7 января 1950 года при заходе на посадку в аэропорт Кольцово Свердловска разбился самолет «Дуглас» с одиннадцатью хоккеистами спортклуба ВВС, а также шестью членами экипажа. В нелетную погоду команда ВВС, над которой шефствовал командующий авиацией Московского военного округа генерал-лейтенант
Василий Сталин, была отправлена самолетом полка правительственной связи на матч первенства страны с челябинским «Дзержинцем», хотя вполне успевала добраться до места назначения и поездом.
«Дуглас» вылетел в Челябинск с Центрального аэродрома столицы. Перед вылетом экипажу сообщили, что
Урал закрыт из-за нелетной погоды. Пилот «Си-24», 38-летний майор Иван Зотов, участник финский кампании и Великой Отечественной войны, неоднократно летавший с Молотовым, решил лететь на Казань. Там и совершили вынужденную посадку. Из аэропорта защитник Борис Бочарников, лишь перед отлетом
произведенный в майоры и назначенный играющим тренером, доложил по телефону Хозяину, как называли игроки между собой генерала Сталина, о вынужденной посадке и попросил побыстрее отправить команду дальше. Несмотря на неблагоприятные метеоусловия Василий Иосифович приказал дать «Дугласу» вылет.
Майор Зотов полетел, однако не в Челябинск с его захудалым аэродромом, а в Свердловск, расположенный на правительственной трассе, которую пилот знал прекрасно. «Дуглас» он сажал в условиях пурги и нулевой видимости. В аэропорту Кольцово включили на полную мощность прожекторы вдоль
посадочной полосы. По-видимому, увидев в иллюминаторах необычайный свет в «молоке», пассажиры приняли его за огонь пожара. Предполагают, что на двухсотметровой высоте началась паника, и все бросились в хвост самолета, из-за чего машина потеряла центровку. Ивану Зотову выправить машину не удалось, и
она рухнула вниз.
Помимо Бориса Бочарникова погибли еще десятеро хоккеистов. Среди них Харий Меллупс и Роберт Шульманис (рижане, удивлявшие техникой, выдержкой и элегантностью в игре), Иван Новиков и Зденек Зикмунд (бывшие спартаковцы входили не только в хоккейную, но и в теннисную
элиту страны), Юрий Жибуртович (ветеран хоккейной ВВС) и Юрий Тарасов (младший брат Анатолия Тарасова, талантливый спортсмен довоенных лет, которого миновала гибель на фронте).
В том полете на борту «Дугласа» не было Александра Виноградова (дисквалифицирован накануне за грубую игру в
матче первенства против ЦДКА), Виктора Шувалова (Хозяин приказал ему не лететь в Челябинск, чтобы не дразнить местных болельщиков, недовольных его переходом в ВВС из ЦДКА в день катастрофы) и Всеволода Боброва (проспал в гостях после гулянки по случаю какого-то дня рождения, хотя по приказу генерала
Сталина его разыскивали по всей Москве, из-за чего задержали отлет на два часа).
О трагедии, случившейся вскоре после 70-летия Иосифа Сталина, народу было объявлено лишь 19 лет спустя.
Из книги «Спорт ХХ век. Хроника отечественного и мирового спорта» Б.А. Базунов,
«Советский спорт», 2001
В январе 1950 года в аэропорту Кольцово разбился личный "ДУГЛАС" Василия Сталина.
Чото вы напутали, какой Дуглас? и самолет не сталина был.
Гибель хоккейной команды ВВС на Ли 2
5 января
1950 года при заходе на посадку в Свердловске (ныне Екатеринбург) разбился самолет Ли 2. Погибли 11 хоккеистов, врач и массажист команды ВВС, а также 6 членов экипажа.
Зимой 1946 года стартовал первый чемпионат СССР по хоккею с шайбой. Команда ВВС, чей костяк составили спортсмены
одного из московских военных училищ, сразу заявила о себе в полный голос. Ее первый тренер — молодой Анатолий Тарасов; чуть позже на этом посту его сменил Коротков. К осени 1949 года команда летчиков значительно окрепла, ее состав усилился за счет игроков московского и рижского «Динамо». Теперь
любая осечка ВВС воспринималась ее покровителями весьма болезненно.
