В Москве на 91-м году жизни скончался народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР Георгий Жженов, сообщили в Театре им. Моссовета. Артист умер в больнице, в которой находился с конца ноября.
Георгий Жженов родился 22 марта 1915 года в Петрограде. В 1930 году окончил школу
с физико-математическим уклоном и поступил на акробатическое отделение Ленинградского эстрадно-циркового техникума.
Однако в цирке задержался недолго и в 1932г. уже снялся в роли тракториста Пашки Ветрова в фильме "Ошибка героя". После этого Георгий Жженов поступил на отделение
киноактера Ленинградского института Сценических искусств, который окончил в 1935 г. Затем были роли в таких фильмах, как "Наследный принц Республики", "Золотые огни", "Чапаев".
После убийства Кирова был осужден старший брат Георгия - Борис. Семью Жженовых выслали в Казахстан, однако
Георгий Жженов уехать отказался. А в 1938 году он был арестован и приговорен к 5 годам заключения. В 1945 году за добросовестную работу Жженова досрочно освободили. По ходатайству Сергея Герасимова он был отправлен на Свердловскую киностудию, но в 1949 году снова арестован и сослан в Норильск, где
до 1953 года проработал в местном театре.
В 1955 году он был полностью реабилитирован и в 38 лет снова начал актерскую карьеру. В 1968 году он переехал в Москву, где устроился работать в Театр им. Моссовета.
Георгий Жженов сыграл более 100 ролей в театре и кино.
Советскому и российскому зрителю он запомнился своими ролями в таких кинофильмах, как "Ошибка резидента", "Судьба резидента", "Возвращение резидента", "Конец операции "Резидент", "Горячий снег", "Экипаж" и др. Георгий Жженов - народный артист СССР, лауреат Госпремии РСФСР, премии КГБ СССР, кавалер
нескольких орденов.
казалась , его жизнь - вечна . Сколько себя помню , столько и Жженова - актера и писателя . Его рассказ "Саночки" в перестроечном "Огоньке" - о времени , проведенном в заключении , наверное , мало кому известном - тоже хорошо помню . А еще - он и мой дед очень и очень похожи
... были . Теперь нет и двойника моего деда - Николая Ефимовича , умершего 5 декабря . 33 года назад . Деды , я всегда помню о вас!
У меня Жженов ассоциировался всегда именно с "Резидентом", очень нравился. Когда узнала позже его биографию и тоже "Саночки" прочла - поразилась, как после всего пережитого мог еще играть, сниматься в кино... Что бы кто ни говорил- была сила духа в том поколении, жаль что уходят один за другим
прекрасные актеры:-(.
Натусь , а помнишь - какой тогда был эффект от прочтения ? Я видела любимого Георгия Жженова в студеную зиму на грани смерти , рисовался умерший дед : 1967 год , с роман-газетой , где углы страничек свернулись в многочисленные трубочки от зачитанности - "Один День
Ивана Денисовича" , Солженицын - с расшилем в руках , пытыющийся привести в порядок поврежденные после отсидки зубы , несчастные приставскинские мальчишки из "Ночевала тучка...".Почему ?
Вероятно, потому что мы не знали ничего из этого ДО... родное советское государство о нас заботилось и сильно охраняло от "переживаний" :-( (давай тут не будем об этом, ладно? Тут о Г.Жженове, не будем сворачивать тему в сторону).
... он - был всю мою жизнь, сколько себя помню , с знакомства в "Ошибке Резидента" . Для него, наверное - ничего не было отдельно : ни "Саночки" , ни "Резидент" . Это - не сворачиване в сторону . Это - еще один низкий поклон в его сторону - Человеку с большой буквы.
Его можно было узнать не смотря на экран. Узнаваемых голосов , их немного: Черкасов, Жженов, Раневская, Папанов, Гарин, Рина Зеленая...
А мне вспомнился фильм " Берегись автомобиля ".
не то слово ... не то , есть в этом слове что-то от выгоды для себя - к Жжёнову не прилипает , мне кажется - он был другим . Он жил с удовольствием !
Жизнь, прожитая с удовольствием .
"17 лет получил за то, что ехал в одном вагоне с гражданином США"...."Шпион".
Как-то он же сам вспоминал - готовили пробы к "Вся королевская рать", об американских избирательных коллизиях..... Наш режиссер оставил его в обойме актеров, которые ждали консультанта-сенатора из США....
Вошел сенатор, дал указания по лицам, одеждам актерам..... На Жженова даже внимания не обратил..... В конце консультации режиссер решил спросить и о замечаниях в адрес Жженова.... Консультант пожал плечами: "Обыкновенный американец-политик", ниче менять ни в гриме, ни в одежде не надо.
Надо бы полистать его книжки..... Три штуки насчитал:
1. Сборник воспоминаний "Омчагская долина".
Народный артист СССР Георгий Жженов, давно и прочно любимый миллионами кинозрителей, начал сниматься в кино еще в 1930-е годы (успел сыграть и в легендарном "Чапаеве" братьев
Васильевых), но потом исчез из поля зрительского внимания на долгих ...
2. Георгий Жженов. Прожитое. (2002)
Георгий Жженов буквально ворвался в советский кинематограф начала 1960-х, сразу покорив широкого зрителя своим неповторимым актерским и человеческим обаянием. Тогда
многие задавались вопросом: откуда вдруг возник этот зрелый мастер, умевший даже в ... В книге "Прожитое" Георгий Жженов вспоминает в основном о самых трудных годах своей жизни - о том времени, когда он был узником ГУЛага.
Но его рассказ, исполненный простоты, высокой правды и печали, не
оставляет ощущения безысходности. И не ...
3. Георгий Жженов. От "Глухаря" до "Жар-птицы". (1989)
Народный артист СССР Георгий Жженов в 1938 году был арестован по ложному обвинению и провел в тюрьмах, лагерях и ссылке свыше пятнадцати лет. Этим тяжелым годам посвящены повесть
и большинство рассказов его автобиографической ...
