В теме о карме пробегала фраза о попытке получить желаемое при двойственном отношении к нему. Это как раз то, о чем бы хотелось поговорить в данный момент. Вопросов несколько, все они достаточно банальны:
1. Любое ли желание/стремление изменить текущий контекст своего существования
является следствием изначально неверного отношения к окружающему миру?
2. Если ответ на первый вопрос - отрицателен, то любые ли действия (совсем не противоправные, разумеется :-) ), которые не очень хочется совершать, но в результате выполнения которых желание/цель со временем
осуществится,
являются бесполезными?
Ответ на второй вопрос, безусловно, требует предварительного ответа на первый, но первый можно понимать очень по-разному. Контекст, существование, своё - всё это может содержать очень много разных смыслов. Да и сама постановка вопроса - о двух противоположностях, себе и мире - содержит высокий риск
разночтения. Что, например, если не отличать себя от окружающего мира?
Что, например, если не отличать себя от окружающего мира?
Это возможно, имхо, только в том случае, если как раз таки отказаться от "контекста, своего" и т.д. Но тогда и о желаниях
говорить, по-видимому, не имеет смысла, поскольку они-то точно являются следствием отделения себя от окружающего мира.
Скажем так (возможно, это повторение пройденного, но все-таки): если в данный момент не достигнут тот уровень, когда возможно не отделять себя от внешнего мира, то
имеют ли смысл вопросы?
Я прошу прощения за объем текста цитаты, но мне показалось, что сейчас Вам это может пригодиться. По крайней мере, мне привиделось в Вашем вопросе, что это может быть ответом:
"Человек, занимающийся поисками просветления, должен стать таким же привычным к наблюдениям за своим
сознанием, как эскимос привычен к снежным условиям. Но просветление не является просто простирающейся во все стороны белизной и тем более не подобно снегу; это процесс, который проходит через различные стадии, подобно сменам времен года. Образ десяти сезонов, десяти стадий просветления был вызван у
меня рисунками, изображающими выпас быка, которые впервые появились в XII веке в Китае и в которых духовные поиски символически изображены как поиски неуловимого Быка, который бродит в лесу. Бык символизирует внутреннюю природу сознания, тайной которой являемся мы сами. Согласно учению буддизма,
когда наша внутренняя природа раскрывается, то оказывается, что у нас на самом деле нет никакой внутренней природы и что сущностью нашего сознания является пустота, свободная от всего. Стадии просветления, которые предполагаются в эти десяти рисунках, являются постепенным проявлением этой сущности
сознания, которую мастера дзен называли Истинной Природой и которая постепенно проявляется все более и более явственно.
Первый рисунок, посвященный поискам Быка, или, аллегорически, фазам просветления, так и называется — «Поиски Быка». Он отмечает тот момент, когда мы начинаем
осознавать то, что существует процесс просветления. На этой стадии мы представляем себе тайну нашей Истинной Природы как нечто, что может быть объектом происков. До того: как начались поиски Быка, наш духовный рост происходил замаскированный повседневностью жизни, где во всех желаниях проявлялось, в
большей или меньшей мере, стремление к предельному самоосуществлению — просветлению. Сейчас мы формально стали духовными искателями, стали на путь того развития, которое является необходимым для того, чтобы сфокусировать энергию нашего сознания на нашей Истинной Природе. Хотя это развитие включает в
себя и фундаментальную иллюзию, которую традиция дзен вскрыла самым бескомпромиссным образом. Мы читаем в тексте традиционного комментария к рисункам, изображающим поиски быка, следующее: «В действительности Бык не терялся. Зачем же тогда его искать?»
С целью поиска нашей Подлинной
Природы мы создаем иллюзорный дуализм между тем, кто ищет, и объектом его поисков. Зачем искать Истинную Природу, которая всегда присутствует в нас, как само то сознание, с помощью которого человек предпринимает свои поиски? Наша Истинная Природа никогда нами не утрачивалась и поэтому никогда не
может быть найдена. Мы не. можем найти удовлетворительный ответ на вопрос «Зачем искать?», и эта невозможность найти ответ приводит к постепенному прекращению поисков, что и приводит к расцветанию Просветления.
