались в глаза его так называемые «навязчивые движения». Он теребил пачку сигарет своими тонкими, слишком
изящными для мужчины пальцами, много курил, отдирал этикетки с бутылки, складывал их в замысловатое оригами… Я пила кофе и наблюдала за ним. И мы разговаривали.
- Астрология работает только в области соблазнения девушек… Поездишь им по ушам, ах, звезды, ах Ваша судьба, девушки тают и бери их
голыми руками…Пока слушает – раздеваешь…
Ему так не шли те пошлые слова, которые он говорил! Нет, он не гусар… Пьеро, пытающийся казаться арлекином… Зачем он пытается меня обмануть? Какое-то ненужное кокетство… Кокетничающий мужчина похож на вышедшую в тираж даму полусвета, а если сказать
прямее и грубее – на старую шлюху. Но, наблюдая, я пытаюсь подыграть…
- Что ж, в деле соблазнения девушек, ты, в сравнении со мной, несомненно более профессионален… Тут и говорить не о чем… И астрология уже тем хороша, что работает хотя бы здесь…
Он довольно, но безрадостно улыбался,
продолжал курить, прикуривая новую сигарету, не успев затушить прежней… Его красивые руки были похожи на крылья раненной птицы, что все пытается и пытается взлететь…
А на улице медленно падали листья. В тишине ночи они падали очень громко, буквально с грохотом ударяясь об асфальт. В тот день
так же плавно и невыносимо громко, как облетающие листья в сентябре, разрушались мои мечты о счастливой семейной жизни. И ведь зарекалась я зимней порой не мечтать более о создании устойчивого союза, о том, как буду я выглядеть в содружестве с представителем мужского пола, но зароки девичьи – так
недолговечны… И вновь весной, вместе с проталинами, появились мечты, какие-то стремления, к мечтам прибавился и Он, материализовавшись в крови и плоти… И попыталась я строить какие-то отношения близкие к партнерским, уговаривала себя, что нравится мне гладить мужские рубашки… Но наступила осень и я
сижу в так называемом кафе в обществе старого друга, смотрю на его скульптурно-правильные руки и думаю… Думаю о причинах, заставляющих так нервничать друга, думаю о том, что мне опять не повезло… И человек хороший, но… Причины видимо во мне, раз не тороплюсь я домой, продолжаю сидеть за этим
столиком…
- Самое интересное в этой жизни – это глупое позерство перед старыми друзьями, - сказала я, накрыв своей ладонью пальцы друга, чтобы хотя бы на несколько мгновений они остались спокойными… - Вот сидим с тобой… Я вижу, что у тебя что-то не так, ты видишь, что у меня что-то не так – и
продолжаем делать вид, что ничего не видим и говорить ни о чем…
- Говорить ни о чем – на самом деле – разговаривать обо всем сразу, - попытался снисходительно улыбнуться мой друг. Снисходительная улыбка получилась на слабенькую троечку, но пальцы из под моей ладони он не убрал. Уже хорошо…
- Словесность, Ванечка… - ответила я. – Как ни называй, сколько не разбрасывайся фразами, полными смысла, суть от этого не меняется…
Не убирая руки с его руки, я осторожно отпила из чашечки напиток, кой в этом заведении гордо именовали «кофе». Так просто… Посмотреть ему в глаза долго, чуть
расширив зрачки, чуть погладить пальцы… Дальше он все сделает сам… Проявит нужную активность, и будет искренне уверен, что вот оно, соблазнил… А скучно ведь обоим будет…
Убрав руку, я не выдержала и рассмеялась… Настолько в красках мне представилось, как со скучающими лицами мы занимаемся
любовью… Но Ванька смеха моего не поддержал, резко встал из-за стола и рывком за плечи – поднял меня.
- Пошли!
Я не стала упираться и спрашивать о чем-то тоже не стала…
На улице все так же тихо облетали листья. Плавно кружась, они медленно-медленно спускались, подчиняясь тому
закону, что в яблоневом саду когда-то вывел Ньютон, и с глухим стуком ударялись об асфальт. Я сидела на коленях у Ваньки и размазывала тушь об его рубашку.
