Специалист по установке пластиковых окон Александр Прищепов приехал в Москву из Обнинска в 2005 году и устроился курьером в инвестиционную компанию «Тройка Диалог». Через два года Прищепов прошел курс игры на бирже стоимостью примерно 1500 рублей и устроился управляющим фондами в ИК «Максвелл
Капитал». Там новому специалисту сразу доверили три паевых фонда, в которые доверчивые вкладчики внесли 500 млн рублей. За год Прищепов проиграл из них 320 млн рублей.
Безответственность и непрофессионализм российских трейдеров, помноженные на золотое правило «прибыль - на себя, убытки
- на клиента», в течение долгого времени были незаметны. Все маскировал рост фондового рынка - последние несколько лет он поднимался на 50–80% в год. Зарабатывать на постоянно растущем рынке большого ума не надо. Это получалось почти у всех - вложения в ценные бумаги приносили намного больше, чем
давали банковские депозиты. Вкладчики были довольны, денег не считали, о рисках не думали. И вот все рухнуло.
Кризис показал, чего на самом деле стоят многие профессионалы рынка ценных бумаг. То ли по ошибке, то ли по злому умыслу большинство из них превратили капиталы своих клиентов в
пыль. Конечно, сыграло роль и падение рынка - упала стоимость почти всех бумаг. Инвесторы, конечно, потеряли на этом. Но во многих случаях убытков можно было бы избежать. «В мае 2006 года, анализируя ситуацию на рынке, мы поняли, что она неестественна и не будет долго продолжаться. Мы не знали,
когда точно начнется кризис, но были уверены, что до 2009 года», - в октябре говорил «Ведомостям» владелец «Тройки Диалог» Рубен Варданян.
Но клиентам «Тройки» это знание не помогло. Весной прошлого года «Тройка» вложила средства с пенсионных счетов своих клиентов в акции российских
компаний. Такая агрессивная стратегия обычно строится на уверенности, что рынок будет расти и дальше. А рынок обвалился - в полном соответствии с прогнозом «Тройки». Пенсионные накопления ее клиентов похудели почти на 45%, и это худший результат на этом рынке.
Как так вышло, спросил у
«Тройки» Newsweek. «Доля акций в портфеле в соответствии с инвестиционной декларацией всегда была достаточно высока, именно это и обусловило значительное изменение оценочной стоимости портфеля», - ответила директор по работе с государственными клиентами «Тройки Диалог» Анна Ведерникова. Иными
словами, клиентов предупредили заранее - будут вкладываться в акции.
То же самое - практически слово в слово - говорят и в управляющей компании «Агана». По одному из пенсионных портфелей она также потеряла почти 45%. Сейчас в «Агане» призывают будущих пенсионеров не унывать и даже
обещают прибыль - максимум через 10 лет. Можно было потерять меньше, продав акции, когда они только начали дешеветь. «Падение рынка акций было настолько стремительным и глубоким, что продавать акции и фиксировать убытки на таком резко снижающемся рынке мы посчитали нецелесообразным», - говорит
Newsweek гендиректор УК «Тринфико» Роман Соколов. Он имеет в виду, что эффективнее уже дойти до дна и дождаться роста.
«Тринфико» по одному из портфелей потеряла в течение девяти месяцев 2008 года больше 44% и вместе с «Тройкой» и «Аганой» возглавляет список худших управленцев
пенсионными активами.
У инвестиционных компаний всегда есть выбор: рисковать чужими деньгами или действовать осторожно. Многие управляющие капиталом - и в мире, и в России - выбрали первый вариант. Теперь экономисты и политики твердят, что эта коллективная безответственность и стала
одной из главных причин кризиса.
Есть старая шутка о том, к чему приводит лишняя самоуверенность менеджеров: «На кладбище много могил брокеров, последними словами которых было “такого я еще не видел”». В том смысле, что они не ожидали, что ввязались в рискованную игру. Шутка уже
неактуальна. Многие управляющие предвидели нынешний кризис, но ничего не предпринимали, чтобы помешать разорению своих клиентов.
