Вряд ли кто-нибудь на Земле усомнится, что у Игоря Мартынова есть опыт. Потому что он у него есть, и это ясно всякому здравомыслящему человеку, населяющему планету. Страшного в этой ситуации нет ничего. Боялись-то одного: что Игорь Мартынов начнет этим опытом делиться. Похоже мы теперь на пороге
этой трагедии. Мартынов все изложил на бумаге. И никому теперь не будет легко. Всем, наоборот, будет тяжко, муторно и страшно. Пощады быть не может. Только через боль и сострадание мы поймем, что значит быть Мартыновым. Быть им и ездить на автомобиле «ВАЗ-2106» отечественного производства, купленном
по доброй воле. Крепитесь, друзья. И да поможет вам Бог.
Великая Отечественная ОНА
Предвкушение
Я решил сделать это в канун международного мужского дня, на двадцать третье военизированное февраля. Пора же что-нибудь мужское
совершить! Заявить о себе мощно, храбро, однозначно! Вызвать, наконец, огонь на себя! Взять повышенные обязательства, встать на вахту, сделать полноценную сарынь на кичку. Но как?!
Посадить дерево? Нет саженцев, все саженцы пошли в расход, на табуретки Сходненской мебельной фабрики, с
которых, кстати, неплохо вешаться.
Написать книгу? Но не о чем, все и так ясно. Родить сына? Это можно, но уже родил. Как ни крути, остается единственный способ проявить себя мужчиной: сделать это. Купить автомобиль.
Транспортная выгода данной акции до сих пор не нашла
подтверждения, поскольку пешком до работы так же, а без гололеда — и того быстрее. Но ведь автомобиль ни в коем случае не рассматривается как средство передвижения, до такой банальности мы не имеем права опускаться! И в этом с нами солидарны римляне. Как известно, все дороги ведут в Рим, поэтому там
совершенно негде парковаться. Парковаться можно только на глубокой окраине. Каждое утро римлянин выезжает на работу, до которой ему десять минут пешком, загодя. Часа за три. Потому что он должен успеть запарковаться на окраине и добраться на чем-нибудь муниципальном или на своих двоих до службы.
Главное, соседи знают, что римлянин выехал на работу на авто. Таков суровый закон жизни.
Так и у нас: нет шанса найти понимание, ласку, покуда ты не за рулем. Она засмеет, дети станут показывать пальцем, друзья детства предложат помочь материально.
В жизни гражданина
наступает критический возраст, за которым отсутствие автомобиля рассматривается обществом как вызов, как симптом тяжелой, неизлечимой болезни, как экстравагантность, переходящая в безумие. Неизбежны тяжелые и разрушительные последствия: развод, увольнение, простатит.
То есть обретение
автомобиля является гражданской обязанностью и жизненной потребностью и не имеет ничего общего с перемещением тела в пространстве.
Но возникает вопрос гамлетовских, буридановских размеров: какая марка? Наша или ино?
Для меня такого вопроса не было, потому что был Илюха.
Илюха за 1900 ye приобрел металлическое существо морковного цвета, неустановленного года рождения, которое упорно звал «ауди», хотя оно ни разу на это не откликнулось. Илюха дважды попытался использовать существо в качестве средства передвижения, но оба раза оказывался таковым средством сам,
закатывая существо во двор с помощью собственной одной нелошадиной силы.
Мнения людей, которым Илюха продемонстрировал внутренности существа, разделились. Одни утверждали, что именно на нем генерал Паулюс попал в окружение под Сталинградом. Другие же выдвинули смелую гипотезу, что
изначально оно было самолетом, но во времена Гражданской войны подверглось физическому надругательству технически безграмотных головорезов из банды Нестора Ивановича Махно.
Еще из достопримечательностей: у так называемой «ауди» не включалась ни одна скорость, кроме третьей, на что она,
впрочем, не жаловалась. Все у нее держалось на пластилине или жвачке, а багажник ни разу не открылся и пах, убеждая, что содержит в себе в лучшем случае расчлененку. Расставаясь с существом, Илюха сочинил весьма поэтическое объявление: «В хорошие, мозолистые руки передам несравненную «Ауди-100», с
редкостной компрессией, на прекрасном ходу, за 100 долларов. Торг уместен».