Георгий Степанович Жженов. Россия, 22.5.1915 - 8.12.2005
Георгий Степанович Жженов родился 22 марта 1915 года в Петрограде. С детства он увлекся цирком, кино и театром. В 1930 году, после окончания семи
классов, Георгий Жженов по документам старшего брата поступил на акробатическое отделение Ленинградского эстрадно-циркового техникума. Уже через год он вместе с однокурсником Жоржем Смирновым начал выступать в цирке "Шапито" с акробатическим номером "Китайский стол". Именно в цирке его заметил
режиссер Эдуард Игансон и пригласил сниматься в главной роли Пашки Ветрова в фильме "Ошибка героя", вышедшем на экраны страны в 1933 году. (Кстати, этот же фильм стал первым в творчестве и Ефима Копеляна.) В 1932 году, оставив цирк, Георгий Жженов поступил на отделение киноактера Ленинградского
театрального училища, где его преподавателями были сначала А.Зархи и И.Хейфиц, а после - С.Герасимов. Окончив училище в 1935 году, актер активно снимается, в том числе у А.Довженко в "Щорсе" и у братьев Васильевых в "Чапаеве" (правда, эпизоды с участием Жженова в окончательный вариант фильма не
попали). Осенью 1937 года был репрессирован старший брат Жженова, Борис, а семья выслана в Казахстан; в 1938 году, во время съемок фильма "Комсомольск", был арестован и Георгий Жженов - поводом послужило то, что попутчиком актера оказался американский военный атташе. Сначала Жженов работал на
лесоповале, потом оказался на Колыме, на золотых приисках Дальстроя, а в 1944 году попал в Магаданский театр. В 1945 году его досрочно освободили, но ненадолго. За три года актер успел поработать на Свердловской киностудии и в театре города Павлово-на-Оке, а в 1949 году его снова арестовали и
выслали в Красноярский край. В Норильском драмтеатре он и проработал до 1953 года. После реабилитации Георгий Жженов вернулся в родной город и был принят в труппу театра имени Ленсовета, а в 1956 году он вновь начал сниматься в кино. Хотя за десять лет актер снялся в 18 картинах, однако известность
пришла к нему лишь в 1966 году, с выходом комедии Эльдара Рязанова "Берегись автомобиля" - сыгранная вней Жженовым небольшая роль автоинспектора запомнилась зрителям. В 1967 году он исполнил роль генерала Темерина в военно-приключенческой дилогии "Путь в "Сатурн" и "Конец "Сатурна". В 1968 году
после конфликта с режиссером театра И.Владимировым Георгий Жженов переехал в Москву, где Ю.Завадский пригласил его в театр имени Моссовета. Огромную популярность актеру принесла сыгранная им роль Зарокова-Тульева в приключенческих фильмах Вениамина Дормана "Ошибка резидента" и "Судьба резидента"
(дилогия позже была продолжена, но с меньшим успехом). Одними из лучших в творчестве Георгия Жженова стали также роли Вилли Старка в телевизионной драме "Вся королевская рать" (1971) и генерала Бессонова в фильме "Горячий снег" (1973), снятом Гавриилом Егиазаровым по повести Юрия Бондарева. За
последнюю роль Жженов удостоился Серебряной медали имени А. Довженко. В 1980 году на экраны страны вышел фильм Александра Митты "Экипаж", в котором актер исполнил одну из главных ролей - Тимченко. В последние годы Георгий Жженов много играет в театре и, кроме того, в конце 1980-х годов выпустил
автобиографический сборник воспоминаний "Омчагская долина" и книгу "От 'глухаря' до 'жар-птицы'".
Будь проклята ты, Колыма,
Что названа чудной планетой!
Сойдешь поневоле с ума,
Отсюда возврата уж нету...
В транзитной тюрьме Владивостока формировался
этап заключенных на Колыму. Этапируемых, на прощание, накануне отправки, начальство умудрилось накормить селедкой. Весь путь пешком, от Второй Речки до бухты Золотой Рог к причалу, заключенные вынуждены были терпеть, превозмогать жажду. Все последующие 12-15 часов самой погрузки на корабль, их
просьбы дать воды игнорировались начальством, подавлялись конвоем грубо, жестко.
Сначала грузили лошадей. Несколько часов их бережно, поодиночке, заводили по широким трапам на палубу, — размещали в специальных палубных надстройках, — в отдельных стойлах для каждой лошади. В проходе
между стойлами стояли бачки с питьевой водой. К каждому бачку была привязана кружка для питья... В отличие от лошадей, с людьми не церемонились. Дьявольская режиссура погрузки заключенных на корабль, была испытана и отработана до мелочей и напоминала скотобойню.
С приснопамятных времен
она успешно практиковалась не только на Колыме, в Караганде, или Печере, но всюду и везде, где могущественный ГУЛАГ помогал большевикам строить социализм в России. Как стадо баранов, людей гнали сквозь шпалеры вооруженной охраны, выстроенной по всему пути, в широко распахнутую пасть огромного
трюмного люка... в само чрево разгороженного многоярусными деревянными нарами трюма... Гнали рысью под осатанелый лай собак и улюлюканье конвоя, лихо... с присвистом и матерщиной... “Без последнего”!..
Не знаю, существует ли подобное и сейчас, в девяностые годы, но тогда, в памятном для
меня, Тридцать Девятом, всю прелесть этой “режиссуры” я испытал сполна на собственной шкуре. Когда, наконец, погрузка лошадей и людей закончилась и “ДЖУРМА” медленно отвалила от причала, в ее наглухо задраенном трюме, гулящем как пчелиный улей, уже созрел жуткий, сумасшедший бунт...