ФОНДЫ БАНКОВСКОГО ОБНУЛЕНИЯ
Минус 45% годовых - это еще приличный результат. Абсолютным лидером по убыткам в 2008 году стали общие фонды
банковского управления (ОФБУ) банка «Юниаструм». В управляемом им фонде «Премьер–Фонд российских акций “Удвоенный”» растворилось 98% денег вкладчиков. Чуть отстает банк «Зенит» - клиенты его фондов «Доходный II» и «Перспективный» потеряли 95% средств. ОФБУ - это банковский продукт, построенный по
модели паевых инвестиционных фондов, только с большей свободой действий: деньги вкладчиков идут в оборот на рынок. Банковские депозиты не спасали даже от инфляции, а на ОФБУ люди зарабатывали 50% годовых и более.
На фоне «Юниаструма» и «Зенита» фонд «Аврора» Транскредитбанка (ТКБ)
смотрится победителем: 78,9% убытка. Теперь все они пытаются объяснить: вкладчики знали, на что шли. «Фонд “Аврора” позиционируется как портфель с агрессивной торговой стратегией. Но доходность, в несколько раз превышающая общерыночную, не бывает бесплатной», - говорит Дмитрий Горский из ТКБ.В
«Зените» тоже говорят, что клиенты понесли убытки из-за объективных причин. «[Причиной стало] резкое ухудшение конъюнктуры и обесценивание всех без исключения ценных бумаг», - объясняет замначальника инвестиционного департамента банка Сергей Матюшин.
Но бывшие вкладчики «Юниаструма» не
согласны. Осенью они написали жалобу в Генпрокуратуру. По их мнению, все дело в так называемой «игре с плечом»: управляющие фондов закладывали акции, потом брали кредит под залог этих акций, покупали новые акции и снова закладывали их. Эта пирамида приносила сверхприбыли, пока рынок рос. Но когда
акции подешевели, «Юниаструму» и ему подобным потребовалось срочно довнести денег, чтобы обеспечить залог. Чтобы достать деньги, банки стали сбрасывать и без того стремительно дешевеющие акции, и стоимость многих ОФБУ резко упала. 29 сентября некоторые фонды того же «Юниаструма» подешевели на 90% и
более. Их вкладчики утверждают, что потеряли около 1 млрд рублей.
Они подозревают, что у фондов «Юниаструма» была еще одна особенность: едва ли не 50% средств некоторых ОФБУ шли на покупку векселей компании «Ютрэйд». Одним из руководителей «Ютрэйда», говорят потерпевшие, был зампред
«Юниаструма» Денис Еганов. А осенью у «Ютрейда» закончились деньги, и цена векселей упала до нуля. В конце года Еганов уволился из банка, и где он теперь, в «Юниаструме» не говорят. Зато в банке по-прежнему работает управляющий ОФБУ Михаил Королюк, военный медик из Санкт-Петербурга. Он не захотел
разговаривать с Newsweek, но любой желающий может получить его ценный совет на сайте www.moysha.ru, который Королюк продолжает вести несмотря ни на что.
КТО НЕ РИСКУЕТ
Над ОФБУ нет госконтроля: управляющие могут вкладывать деньги как угодно и куда угодно, хоть в АО «МММ». А
для паевых инвестиционных фондов (ПИФ) действуют строгие правила размещения средств пайщиков, есть требования к отчетности, и за всем этим следит Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР). Несмотря на это, вкладчики ПИФов потеряли немногим меньше тех, кто вложил в ОФБУ. Например, фонд
«Останкино - Российская связь» Банка Москвы показал убытки в 83%.
Экономист Владимир Мау утверждает: кризис показал, что государство не справилось с регулированием финансовых рынков. Еще в 2007 году эксперты обсуждали вопрос об ограничении доступа инвесторов к отраслевым фондам.
Отраслевые ПИФы вкладывают средства в конкретные отрасли. Это очень рискованно: опасно класть все яйца в одну корзину. Случись что с этой отраслью, как это случилось со связью, и инвестор потеряет практически все. Банки не особо утруждали себя разъяснениями, что чем выше риск - тем выше доход, и
наоборот.
Всего в разных отраслях были созданы почти два десятка отраслевых фондов. Логика была в том, что управляющие ПИФами регистрировали сразу несколько таких фондов и вкладывали в каждый небольшую сумму, покупая прибыльные, но потенциально опасные активы. Какой-нибудь фонд приносил
фантастические проценты годовых. Его везде рекламировали. А вкладчики не задумывались, что сверхвысокий процент - признак риска, и плюс 60% сегодня легко могут обернуться минус 80% завтра.