Древний комментарий продолжает: «Даже повернувшись к своей Истинной
Природе, человек не может увидеть ее. По причине своей загрязненности он перестал видеть Быка. Внезапно он обнаруживает себя перед лабиринтом перекрещивающихся путей». Искатель изображен пробирающимся через горные джунгли. Запутанность возможных путей представляет комплекс возможностей для мысли и
действия каждого индивида в любой из культур. Искатель делает вывод, что Бык "избрал один из этих путей, но насколько бы искренне искатель ни шел по различным путям, он все равно никогда не сможет найти Быка Истинной Природы ни на каком из путей. В конце концов приходит понимание, что Бык является
суммой всех путей, включая и джунгли, и искателя, пробирающегося через них. Наша Истинная Природа является не чем иным, как фундаментальным принципом Бытия, о которой мастера дзен говорили как об Изначальном Уме.
Комментарий описывает иллюзорный поиск того Изначального Ума, который на
самом деле никогда не был утрачен и от которого мы никуда не уходили. Одинокий и напуганный, пробирается он через леса и джунгли в поисках Быка, которого он не может найти. Вокруг сумерки, широко разлившиеся реки, высокие горы, и множество путей, ведущих через заросли. Многие приключения происходят
на этой стадии пути, но вместе с этим растет чувство одиночества и безнадежности. Искатель оказывается перед различными повседневными желаниями, чтобы потом оставить их во имя трансцендентного. Это поиск невозможного, так как само понятие поиска скрывает Истинную Природу, которую мы пытаемся искать
и которая никогда не была где-то за пределами того восприятия, которое уже есть у нас. Комментарий на этот первый рисунок завершается так: «Вечером он услышал цикад, стрекочущих на деревьях». Эта музыка цикад становится для искателя тонкой путеводной нитью, ведущей к его Истинной Природе. Этот звук
пронизывает джунгли так же, как Изначальный Ум пронизывает все структуры сознания. Искатель исследует лишенную путей пустыню, унылую и утомительную, но успокаивающая песня цикад присутствует повсюду, пронизывая его ум и чувства.
Второй рисунок, изображающий продолжение поисков Быка,
или, аллегорически, следующую стадию Просветления, называется «Нахождение следов». Комментарий гласит: «Среди всех учений и Сутр он распознал следы Быка. Искатель знает, что если взять два отдельных золотых сосуда, то оба они состоят из одного и того же золота. Так и все вещи являются лишь
проявлением единой Сущности. Искатель еще не вошел во врата, но он уже увидел, куда ведут следы Быка». Эти следы — это учения мудрости, излагавшиеся различными просветленными существами; это же символизирует и звук цикад. И за всеми разнообразными феноменами может быть открыт тот же самый свет
Изначального Ума, свет Истинной Природы. Искатель сейчас стал нашедшим, но, так же как существует иллюзия поисков, так существует и иллюзия нахождения. Следы Быка являются не чем иным, как собственными следами искателя, ведущими через его собственное сознание.
Он видит бесчисленные
следы в лесу и на берегу реки. Не там ли заметна примятая Быком трава? Следы присутствия Быка заметны везде. Лес больше не выглядит пустынным. Но если пойти по этим следам, то они никуда не приводят, поскольку, как гласит комментарий, ни глубочайшие ущелья, ни высочайшие горы не могли бы скрыть даже
нос этого Быка, достигающего до самых Небес. Бык — это области сознания, которые исследует искатель на первой стадии и начинающий практикующий на второй стадии, оставляя свои собственные следы повсюду. Конечно, если пойти по этим следам, то это создает плодотворную и необходимую иллюзию, без которой
искатель не смог бы идти все глубже и глубже в своей практике медитации во внутреннюю природу всех явлений, которые — лишь проявления Изначального Ума. Дети часто нуждаются в наличии незавершенного рисунка, чтобы можно было дорисовать его так, как им хочется.
Третья картинка,
посвященная поискам Быка, называется «Первая встреча с Быком». Комментарий объясняет то, на что был дан первый намек в песне цикад: «Если он будет настойчиво прислушиваться к повседневным звукам, он придет к. реализации и сможет постичь сам Первоисточник». Шум городских улиц — это тоже мычание Быка.
Такая встреча с Быком не сможет произойти от слушания эзотерических учений или от абстрактного сосредоточения на сутрах, но только с помощью непосредственного опыта; