несмотря на то, что сегодня мусор из дома уже выносился (около 13 часов), ведро снова полное.
подозреваю, что мусорные баки еще минимум пару дней вывозиться не будут :-(
Вот я и
думаю:
лучше мусор хранить в квартире в аккуратно упакованном виде, чем оставить его на улице на разграбление падшим личностям и бродячим живаотным, а ?
а я мусор вывожу на машине всегда, т.к. рядом с домом нету контейнеров - поэтому вся пышма моя..
Коля, к тебе я так уж и быть не повузу ближайшую неделю-две :-D
-- Вот, Ваня,-- сказал он, придвинув к себе табуретку и продолжая
начатый разговор,-- мы привыкли относиться к дерьму с этакой брезгливостью, как будто э то что-то плохое. А ведь,
если разобраться, так это, может быть, самое ценное на земле вещество, потому что вся наша жизнь происходит из дерьма и в дерьмо опять же уходит.
-- Это в каком же смысле? -- вежливо спросил Чонкин, поглядывая
голодными глазами на остывающую яичницу, но
не решаясь приступить к ней раньше хозяина.
-- А в каком хошь, развивал свою мысль Гладышев, не замечая нетерпения гостя.-- Посуди сам. Для хорошего урожая надо удобрить землю дерьмом. Из дерьма произрастают травы, злаки и овощи, которые едим мы и животные. Животные
дают нам молоко, мясо, шерсть и все прочее. Мы все это потребляем и переводим опять на дерьмо. Вот и происходит, как бы это сказать, круговорот дерьма в природе. И, скажем, зачем же нам потреблять это дерьмо в виде мяса,
молока или хотя бы вот хлеба, то есть в
переработанном виде? Встает законный вопрос: не лучше ли, отбросив предубеждение и ложную брезгливость, потреблять его в чистом виде, как замечательный витамин?
Для начала, онечно, поправился он, заметив, что Чонкина передернуло, можно удалить естественный запах, а потом, когда
человек привыкнет, оставить все, как есть. Но это, Ваня, дело далекого будущего и успешных дерзаний науки. И я предлагаю, Ваня, выпить за успехи нашей науки, за нашу Советскую власть и лично за гения в мировом масштабе товарища Сталина.
-- Со встречей,-- поспешно
поддержал его Чонкин. Ударилось стекло о стекло. Иван опрокинул содержимое своего стакана и чуть не свалился со стула. У него сразу отшибло дыхание, словно кто-то двинул под ложечку кулаком . Ничего не видя перед собой, он ткнул вилкой наугад в сковородку, оторвал кусок яичницы и,
помогая
другой рукой, запихал ее в рот, проглотил, обжигаясь, и только после этого выдохнул распиравший легкие воздух.
Гладышев, опорожнивший свой стакан без труда, смотрел на Ивана с
лукавой усмешкой.
-- Ну как, Ваня, самогоночка?
--
Первачок что надо,-- похвалил Чонкин, вытирая ладонью проступившие
слезы.-- Аж дух зашибает.
Гладышев все с той же усмешкой придвинул к себе плоскую консервную банку, бывшую у него вместо пепельницы, плеснул в нее самогон и зажег спичку. Самогон вспыхнул синим
неярким пламенем.
-- Видал?
-- Из хлеба или из свеклы?-- поинтересовался Чонкин.
-- Из дерьма, Ваня, со сдержанной гордостью сказал Гладышев.
Иван поперхнулся.
-- Это как же? спросил он, отодвигаясь от стола.
-- Рецепт, Ваня, очень
простой,-- охотно пояснил Гладышев.-- Берешь на кило дерьма кило сахару...
Опрокинув табуретку, Чонкин бросился к выходу....
