В Зоопарке, прославленном грозными львами,
Плакал в низенькой клетке живой крокодил.
Надоело ему в его маленькой яме
Вспоминать пирамиды, Египет и Нил.
И увидев меня, пригвождённого к раме,
Он ко мне захотел и дополз до стекла, -
Но
сорвался и больно ушибся глазами
О неровные, скользкие стены угла.
... Испугался, беспомощно дрогнул щеками,
Задрожал, заскулил и исчез под водой...
Я ж слегка побледнел и закрылся руками
И, не помня дороги, вернулся домой.
... Солнце радостно пело, играя
лучами,
И меня увлекало игрою своей.
- И решил я заделать окно кирпичами, -
Но распался кирпич от оживших лучей, -
И, как прежде с Землёй, я порвал с Небесами,
Но решил уж не мстить, а спокойно заснул.
И увидел: разбитый с больными глазами
Задрожал,
заскулил и в воде утонул...
... Над домами взыграло вечернее пламя, -
А когда, наконец, поглотила их мгла, -
Я проснулся и долго стучался глазами
О холодные, жёсткие стены угла...
Мел, я не знаю, издавался ли Вольпин в России. Он, кстати, не так много написал, и некоторые его вещи очень удачны, хоть и мрачны порой до некоей безысходной депрессивности:
Лежит неубранный солдат
В канаве у дороги,
Как деревянные торчат
Его босые ноги.
Лежит, как вымокшая жердь,
Он в луже лиловатой...
... Во что вы превратили смерть,
Жестокие солдаты!
... Стремглав за тридевять земель
Толпой несутся кони;
Но и за тридцать верст отсель
Коней мутит от вони,
Гниет под мертвыми земля,
Сырые камни алы,
И всех не сложат в штабеля
Иных съедят шакалы...
... Я вспомнил светлый детский страх.
В тиши лампады меркли.
Лежала девочка в цветах
Среди высокой церкви...
И все стояли у крыльца
И ждали отпеванья, -
А я смотрел как
у лица
Менялись очертанья,
Как будто сердце умерло,
А ткань еще боролась...
И терпеливо и тепло
Запел протяжный голос,
И тихо в ней светила смерть,
Как темный блеск агата...
... В гнилой воде лежит как жердь
Разутый труп солдата...
(с) 20/1-1945
Очевидно, так человек видел мир вокруг себя в то время, так ощущал жизнь.
Набрав воды для умывания
в колодце, сгорбленном от ветхости,
рабочий обратил внимание
на странный цвет ее поверхности.
- Вот дьявол! Отработал смену,
устал,
мечтаешь: скоро отдых! -
а здесь
луна,
свалившись с неба,
опять попала в нашу
воду.
Теперь попробуй ею вымыться.
Чтоб растворился запах пота.
Чтоб стал с известной долей вымысла
тот факт, что смену отработал.
Свою жену он будит,
Марью,
хоть и ночное время суток.
Фильтрует воду через марлю,
но ведь луна - не слой
мазута.
И от воды неотделима.
Рабочий воду выливает
в соседские кусты малины.
Кисет с махоркой вынимает.
И думает:
- Вот будет крику,
коль обнаружится внезапно,
что лунный у малины привкус,
что лунный у малины запах!
Мел, я уже как-то приводил стихи Вольпина на форуме то здесь, то там, но для тебя с удовольствием соберу их здесь, в этой теме. Кстати, в Сети я его тоже не нашёл.
Мне Алекс нравится значительно больше, нежели его кустарь-балалаечник папаша. Не сердись только.
По углам заснули мухи,
Жадно жрут их пауки;
Чинят кислые старухи
Пропотевшие носки;
Головой тряся плешивой,
Одноглазая в очках
Поднимает спор крикливый
О тринадцати рублях.
Говорит, как ведьма злая:
"Всякий воровать горазд!"
Ей в
ответ твердит другая,
Что ни чорта не отдаст
/Черный плат надет на стерве;
Весь в морщинах, рот обвис;
То ли сопли, то ли черви
По морщинам полились.../.
... Мальчик спит под образами;
Ничего не знает он,
И закрытыми глазами
Точно в
книгу смотрит в сон.
... Одноглазые злодейки
Будто штопают носки,
А в углах - четыре змейки
Засыпают от тоски,
А снаружи - холод лютый,
И проходят стороной
Полулюди, полуспруты,
Все ломая за собой...
... Пожалели б хоть младенца,
Не кричите: он ведь спит! -
Так, сморкаясь в полотенце,
Пелагея говорит.
И, к перстам прижатым пальцем
Перекрещивает плоть...
"Всем нам, грешникам-страдальцам,
Двери в рай открой, Господь!"
... Полотер огромной ложкой
Набивает рот пшеном,
И компания с гармошкой
Веселится под окном,
И на души всем страдальцам
Горько капает уют,
И дрожит под одеяльцем
Полумальчик-полуспрут.
Нам было пресно - петь псалмы на воле
И лить елей, порядку не вредя, -
И стыдно жить, гнилой урок твердя
В наш гнусный век о прежнем произволе.
И мы смеялись, как мальчишки в школе, -
А славящим всемирного вождя
Мы вторили, забавным находя:
- Хвала,
хвала великому Лойоле!
... И вот мы доигрались: мы в тюрьме...
Крепки ли мы? Что нам грозит? В уме
Мелькают безнадежные догадки...
... Мы запирались в солнечные дни
Для самой беспокойной болтовни...
... Какая глупость - фронда без рогатки!
... Опустошен я, ждет меня больница.
В ее стенах безумный не один.
Несвязных мыслей злая вереница
Со мной всегда, до старческих седин.
Моя душа - печальная гробница,
В ней похоронен дивный исполин -
Я не могу, как юноша, дивиться
На красоту неведомых глубин...
... Сегодня обновленья жду - от шприца!
Спасенья жду - и не на день один!
Счастливых грез шальная вереница
Не уходи, останься до седин...
... И вот в крови бежит струя морфина,
Я вижу стаи синекрылых птиц...
Мои
глаза, как в бурю бригантина,
За ними вслед несутся из глазниц...
Паркетный пол дрожит как паутина.
Я слышу грохот... боги пали ниц!
Я - царь вселенной!... Мне приятно, Инна,
Мне так приятно, словно в сердце - шприц!
В стекле зеркал каменеют лица,
В холодной луже как труп луна;
В такую ночь никому не спится,
Ведь полнолунье - не время сна!
... Синеют лица, мелькают платья,
Неровный голос поёт стихи,
Супруги молча ползут в объятья,
К невестам
тянутся женихи,
Друг другу губы несут заразу,
И всюду, всюду блестит луна...
И без конца повторяют фразу:
"Я буду, буду тебе верна"...
Какой-то дурень одну и ту же
Мильонный раз теребит струну...
О как хотел бы я видеть в луже
Не отраженье - саму
луну!
... Она смотрела в твоё оконце,
Ты выбегала на резкий свист;
Она была нам нужней, чем солнце,
Нас было двое; был каждый чист;
Я жил в беспамятстве. Ты играла.
Я жизнь и волю вложил в игру.
... Пчела, ужалив, теряет жало
И умирает... И я
умру...
Я был вчера на барахолке,
Там продавал жены пальто,
Там винт я видел пароходный,
На нем солёный ободок.
Я мог купить его отдельно,
Но покупать его не стал,
А он был точно неподдельный,
Тот экзотический кристалл.
Картинки голые диванов,
Что так забавно говорят,
Я взял пяточек для романов
И отошел в соседний ряд.
Какие предлагают штуки!
Мундиры чёрные в значках,
Для чтения крутой науки
Навылет дырочки в очках.
Дымит мышиный крематорий,
Лежит
пластическйи скелет,
И патефончик с примадонной
Сосками женскими одет.
Пупки и пальчики на выбор,
Доносов фантики белы,
У одного вертяся выпал
Слепой вампир из-под полы.
Летят желудочные газы
По завитым листам газет
И отдает свои рассказы
Двухспинный парень за обед.
"Послушайте, как это было!"
И он показывает мне
Еврейское живое мыло
И крест молочный на спине.
"А ну-ка, покажи другую", -
я говорю ему тотчас.
"Я нынче этой не торгую", -
Он отвечает щекотясь.
А торг идет, повсюду
ладят,
И примеряют башмаки.
Могильное суконце гладят
Полуживые дураки.
Над питейным домом
дым стоит лопатой.
Пахнет пятым томом
и солдатским матом,
и зимой сосновой
в кабаках хрустальных,
и бессмертным словом:
"Как же мы устали!"
Бездомная лошадь
сдыхать не хотела:
копалась в помойках,
шаталась без дела...
Придёт и молчит
у крыльца магазина.
На морде отвиснет губа,
как резина...
накроет туманом глаза ей
дремота...
Бывает, и пряник
протянет ей кто-то...
бывает и хуже:
к несчастному носу -
приставят горящую вдруг
папиросу...
В рабочем посёлке
работали люди.
Они пребывали в заботах,
в простуде,
они пребывали
в любви и печали,
и лошадь, как правило -
не замечали...
...Обычно,
в отхожем помойном овраге -
ее окружали худые собаки.
Вели себя мирно:
не выли, не грызлись.
Совместно делили мгновения жизни...
...И было смешно,
и печально,
и странно -
увидеть,
когда еще сыро и рано,
увидеть,
как в сером тумане рассвета -
куда-то тащилась
компания эта...
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