Корабль набитый массой осатанелых от жажды, исступленных людей, стонал, вопил сотнями исходящих пеной, охрипших глоток, требовал воды! ВОДЫ!! В-О- Д-Ы !!! Капитан категорически отказался продолжать рейс. “До тех пор, пока люди не получат воду и не придут в себя, никто не заставит меня выйти в
открытое море с сумасшедшим домом в трюме”, — заявил он. “Немедленно напоите людей”.
И только после этого заявления, до конвоя, кажется, дошло, какую опасность представляет взбунтовавшийся в море корабль, с сотнями запертых в трюме, мучимых жаждой людей.
Срочно была предпринята
попытка подать заключенным воду. Раздраили трюмный люк. С палубы, в ствол трюма, в этот ревущий зверинец, начали опускать на веревках бачки с пресно водой... Бесполезно, слишком поздно спохватились!.. Стоило только в проеме трюма появиться первому бачку, как мгновенно, к нему бросились озверевшие,
утратившие последний контроль над собой, люди. С хриплыми стенаниями, сметая, давя и калеча друг друга, они карабкались по трюмным лестницам к спасительному бачку. Со всех сторон тянулись к нему сотни рук с мисками, кружками...
Через мгновение бочек заметался из стороны в сторону,
заплясал в воздухе словно , волейбольный мяч, был опрокинут, и с концом обрезанной кем-то веревки, исчез в недрах трюма. Вода из него так и не досталась никому, никого не напоила и, даже, не долетев до днища трюма, у всех на глазах, мгновенно, превратилась в пыль, в брызги, в ничто... Следующие
несколько попыток постигла та же участь.
Тогда в трюм спустились конвоиры. Короткими автоматными очередями по проходам трюма им удалось на какое-то время разогнать всех по нарам, приказать лежать и не двигаться. С верхней палубы, в проем трюма, быстро спустили огромную бочку, размотали
в нее пожарный брезентовый шланг, подключили помпу...
Со всех нар за этой процедурой лихорадочно следили сотни воспаленных глаз — ждали... Слышно было как заработала помпа, зашевелился, ожил шланг... в бочку полилась вода... И, как только автоматчики ретировались на лестницу и поднялись
на палубу, — к воде кинулись люди.
Мгновенно у бочки образовалась свалка. За место у водопоя началась драка, поножовщина... В ход пошли лезвия безопасных бритв, ножи, утаенные уголовниками после этапных шмонов... запахло кровью... Кто не сумел пробиться к бочке, бросились на лестницу, к
пожарному шлангу... Цеплялись за висящий, упругий от напора воды шланг, тянули его на себя... Ножами вспарывали, дырявили парусину... К хлеставшей из дыр воде подставляли разинутые, пересохшие рты и судорожно, жадно глотали её... Давились, торопились, захлёбывались... Вода из прорванных шлангов
текла по лицам, телу, по набухшей одежде, стекала по ступенькам лестницы... Её ловили в воздухе, облизывали ступеньки... К ней лезли друг через друга; — сильные стаскивали с лестниц слабых, — те. Остервенело сопротивлялись, хватались за набрякшую, сочившую водой одежду соседа... Как пиявки впивались
зубами, повисали на ней, и с жадностью обсасывали... Торопились напиться, пока их не сбросили вниз, на дно трюма... Оттуда, к водопою, лезли и лезли новые толпы обезумевших от жажды, зеков.
И уж, нечто совсем фантастическое, подобно миражу в пустыне, являла собой на этом фоне компания
блатных авторитетов — элита преступного мира: крёстные отцы, воры в законе, паханы, аферисты всех мастей... Вся эта уголовная сволочь, вольготно обосновалась на верхних нарах, вблизи распахнутого люка, — поближе к свету и к свежему морскому воздуху. Они, — эти подонки, были настоящими хозяевами
этапа. Как римские патриции, возлежали они на разостланных по нарам одеялах; не боясь никого и не таясь, нагло потешались над происходящим... Глушили спирт, курили “травку”, играли в карты, кололись, вкусно жрали... От жажды они не страдали — у них было всё!.. Всё, вплоть до наркоты!.. Всевозможная
еда, спирт, табак, и даже ... женщина?!. (Если можно было назвать женщиной полуголое существо в мужских подштанниках). Вдребезги пьяная, распатланная девка, размалёванная похабными наколками (одному сатане известно, откуда и как приблудившаяся к мужскому этапу), томно каталась по нарам, за спинами
резавшихся в карты воров и зазывно вопила: “Воры, почему же вы меня больше не е..те!?”
Деньги, добротные шмотки, — всё уворованное, награбленное, под угрозой ножа, силой отнятое у фраеров — политических, сносились молодым жульём (шестёрками) к ногам паханов, и тут же шло на кон,
разыгрывалось в карты. Вещи, как бабочки, порхали от одного игрока к другому... Неизвестно, достиг ли бы бунтующий ковчег “земли обетованной”, если бы капитан “ДЖУРМЫ” не вмешался в действия конвоя и не принял ряд собственных, решительных мер. Опытный моряк, не первую навигацию поставляющий на
Колыму дармовую ГУЛАГовскую рабсилу (заключенных), он понимал, в каком положении оказался из-за преступной глупости конвоя, не сумевшего во время напоить людей. Он понимал, что никакие полумеры уже не помогут — соображать надо было раньше, на берегу.
"Я много людей встречал с номерами на спине". Владимир Путин поздравил Георгия Жженова с 90-летием.
Свой 90-летний юбилей актер Георгий Жженов отметил в Белой гостиной Кремля за чашкой чая с президентом. Он рассказал Владимиру Путину о своей жизни и ролях. Как оказалось,
любимая киноработа Жженова - "Вся королевская рать" о губернаторских выборах в Луизиане 30-х годов прошлого века. В ответ президент заметил, что отраженные в этой картине события "становятся актуальны" и для России.