Знакомство с апофеозом подержанной иномарки настолько потрясло меня, что я решил поддержать отечественных производителей. То есть поддерживать я начал их потом, а сначала я просто решил купить автомобиль модели
«ВАЗ-2106», в просторечии именуемый «шестеркой».
О, если б предвидеть, сколько мне открытий чудных готовит мой выбор, выбор России... И очень скоро я узнаю, что ступица переднего колеса установлена на цапфе поворотного кулака на двух роликовых конических подшипниках, которые, прости
Господи, поджимаются регулировочной гайкой. А между гайкой и наружным подшипником установлена упорная шайба с усиком, входящим, обратите внимание, не куда попало, но прямо в паз цапфы.
Усик, ласковый и нежный усик, удерживает шайбу от проворачивания при завертывании гайки. Ситуация
чрезвычайно драматична, ибо гайка зафиксирована на резьбовом конце цапфы вдавливанием цилиндрического пояска в два паза цапфы. Потому что у цапфы, я забыл предупредить, все-таки два паза. И самая-то пикантность, рискованность картины, состоит в том, что с внутренней стороны в гнезде ступицы
установлен самоподвижный сальник, рабочая кромка которого смело охватывает шлифованную поверхность пояска цапфы и делает с ней все, что хочет, потому что снаружи ступица защищена колпаком, запрессованным в расточку ступицы...
Многое, многое я повидал. Бывал в эрос-центре в Мюнхене, на
пляс Пигаль, читал маркиза де Сада — ханжой не назовешь, однако то, что довелось познать благодаря «шестерке», шокировало даже меня.
Но в том то и дело, что, оказавшись на Родине, мы не вольны собой распоряжаться, и как будто бы небесное провидение диктует нам шаги, и сопротивление
бесполезно.
Первое свидание
Под открытым московским небом, с которого шли снега... На площадке авторизованного дилера... Я тебя не сразу приметил. Так бывает: застила зрение другая, назойливая «пятерка», синюшного, унитазного колера, с салоном из
стопроцентного дерматина.
Опытный шофер Дима, взятый во имя объективности выбора, брезгливо морщась, попросил «пятерку» завестись, на что она ответила негативно. Прибежавшие дилеры стали из нее выдергивать свечи, вставлять их обратно, начали совершать продолжительный подсос, тайный
смысл которого я узнал несколько позже, но искусством которого в полной мере до сих пор так и не овладел... Дерматиновая «пятерка», вопреки всему, не завелась, хотя дилеры любезно предложили мне тягач и на прицепе эвакуировать куда угодно, в любую часть земли, с названьем кратким Русь.
Но я уже приметил тебя. Ты стояла в углу, у забора, вся покрыта февральским снежком, незабвенная, та, на которой позабуду, как ходють пешком (стихи). Цвет вылинявшей на солнечном подоконнике бумаженции, перетопленного молока, пеленок, используемых в третьем поколении, — короче, цвет, который в
наших прериях гордо именуется «сафари». Такая ты была одна на всей площадке, в тебе не было часов, поворотников, лампочек ближнего-дальнего цвета, насосов, домкратов и много чего еще, но Дима сел в тебя, что-то резко дернул, и ты завелась.
— Во дает! — радостно заголосили дилеры и Дима.
— Заводится!
Я из вежливости тоже заорал «ура!», хотя до этого полагал, что новый автомобиль, в общем-то, и сделан для того, чтобы заводиться.
Боже, какими мы были наивными! Как же мы молоды были тогда!..
Когда первый экстаз осел, стало слышно, что ты
почихиваешь, как юная, но уже сложившаяся туберкулезница. И что еще у тебя под «сафари » чем-то стучат, как будто рвутся на волю. Или как будто бы тебе свели ключицы, как партизанке на дыбе, требуют выдать главную жигулевскую тайну, а ты молчишь, чихаешь и стучишь.
Мой ужас Дима пресек
в корне:
— А что ты хочешь? Заводская ж сборка! Притрется! Но ездить пока нельзя.
— Под каким предлогом?
— Сразу отваливаются колеса. Отваливается и рулевая.
— Может, воздержаться от соития?
— Это не поможет. «Шестерка» — единственная
нормальная отечественная модель. Завтра приезжай к моим ребятам на сервис. Сделаем, что сможем. Не исключено, что жить будет.
И Дима, взяв за консилиум, растворился в бензиновом чаду, а я остался с тобой наедине.
Волнение и дрожь охватили меня: справлюсь ли? Поставлю ли
тебя на ноги? Выхожу ль?
Но, все перекрывая, накатила гордость:
вот он, мужской поступок! Вот оно, рождение подвига!
Приободрившись, разомлев, я решился прокатиться на тебе. По-маленькому, не газуя, до гаража.
Через двести метров остановились
часы, ввернутые дилерами. «Фигня! — сказал я. — Счастливые часов не наблюдают! »
Через четыреста метров перестали мигать поворотники. «Фигня! — сказал я, показывая повороты вручную. — Даже польза! Зарядка! Не растолстею от сидячего образа! Грудь разовьется, мне теперь силы нужны, я ж
отечественный автомобиль купил!»
Через километр в пепельницу посыпались то винтики, то гайки. Я прислушался к тебе, родная: ты никак не среагировала на осыпание. И даже вроде бы тебе стало полегче дышать, движение ускорилось.
Через два километра началась какая-то серьезная
дрожь, но я уже въезжал в гараж. Проживающие там при своих металлоломах мужчины выбежали поглазеть на чудо: человек сразу поехал на новом отечественном автомобиле!
— Парень, ты чего, тронулся?! Или нерусский?! Холодная обкатка нужна, понял?!
—Как?
— Цепляешься
к чему угодно и прешь до Питера, без двигателя! Когда две тысячи кэмэ накрутишь, потихоньку заводи, минуты на три в день! К осени можешь покататься во дворе. На зиму — в гараж. На следующий год выходи осторожно на трассу, только в правом ряду и с аварийными огнями. «Шестерка» — единственная
нормальная модель. Но к ней же подходить по-человечески надо! А ты — сел, поехал, как оккупант!
Так началась совместная жизнь.
Любовь яровая
Когда подсохли капли шампанского на твоем капоте, выяснилось, что тысячи людей в этом городе ждут нас, любят нас и
горячо одобряют выбор.
— «Жигули »? Прекрасно! — целовали они мне руки. — «Шестерка »? Изумительно!
Ты хорошела на глазах. Из-под низу — голландский бронзовый тектил тебя покрыл. Гарантия — шесть лет, от слякоти и соли. Подкрылки, конечно, польские. Воронежская защита
картера. Немецкие чехлы в салон. Тайваньский пылесос, китайский подстаканник, спортивный руль «Вираж». Турецкое зеркало заднего вида, шириною во все лобовое стекло, чтобы лучше видеть. Японский антирадар «Кобра», R-213. Резина «гудиеровская», коврики родные, масло «Шелл», фильтры
«фольсквагеновские», магнитола «Сони», 4 по 35 Вт на канал, центральный замок, секретки на колеса, югославский аккумулятор. Тряпки, веники, оплетка на руль, плетенка под копчик, чтоб не спать...
Казалось бы? Я ль не разодел тебя, я ль не бросил на тебя всю автомобильную косметику?
Взамен я просил немного. Ни любви, ни верности, ни потомства. Только чтоб ты какое-то время самостоятельно ездила и по возможности со мной. Я отказывался в тебя класть яблоки, когда этого требовала теща. Я не пускал в салон курящих и пьющих. Я на собственном горбу пронес холодильник от «Речного
вокзала» до «Каширской», только чтобы не ставить тебе на крышу багажник, берег девчачьи твои суставчики, неокреплую кость. Между нами говоря, я на тебе почти не ездил, при первой же возможности переходя на пиво.
Но несмотря на щадящий график и тепличные условия ты не пошла навстречу
мне.
Едва тебе минуло 2000 километров пробега, что по мировым параметрам где-то далеко до первой девственности, ты попросилась на серьезное хирургическое вмешательство. Что-то там завыло под капотом, как воет русская баба, отправляя сыновей на южный фронт.
На сервисе меня
ждали, и с распростертыми объятиями.
— Вот, — сказал я, — совсем еще юная. Четыре месяца, две тысячи пробега.
— Две тысячи пробега?! Четыре месяца?! Мил человек, это серьезный, солидный, хронический возраст! Поздравляем! Ты, дорогой, вступаешь в период, когда за машину надо
платить. Объясняем: отечественный автомобиль ты покупаешь у государства за копейки, в кредит. А потом всю жизнь доплачиваешь. Ты хотел подвига? Хотел служения Отчизне? Хотел сделать полноценную сарынь на кичку? Теперь все в твоих руках. Повесть о настоящем человеке — это повесть о тебе! За пятьсот
тысяч мы твоей «шестерке» что-нибудь сделаем, на первый раз. Но дальше давай, брат, сам. Бери анатомический атлас, переодевайся в треники и ползи под кузов. «Шестерка», она чужих рук не любит. Приголубь ее, погладь кронштейн крепления заднего амортизатора. Поцелуй в шайбу распорной втулки или штангу
стабилизатора поперечной устойчивости. И жди взаимности, но не форсируй!
Навсегда
Так я неуклонно переселялся к тебе. Сначала перенес в гараж роликовые коньки, ветошь, посуду. Потом провел свет, телефон, поставил холодильник. Появилась еда, алкогольные напитки. На стены
повесил настенные календари с Моной Лизой, она словно списана с тебя — бледная, неоднозначная. Жена постепенно начала испытывать на себе всю масштабность автомобилизации семьи.
Круг общения моего сузился исключительно до работников автосервиса. Причем их мнения о состоянии тех или иных
узлов никогда не совпадали, особенно в отношении стоимости ремонта. Первая часть их докладов обычно убеждала, что «шестерка» вот-вот развалится. Но завершалось все на оптимистической ноте:
«Игорек! Ни в коем случае не продавай! Тебе неслыханно повезло! Помни: единственная нормальная
отечественная модель!»
Деятели госавтоинспекции умело подстроились под твои циклы, знают, когда у тебя люфт превысит разрешенные градусы, когда опять отрубятся поворотники. Они общаются со мной ласково, будто боясь спугнуть, как с душевнобольным, от которого скрывают истинный
диагноз.
На седьмой тысяче километров я вставил тебе новые шаровые — воронежские, укрепленные. Я поменял реактивные тяги, рулевые тяги, маятник, сцепление, корзину. На сервисах зажили почти семейно. Приходил грустный Палыч: не справляюсь, мол, с женой, ей нужно три мужика в день, двух я
уже нашел, подсобите, робята! Редко кто-нибудь подсоблял, все силы отдав металлу. На Дмитрича наехал какой-то босяк, пальцы веером:
«Чини „бумер" за так, я твоя крыша». И все такое. Пришлось всем обществом искать киллера, чтоб Дмитрича прикрыть.
Сашка попросил, чтоб ему
брус разгрузить в Покровке, по Ленинградскому шоссе. Он мне за это обещал компрессию на «бошевском» стенде выставить, а то в третьем цилиндре опять стучит. Недавно, вроде, регулировал. Скоро, говорят, электрика начнется. Тосол потечет. Я поэтому Андреичу сразу с зарплаты полтора лимона отдаю.
Раньше я «Туборг» предпочитал, на крайний случай «Грольш». Недавно «Жигулевское» попробовал, водительское. А чего?! Отличное, кстати, пиво, без пенки, отечественное. Пижонил я раньше.
Из книг теперь — «За рулем», очень дельные советы, как «Жигули» отремонтировать. Интересуюсь
воздушным жиклером холостого хода. Кажется мне, если его немножко подтянуть, то и холостой ход помягче будет. Может быть, я фантазирую, надо бы спросить у Палыча.
А скоро тебе годовщина. Мы отметим юбилей с тобой вдвоем, никого не позовем, потому что все уже ушли. Я налью тебе
нежнейшего «Аджипа»! Я одену тебя в «Бриджстоун» за шесть косарей! Со спины я тебя наряжу фаркопом! И клянусь, я сделаю тебе электростеклоподъемники... Тебе ведь целый год уже! Ты так устала!
О великолепная «шестерка»! О любезная до последней ступицы и цапфы!
Ты как Россия.
На тебе не должно ездить, с тобою можно только породниться.