- Глупая ты женщина, Рутка, - говорил он и гладил меня своей изумительной рукой по лопаткам… - оснований-то плакать нет… Зачем так себя
мучить, зачем говорить про любовь, которой нет и вновь и вновь возвращаться к нему, идя домой, как на Голгофу?
- Он меня любит, а я… - всхлипывала, заикалась и чувствовала себя обманщицей лучших чувств… Гадкой женщиной я чувствовала себя по отношению к тому, кто ждал меня в этот час дома… И
маленькой девочкой – рядом со старым другом.
Похоже было слишком поздно… Уже и фонари за окном погасили, а мы все еще сидели – я на коленях у Вани, он – обнимая меня, и ни о чем не говорили…
- Ванечка… А где твоя жена с детьми сегодня? Вроде поздно уже? – спохватилась я…
- А ушла
от меня жена позавчера, сестренка… Впрочем, это не существенно… - Ваня отвернулся от меня и его пальцы вновь пришли в движение… Я не видела этого, но ощущала…
- Давай-ка, ложись спать… А я пойду к тебе, скажу твоему ангелу, чтобы не искал тебя… Да вещи твои принесу… Слышишь – дождик пошел?
Ложись, маленькая, в дождик хорошо спится…
Утром я шла на работу, шла, перепрыгивая через лужи, полные желтых и красных листьев… И только один раз остановилась… На углу. Перед лужей, в которой лежал смятый тряпочный арлекин…
Я ждала его у памятника. Я всегда его жду. Он опаздывает, или я прихожу раньше – неважно, главное, что я жду. Я мастер ожидания. Смотрю на облака, небо… Голуби важно прохаживаются у ног. В
голове ни одной мысли. Если он не придет в течении часа – я не расстроюсь, а просто пойду гулять по тенистой аллее парка. Дойду до маленького прудика, сяду на скамейку и буду глядеть на воду. Бездумно, с ощущением покоя на душе.
- Здравствуй! Извини, что заставил ждать. – Он был как всегда
элегантен, но речь его была механической, без интонаций. Он никогда не интонирует речь. Странная такая особенность, ввергающая новых знакомых в шок. Но я уже давно привыкла. – Впрочем, я не опоздал, - продолжил он, взглянув на часы.
- Пойдем на скамейку – предложила я.
- А если в
злачные места. – Он даже вопросы задавал произнося фразу как утверждение.
- На скамейку. – я невольно подражала ему. Он коротко улыбнулся. Когда-то я очень любила его улыбки – будто на секунду выглядывало солнце из-за туч. Потом стало все равно – улыбается он, не улыбается. Важны были лишь
слова, которые он произносил. Вернее – та информация, которую он считал нужным донести до меня. И важно было еще и то, о чем он молчал. Но с годами он все меньше и меньше умалчивал.
Мы прошли по парку и сели на скамейку. Я достала сигареты, он щелкнул зажигалкой. Ничего особенного. Все как
всегда.
- Как ты. Чем живешь. Как здоровье.
- Все хорошо.
Отличная беседа. Насыщенная. Но слово за слово – и начинаем разговаривать. Как он похоронил отца. Что подонки на кладбище изуродовали памятник. Что моя мама стареет. Что редко встречаемся с друзьями.
- Знаешь. После
похорон я обнаружил, что у меня нет никого более близкого человека, чем ты. Позвонил тебе. Ты была в полях.
- Да, меня никогда нет, когда я нужна… - мне стало грустно. Мне хотелось быть ему нужной.
- Ничего страшного. Может поэтому ты и нужна – что тебя никогда нет. Поэтому и близка –
что всегда далека.
Мне стало неуютно. Я любила когда-то его. Сейчас же я нечем не могла ответить ему. Я просто хотела быть нужной. Ему. Но не могла. И уже привыкла к этому. Но я бы не хотела, чтобы он об этом узнал.
- Через неделю я женюсь.
Мир не перевернулся. Я самый близкий ему
человек и через неделю он женится.
- Не на тебе.
- Я догадалась.
- Ты спокойна.
- А что, я должна заплакать?
Странный. Что он добивался?
- Я думал, ты хотела за меня замуж.
- Хотела. Давно.
- И ты ничего не хочешь мне сказать.
- Поздравляю.
