Мы проникнем в самый народ. Я их всех сосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их богом, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцу тем, что он развитее
своих жертв, уже наш. Школьники, убивающие мужика, чтоб испытать ощущение, наши. Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много, и сами того не знают. Везде тщеславие размеров непомерных, аппетит зверский, неслыханный. Федор Достоевский. «Бесы»
— Друг мой, — произнес Степан
Трофимович в большом волнении, — видите, это точь-в-точь как наша Россия. Эти бесы, выходящие из больного и входящие в свиней – это все язвы, все миазмы, вся нечистота, все бесы и все бесенята, накопившиеся в великом и милом нашем больном, в нашей России, за века, за века! Но великая мысль и великая
воля осенят ее свыше, как и того безумного бесноватого, и выйдут все эти бесы, вся нечистота, вся эта мерзость, загноившаяся на поверхности... и сами будут проситься войти в свиней. Да и вошли уже может быть! И я может быть первый, во главе, и мы бросимся, безумные и взбесившиеся, со скалы в море и
все потонем, и туда нам дорога, потому что нас только на это ведь и хватит. Но больной исцелится и «сядет у ног Иисусовых»... и будут все глядеть с изумлением... Вы поймете потом… Мы поймем вместе…Федор Михайлович Достоевский. «Бесы»
