Обычная фантастика но так до ужаса реалистично написано про то как исчезает белое население земли. Про то что страны золотого миллиарда стараются заводить как можно меньше детей живя по принципу
"Да, у них было всё – кроме детей.
– А зачем они нам? – вполне искренне удивилась Джейн,
когда Натаниэль завёл в очередной раз разговор на эту тему, выбрав, как ему показалось, наиболее подходящий момент – они лежали в супружеской постели, отдыхая после любви.
– Как это зачем? – не понял Нат. – Странный вопрос…
– Ну почему же странный? – снова удивилась Джейн, слегка
покалывая своими острыми ноготками обнажённую грудь мужа. – Я действительно не понимаю, зачем тебе это нужно! Мы с тобой молоды, перед нами весь мир, в котором столько всего интересного и приятного, у нас есть деньги, которые можно со вкусом потратить на массу полезных вещей и удовольствий, а ты
заморачиваешься какими то там детьми! Всю жизнь мечтала – ходить с пузом, переваливаясь с боку на бок, как глупая толстая гусыня; потом мучаться, пока этот кусок мяса будет выползать из моего тела, орать от боли, а потом ещё возиться с мокрыми памперсами! И для чего? Чтобы лишить себя всех доступных
нам удовольствий? Только ради этого?
– Подожди, подожди, – Нат перехватил руку жены, целеустремлённо и в тоже время словно ненароком переместившуюся с его груди на живот и ниже. – Но ведь мы же не вечно будем молодыми – мы состаримся! И потом, ведь до тебя миллиарды женщин рожали, и…
–
Знаешь что, дорогой, – Джейн вырвала свою руку из его пальцев, пружинисто села на кровати, и Натаниэль почти физически ощутил, как в ней закипает раздражение, – я не собираюсь следовать заветам прабабок, игравших в свиноматок! По твоему, основное назначение женщины – это быть родильной машиной, так,
да? Только не надо сказок про стакан воды, который тебе подадут на старости лет благодарные отпрыски! Да они прежде всего буду думать о том, как бы поскорее спровадить эту старую руину – то есть тебя – в крематорий и получить наследство! Да, да, именно так! Нужно зарабатывать деньги, и тогда тебя до
самой смерти будут заботливо облизывать нанятые няньки сиделки, и безропотно выносить за тобой дерьмо, потому что ты им за это будешь платить – и хорошо платить, вот так! А дети… – и она брезгливо сморщилась. – А что до россказней о продолжении рода – оставь это пасторам, лепечущим что то про рай и
ад! Мне лично наплевать, что будет здесь, на это дрянной планете, после того, как я сдохну и стану бесплатным ланчем для червей. Живём один раз, и поэтому надо взять от этой жизни всё, что можно – и даже то, что нельзя! А если тебе так надо о ком то заботится – если тебе меня мало, – давай заведём
собаку: хлопот меньше, а удовольствие то же. А пользы – пользы даже больше: хорошая собака – это престижно."
Вот и получается потом
"– То то ты даже от этого несложного дела отлыниваешь всю жизнь, – съязвил Дик, набулькивая себе в стакан с кубиком льда очередную порцию «скотча». – Феминизм, охрана чести и достоинства женщины от сексуальных домогательств – мы дружно поём это песню вот уже лет
пятьдесят. Вот и допелись, и доохранялись, умники! А теперь вступает в действие закон природы – энергично размножающаяся популяция человекообразных животных подавляет и вытесняет другую, пренебрегающую основным инстинктом. Всё очень просто. Да ещё смешанные браки – мы растворяемся в арабах, неграх,
китайцах. Их кровь заменяет нашу – пройдёт ещё лет сорок, и на Земле не останется ни одного чистокровного белого, а вместе с нами уйдёт и вся наша культура. Наши женщины охотно ложатся в постели биологических победителей и рожают здоровых метисов – тут чутьё им не отказывает!
– Тебе бы вещать
с амвона о наступлении Апокалипсиса, Дик, – не выдержал Нат. – После такой проповеди остаётся только застрелиться! Можно подумать, что белые девушки напрочь пренебрегают белокожими парнями!