После того как Коротков вернулся в Академию имени Жуковского, хоккеистов ВВС возглавил Матвей Гольдин, известный в довоенное время игрок в русский хоккей, фанатик спорта. Однако он недолго продержался у руля команды. Гольдина
освободили от тренерских обязанностей за несколько дней до вылета хоккеистов ВВС на матчи в Челябинск и Свердловск. Произошло это при следующих обстоятельствах. Летчики проиграли в принципиальном поединке с «Динамо». У победителей блистал Василий Трофимов, начинавший заниматься русским хоккеем в
Болшевской трудкоммуне, где до войны работал тренером Гольдин. Когда после игры команды направлялись в раздевалку, Матвей Иосифович сказал Трофимову: «Что ж, поздравляю, Василек! Отлично сыграл». Гольдин не заметил, что позади шел безмерно расстроенный проигрышем один из покровителей команды ВВС.
Услышав слова Гольдина, он пришел в ярость: «Ах так! Ты наших врагов поздравляешь?!» В тот же день тренера сняли.
Не поехали на Урал и два ведущих игрока ВВС — Шувалов и Виноградов. Виктор Шувалов вырос в Челябинске, в первые послевоенные годы выступал за местный «Трактор», и его переезд в
Москву уральские болельщики сочли предательством. Поэтому командующий лично распорядился Шувалова на Урал не брать, дабы, как он выразился, «не дразнить гусей». Что же касается Александра Виноградова, то его дисквалифицировали на две игры за нападение на вратаря. К тому же на тренировке перед
отъездом на Урал он получил легкую травму.
И еще одно важное обстоятельство: команда ВВС едет на Урал поездом! Однако новый играющий тренер, Борис Бочарников, настоял на том, чтобы лететь самолетом. По профессии инженер, человек очень умный и образованный, Бочарников — одержимый спортсмен,
честный и справедливый. Возглавив ВВС, он не желал терять ни одного тренировочного дня, а поезд на Урал в то время шел почти трое суток. В результате по настоянию тренера хоккейной команде выделили для чартерного рейса самолет Ли 2.
5 января 1950 года самолет с хоккеистами ВВС на борту
поднялся в воздух с Центрального аэродрома Москвы и взял курс на Свердловск (ныне Екатеринбург).
Полет проходил нормально, но при заходе на посадку на аэродром Кольцово произошла трагедия.
Как рассказывали авиаторы, метеоусловия в районе аэродрома были крайне неблагоприятными — сильная
метель, с резкими порывами ветра. Командир Ли 2 майор Зотов сделал два захода на посадку, но это не спасло — самолет врезался в землю, экипаж и пассажиры погибли.
Расследование катастрофы поручили Ф.Ф. Прокопенко, служившему в управлении боевой подготовки Московского военного округа.
По мнению Прокопенко, катастрофа произошла из за целого ряда неблагоприятных факторов. Во первых, сказались сложные метеоусловия в районе Среднего Урала, из за чего ряд аэродромов закрыли и все самолеты направлялись на аэродром Кольцово. Но и здесь погода была на пределе метеоминимума. Во
вторых, в полной мере проявились негативные последствия ведомственного подхода: местные диспетчеры заводили на посадку в первую очередь «свои», пассажирские самолеты. Чтобы военный Ли 2 не создавал помех этим «бортам», его отправили в зону ожидания, на верхние эшелоны. Ожидание длилось довольно
долго; за это время стемнело, сохранялась интенсивная болтанка, на борту пассажиры стали проявлять беспокойство, да и экипаж занервничал. Хоккеисты сбились в хвост, что для такого небольшого самолета создавало определенные проблемы в пилотировании.