Из кабинета в гостиную
К поздравлению актера
Георгия Жженова Владимир Путин подошел как никогда обстоятельно. Предполагалось, что встреча пройдет в рабочем кабинете президента, - полтора месяца назад он поздравлял там с 90-летием коллег Жженова, Владимира Зельдина и Лидию Смирнову. На маленьком столике кремлевские буфетчицы приготовили две
чашки чая, блюдца с пирожками, пастилой и конфетами "Мишка". Однако затем Путин решил, что будет удобнее пригласить Жженова в Белую гостиную, где глава государства до сих пор встречался в основном с западными лидерами, в частности с президентами США и Франции Джорджем Бушем и Жаком Шираком. Белые
диваны и правда казались куда удобнее жестких стульев, на которых перед президентом в его рабочем кабинете отчитываются министры и губернаторы. Путин встретил Жженова поздравлениями от себя лично и от "миллионов граждан", которые "помнят и любят" все работы актера в театре и кино. Однако первым
подарок получил все-таки президент. "В эту тощую книжку вошло все то, что я успел написать в этой жизни, - пошутил Жженов. - Не знаю, будет ли у вас время прочесть". "Обязательно", - сказал президент. В ответ он подарил актеру позолоченную миниатюру его тезки - Георгия Победоносца.
"Мне показали: вон окна Владимира Владимировича на Второй линии"
Разговор за чаем шел почти по-домашнему: в отличие от большинства кремлевских гостей Жженов президента не стеснялся. "Мы с вами не просто земляки по Васильевскому острову. Мне совсем недавно показали из моих
окон: вон окна Владимира Владимировича на Второй линии", - рассказал актер. "Похоже", - признал Путин и поинтересовался, когда его собеседник перебрался в Москву. Жженов рассказал, как в 1966 году его пригласили сюда сыграть роль Льва Толстого, но тогдашний министр культуры Екатерина Фурцева на эту
роль Жженова не пустила: "Графом я не стал, а москвичом оказался".
"А правда, что вы помогали Смоктуновскому с севера вернуться?" - президент проявлял, казалось, уже совсем не протокольное любопытство (во время войны Смоктуновский был в плену и, вернувшись в СССР, не стал дожидаться,
когда его вышлют из Москвы, и сам уехал в Норильск. - ГАЗЕТА). "Я много людей встречал с номерами на спине и на штанах, - припомнил Жженов. - Когда тяжелые времена кончились, я ему сказал: "Я-то ссыльная морда, а ты, Кеша, давай возвращайся в Москву. Написал Аркадию Райкину и попросил его
принять Смоктуновского".
"Добрая пьеса"
Поговорили и о театре. Во вторник, в день своего рождения, Жженов сыграл в спектакле "На золотом озере". "Добрая пьеса, насколько я знаю", - сказал президент. "Добрая, - ответил Жженов, - и очень остроумная". Тут Путин решил
сменить тему, поинтересовавшись, работа в каком фильме наиболее дорога актеру. Оказалось, во "Всей королевской рати", хотя у Жженова есть и другие любимые картины: "Экипаж", "Горячий снег", трилогия о резиденте. "Ирония судьбы: я сыграл сына эмигранта, сына врага советской власти. А за нее был
признан теми службами, которые заведуют и охраной государства, и МВД, и КГБ", - удивлялся Жженов. "Да, Тульев - известный человек", - задумчиво заметил на это Путин. И тут же перешел к событиям "Всей королевской рати" - губернаторским выборам в Луизиане 30-х годов прошлого века. "А ведь это
становится актуально", - заметил глава государства. Что именно он имел при этом в виду, осталось неясно. Быть может, президент хотел сказать, что выборы вообще и губернаторские в частности - дело грязное, хотя в России эта проблема уже решена, а значит, не актуальна. Впрочем, не исключено, что речь
шла о психологии главного героя фильма - губернатора Вилли Старка, уверенного, что найти компромат можно на кого угодно. "Человек, - говорил этот персонаж Жженова, - зачат в грехе и рожден в мерзости. Путь его - от зловонной пеленки до смердящего савана. Всегда что-то есть".
Ошибка героя (?) ·
Путевка в жизнь (1931) ·
Чапаев (1934) ·
Комсомольск (1938) ·
Чужая родня (1955) ·
На острове Дальнем... (1957) ·
Шторм (1957) ·
Ночной гость (1958) ·
Исправленному верить (1959) ·
Человек не сдается (1960) ·
Человек с будущим (1960) ·
Балтийское небо (1960-61) ·
Водил поезда машинист (1961) ·
День, когда исполняется 30 лет (1961) ·
Планета бурь (1961) ·
Гибель эскадры (1965) ·
Берегись автомобиля (1966) ·
Человек,
которого я люблю (1966) ·
О чем молчала тайга (1966) ·
Путь в "Сатурн" (1967) ·
Конец "Сатурна" (1967) ·
Доктор Вера (1967) ·
Весна на Одере (1967) ·
Встречи на рассвете (1968) ·
Журавушка (1968) ·
Ошибка резидента (1968) ·
Остров Волчий
(1969) ·
Нечаянная любовь (1970) ·
Судьба резидента (1970) ·
Конец Любавиных (1971) ·
Бой после победы... (1972) ·
Меченый атом (1972) ·
Тайна забытой переправы (1973) ·
Выбор цели (1974) ·
Ищу мою судьбу (1974) ·
Горячий снег (1974) ·
Океан (1974) ·
Обретешь в бою (1975) ·
Такая она, игра (1976) ·
Личное счастье (1977) ·
"Посейдон" спешит на помощь (1977) ·
Лекарство против страха (1978) ·
Чужая (1978) ·
Экипаж (1980) ·
Крепыш (1981) ·
Возвращение резидента
(1982) ·
Ворота в небо (1983) ·
Город невест (1985) ·
Время сыновей (1986) ·
Конец операции "Резидент" (1986) ·
Загон (1987) ·
Конец вечности (1987) ·
Незримый путешественник (1998) ·
Семейное дело (?)
Я помнила, что год назад по российскому телевидению отмечался юбилей Георгия Жженова. Встретившись с ним, начала лихорадочно соображать. Шестьдесят один? Нет, не сходится. Семьдесят один? Выглядит моложе. Может, шестьдесят шесть? Но, вроде бы,
год назад отмечали сколько-то десятков. Пришлось спросить у самого Жженова. Ляпнула какую-то банальность про восемнадцать лет и вдруг услышала: "Вы попали в самую точку. Мне действительно восемнадцать - только в зеркальном отражении". Честное слово, так не бывает!..
- Георгий
Степанович, семнадцать лет вашей жизни прошли в лагерях. Как вам удается так выглядеть?
- Что это значит физиологически - я вам не объясню. Видно, что-то в генах произошло. Но образно могу сказать так. Я - младший из трех братьев. Оба моих брата погибли. Один - арестованный после
убийства Кирова, погиб в воркутинской шахте в сорок третьем году. В том же году немцы на глазах у матери застрелили моего второго брата в оккупированном Мариуполе. Видимо, вакуума в жизни не бывает - вот Бог и дал мне долголетие.
- Вы - человек верующий?
- Всегда верил в
совесть - это и есть мой Бог.
- Представления о совести у всех разные. Каковы ваши собственные?
- Библейские нормы морали - там все сказано.
- Вы ведь, Георгий Степанович, тоже пострадали в результате убийства Кирова?
- Да, конечно: в Питере
проходили репрессии, я тоже подлежал высылке, но так как в то время снимался в фильме "Комсомольск" Сергея Апполинарьевича Герасимова. Вот меня "Ленфильм" у органов и отхлопотал на время съемок. Кончились съемки - меня посадили. Первая фраза следователя была такая: "Не был бы дураком - уехал бы со
всеми в ссылку. Теперь будешь сидеть". Стали искать "гарнир", который легче всего было "пришить". Нашли в моей биографии факт знакомства с американцем - и стал я "американским шпионом". Собственно, чего повторяться - все описано в моей книге "От глухаря до жар-птицы".
- Георгий
Степанович, что вы грудь потираете?
- В спектакле (вы сегодня увидите) я роняю один предмет с лестницы. Как-то я вчера неловко перекосился - и словно внутри что-то треснуло. И сейчас вдыхать больно. То ли растянул, то ли защемил что-то. Да ладно, ничего страшного. Помню, как-то три
ребра себе поломал - вот это боль... Я когда-то в цирке был акробатом и, крутя сальто-мортале, приучился равновесие удерживать. И вот однажды я балансировал, чтобы не упасть, пока собственным локтем себе три ребра ни поломал. Недели полторы на наркотиках жил. Сначала гипс наложили, а потом сняли,
сказали: "Терпи".
- Это вы в цирке так пострадали?
- Вовсе нет: все из-за тещи. У нее возникли проблемы с глазами. Созвонился я со Святославом Федоровым, привез тещу и говорю: "Сидите в машине - я пойду сообщить, что мы прибыли". Пришел - а у них "спевка" идет утренняя -
"летучка". "Веди, говорят, тещу свою". Я и побежал за ней. А был гололед, я поскользнулся на пандусе - и загремел. Боль такая, что бетон зубами хватать стал. А теща сидит - ждет. Подполз я к машине, появляюсь в окне. Теща как закричит - и с ней плохо стало. Я пополз по этому пандусу к врачам на
"спевку", они глаза вытаращили: только что был здоровый и веселый, и вдруг - на карачках заползает. Вместо тещи сам оказался в этой больнице. Спасибо цирку...
- Как вы в цирке-то оказались?
- Любил спорт, старший братишка в цирке работал - это, видимо, повлияло. Искал я
себя. А в цирке в тридцать втором году меня впервые "подсмотрели" киношники ленфильмовские - и пригласили сниматься в фильме "Ошибка героя".
- Разве ошибаются не только резиденты?
- Я тоже шучу, что вся моя жизнь - сплошная ошибка: героя, резидента и так далее. Вот...
Попал в кинематограф, заразился им. Как я писал, "променял здоровый запах манежа на запах ацетона в павильонах киностудии".
- Все это было до ареста... Семнадцать лет вы отсидели без перерыва?
- Сел-то я в тридцать восьмом, реабилитирован формально был в пятьдесят пятом,
а выпущен в пятьдесят четвертом. Весь этот период делится на два: лагерь и ссылка. У меня был полуторагодовалый перерыв на воле, когда я с Колымы приехал на материк - уже, вроде бы, вольным человеком, но с отметкой "тридцать девять" в паспорте. Люди моего поколения, особенно изведавшие ГУЛАГ,
помнят, что такое "паспорт с повышенной температурой". Это значит, что человек может жить только в самых захолустных городишках, где нет ни промышленности, ни учебных заведений - ничего. И вот этот год с лишним я находился в Павлове-на-Оке. Маленький городок, где делали вилки-ложки. Там, в помещении
бывшего Дворянского собрания, был театр, где я и работал. До тех пор, пока меня не посадили второй раз. Я, в принципе, этого ждал: отовсюду приходили вести: "Сажают!" Арестовали, я оказался среди ночи в камере нижненовгородского НКВД, и меня сразу спросили: "Повторник?" Ну, это время - сорок
шестой-седьмой годы - известное...
- И вновь - "американский шпионаж-?
- Он. А виной - военный атташе посольства США. И знакомство-то наше происходило на людях. Я находился в составе киношной группы, которая следовала из Москвы в город Комсомольск-на-Амуре на съемки
фильма. В этом же поезде по своим служебным делам во Владивосток ехал этот американец. Поскольку мы, артисты, народ веселый, молодой и шухерной, а поезд шел суток семь-восемь, - естественно, вокруг нас толпились все, кто воспринимал жизнь как-то по веселому. Мне "посчастливилось" через три месяца в
Большом Театре на "Лебедином" еще и раскланяться с атташе - этого было достаточно, чтобы состряпать дело.
