11 и 12 апреля по первому каналу ТВ в полночь покажут оба Соляриса. Сегодня (11-го) американский Солярис режиссера Содерберга (фильм 2002 года), завтра (12-го) - Солярис Тарковского (фильм 1972 года). Пересказывать содержание
фильмов считаю делом бессмысленным, тем более если речь идет о фильмах Тарковского. Ниже публикую статью о том, как снимался наш Солярис. Это был "наш ответ Чемберлену", фильм снимался по заказу партии в ответ на большой шум, который наделал только что вышедший американский фантастический фильм
"Одиссея 2010" по Артуру Кларку. Примечательно, что тогда противостояние "американское кино - наше кино" решалось по-честному: снимался НАШ шедевр. Сейчас это, увы, делается по-другому: включается Пиар-машина плача про засилье бездуховного американского кино, а потом снимается типичный второсортный
а-ля американский фильм, построенный на одних спецэффектах и после промывки мозгов рекламой про наиважнейший фильм года рубится капуста. Ну да ладно, не будем о грустном.
Тарковскому изначально пришлось перешагнуть через себя, ибо он не хотел снимать фильм-фантастику про космос, а видел
действие на Земле. К тому же имел место серьезный конфликт между автором романа Станиславом Лемом и Тарковским. Читайте об этом ниже.
От себя добавлю, что фильм у Тарковского получился классный. Впечатляет как мастерски режиссер манипулирует эмоциями зрителя. В сценах прибытия Кельвина на
станцию в воздухе просто висит напряжение, ужас достигается реакцией актеров на происходящее, паузами, эхом шагов, а не тупыми приемами типа выскакивания чудиков в резиновых костюмах чудовищ, как в экранизации Doom. В Солярисе это что-то сродни мистики. Есть там и очень красивые "лирические
отступления". Например, сцена в библиотеке в момент отключения гравитации: тихая музыка, проплывающие зимние пейзажи на стенах крупным планом, перезвон хрусталя... красиво и изящно. Американский Солярис тоже неплох, забавно что это именно римейк советского кино, а не новая экранизация Лема (Лем,
кажется, обижался за это на американцев). Даже Клуни загримирован под Баниониса и множество вещей указывают на параллели между фильмами. Но фильм по-проще, популярнее, “народнее”, и даже с американским хэппи-эндом :-)
Статью и ссылки на доп. материалы читайте ниже.
Как
снимался Солярис Тарковского
Все началось еще во время работы над "Андреем Рублевым". В 1968 г. Тарковский принес на студию уже заявку на экранизацию научно- фантастической повести польского писателя-фантаста Станислава Лема "Солярис". В этой заявке Тарковский писал, что "Зритель от нас ждет
хорошего фильма научно- фантастического жанра... Сюжет "Соляриса" острый, напряженный, полный неожиданных перипетий и захватывающих коллизий... Мы уверены прежде всего в том, что фильм будет иметь финансовый успех." . Слова о финансовом и зрительском успехе фильма непривычно слышать из уст
Тарковского, т.к. он всегда стремился создавать глубокие, осмысленные картины, а зрителю понятней и приятней смотреть развлекательное кино. Но, возможно, проблемы с "Рублевым" и тоска по работе заставили режиссера пойти навстречу начальству и зрителям. Хотя для экранизации он выбрал не просто
сказочку для подростков. Романы Лема всегда отличались философской глубиной, "Солярис" не исключение. Действие романа происходит на космической станции, которая расположилась на планете Солярис, покрытой странной субстанцией- Океаном. Получив оттуда непонятные сигналы, на Земле решают отправить на
станцию психолога Криса Кельвина, чтобы тот, разобравшись в сложившейся ситуации, принял окончательное решение о судьбе станции и "соляристики" вообще. Но на Солярисе Крису является его бывшая возлюбленная Хари, на Земле покончившая с собой. Постепенно становится понятно, что Хари, как и "гости"
других членов экипажа, - это нейтринная модель, вычитанная "мыслящим" Океаном из человеческого подсознания. Главная идея автора- проблема контакта с гигантским познающим разумом. Лем старается показать космос во всей его загадочности и притягательности:
Прежде чем я как следует это
осознал, прямо против моего лица открылась широкая щель, через которую, я увидел звезды. Напрасно я пытался отыскать Альфу, Водолея, к которой улетал "Прометей". Эта область Галактики была мне совершенно неизвестна. В узком окошке мелькала искрящаяся пыль. Я понял, что нахожусь в верхних слоях
атмосферы. Неподвижный, обложенный пневматическими подушками, я мог смотреть только перед собой. я летел и летел, совершенно этого не ощущая, только чувствовал, как постепенно мое тело коварно охватывает жара. Смотровое окно наполнял красный свет. Я слышал тяжелые удары собственного пульса, лицо
горело, шею щекотала прохладная струя от климатизатора. Я пожалел, что мне не удалось увидеть "Прометей" - когда автоматы открыли смотровое окно, он, наверное, был уже за пределами видимости.
Фильм не стал просто иллюстрацией книги (беда многих экранизаций литературных произведений), а
наоборот текст повести стал мотивом к созданию нового интересного фильма. В отличие от Лема Тарковский по-другому расставил акценты. Объектом его внимания становится человек, его внутренний мир, переосмысление им своей "земной" жизни в глубинах космоса. Но лучше об этом сказал сам режиссер.
Фильм был готов весной 1972 года. Но тут он застрял в комитете Мосфильма. Тогда "[...] у Тарковского возникла наивная идея надавить на начальство с помощью общественного мнения. Решили показать картину видным ученым". Пригласили их через Шкловского на Мосфильм. Но начальство, прознав об
этом, отменила показ, а ученых не предупредили. И "[...] они битый час проторчали в проходной, [а потом] не солоно хлебавши отправились по домам". Но в итоге для "Соляриса" все закончилось хорошо, и 20 марта 1972 года фильм выпустили на экран и представили на Каннский фестиваль, на котором он
получил специальный приз Международного кинофестиваля в Канне.
О первых шагах "Соляриса" лучше всего дают представления воспоминания Лазарева Л.И., который тогда был членом сценарно-редакционной коллегии и художественного совета объединения писателей и кинематографистов на Мосфильме.
Он редактировал фильмы Тарковского "Андрей Рублев", "Солярис", "Сталкер" и "Зеркало". В своих воспоминаниях он писал, что "Постановка "Соляриса" встала на практические рельсы лишь после того, как закончилась эпопея с "Рублевым" [...] "Солярис" [...] разрешили, считая наименьшим злом [...]
экранизация популярного фантастического романа Станислава Лема была, по мнению начальства, затеей самой безопасной и безвредной."
Все звуковое оформление взял на себя Эдуард Артемьев. Режиссер до этого момента всегда работал с композитором Овчинниковым, но по каким-то причинам, которые
он называл "житейскими обстоятельствами", расстался с ним. Тогда для съемок "Соляриса" он пригласил Артемьева Э.Н. До этого они встречались пару раз, хотя Тарковский знал, что Артемьев занимается электроникой. Перед новым членом съемочной группы Тарковского была поставлена непростая задача: решить
музыкальное сопровождение фильма минимальными средствами, может быть, одним-двумя яркими звуками. "Они могут быть внутренне сложными, но главное- чтобы выражали характер и смысл эпизода, которые сопровождают. Словом должны нести функцию темы". В итоге фильм разделили на две части: конкретные
природные шумы Земли и некий иной космический мир, который решили синтетическим методом: оркестр, хор и синтезатор. Так. например, в звуковом варианте был создан Океан: в основе по-разному записанные звуки рояля, потом сведенные и обработанные на синтезаторе.
Коллекция звуков к
"Солярису" была очень богата- одних шумов листвы десятки. И Тарковский работал очень детально, что вообще свойственно ему. Андрей сам подбирал звуки, добивался нужного ощущения. Так, в эпизоде проезда через туннель в Токио, по мнению Тарковского не хватало тяжести. Тогда Артемьев закатил в этот
эпизод проезд танков. Конечно, очень глубоко, но необходимое чувство тяжести достигалось.
Оператора Тарковскому не пришлось искать. Вот уже четвертый его фильм согласился снимать Вадим Юсов. Они познакомились еще, когда Тарковский работал над дипломом во ВГИКе. Андрей увидел одну из
работ Юсова и пригласил его снимать свой дипломный фильм "Каток и скрипка". Для оператора это было довольно неожиданно, но он все же согласился. Юсов, как никто другой, быстро нашел общий язык с Тарковским. И уже к "Солярису" последний доверял Юсову некоторые эпизоды снимать самому. Так, Юсов
вспоминает один эпизод на съемочной площадке: ...проход Криса мимо дубов на Земле снимался в пять утра без режиссера. А чтобы проход был достаточно длинным, использовали двух актеров: Баниониса и дублера. Так как через кусты там было не пробраться, то Банионис шел ближе к камере, а дублер выходил из
кустов с другой стороны. Эпизод снимался на пленке "кодак", которой тогда было дефицит. Вообще в "Солярисе" оператор задействовал довольно интересные " [...] технические приспособления, которые позволяли камере проплывать по длинному коридору, менять направление движения на перпендикулярное, снова
возвращаться [...] Но вся эта механика нужна была только в контексте поведения людей, а тут она не нашла достаточно точного драматического обоснования." И на экране не видно непрерывности движения проплывающей камеры.