В нескольких километрах от аэродрома
Кольцово находилась другая, плохо оборудованная полоса аэродрома Арамиль, имевшая свой радиопривод с частотами, близкими к частотам аэродрома Кольцово, и с близким курсом захода на посадку. На него то ошибочно и настроился штурман Ли 2. Майор Зотов, опытный летчик, проходя этот привод, посадочную
полосу не обнаружил; ушел на второй круг. Вновь снизившись, включил прожектор, который в условиях интенсивного снегопада создал «экран», похожий на светящуюся стену. Это и стало последним, роковым обстоятельством.
На месте катастрофы нашли искореженную груду металла, а также несколько пар
хоккейных коньков с чудовищно изогнутыми лезвиями. По сломанному пополам серебряному рублю 20 х годов опознали врача команды Гальперина. Он всегда носил с собой этот талисман, который, увы, не спас его от смерти. В одном из кусков самолетной обшивки сохранилась колода игральных карт: Борис
Бочарников — завзятый преферансист.
Вместе с Бочарниковым погибли несколько великолепных хоккеистов. Их имена сохранились не только на обелиске, установленном близ Свердловского аэродрома Кольцово, но также в истории отечественного хоккея.
Иван Новиков, очень быстрый, напористый и
техничный крайний нападающий. Чех Зденек Зикмунд, честный, открытый парень, которого особенно любили в команде. Младший брат Анатолия Тарасова — Юрий, участник войны, которого в спортивном мире нарекли Багратионом за портретное сходство со знаменитым полководцем. Два рижанина: вратарь сборной
команды СССР Харий Меллупс и защитник Роберт Шульманис, который еще в буржуазной Латвии выступал за знаменитую команду «Все звезды Балтики», — элегантный игрок, обладавший сильнейшим броском.
Юрий Жибуртович уже имел звание капитана и учился на третьем курсе Военно воздушной академии имени
Жуковского. В свои 29 лет он говорил, что играет последний сезон. Жил Юрий в одном из домов за стадионом «Динамо», неподалеку от Центрального аэродрома. Жибуртович опаздывал на этот злополучный рейс — такое, впрочем, с ним случалось часто, его даже звали «копушником». Чтобы успеть на самолет,
хоккеист изо всех сил припустил бегом через Петровский парк и на сей раз, хотя и взмыленный, прибыл вовремя.
Погибли в авиакатастрофе также второй вратарь ВВС Виктор Исаев, нападающий Александр Моисеев, врач команды Гальперин и массажист Галкин.
Вместе с командой собирался лететь и
знаменитый Всеволод Бобров, но его не оказалось в самолете. Как и почему — этот вопрос долгое время вызывал споры, пока — совершенно случайно — все окончательно не прояснилось.
До этого широкое распространение получила версия, что Бобров опоздал к самолету из за банального застолья.
Независимо друг от друга некоторые деятели литературы, артисты, военные, работники торговли и общепита клялись и божились, что Боброва спасли именно они. Мол, засиделись с Севкой в ресторане, а когда спохватились, самолет уже улетел. Рассказы похожи один на другой, менялись только названия
ресторанов.
Очень многие, даже в спортивном мире, утверждали, что Бобров все же примчался на аэродром, но через пять минут после того, как самолет ушел в небо. Анатолий Владимирович Тарасов вспоминал поведанную кем то историю, что Бобров якобы даже бежал за катившим по бетонке самолетом.
«Если бы его увидели из иллюминаторов, то, конечно, прекратили бы рулежку», — считает Тарасов.
Андрей Васильевич Старовойтов, в прошлом игрок хоккейной команды ЦДКА, а затем один из лучших советских хоккейных арбитров, рассказывает, что Бобров все таки явился на аэродром вовремя. Но до матчей
на Урале оставалось еще несколько дней, поэтому Всеволод спросил у Бочарникова: «Зачем мы так рано летим?» Бочарников ответил: «Будем там тренироваться». Бобров лишь пожал плечами: «Кто не умеет играть, тот пусть тренируется, а я поеду поездом». И ушел. Правда, рассказывая об этом эпизоде,
Старовойтов добавлял, что сам он на аэродроме не был и говорит с чужих слов.
Гораздо более правдоподобно выглядит версия Виктора Шувалова и Александра Виноградова. Дело в том, что как раз в это время Бобров переходил из команды ЦДКА в команду ВВС — он еще не сыграл за летчиков ни одного
матча. И поэтому, как утверждает Шувалов, Всеволод вообще не намеревался 5 января лететь на Урал, потому что не успел сдать администратору армейской команды свое хоккейное снаряжение. Ему предстояло рассчитаться со старым клубом, а вечером выехать в Свердловск на поезде. Виноградов добавляет, что
Всеволод еще не оформил документы на переход в ВВС. Поскольку до матчей на Урале оставалось время, Бобров собирался уладить все административно хозяйственные дела, связанные с переходом в новый клуб.
И тем не менее даже Шувалов и Виноградов не правы: Бобров все таки должен был лететь в
разбившемся самолете.
Но когда существует уже несколько версий, где гарантия, что еще одна единственно верная? Такая гарантия существует: все, что произошло с ним в день 5 января 1950 года, однажды рассказал сам Всеволод Бобров. В 1953 году он решил написать книгу мемуаров, — увы, его хватило
лишь на двенадцать страниц. Но свою рукопись Всеволод Михайлович начал именно с описания того, как чудом избежал авиационной катастрофы, в которой разбилась команда ВВС.
Об этих двенадцати страничках, написанных Бобровым, забыли все, в том числе он сам. Но, как ни парадоксально, все они
сохранились! Спустя три десятилетия появилась возможность узнать, что произошло с Всеволодом Бобровым 5 января 1950 года, из текста, написанного самим спортсменом, а это документ неоспоримый. Впрочем, сначала нелишне с помощью конкретных фактов опровергнуть расхожие версии, известные ранее. Что
касается ресторанных застолий, которые якобы спасли жизнь Боброву, то здесь вопрос ясен: самолет улетел из Москвы в 6 часов утра, и никаких опозданий, связанных с дружескими обедами или ужинами, просто быть не могло. Не подтверждается и версия, что Бобров не успел оформить свой переход в команду
ВВС: этот переход состоялся еще до Нового года. Всеволод уже имел право выступать за команду ВВС, а значит, ему предстояло лететь в ее составе на Урал.
Но что же произошло на самом деле? Всеволод Михайлович в набросках мемуаров, названных «Капитан олимпийских команд», свидетельствует:
«То, о чем я сейчас собираюсь рассказать, для меня настолько странно и необычно, а события настолько тягостны, что, когда я об этом вспоминаю, то, что произошло много лет назад, стоит перед моими глазами настолько отчетливо и живо, будто это было несколько дней назад. Перед самым Новым годом
подписан приказ о моем переводе в ВВС МВО. Новый коллектив, новые товарищи, среди которых много выдающихся хоккеистов, — все это интересно, но с особенным интересом я ждал первых игр в новом коллективе. Через несколько дней после Нового года я вместе со своей командой должен вылететь на Урал, в
Свердловск и Челябинск: там предстояли очередные игры на первенство СССР по хоккею.
Вылет назначен на 6 часов утра. Как сейчас помню, придя домой, я завел будильник, поставив его на 4 часа утра. И еще, кроме того, сказал своему младшему брату Борису, чтобы он, услышав звон будильника,
разбудил меня. Но, проснувшись в 7 м часу утра, я увидел, что будильник остановился еще ночью, а братишка сладко спит. Проспал! А ребята, наверное, улетели. Что же теперь делать? И как бы в ответ на это кто то отчаянно стал звонить в квартиру. Это был администратор хоккейной команды Н.А.
Кольчугин.
— Михалыч, спишь?
— Проспал, Николай Александрович. Как теперь быть то?
— Ну что ж делать? Поедем вечером поездом. Ты уж будь дома, а я побегу за билетами! С вокзала позвоню тебе.
Да, подумал я, нехорошо получилось, и с будильником что то стряслось».