- Остальных пассажиров поезда не тронули?
- Всех вызывали - в результате нашелся человек поподлее, который эту тему согласился прокомментировать.
- И
что с ним стало?
- Умер, слава Богу... Известный человек, имени которого не назову, хотя коллеги мои знают, о ком идет речь.
- И этот известный человек после всего смотрел вам в глаза?
- Смотрел. Мы как-то шли с ним по Москве, разговор "за жизнь" зашел, и
вдруг он ни с того ни с сего говорит: "Надо же, как бывает: сделаешь человеку подлость, а он тебе за это - добро". Хорошо, хоть дошло.
- Да как же так можно?
- Он, видимо, мог. Однажды даже обратился ко мне за помощью. В его учреждении он переизбирался как парторг, и
вдруг встал еще один известный в Советском Союзе человек и сказал, что отводит обсуждаемую кандидатуру. "Почему?" - спросили его. "Он посадил Жженова - мне Георгий сам сказал". Собрание перенесли, а этот, чью кандидатуру "зарубили", приехал ко мне в Питер: "Выручай!" - "Единственное, - отвечаю, -
чем могу тебе помочь - даю тебе право сказать, что этого быть не могло, потому что я с тем, кто против тебя выступил, незнаком и поэтому ничего говорить ему не мог". И когда было партийное собрание снова, от моего имени эти слова прозвучали. Тогда тот, второй, встал и сказал: "Да, это действительно
так. Жженов говорил не мне, а... " - и назвал фамилию третьего, известного всему Союзу, человека. Так тот парторгом и не стал.
- После того, как этот многолетний кошмар закончился, ваше отношение к Советской власти изменилось?
- До всего этого я, как и большинство,
наверное, людей моего поколения, был как теленок. Конечно, я принадлежал к романтикам. Никогда не забуду того грустного случая в моей жизни, когда брат сидел, и мы с матерью наконец получили разрешение на свидание с ним. Я стал брата подбадривать: "Не отчаивайся, не теряй присутствия духа; если
человек хорошо работает, страной это принимается во внимание", - какую-то такую чушь понес. "Пошел вон, - сказал брат, - не хочу с тобой говорить. Позови мать!" Когда свидание окончилось и мы поехали назад, мама сказала: "Сынок, Боря тут какие-то листочки кинул в корзину. Прочти, может, пригодятся".
Я прочел. Это был подробный, составленный в совершенно трезвом уме, доклад - целая инструкция о том, как надо вести себя на следствии после ареста. У меня волосы дыбом встали. Я все это дело сжег, а мама огорчилась: "Зря, сынок, зря сжег. Может, пригодилось бы. Не тебе - так кому-нибудь". Мне
показалось, что на Борькину психику что-то повлияло, раз он такие чудовищные вещи пишет. Потом я, конечно, тысячу раз раскаивался, что сжег эти листочки... А на Советскую власть чего мне обижаться было? Карьера моя начиналась прекрасно, небо было безоблачным - я и жизнь так воспринимал. А когда
пришел в камеру, поначалу сторонился всех: замараться о "преступников" боялся. Считал, что завтра меня выпустят. Ну, а когда пошло следствие уже без всяких прикрас, кончилось мое романтическое восприятие советской власти.
- Почему вас так долго держали в тюрьме?
-
"Тройка" мне назначила пять лет. Когда я закончил их на Колыме, начальник меня вызвал в учетно-распределительную часть лагеря, вытащил из стола две бумаги: одну о том, что я освобожден, а вторую - что остаюсь в лагере до окончания войны. Расписался я в обеих бумагах и пошел. Таким образом, я был
выпущен только в конце сорок пятого.
- А дальше?
- Работал в магаданском театре. Собственно, я начал там работать еще с начала сорок пятого. Один начальник, недавно умерший, оказался нормальным человеком - вытащил меня с приисков в театр. В сорок шестом я вернулся в Питер
- на работу не берут. Поехал к своему учителю Сергею Герасимову, тот пошел в министерство и уговорил начальство послать меня на новую киностудию в Свердловске. Меня там даже прописали, но каждые три месяца ко мне являлся участковый и выяснял, когда же я, наконец, уеду. Ликвидировали киностудию - и я
вновь оказался в безвоздушном пространстве, пока ни нанялся в Павлов-на-Оке. Поработал там сезон - и меня вторично посадили. Опять полгода тюрьмы - и ссылка. Мы, "повторники", потребовали, чтобы нам дали работу по специальности. Как ни странно, нам не отказали. Начал я искать работу. Но оказалось,
что искать-то ее можно только в Енисейске, среди тайги, да в Норильске, где власть не советская, а лагерная. Поехал я в Норильск. Мать меня нашла, стала передачки присылать, а я понимал, что взять старухе неоткуда. И я не пошел работать в театр, а занялся фотографией. Стал зарабатывать изрядные
денежки и посылать их матери. И, только решив, что сполна "рассчитался" за посылки, поступил в театр, где познакомился с Кешкой Смоктуновским.
- А он как оказался в Норильске?
- У него своя история. Попал в плен, а после войны поехал в Красноярский край схорониться:
большинство бывших военнопленных пошло на каторгу. Кешка же убежал в Красноярск, а оттуда - в Норильск завербовался. И затаился там в надежде, что его минует чаща сия. Миновала. Там в театре мы и работали вместе около пяти лет, а потом я же его оттуда и наладил. "Пойми, - говорю, - я, ссыльная
морда, обязан здесь сидеть. А ты-то чего? Молодой парень, артист хороший. Время изменилось - да уезжай на материк, Господи, я тебе с удовольствием рекомендацию к Райкину напишу, если это имя представляет для тебя интерес". Денег, говорит, нет. Дал я ему пятнадцать тысяч рублей - достаточно для того,
чтобы купить фотоаппарат и увеличитель. Он мне, зараза, через две недели долг вернул. "Ты же, - говорю, - снимать еще не научился!" Отвечает: "Что делать, Жорка, платят". И дал я ему письмо к Райкину - Кешка уехал. Райкин его к себе пригласил, но Кешка застрял в сталинградском театре и раскрутился
своим путем.