Для фильма еще требовался художник. На эту вакансию был приглашен
Михаил Ромадин. В книге "Мир и фильмы Андрея Тарковского" помещено воспоминание Ромадина о работе с Тарковским. Интересен один эпизод из его воспоминаний, когда "... для "Соляриса" Тарковский предложил создать атмосферу, подобную картине художника раннего Возрождения Витторе Карпаччо. На картине
набережная Венеции, корабли, на переднем плане - много народу. Но самое главное то, что все персонажи погружены внутрь себя, не смотрят друг на друга [...] никак не взаимодействуют друг с другом". А в фильме для этого использовался прием отстранения. Например, в кадре, где Крис прощается с Землей и
идет дождь, Банионис, по замыслу режиссера, никак не должен на это реагировать. Но актер поежился от холода. "Загублен кадр, как жаль"- сказал Андрей.
В обязанности художника входила постановка всех декораций к фильму. И Ромадин совместно с Тарковским, по-моему, с этим отлично
справился. Тарковский постарался обойтись самым необходимым, без каких-либо излишеств в создании космической атмосферы. Что касается актеров, то тут Тарковский не изменял себе. На одни из главных ролей были приглашены любимые актеры Тарковского. Без Солоницына и Гринько вообще не обходился не один
фильм, снятый режиссером на родине. "Иваново детство", "Андрей Рублев", "Солярис", "Зеркало", "Сталкер" не были бы шедеврами творчества Тарковского без тех образов, которые создали эти актеры. На главную роль был приглашен Донатас Банионис, хотя работать с ним, как говорил Тарковский в одной из
своих лекций, было трудно.
Разрешив съемку "Соляриса", Мосфильм все же решил перестраховаться и поставил непременным условием авторитетную консультацию. Об этом требовании Тарковский сказал редактору картины Лазареву. Тогда тот позвонил своему давнему другу, известному
ученому-астрофизику Иосифу Самойловичу Шкловскому. Так Лазарев вспоминает об этом: "Я дал ему сценарий, и он через несколько дней написал короткий отзыв ( хотя, как серьезному ученому, Шкловскому было довольно трудно писать о сказках для подростков- Ав.), смысл которого сводился к тому, что со
стороны науки претензий никаких к сценарию нет". Затем фамилия Шкловского была вынесена в титры. "Потом, когда "Солярис" уже немалое время шел на экранах, я при встрече шутливо сказал Шкловскому, что, надеюсь, фильм принес ему не только громкую славу у коллег и он нынче во всем астрофизическом мире
самый видный кинодеятель, но и большие деньги. "Какие деньги?"- удивился он. Выяснилось, что ему не заплатили ни копейки…"
Итак, съемочная группа и актерский состав были сформированы. Место для "земного довеска" было найдено в 63 километрах от Москвы, в районе Звенигорода. Вблизи
Саввино-Сторожевского монастыря. Присмотрел режиссер и уголок на реке Рузе для первых кадров фильма. Начались съемки, будничные рабочие дни. Сцену проезда в туннеле решили снимать в Токио: только там можно было найти длинные и перекрывающие друг друга эстакады дорог.
Итак, разрешение
на съемку было получено. Но тут в Москву приезжает на короткое время Станислав Лем. И, конечно, Тарковский должен был с ним встретиться. Хотя, как свидетельствует Лазарев, режиссеру не очень хотелось идти на эту встречу, да и сама она прошла сложно. Вот, что рассказывает Лазарев:
"...Встретил он [Лем] нас недружелюбно и разговаривал почти все время очень высокомерно. Имени Тарковского он прежде не слышал...Андрей, считая себя обязанным поделиться своими соображениями о том, как он представляет себе экранизацию, допускает грубую ошибку- довольно много рассказывает о тех
эпизодах..., которых нет в романе...Лем слушает с мрачным лицом, и потом резко говорит, что в его романе есть все, что нужно для фильма, и нет никакой нужды чем-то его дополнять...".
Итак, фильм еще не был снят, а уже возник конфликт писателя с режиссером. Видно, что автор романа не
очень то и желал экранизации одного из своих лучших произведений. Как же представлял себе фильм режиссер? В одном из своих интервью в "Литературной газете" за 1970 год Тарковский объясняет свой выбор глубиной смысла романа Лема, который не имеет никакого отношения к жанру научной фантастики. Для
него одна из главных идей романа- нравственное воспитание человека в связи с новыми открытиями в области научного познания. И опять в творчестве Тарковского выходит на первое место человек, его внутренний мир, чувства.
Свою задачу Тарковский видел в том, чтобы "..."Переплавить"
литературное произведение в кадры фильма-... суметь рассказать в экрана свою версию литературной основы, рассказать свою читательскую версию... Мне бы хотелось так снять "Солярис" чтобы на экране не возникало чувства экзотики (технической я имею в виду)". А вот "Подробное же разглядывание
технологических процессов будущего превращает эмоциональный фундамент фильма как художественного явления в мертвую схему, претендующую на правду,...".
Сам же автор повести так говорит о фильме: "К этой экранизации я имею очень принципиальные претензии. Во-первых, мне бы хотелось
увидеть планету Солярис, но, к сожалению,режиссер лишил меня этой возможности, так как снял камерный фильм. А во-вторых (и это я сказал Тарковскому во время одной из ссор), он снял совсем не "Солярис", а "Преступление и наказание". Ведь из фильма следует только то, что этот паскудный Кельвин довел
бедную Хари до самоубийства, а потом по этой причине терзался угрызениями совести, которые усиливались ее появлением, причем появлением в обстоятельствах странных и непонятных. Этот феномен очередных появлений Хари использовался мною для реализации определенной концепции, которая восходит чуть ли не
к Канту. Существует ведь Ding an sich, непознаваемое, Вещь в себе, Вторая сторона, пробиться к которой невозможно. И это в моей прозе было совершенно иначе воплощено и аранжировано... А совсем уж ужасным было то, что Тарковский ввел в фильм родителей Кельвина, и даже какую-то его тетю [Тарковский
старался задействовать в своих фильмах не только профессиональных актеров, но и непрофессионалов. Так, в "Солярисе" на роль "какой-то его тети" он пригласил директора картины Тамару Георгиевну Огородникову]. Но прежде всего - мать, а "мать" - это "Россия", "Родина", "Земля". Это меня уже порядочно
рассердило. Были мы в тот момент как две лошади, которые тянут одну телегу в разные стороны... В моей книге необычайно важной была сфера рассуждений и вопросов познавательных и эпистемологических, которая тесно связана с соляристической литературой и самой сущностью соляристики, но, к сожалению,
фильм был основательно очищен от этого. Судьбы людей на станции, о которых мы узнаем только в небольших эпизодах при очередных наездах камеры, - они тоже не являются каким-то экзистенциальным анекдотом, а большим вопросом, касающимся места человека во Вселенной, и так далее. У меня Кельвин решает
остаться на планете без какой-либо надежды, а Тарковский создал картину, в которой появляется какой-то остров, а на нем домик. И когда я слышу о домике и острове, то чуть ли не выхожу из себя от возмущения. Тот эмоциональный соус, в который Тарковский погрузил моих героев, не говоря уже о том, что
он совершенно ампутировал "сайентистский пейзаж" и ввел массу странностей, для меня совершенно невыносим".(Из книги "S.Beres'. Rozmowy ze Stanislawem Lemem" Krakow, WL, 1987, s.133-135)
И еще об этом же в интервью газете "Московские новости" (номер от 18.06.1995 г.):
"Солярис" - это книга, из-за которой мы здорово поругались с Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой... Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, а вот на Земле - прекрасно. Но
я-то писал и думал совсем наоборот". Не в том дело, разумеется, что Тарковский перенес на Землю сюжетную завязку романа: предоставил Крису Кельвину возможность заранее встретиться с живым свидетелем тайн Соляриса пилотом Бертоном. Он вернул ему нечто большее - физическую полноту земного бытия: шум
дождя, утренний голос птицы, текучую темную глубь воды, сырую влажность сада, раскидистую крону дуба, живой огонь костра, сутулость отцовской спины и желтоватую седину на его висках, отчий дом, полный воспоминаний, семейные фотографии. Все то, что не замечается, когда оно есть, и становится
мучительно необходимым и важным, когда его нет.
Смотрел "Солярис" в детсадовском возрасте. Было очень интересно. Родители объясняли то, что я не мог понять :-)
По поводу "ниасилил". Попробуйте прочитать "Маску" Лема... :-d Лично я ниасилил :-d