Борис Михайлович Бобров, много лет проработавший в Министерстве внешней торговли СССР, добавляет к этому описанию следующее: «Всеволод пришел домой примерно в десять часов вечера, и около одиннадцати мы улеглись. Наши кровати стояли рядом, а в головах — тумбочка с будильником. Будильник старый,
проверенный и надежный, никогда раньше не отказывал. Всеволод его завел и передал мне, а я, хорошо помню, когда ставил его на прикроватную тумбу, еще раз на него взглянул и приложил к уху — на всякий случай, по привычке. Все в порядке! Почему он остановился ночью и не зазвонил — одному Богу
известно!»
Незазвонивший будильник спас жизнь и Кольчугину. Он уже сидел в самолете, когда ему приказали передать чековые книжки, подотчетные деньги, а также другие командировочные документы Бочарникову и отправиться на поиски Боброва, причем разыскать его любой ценой. Задерживать вылет не
стали: погода неустойчивая, аэродром может закрыться.
Вечером того же дня Бобров и Кольчугин благополучно сели в поезд и выехали в Челябинск.
Когда поезд стоял в Куйбышеве, по вокзальному радио объявили: «Майора Боброва просят немедленно зайти в военную комендатуру». Там, в
комендатуре, Всеволоду и сообщили о гибели команды ВВС в авиационной катастрофе.
Хоронили погибших торжественно, с подобающими воинскими почестями и салютом. Над братской могилой воздвигли обелиск. Каждый раз, когда Всеволод Бобров приезжал в Свердловск, он первым делом отправлялся на
кладбище около Кольцовского аэропорта, умудряясь даже в зимнюю стужу доставать где то живые цветы.
О катастрофе и погибших хоккеистах ни в печати, ни по радио не сообщалось. Оно и понятно: трагедия произошла через две с половиной недели после 70 летия Сталина. Его сын Василий, командующий ВВС
МВО, первым в отечественном спорте завел традицию устраивать для подопечных футболистов и хоккеистов чартерные рейсы. Опасаясь реакции отца и возможного расследования причин катастрофы, которое могло выявить факт использования машины из авиаполка особого назначения, неоднократно выполнявшей
правительственные задания и совершенно не предназначенной для перевозки любимой команды генерала авиации, Василий Сталин решил буквально за сутки сколотить новую команду ВВС. В газетах стали упоминать фамилии лишь трех игроков, сохранившихся от старого состава, которые по разным причинам не полетели
тем злополучным рейсом. Как и прежде, упоминался Жибуртович, но при этом не указывались его имя или инициалы, поскольку за ВВС теперь играл брат погибшего Павел, будущий чемпион мира и Европы. Сталин, никогда не вмешивавшийся в дела Василия, об этой катастрофе так никогда и не узнал.
Между
тем первенство СССР по хоккею с шайбой продолжалось и матчи ВВС на Урале должны были состояться. В команду ВВС вернулись Арик Чаплинский, Александр Стриганов, Александр Афонькин, пригласили и некоторых новичков. Вместе с Виноградовым и Шуваловым их посадили в поезд и отправили в Челябинск, где
предстояло провести первую игру.
Она была незабываемой. В Челябинске знали о катастрофе. Переполненные трибуны горячо болели не за хозяев поля, а за гостей — за команду ВВС. Все понимали, что летчики играют не только за себя, но и за погибших товарищей. Всеволод Бобров в том матче играл
виртуозно, и, ко всеобщему ликованию, команда ВВС победила со счетом 8:3.
Среди московских болельщиков ходили самые невероятные слухи о том, что произошло в Свердловске. Естественно, все с колоссальным нетерпением ждали первой игры команды ВВС на стадионе «Динамо».
И вот этот первый
матч на «Динамо» состоялся. Но, как ни странно, он не только не принес болельщикам полной ясности, а, наоборот, лишь подогрел споры. Дело в том, что рядом с Бобровым, Шуваловым и Виноградовым играл теперь брат Юрия Жибуртовича — Павел Жибуртович. А кроме того, в команду временно пригласили хоккеиста
Анатолия Моисеева, по прозвищу Блоха. Поскольку диктор, объявляя составы команд, называл только фамилии — без имен, а половина фамилий оказалась болельщикам знакомой по привычному составу ВВС, то многие в тот день решили, что катастрофа в Свердловске всего лишь слухи.
Но когда объявили, что
новым играющим тренером команды ВВС назначен Всеволод Бобров, все прояснилось окончательно.
Тот сезон летчики доигрывали всего лишь двумя пятерками хоккеистов, и команде Всеволода Боброва не хватило всего лишь одного очка, чтобы стать бронзовым призером чемпионата.
В книге И.А. Муромова рассказывается о тех авиакатастрофах, что сильнее всего потрясли человечество в конце XIX — начале XXI века: от
крушения аэростата «Зенит» до гибели шаттла «Колумбия».
В книге И.А. Муромова рассказывается о тех авиакатастрофах, что сильнее всего потрясли человечество в конце XIX — начале XXI века: от крушения аэростата «Зенит» до гибели
шаттла «Колумбия».
Как погибла хоккейная команда ВВС
Рассказывает Игорь Маринов:
— Когда в декабре 1992 года страна отмечала 70-летие со дня рождения Всеволода Боброва, мы по печальному обыкновению сокрушались о том, как безвременно ушел от нас этот
неповторимый спортсмен. И вдруг вспомнилось: а ведь его смерть могла оказаться куда более ранней, не смилостивись в какое-то таинственное мгновение судьба над Всеволодом Михайловичем и не выдерни его из цепочки товарищей, которые морозным утром 7 января 1950 года поднимались по трапу «Дугласа» С-47
на Центральном аэродроме Москвы...
Это были почти все хоккеисты команды ВВС. И все они погибли, когда «Дуглас», шесть раз заходивший на посадку в аэропорту Кольцово близ Свердловска, при последней попытке сесть рухнул на краю летного поля.
Блин, да на могилах даже написано, что разбился ЛИ-2
Цитата: От пользователя: UlAlex
Именно отсюда:
Как погибла хоккейная команда ВВС
Рассказывает Игорь Маринов:
— Когда в
декабре 1992 года страна отмечала 70-летие со дня рождения Всеволода Боброва, мы по печальному обыкновению сокрушались о том, как безвременно ушел от нас этот неповторимый спортсмен. И вдруг вспомнилось: а ведь его смерть могла оказаться куда более ранней, не смилостивись в какое-то таинственное
мгновение судьба над Всеволодом Михайловичем и не выдерни его из цепочки товарищей, которые морозным утром 7 января 1950 года поднимались по трапу «Дугласа» С-47 на Центральном аэродроме Москвы...
Это были почти все хоккеисты команды ВВС. И все они погибли, когда «Дуглас», шесть раз
заходивший на посадку в аэропорту Кольцово близ Свердловска, при последней попытке сесть рухнул на краю летного поля.
Насчет вины Сталина я спорить не собираюсь.
Но то что это был Дуглас и то что это был его самолет явно написано и по Вашей ссылке
Отклики поступали разные. Та же Зотова считала, что в гибели самолета повинен в первую очередь сын вождя Василий Сталин, которого она назвала самодуром. Зная, что лететь из Казани на Урал (сначала был взят курс на Челябинск) нельзя по погодным условиям, он тем не менее дал команду на
взлет, и ее муж как военный человек не мог ослушаться генерала.
Все это так. Василий Сталин действительно разрешил продолжать полет, несмотря на непогоду, но он это сделал по настоятельной просьбе Бочарникова, который, едва "Дуглас" приземлился в Казани, побежал звонить Хозяину, как спортсмены
ВВС называли командующего авиацией Московского военного округа.
Дуглас ДС-3 «Дакота» (Douglas DC-3 также известный под наименованиями C-47, C-53, R4D и "Dakota") — ближнемагистральный пассажирский самолёт с двумя поршневыми
двигателями.
Первый полёт самолёт совершил 17 декабря 1935 года.
.....
В течении Второй Мировой войны самолёты стали строиться как военно-транспортные и как грузовые. Постепеннно они проникли в Европу, а потом и в СССР, где выпускался ПС-84 (лицензионный вариант DC-3), а
затем Ли-2, представлявший собой вариант ПС-84, перепроектированный под советские моторы и ГОСТы