– Скажи это своей дочери, Натти, – усмехнулся Мэрфи. – Она у тебя уже большая и наверняка уже
посматривает на парней. Нет, ребята, всё будет именно так, как я вам говорю, попомните моё слово! Вы знаете, почему евреи выжили, несмотря на все обрушивавшиеся на их голову гонения и холокосты, а? Я вам скажу – они берегли чистоту крови и трепетно относились к детям. А мы – мы пренебрегли этой
древней мудростью. Знаете, почему я развёлся со своей стервой? Нет? Она не хотела иметь детей – видите ли, прибыль не окупает вложенных инвестиций! Конечно, я могу взять себе хоть завтра какую нибудь филиппинку, которая нарожает мне целую кучу детёнышей, но, – он сделал яростный глоток, – этого не
хочу уже я! – И немного помолчав, спросил у хозяина дома, показывая на пустую бутылку. – Слушай, надеюсь, это не последняя боеголовка в твоём арсенале? А то что то разговор у нас пошёл больно тоскливый…"
"– Я уже большая, папа, – быстро заговорила Кэролайн, ничуть не стесняясь пикантности ситуации и предупреждая зреющую вспышку ярости отца. – А это мой boy friend, он хороший парень, его зовут…
– Меня не интересует, как его зовут, – в голосе Натаниэля прорезались рычащие нотки. – Он – такой,
как он! – убил твою мать! И после этого ты… – он сделал шаг вперёд. – Я его порву пополам, этого твоего…
– Папа, папа! – Кэролайн соскочила с постели и раскинула руки, загораживая собой замершего от ужаса парня. – Там были арабы, а Редди индус, и то не чистокровный, его мать англичанка, и
он…
– Какого чёрта… – прохрипел Нат, натолкнувшись на острые груди дочери. – Ты что, не могла себе найти белого парня? Что у этих браун скинов, мёдом между ног намазано?! «Боже, что я несу…».
– А среди белых нет нормальных парней! – отрезала Кэрри с неожиданной злостью. «Как она похожа
на Джейн – вот тебе и папина дочка…». – Они больше присматриваются к попкам друг друга! У нас в классе половина белых парней – завсегдатаи гей клуба! А один даже хвастался, что живёт с каким то старым педиком, и что тот ему ни в чём не отказывает, и что даже машину ему купил. – Кэрри почти
тараторила, словно боясь, что отец её перебьёт, не дав договорить до конца. – И что остаётся делать нам, девушкам? Тоже лизать друг друга? Нет уж, извини! Мне такая любовь не по нутру!"
"«Новые варвары» не штурмовали твердыни белой цивилизации, не взламывали таранами неприступные стены, не забрасывали на зубцы башен крючья верёвочных лестниц. Их пригласили внутрь этих крепостей сами их обитатели – пригласили для того, чтобы варвары подметали двор, чистили котлы на кухне, ухаживали
за скотом и прислуживали господам. А потом – потом случилось неизбежное: многочисленные пришельцы заявили о своих претензиях на место под солнцем.
Коренное белое население Америки и всех развитых стран Европы старело. Стариков становилось всё больше и больше, молодых – всё меньше и меньше. По
закону всего живого и дышащего старики уходили, уходили рано или поздно, несмотря на все достижения медицины и на увеличение продолжительности срока жизни, и некому было их сменить – у господ было мало детей и ещё меньше внуков, не говоря уже о правнуках.
А рядом бушевал и кипел жизненной
энергией совсем другой мир, отличный от сытого и упорядоченного мира белых. Этот мир молодел, ему было уже тесно в своих естественных границах, и молодые, полные сил выходцы из этого мира искали применение своим силам. И находили – в стареющем и дряхлеющем мире белых.
К середине тридцатых
политическая карта планеты начала изменяться. Рождался Новый Халифат – арабские страны объединялись. Процессу объединения способствовала экономическая интеграция – единая арабская валюта оказалась ниткой, сшившей отдельные лоскуты веры, обычаев и традиций в общий ковёр сверхдержавы.
Новый
Халифат стремительно расширял свои границы. Африканские страны одна за другой входили в его состав – волна катилась с востока на запад и с севера на юг, от Египта до Мавритании и Марокко и от Ливии до Мадагаскара и Южно Африканской республики. Движение шло и на север – бывшие среднеазиатские
республики исчезнувшего Советского Союза становились владениями Нового Халифата. Россия съёживалась до границ XVI века, оскаливаясь клыками ядерных боеголовок в ответ на попытки «новых бедуинов» проверить прочность её рубежей. Однако страсти кипели и внутри России – мусульманские республики –
Татарстан, Башкирия, Калмыкия – требовали выхода из состава федерации с тем, чтобы воссоединиться с единоверцами и стать частью Халифата.
Турция легко рассталась с европейскими ценностями, быстро возвращаясь во времена Сулеймана Великолепного и Оттоманской империи, и на Балканах – в который
уже раз за долгую историю этим мест – всё туже затягивался узел противоречий. «Возьмут ли новые варвары Рим?» – вопрошали итальянские газеты, а в Испании всерьёз поговаривали о новой Реконкисте, если мавры вновь захватят Кастилию и Арагон. Франция, формально оставаясь президентской республикой, всё
больше напоминала восточный эмират, а потомки викингов, силясь оградить свой дом от наплыва пришельцев с востока, ужесточали иммиграционные законы. Праправнуки сипаев появились в британском парламенте, и Шотландия с Ирландией заявили о своём выходе из Соединённого королевства.
А на Дальнем
Востоке и в Тихоокеанском регионе во весь голос заявила о себе другая сила. Япония, Китай и Корея образовали Азиатский Союз «жёлтых драконов» – технические достижения Страны Восходящего солнца соединились с неисчерпаемыми человеческими ресурсами Поднебесной империи. Новорождённый Союз, запустив
щупальца в Сибирь и вобрав в себя Малайзию с Индокитаем и множество мелких островных государств Тихого океана, энергично проникал в страны Центральной и Южной Америки, используя застарелую неприязнь латиноамериканцев к бледнолицым гринго и прибирая к рукам нефтяные поля Венесуэлы. Индия, Индонезия и
Филиппины оказались на границе сфер влияния арабского мира и «жёлтых драконов», и мусульманские сепаратисты играли в этих странах роль мины замедленного действия. И чесали головы меланхоличные австралийцы, размышляя, удастся ли остановить новый самурайский натиск, куда более масштабный, нежели тот,
который был отбит в прошлом веке. И что лучше – женщины в парандже на улицах Мельбурна или девушки в кимоно на пляжах Сиднея?
Глобальный процесс набирал силу и в Соединённых Штатах Америки – смуглокожие американцы карабкались вверх по ступеням общественной пирамиды. Им было труднее, нежели их
белым собратьям, они встречали сопротивление – когда скрытое, а когда и явное, – однако браун скины брали упорством и главное – числом. Белой молодёжи было слишком мало, чтобы полностью заменить тех, чьё время истекало; белые старики вынужденно уступали свои места людям с другим цветом кожи, и они
становились мэрами городов, конгрессменами и губернаторами штатов. Работал естественный отбор и закон чисел: если из тысячи человек найдётся сотня энергичных личностей, рвущихся к власти, то среди десяти тысяч таковых наберётся минимум пятьсот, а при прочих равных условиях, обеспечиваемых
демократией, – и вся тысяча. А если ещё к тому же на выборах их поддерживают многочисленные единоплеменники… И набирали силу восточные религиозные конфессии, опирающиеся на миллионы и миллионы верующих.
Проникновению выходцев с востока в большой бизнес способствовали арабские нефтяные капиталы
– золотой динар уверенно теснил доллар. К тому же кое кто из старой финансовой элиты, почуявшей, откуда дует ветер, без колебаний переходил на сторону победителей. Динар или доллар – какая, в конце концов, разница? Деньги – они ведь не имеют цвета кожи. А менеджеры среднего звена давно уже
«посмуглели» – бизнесмены тоже люди, и они тоже стареют, и они тоже смертны.
Дольше всех удерживали свои позиции военные. Генералы и адмиралы оказывали всемерную поддержку любому мало мальски перспективному белому, пробивающемуся к заветным большим звёздам на погонах и притормаживали его
конкурентов. Но беда в том, что любой генерал когда то был лейтенантом, а среди выпускников военных училищ всё больше появлялось смуглокожих лейтенантов. И браун скины становились командирами атомных подводных лодок и авианосцев, ракетных баз и крупных войсковых соединений. А белые ветераны,
помнившие «Бурю в пустыне», уходили в отставку, с тоской вспоминая «старые добрые времена».
Мир менялся – изнутри."
«Мы жили хорошо, даже очень хорошо – у нас было всё. Мы поднялись на вершину, огляделись и… поняли, что дальше идти некуда, да и незачем. И нам стало тепло и уютно, и мы перестали понимать тех сумасбродов, которые когда то плыли через бушующие моря, ломились сквозь непролазные джунгли и карабкались
по скалам. Хотя нет, мы их понимали – если в конце пути героев ждали груды золота или алмазные россыпи. Тогда да, тогда стоит сворачивать шеи на преградах и в кровь обдирать руки. Но для нас всё это было уже позади – мы шагали по протоптанным дорогам, точнее, мчались по ним на своих роскошных
машинах. Нам не надо было ломать голову над тем, как нам жить – рецепт уже приготовлен. Добейся успеха и наслаждайся жизнью – регламентированной и до последней клеточки расчерченной жизнью, где каждому отведено соответствующее место. Нам объясняли, что хорошо и что плохо, что надо кушать и как нужно
одеваться, какую машину купить и какую передачу смотреть, какой пастой чистить зубы и за какого кандидата голосовать на выборах. И мы слушались, и следовали предписаниям, и радовались тому, как хорошо всё у нас устроено – мы ведь искренне в это верили. И когда нам говорили, что дети нам не нужны,
потому что они сводят с ума своих родителей и мешают им жить, мы тоже этому верили. И мы забыли о том, что любой народ живёт только до тех пор, пока продолжает себя в детях.
Нас приучили к тому, что нам некуда больше стремиться – мы уже всего достигли. А раз так, то зачем заботиться о тех, кто
придёт тебе на смену? И мы расслабились… Мы жили для себя – только для себя. Мы начали воспринимать необходимость заботиться о ком то другом как досадную помеху нашему безмятежному существованию. Мы перестали думать о будущем – зачем, когда есть прекрасное настоящее? Только вот сами ли мы додумались
до этого мудрого откровения, или же нам его ненавязчиво подсказали?»
Доля правды в этой книге есть, окинулв взглядом свой коллектив, половина сотрудников - это люди от 30 до 40 лет, имеет семью, но без детей и не планируют пока и рожать, живут в свое удовольствие, меняют машины, ездят отдыхать заграницу. Их все устраивает.