Я правда была спокойна. Да, я хотела быть рядом с ним. Давно. Теперь я просто хочу быть нужной. Раз он сидит рядом – я ему нужна.
- Если ты хочешь, я все переиграю. Мы будем вместе.
- Не хочу.
Я встала и пошла прочь. Я ему нужна. И я спокойна. Я шла по тенистой аллее, как и
хотела. К прудику. Смотреть на воду и курить. Мне нравиться курить у воды. А я привыкла делать то, что мне нравится.
(с)
Как всегда, отношения мужчины и женщины... Интересно, женская проза всегда об этом? И Ваша? Я ведь пишу тоже о всё тех же отношениях. Вечная тема. И бессюжетность - форма личной исповеди, нет действия, одни настроения. Всё преимущественно такое?
Это не критика. Наблюдения, за собой в том
числе.
не всегда. например -
Мечта танкиста.
(прицеплено скрепкой к обложке, с внутренней стороны)
Я поехала покупать собаку в небольшой городок Н. До этого дня я никогда не была там.
Вооружившись огромной сумкой, в которой я собиралась везти щенка домой, планом, как добраться до дома заводчика, я отправилась в путь. По своему характеру, я человек очень общительный и самостоятельный. По этим, а может каким-то другим причинам, план, по которому я должна была найти нужный дом, был
очень примерным, а на вокзале меня никто не встречал – «Язык до Киева доведет» – считала я.
Уже на вокзале мне потребовалась помощь общественности, и я обратилась в массы, выбрав для этой цели молодого человека наиболее приятной наружности. Н. – далеко не Москва, и мой вопрос, на каком виде
транспорта следует добираться до искомой улицы, не был встречен словами: «Понаехали тут». Напротив, молодой человек начал долго и подробно объяснять мне, как ехать, а потом вообще предложил проводить меня. Конечно, я согласилась – моя самооценка взлетела до небес, далеко ведь не каждый день
встречаешься с таким рыцарским поступком.
Мы ехали на задней площадке трамвая и разговаривали о том и о сем. Зачем я приехала, кто он, кто я, как он живет. Он оказался молоденьким военным, буквально только что оперившимся – на днях окончил Н-ское танковое училище и ждет распределения. У
нужного мне подъезда мы прощались, и я услышала:
- Рута, забирать щенка – это долго. Зачем Вам потом на вокзал, на ночь глядя? Может, будет лучше, если я зайду за Вами и Вы переночуете у меня?
Ах, какая перспектива романа открылась передо мной! Но я отказалась. Вежливо, и не оставив
своих координат.
Когда со щенком в сумке я вышла на улицу, стало понятно, что необходимо очень сильно торопиться, чтобы успеть на последний поезд, который мог бы мне помочь вернуться домой. Лечу под колеса проезжающей мимо машины, визг тормозов, и вот я слышу брюзжание водителя:
- Вот
бабы, суматошный народ! Куда тебя несет на ночь глядя, какой вокзал? – мужчина лет 30-ти пытается меня вразумить. – Поехали лучше ко мне, заночуешь, утром нормально отправлю на автобусе, или даже сам отвезу до дома – всего 270 км. Не бойся, приставать не буду, я Н-ское танковое училище закончил, да
вот…
На этом месте я слушать перестала и насторожилась. Кого готовит Н-ское танковое? Долго думать на эту тему не смогла, потому что забежав в кассы вокзала – остановилась. Последний поезд ушел три минуты назад, следующий – только утром. Перспектива ночевать на вокзале? Вот они, плоды
самостоятельности! Вздохнув, я поплелась звонить другу, с которым когда-то училась вместе в институте.
За годы учебы, мой друг слишком хорошо изучил мой характер, а забыть не успел (он даже говорил, что ТАКОЕ – не забывается), поэтому моему звонку не удивился, а детально уточнил, с какого
именно вокзального автомата я ему звоню. Велел ни на секунду не отходить хотя бы в течение получаса – он за мной подъедет. И, конечно, повесив трубку, я тут же отошла – курить хотелось.
Стою, курю. Вся красивая, в сумке щенок – картина «Она опоздала на поезд». Ко мне подошел достаточно пожилой
мужчина. Естественно, звал ночевать к себе, естественно – очень интеллигентно – не смотря на поздний час и место, представительницу древнейшей я все же не напоминала. Он начал рассказывать о своей жизни, в числе прочего – что в юности окончил Н-ское танковое училище. Я стояла и вежливо кивала
головой… Мой друг выскочил из такси и бегом направился к тому таксофону, с которого совсем недавно я ему звонила. Впрочем, несмотря на сильную спешку, в руках у него был букет. Это меня растрогало, и я его окликнула.
- Паша!
После долгих объятий и горячих поцелуев я спросила его о уже
успевшим наболеть:
- Что за город у вас, Павлик? Что за танкисты? – и вкратце поведала ему про свои нечаянные встречи. Павел только хмыкнул, и мы начали делиться друг с другом событиями прошедших со дня нашей последней встречи лет. Таксист ерзал впереди и мучительно пытался вставить хотя бы
слово в нашу беседу. Наконец, ему это удалось:
- Девушка, а Вы бывали на Печере? А у меня там тетя живет! А…
Павлик встрепенулся и решил дать понять, что я – с ним:
- Простите, а Вы не Н-ское танковое училище заканчивали? – Спросил он у таксиста с издевкой.
- Да, а какое это
имеет значение?
- О, Рута, мечта танкиста! – простонал мой друг.
(с) - никаких взаимоотношений, никаких исповедей, простой треп, байка. это было из сборника "фотоальбом". Есть еще примерфы - например, любимая пиеса Мк (гы) -
Пиеса.
Декарации
– все те же. Край болота.
Игривые парнокопытные (спасиба Пусте за криативнасть) взмахивают кокетлива ресницами сваих бальшых глаз – «а обо мне рассажитя?» Отмахиваясь хвостами от мух, наблюдают на вялое пузырение болотной жижи, с терпеливым спокойствием ждут событий.
Чуть поодаль лежат три пастуха. Жарко, опять же
мухи, они вяло перебрасываются словами
На другом берегу (чтоб не задеть пастухов, иба их кнуты достаточно больно прижигают голые икры) резвяца пацаны, весело кидая в болотце камни. От чьего камня больше брызгов – тот крут. Инагда пацаны саревнуюца – кто даписает до берега с коровами, но
быстро понимают что никаму этаго ни удасться и вновь возвращаются к игре с камнями.
Между коров сидят несколько безумных рыбаков. Не замечая назойливасти мух они с маниакальным упорством закидывают в грязь удочки. У одного из них коровы сжевали панамку. Он не заметил.
Пролог.
На
сцену выходит чувак в полосатой пижаме и с метлой в руке.
Чувак(подметая сцену, руша декорации и сметая их обломки в одну кучу):
Да, мля… задрало меня нечерноземье… Понаписал тут автор всякой хрени, а я вещай из жопы каждый день одно и тоже… Баста, карапузики… Если сценарист не пишет,
сами творить будем… все в лес, мля… в партизаны…
Закончив сметать декорации чувак достает из-за сцены нейлоновые елки и расставляет их то тут, то там. Посмотрев на дело своих рук, довольный вытирает пот со лба и залазит в суфлерскую будку.
От туда доносится хохот, имитирующий ржание
лошадей. Кроме этого, из суфлерской будки слышно – «ходи бубями, чудило!»
Действие намба 1.
На переднем плане стоит чувак в полосатом гимнастическом мужском купальнике начала века и напрягает попеременно мышыцы рук и ног. Пять девах топлес стоя на коленях вокруг него восхищенно щупают
его мышцы, восторженно цокая языками.
На сцену въезжает чувак на белом коне в гусарской форме.
Чувак красив. Он поет разудалую песню смысл которой можно передать как призыв пить, гулять и веселица, трогаь девак за мягкие места и получать прочие радости от жизни. Девки топлес, не
отрываясь от мацания чувака в гимнастическом купальнике, ноют, что типа видали они и гусаров и их гуляния и ваще…
Песня обрывается на полуслове, из-за левой кулисы выходит герла с берданкой и уводит гусара вместе с лошадью под уздцы.
Девки-топрлес обиженна –
А чо он ушел? Вот
веть… прямо какой – слова не скажи, уже абиделся и ушол ат нас. А ищо гусаааар…
Голоса из суфлерской будки – бубай хади, бубай!
Действие номер два.
между двумя елками лежит девка с берданкой и постреливает в герлу в костюме плейбоевского зайчика. Стреляет она по ногам, девка весело
подпрыгивает, смешно задирая ножки. Вокруг другой елки на древянной лошадке скачет чувак, который в предидущей пьесе усиленна и бесплодна дрочил. Он весело гыкает, стуча себя по ляжкам, поет веселые песни и попутно щипает за задницы проходящих мима девак. Эти герлы свершают променад между елками,
повиливая аппетитными задницами и кривя губы наблюдающие за всем происходящем на сцене. На переднем плане чувиха, повернувшись задницей к залу рисует огромный член.
Через всю сценупроходит мальчик в дырявых штанах с сачком для пиявок и в соломенной шляпе. Он останавливается около герлы с
берданкой и в ответ на то, что она поварачивает ствол к нему, назидательно говорит ей (предварительно спрятавшись за чувих, свершающих променад) – А чо, спросить низя, ты сразу с ружжом? Невежлива как-то…
Из сувлерской будки доносица – Эх, знал бы прикуп, жил бы в сочи… сдавай давай…
Действие намба три.
В правой кулисе сидит чувак в шортиках и отбросив деревянную лашадку драчит и плачет. В левой стаит дива и через всю сцену рассказывает чуваку, как ана у него атсасет. Под елками сидят чувихи в кастюмах плейбоевских зайчиков и пьют текилу.
Пять чувих топлес
выносят на насилках с белым балдахинам чувака в гимнастическам кастюме, ставят насилки пасередине сцены и начинают кармить его творогом с ложечки, смахивая слезы умиления от того, что аппетит у чувака хороший.
Сминая елки по сцене едет черный джип, водитель которого поминутно высовывается из
окна и орт «ржу не могу… ну вы блин даете… рассмешили… клево чуваки, развлекли нипадецки»
Из суфлерской будки доносится – «козырь крести, дураки на месте»
Проходящий мимо чувак с сачком для пиявок спрашивает, где герла с берданкой…
Эпилог.
Из суфлерской будки вылазит
чувак в полосатой пижаме. Поверх пижамной курточки на нем висят три залатых цепи. Довольный, засовывая крапленую калоду карт в карман курточки, он оглядывает сцену со смятыми елками, закиданную акурками и ошметками творога.
«Эх, хорошо поиграли» - говорит чувак, трогая цепи и ухмыляясь своим
мыслям. Берет в руки метлу и подметая приговаривает «а то нечерноземье, мля, мухи… ага, щас…» Останавливается, достает из кармана катлету выигранных баксов и пересчитывая, продолжает монолог – «Ну, теперь можна и на Майорку…»
(с)
Цитата: От пользователя: Марья
бессюжетность - форма личной исповеди, нет действия, одни настроения.
хм... так то по отзывам монстров литературы савременной - я - мастер диалога.
никаких взаимоотношений, никаких исповедей, простой треп, байка. это было из сборника "фотоальбом".
Как это никаких взаимоотношений?!! А многочисленные беседы с танкистами :-) ? Действий-то не было за исключением обьятий и поцелуев :-)
Поездка за щенком - фон для бесед. Где приключения тела? Имею в виду не секс, а, например, поездку автостопом, бег по дороге за машиной, скатывание в овраг, разборки с грабителями, желающими умыкнуть ценную собаку :-) ?
Имею в виду не секс, а, например, поездку автостопом, бег по дороге за машиной, скатывание в овраг, разборки с грабителями, желающими умыкнуть ценную собаку ?
Читайте Донцову... отпустите мозг в отпуск... всего за 15 рублей.
Давайте сравним Дюма и Кристи - нуаче? Образчики мужской и женской прозы. Вперед.
Это не вписывается в рамки данной темы :-)
Потом не совсем корректно сравнивать разные жанры: детектив и приключенческий роман. Жанр задаёт
некоторые правила игры. Так что Агату Кристи надо сравнивать не с Дюма, а, скажем, с Конан Дойлом. Мисс Марпл - несомненно творение женского ума, такую мисс могла написать только дама.
А "Вы не понимаете" относится к тому, что Вы явно не поняли, что я вовсе не ругаю творчество ВА.
Нет. Донцову не советуйте, пожалуйста. Не могу читать больше двух страниц - аллергия на неё. Вот я лучше Стивена Кинга почитаю. Ах как он пишет! Мне бы так научиться... Или ВА тоже интересно, хотя Донцовой точно не альтернатива :-)
А "Вы не понимаете" относится к тому, что Вы явно не поняли, что я вовсе не ругаю творчество ВА.
А разве я её защищаю? ;-)
Цитата: От пользователя: Марья
Потом не совсем корректно сравнивать разные
жанры: детектив и приключенческий роман. Жанр задаёт некоторые правила игры. Так что Агату Кристи надо сравнивать не с Дюма, а, скажем, с Конан Дойлом. Мисс Марпл - несомненно творение женского ума, такую мисс могла написать только дама.
Ваше право сравнить Кристи с папой Холмса :-) Что
вашей душе угодно.
Можно ещё покапаться и не хвататься за такие уж яркие примеры ;-)
сначала у меня закончились деньги. енто было оченьдавно. и я мучительно
думала где б их взять. полчаса примерна. через полчаса накропала ассольку и панесла па ридакциям. в первай же ридакции мне сказали "берем". я сказала - "денег хочу". Мне сказали - "сначала напечатаем, патом денег дадим". я сказала - "хочу щас. пусть меньше". мне сказали - "ну чо с табой делать... на
сичас. но следующий рассказ нам несешь, а ни на саседнюю улицу". вот так все и началось. Дело в чем... я сейчас не горжусь, совершенно отвлеченно. женска проза женской прозе рознь. обычно или слюни, или размышлизмы, или события. я уникальна в своем роде - у меня все в нужной пропорции. но енто не
талант - ента простая математика. я ж не талантливо пишу - я пишу продаваемо. А диалоги у меня действительно удачны.
Цитата: От пользователя: Марья
Как это никаких взаимоотношений?!! А многочисленные беседы с танкистами
беседы с танкистами - это декорации,
фабула, событийная ветка предмета анекдота. Мечта танкиста - это анекдот в рассказе, примеры подобные в мужской прозе - Веллер. не корректно сравнивать с детективщиками. вот еще рассказик. Тоже анекдот. Рассказик сделан строго по Бабелю - "берете анекдот и расстягиваете его на три страницы". -
У лесного костра.
(группа товарищей сидит на корточках на фоне живописной поляны)
Утро. Пытаюсь поднять голову, но земное притяжение оказывается сильнее меня. Усталости у меня уже накопилось столько, что за ночь отдохнуть не получается. Лежать хорошо, но нужно вставать. Вставать,
одеваться, выходить из барака на волю-вольную… Будить рабочих, давать им задание на день. А что мы вообще сегодня делать будем? Это – от погоды зависит. Хоть бы сухо было – хоть пару профилей пройти с катушкой – электроразведку хочется уже сделать, да, мало ли что хочется, опять ведь дождь будет…
Если дождь – плюну на все, объявлю выходной. Пусть поспят мои ангелы в кирзовых сапогах, они это давно уже заслужили. И я тоже заслужила.
Оделась, вышла на улицу. Можно не умываться – небесная канцелярия заботится, чтобы наш отряд соблюдал личную гигиену – за пять минут меня отхлестало дождем
так, что нужно было переодеваться вновь. Выходной. И у меня тоже – не буду я сегодня обрабатывать результаты! За последние два месяца мы заслужили право на отдых. Будь проклят тот день и час, когда я поступила в Горный!
Нормальные девушки сейчас в городе, ходят в туфельках на шпильках, смотрят
телевизор и болтают друг с другом по телефону. Я – третий месяц сбиваю ноги по различным буеракам, коротаю вечера в обществе бичей, да и так, работа у меня выглядит не так легко и романтично, как в романах про отважных геологов написано. Дождь – не люблю, лес – уже тоже не люблю. В лесу комары и
энцифалитные клещи. В бараке воняет потом и махоркой.
Я сидела с ногами на своей кровати и усиленно жалела себя. В тот миг, когда я уже готова была разреветься, ко мне заглянул дядя Митя.
- Начальник… - протянул он протяжно.
Вообще, рабочие обращаются ко мне по имени, или ласково:
«Доченька». Я намного их младше, жизненного опыта – ноль, и ту условность, что я – сопливая девчонка после третьего курса института – являюсь в данном случае инженером и начальником отряда одной из геологических партий, в быту мы игнорируем. Но, когда рабочим что-то от меня надо, имя крещенное
забывается тут же.
- Начальник, - вновь заныл противным приблатненным голосом дядя Митя.
Спирт, наверное, опять клянчить будет. Дяде Мите очень много лет. В личном деле написано «47», но это не правда. Дядя Митя прожил уже десяток жизней. Когда-то он окончил факультет иностранных языков
в Москве, был веселым молодым балбесом, занимался спортом. Романтики захотел – уехал на Север. Там в пьяной драке превысил самооборону, убил кого-то случайно, потом – накрутки на срок и лесоповал, несколько рейсов матросом на гидросудне по Оби, потом еще что-то, и еще… В какой-то период жизни у него
и жена была, где-то на Тюменском Севере, и ребенок. Дочка. Она умерла от пневмонии, когда ей было два года. Какие-то семьи такое горе сближает, а дядя Митя – удрал. Сбежал в очередное поле от разом постаревшей жены. Да так и не вернулся, как не вернулся он в Москву. Чинит мою одежду, развлекает всех
по вечерам бесконечными побасенками, да при каждом удобном случае выпрашивает спирт.
- Начальник… - Обычно на третий раз, дядя Митя говорит «эх, начальник» и уходит, махнув рукой. Так как сегодня интонации другие, решаю спросить:
- Чего?
- Рутка, солнышко! – однако. Такого еще не
было. – Доченька… Сегодня же выходной, правда? Льет, как из ведра…
Я сглатываю какой-то комок, к добру ли такая ласка?
- Выходной…
- Начальник, пусти в гости!
Какие гости? Кругом тайга! Пытаюсь вспомнить, что в «Инструкции по проведению геологоразведочных работ» написано про
сумасшествие. Данная инструкция – что Талмуд для евреев, что Библия для православных, что «Книга о вкусной и здоровой пище» для молодой хозяйки. В ней все есть. Но вот случаев помешательства на почве тяжелой работы что-то не описано. И как должен действовать инженер в таких случаях – там тоже вроде
нет. Или есть?
Вид у меня вроде стал еще тот.
- Рутка, ну что ты как маленькая глаза таращишь! – дядя Митя шагнул ко мне, засмеялся. – В тридцати километрах от нас – метеостанция, две женщины живут. А мы вчера рябчиков настреляли. Отпусти с Ванюшкой в гости, мы им пару птичек, гостинчик
снесем!
Опять я удивилась. Про метеостанцию я ничего не знала. Хотя радиус в тридцать километров должен быть уже весь маршрутами обследован и мною на план нанесен.
- Где эта метеостанция? – я постаралась произнести эту фразу спокойно. Остатки сна и покоя слетали с меня клочьями.
- Да я позавчера на съемку этого района ходил, в двухдневный маршрут. – Дядя Митя, Дмитрий Савельевич, кажется, забавлялся над моей реакцией.
Я перевела дыхание. Тогда все в порядке. Вчера он действительно вернулся с маршрута, а материалы я еще не смотрела. Я все время боюсь, что сделаю
что-то не так.
- И сегодня, вместо отдыха, ты опять собрался идти? А работать кто за тебя завтра будет? – я немного разозлилась на него за свой испуг. Повышенный уровень тревожности, черт бы его побрал!
- Я сегодня ночью вернусь.
Я хмыкнула. Вернется.
- А…
- Пусти, а?
Будь человеком. Я бабы сто лет не видел.
- Дождись хоть погоды. – Еще мне всяческих несчастных случаев, тьфу-тьфу-тьфу, и простуд, тьфу-тьфу-тьфу, не хватало.
- Да не бойся. Мы быстро! И все нормально будет!