- Георгий Степанович, выйдя из заключения, вы не стали активным борцом против советской власти. А ведь могли бы стать...
- Здесь ведь все дело в индивидуальности. Варлам Шаламов прекрасно написал о лагере. Считаю, что правду об этом сказали Олег Васильевич
Волков, Солженицын и Варлам. Разница между нашими с Шаламовым книгами не только в мастерстве и профессионализме (я, конечно, дилетант), а и в том, что его, как он сам говорил, питала ненависть, а о себе я этого сказать не могу. Вы читали мой рассказ "Саночки-?
- Да, конечно, - в
"Огоньке".
- Уполномоченный, который тащил меня на саночках, - что это такое? А ведь тащил... Тот самый человек, который моего лучшего друга Сережу Чаплина по сути уже уводил на расстрел. Человек - существо сложное и противоречивое...
- Как бы вы сами охарактеризовали
Георгия Степановича Жженова?
- Единственное, что могу гарантировать, - не стал бы петь гимны, говорить об этом человеке высоким штилем. Я знаю, где Жженов существовал как настоящий мужчина, а где - нет.
- Кстати, я никогда не встречала ваших однофамильцев. Редкая фамилия?
- Я раньше тоже так думал. Однажды ловил в Москве такси, подходит парень: "Георгий Степанович, куда вам? Я довезу". Садимся в черную "Волгу", парень показывает удостоверение, читаю: "Сергей Георгиевич Жженов". Парень спрашивает: "Я ваш сын?" Говорю: "Давай разберемся". Выяснилось, что,
конечно, не сын, а просто однофамилец. "Вот те на, - говорю, - а я считал фамилию редкой". Парень смеется: "Да кой черт редкая! В Завидовском районе Тверской губернии целая деревня Жженовых".
- Семья у вас поздно появилась?
- Первый раз я женился еще до ареста. Моя жена,
актриса, играла с Марком Бернесом в "Истребителях". На первом же свидании после ареста я ее отпустил: "Женя, все: меня нет". Она жива и сейчас, иногда мы встречаемся... Потом в заключении я встретил Лиду Воронцову, которая стала матерью моей старшей дочери Алены. Лида была "японским шпионом-: в
квартире у них снимал комнату какой-то студент-японец. А с третьей женой мы вместе уже тридцать семь лет. Дочь Юля - актриса; внучке Полиночке, тезке вашей, скоро шесть лет. Любименькая моя девочка - жизнь продолжается.
- Внучка тоже в актрисы метит?
- Боюсь, что да. Все
время играет, выдумывает, лицедействует. Вот: фотографию с собой вожу.
- Что за кольцо на вас, Георгий Степанович?
- Это результат моих странствий: на пирамидах в Мехико я купил у индейцев серебряное кольцо с солнечным камнем.
- Помогает чему-нибудь?
- А я не знаю. Но не мешает - это уж точно.
- Георгий Степанович, если попросить кинозрителя назвать три самых ваших популярных фильма, думаю, что это будут: "Ошибка резидента", "Экипаж" и, конечно, "Вся королевская рать".
- Вероятно. Но в свое время, скажем,
очень большим успехом пользовался фильм "Человек, которого я люблю".
- Но начнем с "Резидента". Ирония судьбы...
- Я недавно был в Краснодаре и выступал в органах. Мне там сказали: "Георгий Степаныч, впечатление создается, что вы очень хорошо нашу оперативную работу
знаете". Я им отвечаю: "Как же иначе? Я ж сидел у вас семнадцать лет!" В зале - гробовая тишина.
- Как вы считаете, почему образ, созданный вами в "Резиденте", так долго живет?
- Пожалуй, из-за моего положительного начала, которое даже враги мои отмечают. Был такой у нас
Шауро, начальник идеологического отдела ЦК партии. Так он, показывая на меня пальцем, всегда говорил: "Вот артист с колоссальным положительным зарядом - ему и играть социальных героев". Кстати, я не могу жаловаться на отсутствие к себе внимания партийной номенклатуры. Хотя, в общем, я не сразу стал
ездить за границу. В шестьдесят девятом году мне впервые предстояла поездка в "буржуазные" страны: на кинофестиваль в Латинскую Америку. И меня, человека с "подмоченной репутацией", естественно, вызвали в ЦК - познакомиться с начальником международного отдела. Я ему задаю вопрос: "Как, по-вашему, я
должен вести себя, если ко мне газетчики начнут приставать с вопросами о Солженицыне?" Он помолчал, а потом как в поддых мне врезал своим ответом: "Георгий Степанович, вы знаете, какая разница между вами и Солженицыным? Он - изгой, а вы - наш полпред. Вопрос о недоверии к вам на повестке дня не
стоит. Едете вы один. В правом кармане у вас франки, поскольку вы через Париж летите, а в левом - доллары, поскольку вы летите в Латинскую Америку. Вот это важно. А кратко ли вы будете общаться, подробно ли, будете говорить о Солженицыне или нет - это как вам нравится: мы вам верим". Но он слукавил.
Не успел наш самолет приземлиться, как я вижу - навстречу мне идет двухметрового роста парень: "О-о"о, Георгий Степанович! Очень приятно. Я - представитель "Интуриста", мне поручено вас здесь опекать, сопровождать, содействовать вам", - все стало на свои места. А после этого я, по сути, говоря, стал
ездить. Хотя, недоверие какое-то ощущалось всегда: чувствовал, что я - меченный.
