Мы ведь тогда победили, племяш!..
16.02.2006
– Дядь Сережа, а твой Афган, он в Африке, что ли? – спросит сегодня, не отрываясь от монитора, иной десятилетний мальчишка, записав его в школьном сочинении по истории в одну, видимо, Девятую роту, где служил и Рэмбо. А любимый дядя, у
которого смешная кожаная рука и непонятно куда устремленные глаза, лишь усмехнется в безвременно поседевшие усы…
Нет, пацан. Ты классный, хороший, умный парень, плавающий как рыба в интернете и совсем не плавающий у доски. Ты здорово играешь в теннис, презираешь курильщиков и
пиво. Ты обязательно станешь отличным компьютерщиком и, может, уедешь работать в Европу или Америку. Там нужны знающие люди.
И все же ты не знаешь, племяш мой, что Афган ты не найдешь ни на глобусе, ни на географической карте. Потому что начинался он в трещинах на перроне
асфальта, где мы, лысые, ушастые и пьяненькие, целовали теплые губы девчонок и мокрые щеки матерей, чтобы идти в холодные вагоны. Афганом пахли и плохо выбритые щеки отцов, которые, выплюнув очередную папироску, неловко хлопали нас по плечам: « Да все нормально будет, сын! Вернешься, баню новую с
тобой срубим…»
А вот с возвращением оказался напряг. Сколько бревен, приготовленных для банек, заросло бурьяном на задах деревенских изб и сгнило? Наверное, столько же, сколько и крестов на могилах молчаливых, сурово спивавшихся отцов, по слесарской привычке колупавших ногтями
шов на «цинкухе» с сынками: «Хорошая работа…»
Семнадцать лет назад был осуществлен вывод советских войн из Афганистана.
«Вывод» – нехорошее слово: выводят за ухо из класса озорного ученика или собаку на поводке погулять.
Мы сами ушли
оттуда. С гордо поднятой головой. И нашим бойцам нечего было стыдиться – пусть просит прощения у своего силиконового бога американская солдатня, за то, что глумилась над связанными иракцами в тюрьмах, бесстыдно скалясь при этом в объектив.
Нищей, раздираемой племенной враждой
стране мы принесли не мир, конечно, ни даже временное перемирие. Мы принесли туда контролируемую стабильность – то есть дали пощечину человеку, который прикусил язык в истерике, заставив его оклематься. Будем называть вещи своими именами – по праву сильного мы, наплевав на слюнявое, стократ
купленное мировое общественное мнение, ввели в Афганистан свои войска, изумительно профессионально (Рэмбы, Норрисы, Орешки и прочие клоуны пусть отдыхают!) ликвидировав Амина. Как мировая, знающая себе цену держава, всерьез озабоченная подозрительной возней на ее южных рубежах.
Так у кого ж из тех, кто нюхнул бетонной пыли, в которую превратился Мировой торговый центр на Манхэттене в 2001-ом, язык повернется упрекнуть в недальновидности кремлевских старцев, настоявших на вводе советских войск в Афган?
… Это была странная и славная война. Прессе
велено было все победы наших ребят приписывать афганской армии и царандою, солдаты писали письма о том, что они служат хорошо «в Средней Азии». Но вчерашние пацаны из Рязани, Твери и Торжка, где гор отродясь-то и не было, в считанные месяцы из беспечных молодых «шурави» неожиданно для моджахедов
превратились в настоящих «шайтанов», которые весь десяток лет не давали «защитникам истинной веры» покоя ни днем, ни ночью.
Мало кто задумывался о том, что те, кто навсегда оставил свои мечты выгоревшему афганскому небу, ценой своей жизни отодвинули войну в Чечне и
способствовали ее окончанию. И если б не их подвиг, мир был бы куда хуже, гаже и безнадежней.
Поэтому пора завершать власовщину на газетных полосах и в эфире. Ту войну мы выиграли, признаем, наконец. Другое дело, что плодами ее победы воспользовались мерзавцы – и наши открытые
враги, и внутренняя продажная сволочь.
