==========================================
Мегалидер, который рулит королем, из Хабаровска едет в Читу за рулем по российской суглинистой глуби.
Тот, кто верит мелодиям местных сурдин, может предположить, что он едет один, но
имеется ролик в Ю-Тубе. Это ролик, что местным любителем снят: мужики вдоль обочин друг друга теснят (лица бодрые: тронешь – зарежем) и с улыбчивым матом, с каким, говорят, выходил к поездам партизанский отряд, неотступно следит за кортежем.
А кортеж, доложу я вам, – это кортеж.
По Сибири такой не катался допрежь. Так езжали, поди, богдыханы, да и те по сравнению с нами отстой. Для начала по трассе, с рассвета пустой, проезжает машина охраны. За охраной менты, за ментами спецсвязь (представляете, если б она прервалась? Все правительство – без властелина!). А за ними, под
дружное «Ишь!» партизан, молодежная, желтая, как пармезан, мчит премьерская «Лада Калина».
А за ней – ФСБ, ФСО и ФАПСИ: если даже премьера комар укуси – он останется тут же без носу.
Вслед за тем, в окруженье своих холуев, поспешают начальники местных краев, приготовившись бодро к
разносу. Специально для них, разрази меня гром, едет несколько «скорых» со всяким добром, от наркоза и до вазелина! И автобус ОМОНа, набитый людьми, чтоб не вышло избытка народной любви. И резервная «Лада Калина».
Вслед за ними, с брезентом на крепких бортах, – грузовик с населеньем,
откормленным так, чтоб лицо благодарно лоснилось: сплошь простые крестьяне, от древних основ, затвердившие сотню пронзительных слов про верховную светлость и милость.
Есть и жалобы с грустным качаньем бород: то дожди иногда, то грибов недород; три-четыре тревожащих факта, чтобы в ту же секунду
вмешался премьер – детский сад, например, комары, например; но покуда справляемся как-то. А за ними, мигалкою сплошь осиян, грузовик пирожков от простых россиян: их могло бы хватить до Берлина; а за ними, готовно собрав вещмешки, едет рота солдат – охранять пирожки; и еще одна «Лада Калина».
Вслед за тем – журналистов проверенный пул, разговаривать, чтобы премьер не заснул: скукота на пустующей трассе!
Ни попутчиков, ни госсовета тебе, десять раз переслушана группа «Любэ» (группа «ЧайФ» выжидает в запасе). Телегруппа нацелила свой бетакам. Вслед за нею – охрана, чтоб
бить по рукам, если местная грязь, или глина, или пьяный народ со своим пирожком в предусмотренный кадр забредает пешком. И четвертая «Лада Калина».
Будто мало охраны на каждом шагу – мчит отряд МЧС, возглавляем Шойгу, если вдруг чрезвычайное что-то.
Десантирован шефом в таежную
гать, мчит отряд молодежи, чтоб лес поджигать и тушить его тут же, для фото. Вслед за ними отряд несогласных везут, несогласные в ужасе ногти грызут – в их автобусе едет дубина; это шоу развозят во все города – «вот что будет с решившим пойти не туда».
И контрольная «Лада Калина».
Боже, сон ли я вижу?
Когда я проснусь? Едет вся бесконечная путинорусь, вся бранжа, говоря по-хазарски; растекается солнечный блик на крыле, позабытый Медведев скучает в Кремле – он остался один на хозяйстве. Едет питерских стая, ЛУКОЙЛ и «Газпром»; ровно столько народа, чтоб тесным
кольцом окружать своего исполина и попискивать, теша его маскулин; и десяток проверенных «Лада Калин».
Что ни «Лада» у них, то «Калина».
А страна по обочинам – те ж, да не те ж, – наблюдает с ухмылкой, как этот кортеж заползает в таежную осень, и втихую картинки кладет в
интернет.
«Русь, куда же ты едешь?» – спросил бы поэт.
Мы же знаем куда. И не спросим.
Дмитрий Быков
=====================================
В сентябре тринадцатого года
Недостойное подражание Лео Каганову и Дмитрию Быкову
В сентябре тринадцатого года,
позабыв собаку и жену,
ехал Президент в «Калине» желтой,
может даже в пику Шукшину.
Он поднялся утром, выпил чаю, г
лянул в коридор –
дежурный спит.
Написал сожителю записку –
и на холодильник под магнит.
«Дима, здравствуй. Пыль смахни салфеткой
с рычагов давления на мир.
Буду поздно, купишь в магазине
хлеб и с синей крышечкой кефир».
Он завёлся, глянул на куранты,
было
что-то около семи.
И уехал тихо, без охраны.
Может в пику либеральным СМИ.
И уже за городом, за МКАДом,
Президент нажал покрепче газ.
Думал государственные мысли
и ругал тихонечко ГЛОНАСС.
Лёгкий дождик пыль прибил на трассе,
Президента
дождик вдохновил.
Тормознул он у кустов малины,
и в кустах, естественно, отлил.
По простому, кстати, не в граните.
Скромность ему свойственна вполне.
Вышел из кустов – а рядом «Нива»
и два мужика чуть в стороне.
Вот заглохли, мужики сказали,
отбуксируешь до СТО?
Правда, денег много не заплатим.
Трос давай, не нужно ничего.
Он довёз машину, дал советы,
что могло в моторе полететь.
Там механик – молодой парнишка,
а у Президента «Нива» есть.
А потом от денег отказался:
деньги
брать у вас мне не с руки.
Мужики спросили: кто ты? Путин.
Очень удивились мужики.
И поехал дальше, помогая
всем, кто повстречается в пути.
Широка страна моя родная,
в десять лет до края не дойти.
И на эти страшные просторы –
остро не хватает
всем колёс.
Бабушку с бидонами подбросил,
школьников до станции подвёз.
Между тем в Кремле столпотворенье –
Президент мобильный не берёт!
Что же будет с Родиной и с нами,
если он обратно не придёт?
Страх заполнил души федералов,
и
руководитель ФСБ
плачет над портретом Президента,
в рот засунув табельный ТТ.
На ноги подняли полицейских,
телеграммы в Подмосковье шлют,
изучают спутниковый снимок
и дежурного в подвале бьют.
Всюду сигаретные окурки,
карты с плотной порослью
флажков.
Бледной тенью бродит в коридоре
с каплями сердечными Сурков.
К вечеру известье просочилось
в оппозиционный интернет.
На ютюбе выложили кадры –
Путин едет, а охраны нет.
Люди собрались на Триумфальной,
затоптав парковку и забор.
И Медведев вышел из машины,
взмахом рук заканчивая ор.
Он ушёл, но обещал вернуться –
сдержанно Медведев подтвердил.
Шапки вверх бросали либералы,
а Лимонов – бороду обрил.
Дмитрий Анатольевич уехал,
и ОМОН пошёл давить бузу.
Прапорщик
жемчужный в автозаке
вытирал дубинкою слезу.
Что же это, блин, за наказанье –
всяк в Кремле качает головой,
вроде бы уже и не у власти,
в тоже время вроде бы живой.
С кем дружить? Кого мочить в сортире?
Кто подарит токарю часы?
Сам
Грызлов, растерянный и жалкий,
утром позабыл надеть усы.
Всё мутнее небо над столицей,
всё сильнее ужас и разброд.
Приросли истерикой промили -
безотцовщиной прибит народ.
В ящике юродствует Леонтьев,
в магазинах кончилась еда,
и пустеет, мать
её,
Рублёвка и летит элита навсегда.
С той поры по городам и весям,
принося несчастиям конец,
сея ужас в коррупционерах,
носится Летучий Калиндец.
Где проедет – зреют урожаи.
Разбухая, крепнет Вертикаль,
газовые трубы прорастают
в
позабытую Газпромом даль.
Чересчур народ охоч до чуда,
до халявы проще говоря,
вот и слился с чаяньем народа
Путин в середине сентября.
Позабыты распри и волненья
и сияют звёзды над Кремлём
не тревожным сталинским рубином –
путинским весёлым
янтарём.