У Банка Москвы была одна из самых широких на рынке линеек отраслевых фондов. Говорить с Newsweek
на эту тему в банке отказались. Предпочли отмолчаться и в компании «Максвелл Капитал» - их одноименный фонд стал лидером по убыткам среди ПИФов. Он похудел почти на 84%. После этого пресс-служба компании была расформирована, а гендиректор Петр Ланин не стал отвечать на вопросы. Сотрудники компании
рассказывают, что в последнее время он отказывается общаться с прессой.
Еще недавно менеджеры «Максвелла» и не думали скрываться. Управляющий паевыми фондами Александр Прищепов прославился на рынке в прошлом году своим мощным карьерным взлетом - из курьеров в фонд-менеджеры. А его
начальник Сергей Усиченко стал знаменит в январе: в прямом эфире «РБК-ТВ» он выпил водки за упокой фондового рынка со словами «о покойнике - либо хорошо, либо ничего».
НЕТИПИЧНАЯ ЛИХОРАДКА
«Как правило, деньгами управляли люди с хорошей подготовкой - имеющие степень MBA
западного университета», - оправдывает своих коллег бывший менеджер Deutsche Bank Владимир Пахомов. «Случай с “Максвеллом” нетипичен для нашего рынка», - говорит он. Управляющие «Максвелла» отличились и на рынке облигаций. Долговые бумаги дают меньший доход, чем акции, зато они более предсказуемы -
инструмент для тех, кто не хочет рисковать и готов меньше заработать. Для таких вкладчиков создавались ПИФы облигаций. «Максвелл» тоже создал свой ПИФ и наполнил его портфель бумагами компаний, которые в итоге не смогли расплатиться по долгам. Вкладчики потеряли почти 75% вложенных средств.
Другие управляющие показывали результаты еще хуже, чем «нетипичный для рынка» «Максвелл». В облигационном фонде «Универсальный» управляющей компании «Кэпитал Эссет Менеджмент» исчезло 78% денег клиентов. Дозвониться до компании не получилось, а письмо, отправленное по электронной почте
генеральному директору Эдварду Жуку, осталось без ответа. Почему фонд похудел почти на 80%, известно: на деньги вкладчиков управляющие покупали бумаги, по которым потом произошел дефолт. Это, к примеру, облигации компаний «АПК “Аркада”», «Инком-Лада», «Марта».
«В пенсионных и паевых
фондах проходила масса сделок с преддефолтными облигациями, которые - нередко задним числом - передавались с баланса управляющей компании на пенсионный фонд. Зачем - понятно: чтобы большую часть потерь переложить с компании на ее клиентов», - убежден один из крупных московских финансистов. Он
говорит, что ФСФР плохо защищает права инвесторов. «У нас ведь как устроено: управляющие клиентским капиталом не отделены от операций с собственным капиталом», - объясняет он. Это значит, что менеджер может сидеть на двух стульях одновременно: пытаться заработать деньги для себя или для компании и
оказывать брокерские услуги клиенту. Тогда возникает большой соблазн переложить свои проблемы на клиентов. «Доказать это невозможно. Чтобы поймать их за руку, надо всюду расставить камеры и записывать все подряд», - говорит собеседник Newsweek.
Это теперь эксперты называют беспечными
игроков, которые выпускали облигации, занимая таким образом на долговом рынке. Они выпускали облигации, не имея за душой ничего, но раньше это считалось нормальным. Дефолтов практически не было, и все привыкли верить, что любая компания вернет долг. А те предоставляли управленческую отчетность,
нарисованную чуть ли не на коленке. Аудиторы смотрели на это сквозь пальцы, а инвесторы все покупали и покупали эти облигации.
Чем хуже обеспечены облигации, тем больше проценты, которые платит по ним выпустившая их компания: а то их не купят. «Облигации нормальных компаний с хорошей
отчетностью приносили 7–8% годовых, а инвесторы хотели больше, например, 15%, - рассказывает Павел Соколов, управляющий директор “Тройки Диалог”. - А 15% - это “Банана-мама”, старт-ап, компания без бизнеса».
С сентября случилось 56 дефолтов по облигациям. «В предыдущие годы компании
активно брали в долг и не смогли быстро остановиться: чтобы выплачивать старые долги, им надо было залезать в новые», - объясняет руководитель долгового департамента «Уралсиб Кэпитал» Борис Гинзбург. «Уралсиб» продавал облигации шести компаний, и все они потом объявили дефолт. «Обвинять нас - все
равно что жаловаться на высокий уровень холестерина, обедая в “Макдоналдсе”. Вы же знаете, на что идете», - говорит Гинзбург. Впрочем, в США клиентам не раз удавалось отсудить деньги у «Макдоналдса».
Как правило, деньгами управляли люди с хорошей подготовкой - имеющие степень MBA западного университета», - оправдывает своих коллег бывший менеджер Deutsche Bank Владимир Пахомов.
Отобрать деньги у студента программы MBA проще,
чем забрать леденец у ребенка. К моменту получения диплома это, как правило, уже не требуется – они сами начинают разбрасывать деньги налево и направо. Хотя смеяться над людьми, явно пораженными в умственных способностях, негуманно — эта история про студентов MBA заслуживает того, чтобы стать
общественным достоянием.
Каждый год профессор Макс Базерман продает студентам MBA из Harvard Business School двадцатидолларовую купюру намного выше номинала. Его рекорд – продажа $20 за $204. А делает он это следующим образом.
Он показывает купюру всему классу и сообщает, что отдаст $20
человеку, который даст за нее больше всего денег. Правда, есть небольшое условие. Человек, который был сразу за победителем, должен будет отдать профессору ту сумму, которую он был готов отдать за $20.
Чтобы было понятно – допустим два самых высоких бида были $15 и $16. Победитель получает
$20 в обмен на $16, а второй человек должен будет отдать профессору $15. Таковы условия.
Торги начинаются с одного доллара и быстро достигают $12-$16. В этот момент большинство студентов выпадают из аукциона, и остаются только два человека с самыми высокими предложениями. Медленно, но
уверенно аукцион подходит к цифре $20.
Понятно, что выиграть уже невозможно, однако проиграть тоже не хочется, ибо проигравший не только ничего не получит – он еще вынужден будет заплатить профессору номинал своего последнего бида.
Как только аукцион переходит рубеж в $21, класс
взрывается смехом. Студенты MBA, якобы такие умные, готовы выплатить за двадцатидолларовую купюру выше номинала. Действительно -комично и очень точно описывает поведение держателей степени MBA.
Однако аукцион продолжается и быстро доходит до 50 долларов, затем до ста, вплоть до $204 – рекорд
Базермана за свою преподавательскую карьеру. Кстати, во время тренингов профессор проделывает тот же трюк с топ-менеджерами и CEO крупных компаний – и всегда продает $20 выше номинала.
Почему люди неизменно платят за двадцать долларов больше денег, и что пытается показать профессор?
У
человека, особенно в бизнесе, есть слабое место – loss aversion или боязнь потери. Многочисленные эксперименты (часть из которых я уже описывал на davydov.blogspot.com) показывают, что человек себя ведет крайне нерационально и даже неадекватно, когда начинает терять деньги.
Поначалу все
студенты считают, что у них есть возможность получить халявные деньги. Ведь они не дураки и не станут платить больше двадцати баксов за двадцатидолларовую купюру. Однако как только торги доходят до $12-$16, второй человек понимает, что ему грозит серьезная потеря, поэтому он начинает бидить больше,
чем собирался, пока аукцион не доходит до $21. На этом этапе оба участники потеряют деньги. Но кто-то потеряет всего доллар, а кто-то двадцать. Чтобы минимизировать потери, каждый человек старается стать победителем. Однако эта гонка приводит только к тому, что оба участника аукциона теряют все
больше и больше денег, пока размер потерь не достигает такой суммы, что глубже копать яму просто не имеет смысла.
Таким образом, желание получить халявную двадцатку оборачивается потерями. Самое интересное, что есть масса данных – особенно на фондовом рынке и в казино – которые
показывают феномен Базермана в действии. Человек начинает терять деньги. Вместо того, чтобы зафиксировать убыток, он надеется, что сможет отыграть проигрыш – и практически всегда теряет все больше и больше денег.
Так что помните урок хитрого профессора – боязнь потерь ведет к бОльшим
потерям. Фиксируйте убытки, пока они минимальны. Ну и никогда не доверяйте деньги человеку со степенью MBA.
В торги вступать можно и нужно ,но в пределах разумного ,просто если в конторе есть такой азартный чел ,который в погоне за прибылью готов потратить больше ,чем
заработать то именно этот фактор ооочень опасен.
