Замените "Голдстейн" на "Березовский" и удивитесь, узнав, что это было на писано в 1948 году...
Цитата: Ненависть началась.
Как всегда, на экране появился враг народа Эммануэль Голдстейн.
Зрители зашикали. Маленькая женщина с рыжеватыми волосами взвизгнула
от страха и омерзения. Голдстейн, отступник и ренегат, когда-то,
давным-давно (так давно. что никто уже и не помнил когда), был одним
из руководителей партии, почти равным самому Старшему Брату, а потом
встал на путь контрреволюции, был приговорен к смертной
казни и
таинственным образом сбежал, исчез. Программа двухминутки каждый день
менялась, но главным действующим лицом в ней всегда был Голдстейн.
Первый изменник, главный осквернитель, партийной чистоты. Из его
теорий произрастали все дальнейшие преступления
против партии, все
вредительства, предательства, ереси, уклоны. Неведомо где он все еще
жил и ковал крамолу: возможно, за морем, под защитой своих иностранных
хозяев, а возможно - ходили и такие слухи, - здесь, в Океании, в
подполье.
Уинстону стало
трудно дышать. Лицо Голдстейна всегда вызывало у
него сложное и мучительное чувство. Сухое еврейское лицо в ореоле
легких седых волос, козлиная бородка - умное лицо и вместе с тем
необъяснимо отталкивающее; и было что-то сенильное в этом длинном
хрящеватом
носе с очками, съехавшими почти на самый кончик. Он
напоминал овцу, и в голосе его слышалось блеяние. Как всегда,
Голдстейн злобно обрушился на партийное учение; нападки были настолько
вздорными и несуразными, что не обманули бы и ребенка, но при этом не
лишенными убедительности, и слушатель невольно опасался, что другие
люди, менее трезвые, чем он, могут Голдстейну поверить. Он поносил
Старшего Брата, он обличал диктатуру партии, требовал немедленного
мира с Евразией, призырал к свободе слова, свободе печати,
свободе
собраний, свободе мысли, он истерически кричал, что революцию
предали,- и все скороговоркой, с составными словами, будто пародируя
стиль партийных ораторов, даже с новоязовскими словами, причем у него
они встречались чаще, чем в речи любого партийца. И все
время, дабы не
было сомнений в том, что стоит за лицемерными разглагольствованиями
Голдстейна, позади его лица на экране маршировали бесконечные
евразийские колонны: шеренга за шеренгой кряжистые солдаты с
невозмутимыми азиатскими физиономиями
выплывали из глубины на
поверхность и растворялись, уступая место точно таким же. Глухой
мерный топот солдатских сапог аккомпанировал блеянию Голдстейна.
Ненависть началась каких-нибудь тридцать секунд назад, а половина
зрителей уже не могла сдержать
яростных восклицаний. Невыносимо было
видеть это самодовольлое овечье лицо и за ним - устрашающую мощь
евразийских войск; кроме того, при виде Голдстейна и даже при мысли о
нем страх и гнев возникали рефлекторно. Ненависть к нему была
постояннее, чем к
Евразии и Остазии, ибо когда Океания воевала с одной
из них, с другой она обыкновенно заключала мир. Но вот что
удивительно: хотя Голдстейна ненавидели и презирали все, хотя каждый
день, но тысяче раз на дню, его учение опровергали, громили,
уничтожали, высмеивали как жалкий вздор, влияние его нисколько не
убывало. Все время находились, новые простофили, только и
дожидавшиеся, чтобы он их совратил. Не проходило и дня без того, чтобы
полиция мыслей не разоблачала шпионов и вредителей, действовавших
по
его указке. Он командовал огромной подпольной армией, сетью
заговорщиков, стремящихся к свержению строя. Предполагалось, что она
называется Братство. Поговаривали шепотом и об ужасной книге, своде
всех ересей - автором ее был Голдстейн, и
распространялась она
нелегально. Заглавия у книги не было. В разговорах о ней упоминали -
если упоминали вообще - просто как о книге. Но о таких вещах было
известно только по неясным слухам. Член партии по возможности старался
не говорить ни о Братстве, ни о книге.
Ко второй минуте ненависть перешла в исступление. Люди вскакивали
с мест и кричали во все горло, чтобы заглушить непереносимый блеющий
голос Голдстейна. Маленькая женщина с рыжеватыми волосами стала
пунцовой и разевала рот, как рыба на суше. Тяжелое лицо
О`Брайена тоже
побагровело. Он сидел выпрямившись, и его мощная грудь вздымалась и
содрогалась, словно в нее бил прибой. Темноволосая девица позади
Уинстона закричала: "Подлец! Подлец! Подлец!" - а потом схватила
тяжелый словарь новояза и запустила им в
телекран. Словарь угодил
Голдстейну в нос и отлетел. Но голос был неистребим. В какой-то миг
просветления Уинстон осознал, что сам кричит вместе с остальными и
яростно лягает перекладину стула. Ужасным в двухминутке ненависти было
не то, что ты должен разыгрывать
роль, а то, что ты просто не мог
остаться В стороне. Какие-нибудь тридцать секунд - и притворяться тебе
уже не надо. Словно от электрического разряда нападали на все собрание
гнусные корчи страха и мстительности, исступленное желание убивать,
терзать, крушить лица
молотом; люди гримасничали и вопили,
превращались в сумасшедших. При этом ярость была абстрактной и
ненацеленной, ее можно было повернуть в любую сторону, как пламя
паяльной лампы. И вдруг оказывалось, что ненависть Уинстона обращена
вовсе не на
Голдстейна, а, наоборот, на Старшего Брата, на партию, на
полицию мыслей; в такие мгновения сердцем он был с этим одиноким
осмеянным еретиком, единственным хранителем здравомыслия и правды в
мире лжи. А через секунду он был уже заодно с остальными, и правдой
ему
казалось все, что говорят о Голдстейне. Тогда тайное отвращение к
Старшему Брату превращалось в обожание, и Старший Брат возносился над
всеми - неуязвимый, бесстрашный защитник, скалою вставший перед
азийскими ордами, а Голдстейн, несмотря на его изгойство и
беспомощность, несмотря на сомнения в том, что он вообще еще жив,
представлялся зловещим колдуном, способным одной только силой голоса
разрушить здание цивилизации.
Образ у Оруэлла вполне понятно-узнаваемый, это Троцкий.
Ну он-то, понятно, имел в виду Троцкого. Но сегодня Троцкий неактуален. Сегодня Троцкий - это Березовский... Не будь Березовского, его бы выдумали... :-)
Ни фига себе никому не нужен. Как ТВ ни включишь, так двухминутка ненависти "Смерть БАБу"... Только и слышишь, что сей злостный тип злоумышляет супротив суверенной демократии.
По-мойму, спроси среднего обывателя про Березовского, так еще половина не вспомнит, кто это, и уж тем более никто не "взвизгнет от страха и омерзения" :-)
"Что Вы смотрите?" Лучше спросить - что курите? :-) А как надо любить существо, которое заявляет на весь мир, что русского президента поддерживают 70% населения России, но ему на это пофиг, он будет свергать нашего свободно выбранного Президента? Клоун, паяц? Ан нет, тут все тоньше...
Ну ебстественно! Среди значимых сюжетов там встреча ВВП с физкультурниками и посещение Ивановым свинарника. :-)
Вспомните пресс-конференцию Лугового и этого... как его... Который рассказывал про
сдавшегося "аглицкого шпиёна". Какие фамилии там звучат непрерывно? Вот то-то...
Вы не поняли, ШЛ. Мониторятся все СМИ, меня интересуют темы, которые интересуют людей, по которым какая-то реакция есть, круги идут. Которые в повестке дня, короче. Нету БАБа в повестке дня, неактуален. Сам только себя вбрасывает, подогревая интерес, но не выходит пока.
Просто мониторинг тем, ранжированный список по актуальности.
что-то типа того
...ещё термин вспомнился - "белый шум", когда отображать событие в СМИ надо (ну, которое имеет общественный резонанс, не отвертишься), а лезть в детали
низзя, поэтому подача информации по принципу "бла-бла-бла", вроде и сказали что-то, но рац.зерна там ноль.
Зачем же? БАБ мастер мистификаций, раньше получалось, сейчас нет, потому что трудно издалека дело не только изображать, но и делать. Поэтому остаются только заявления. Оранжевую карту пытался
разыграть - не сыгралось. Другороссийскую сейчас пытается - тоже не выходит. Трудно политическому эмигранту на чужбине...
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