Под сальные шутки мужиков, мы побрились и оделись. Дядя Митя собрал
рюкзак, я тоже взял манатки и продукты – гости гостями, а с тайгой шутить я никогда не пробовал. Вырос я на кордоне, у отца нет ног – обморозил, в нескольких шагах от дома, и его пример служил мне хорошей наукой. Инженер заставила нас надеть «презервативы» – полиэтиленовые накидки. Толку от них
никакого в лесу, как и от инженера, впрочем, в нашем отряде. Зато есть видимость и проявление заботы.
- Ты на нее обиды и зла не держи, она не самый плохой начальник – бубнил Митрий, размеренно шагая. Такие люди – оплот геологии, те киты, что держат ее на своих широких спинах. Прокормить
одними гвоздями можно, али гранитом с многочисленных обнажений. Усталость его не берет, идет вроде не торопясь, но я за ним едва поспеваю, и хвойная подстилка под его ногами прогибается и дрожит. Нет, такую жизнь я уже ни на какую другую не променяю, но зачем я иду с ним? Мог бы остаться дома,
сидели бы сейчас в бараке, играли бы в карты. Рутка зовет нас ангелами перед тяжелыми маршрутами, когда подлизаться хочет. Ангелы… Крылья только пропиты…
- Другие начальники партий бывают – не дай бог. Ходил я в поле с одним таким. Я тогда ЗК был на вольном поселении. Вроде мужик как мужик
был, но даст Бог, больше с ним не встречусь. Даже не ел с нами, возьмет тарелку – и к себе, за загородочку. Сидит там, как сыч, неприятный человек. Хотели мы его под несчастный случай подвести – но противно было. Или другой. Тот все горло драл. А спал – смеятся будешь, в руках пистолет сжимал. А
наша Рута – ничего деточка. Опыта пока нет – так ничего, не помрем. Ну утопила муку в речке… Вон, ханты, они нехристи вообще хлеба не едят, и ничего…
Тут он попал в точку. Я ведь почему к бабам за 30 верст поперся? Инженер при переправе умудрилась свалить в речку муку, и вот уже два месяца
хлеба я даже не нюхал. Да и не только я. Остальные как-то спокойно это переносили, а я не мог. Мне хлеб уже ночами сниться.
Похоже, нас ждали. Маленькая банька, пристроенная впритык к домику метеостанции, была жарко натоплена, стол ломился от яств. Посредине стола стояла запотевшая бутыль со
спиртом, закусочка была достойная объему бутылки. Сами женщины на меня особого впечатления не произвели, но монашество вынужденное вкупе со спиртом скорее всего сделают свое дело. В тепле, с усталости, меня быстро сморило. Митрий привычно балагурил, не забывал наливать себе чуть больше, чем
остальным, у меня перед глазами все плыло.
- Ванюш, пойдем домой, Рутка ждет, – потряс он меня за плечо.
- Какой домой, ночь глубокая, да и пьяные вы, на ногах не стоите! – всплеснула руками та, что постарше.
Младшая доверчиво положила голову мне на плечо. Может ну его к черту, это
домой? Завалится сейчас с этой дикарочкой, живущей в этой глуши уже четвертый год, на белые простыни…
- Я уже и постели постелила, проспитесь, утром пойдете – продолжала причитать старшая.
- Э, нет, - вздохнул Митрий, хитро прищурившись. – Мы не кобели, мы – алкоголики. – Веско произнес
он и допил остатки жгучести из стакана. Пойдем, Ванюша.
И легко взяв меня под мышки, поставил на ноги.
Вышли к своему бараку мы тогда, когда утро уже уверенно вступило в свои права. Солнце играло в следах вчерашнего ливня. У дома, под навесом, сидела наш инженер, кутаясь в телогрейку.
Рядом с ней стоял фонарь, типа «летучая мышь» – великое изобретение человечества. Почему-то вспомнились ее слова, с которыми она нас провожала – «И чтоб, как шлюхи с танцев, не позднее утра обратно!».
- Блин, дочка всю ночь не спала, нас ждала, - сплюнул дядя Митя и отвернулся от меня.
- Явились, ангелы… - заворчала Рутка. – крылья пропиты, хоть рожи целые…
Ну и шут с ней, мукой. Живут же нехристи вообще без хлеба…
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