- Но и меченного вас выпускали, награждали и прочее.
- Конечно, грех жаловаться. Меня наградили орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, и вот сейчас Ельцин тоже отметил мои
заслуги перед отечеством.
- А ведь могли и бритвой по глазам. Или - не могли?
- Понимаете, они, наверное, отдавали себе отчет в том, что я играю их не такими, какие они есть, а такими, какими они должны быть.
- Может быть, такими, какими они себя сами хотели
видеть?
- Их видение, как раз, могло и не состыковаться с моей собственной правдой. Я всегда играл человека, который олицетворял положительное начало.
- Переходим к Вилли Старку?
- Мне жаль, что я в Израиле Мишу Козакова не увидел (М. Козаков в 1996 году жил
в Израиле - прим. автора): наша общая работа принесла мне столько радости. Не потому, что именно с ним я работал, нет: в результате у нас сложные отношения сложились. Но более счастливого творческого периода, чем тот, когда мы снимали "Всю королевскую рать", я не помню. Совершенно открыто и прямо
говорю, что и работу Козакова в этом фильме считаю лучшей за все время его существования в кинематографе.
- А вам не мешало то, что вы пришли на роль, которую должен был сыграть Луспекаев?
- Не мешало, потому что я не знал, как он играл.
- Не секрет, что тот
же Козаков в публичных выступлениях заявлял: "Конечно же, Луспекаев сыграл бы эту роль лучше".
- Я на это вот что ответил бы. В том, что я сыграл в этом фильме, прежде всего, заслуга Миши Козакова. Если бы он не хотел этого, я бы близко к картине не подошел. Понимаете, в чем
парадокс-то? Олег Ефремов пробовался, Леня Марков, Юрий Любимов - однако вдруг Миша предложил Жженова. И первая же моя проба целиком вошла в картину. А что Миша сейчас так говорит - это несколько иное. Понимаете, какая штука... Наша дружба кончилась нулем. Почему? Потому что кто-то из его, а не моих
друзей, знающий нас обоих, однажды в минуту откровения ему сказал: "Миша, ты ошибаешься, думая, что ты первый в картине. Ты - второй. А первый - Жженов". Отсюда и пошли его разговоры о Луспекаеве, хотя, кто же спорит - Павел был великим актером.
- Никто не спорит. Но вы, на мой взгляд,
прекрасно сыграли эту роль. - Многие даже не представляют другого актера в роли Вилли Старка. А его и не было - другого. Когда мы снимали "мою" губернаторскую резиденцию, ее должны были украшать портреты бывших мэров. Эти портреты мы брали из журналов "Америка". По сценарию меня "убили" - и мой
портрет тоже повесили. А, чтобы быть убежденными в том, что не намарали нигде, мы пригласили одного человека, который четырнадцать лет жил в Вашингтоне и работал в Белом доме, чтобы он беспристрастно определил: что соответствует правде, а что - нет. Прошел этот эксперт по декорациям, сказал, что все
портреты достоверны, особенно - вот этот. Вы, конечно, уже догадались, на чей портрет он указал.
- Георгий Степанович, признайтесь: в чем секрет вашего обаяния?
- Обаяние - искусство быть самим собой. При любых обстоятельствах. Я не умею и не люблю прикидываться. Не
играть другого человека, а быть им - этим я руководствуюсь. Отсюда - авантюрная жилка в моем характере, позволяющая мне быть лентяем, свободным человеком; не становиться педагогом, режиссером, хотя мне это предлагали миллион раз. Не хочу: мне нравится быть свободным.
- Многие ваши
коллеги-ровесники ушли...
- ... Когда хоронили Акимова, Сережа Филиппов, царство ему небесное, работавший в этом театре, сняв за кулисами траурную повязку, сказал: "Кажется, это был последний аншлаг в нашем театре".
- Боитесь собственного ухода?
- Нет.
Раньше боялся, мысли отгонял, сейчас могу спокойно рассуждать на эту тему. Я понимаю, что в нынешнем беспределе моя жизнь и должна закончиться: быстрых перемен я не жду.
- Сами-то принимаете участие в политической жизни России?
- Недавно, когда проходила выборная кампания
в Парламент, я вдруг из газеты узнал, что являюсь кандидатом в депутаты от Гайдаровской партии. Хотя, в общем, я никогда этой партии не симпатизировал и никогда себя не олицетворял с ней. Но вот оказалось, что они в Магадане набрали положенное количество голосов, которые узаконили меня как кандидата
в депутаты. И правительство предложило мне поехать туда на встречу с избирателями. Я соблазнился возможностью побывать на Колыме, освежить свои впечатления, и согласился поехать. Но предупредил: не агитировать еду, а хочу вернуться туда, где провел столько лет. А тут еще в одной колымской газете все
четырнадцать местных кандидатов разбирались по косточкам. О моей кандидатуре было написано: "И уж совсем непонятно, зачем известному артисту Жженову в восемьдесят лет понадобилось баллотироваться в Государственную Думу". Словом, я решил ответить на все свои и чужие вопросы. От московских
телеинтервью я категорически отказался, побывал на Колыме, где меня прекрасно встретили. Если бы я действительно стремился стать депутатом, они набрали бы на меня, думаю, достаточно голосов... Когда я вернулся в Москву, мне позвонил Егор Гайдар. И, как будто никакого моего отказа не было, он
попросил меня выступить по телевидению. Я вновь отказался. Объяснил, что после позорных телевыступлений Окуджавы и Гердта в таком же жалком свете перед московскими зрителями предстать не хочу. Так и не состоялась моя политическая карьера.
P.S.Через несколько дней после встречи с
Георгием Степановичем включаю телевизор. На экране Г. Жженов. Выступает в качестве доверенного лица президента Ельцина...
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