А тем, кто победил, стыдиться нечего. Как нельзя стыдиться скупых слез отца, который неуклюже хлопал тебя по плечам в том далеком, 1979-ом, и, сплюнув изжеванную папироску на асфальт перрона, говорил хрипло: «Мы с тобой, сынок, это, баньку
срубим… Вот вернешься…»
Афганские стихи Николая Кирженко
ОБ АВТОРЕ:
Николай Кирженко - офицер запаса, военный журналист. Служил в Афганистане в 1981 -83 гг. (108-я мед, Баграм), награжден орденами красной Звезды и "За службу родине в ВС" III ст. Проживает в городе Кирове, работает в областной организации
РСВА. Многие его стихов стали "афганскими" песнями.
Свет лампы отражается в окне, А за окном — темно и — тишина.
И может даже показаться мне, Что это сон, а вовсе не война.
Где гибнут люди, плавится металл, Где нет порой минуты тишины. Я жив, здоров, но как же я
устал От этой необъявленной войны.
Я знаю бой, мне ведом пули свист, Ценю минуты краткого привала. Судьба моя - под ветром лист - Вот трепетал, и разом оборвало.
И понесло, над пропастью кружа, До самого последнего предела, Как - будто бы капризная душа Покинула
наскучившее тело...
Перекошен орущий рот,
На цевье занемела рука.
Плоть живую осколками рвет, Песню смерти поёт ДШК.
По горячим, горящим камням На пределе мы рвёмся вперёд. Слева - снайпер, а справа по нам Лупит
вражеский пулемёт.
Нам ни чёрт не судья, ни бог, В этой ярости неукротим, Я погибнуть бы запросто мог, Но остался бы непобедим.
Потому что моя страна, Потому что мои друзья, - Это плоть, это кровь одна, Жизнь моя и победа моя.
На цевье занемела рука,
И дрожит, как живой автомат...
Будет долгая жизнь.
А пока, Ты свой долг выполняешь, солдат.
Мы никогда не исповедовали зло, Хотя порою зло мы поступали Погибли те, кому не повезло, Мы перед боем их имен не знали.
Никто не знал, кого настигнет вдруг
Осколок, пуля, мина иль граната. Погиб не ты, погиб твой лучший друг, А ты себя считаешь виноватым.
А в чем вина? Что не прикрыл собой? Так не успел, тебя опередили. А может быть родители судьбой Тебя счастливее, чем друга, наградили.
Так отомсти за смерть его сполна Ты
самою высокою ценою. Идет, какой ни называли бы, война, И мы должны считаться с той войною.
Мы никогда не исповедовали зло, Хотя, порою, зло мы поступали. Погибли те, кому не повезло, Но смерть друзей врагу мы не прощали.
Мы с тобой разучились
пить За какой - то короткий срок, Разучились расчетливо жить И откладывать деньги впрок.
Смена ценностей произошла, Обозначились резче границы, Недоверье к добру и прощение зла Воедино сумели слиться.
Нам с тобою еще предстоит Жить по - новому снова учиться, На работу,
не в бой ходить, И уже не от ран лечиться.
Все со временем перекипит,
Возвращаться лишь будет снами -
Зной Баграма и гор гранит,
Только братство останется с нами.
Струны - как натянутый жгут Сердце мое ранят и жгут, А в душе тоска, словно лед - Где
же твоя мудрость, Народ?
По Афгану слезы горьки, Но покруче ждут нас деньки, - Не допили, видно, до дна Чашу, что зовется «война».
Мои строки - это не стих, Это крик души, что не стих, На высокой ноте в душе Двадцать лет звучит он уже.
Я уже давно не
герой, Наигрался этой игрой, Но в нее играет страна, - Для нее война - не война.
Уложу я память в постель, Изведу себя я в посте, Только знаю, это вранье: Все святое жрет воронье.
Моя песня, люди, проста. Сыновьям ее бы в уста, И тогда не прятал бы взгляд Ни один
российский солдат.
Проку нет в том, чтоб водку глуша, Материть и Чечню, и Афган. Если плачет твоя душа, Дай нам руку свою, братан!
Эх, давай, брат, по сотке нальем, Пустим фляжку со спиртом по кругу. И, обнявшись за плечи друг с другом, Все, что пели в
окопах, споем.
Где-то смерть затаилась в углу И свирепо клюкой тычет в нас. Разгоню я гитарою мглу, Песни - свечи зажгу для вас.
Сплюну трижды я через плечо, Стоя выпью я третий тост, И скажу вам, друзья, что еще Не пришел нам черед на погост.
Не кляни
свою долю, братан, Не спеши счеты с жизнью сводить, Это пекло - Чечня и Афган -Научили нас чем дорожить!
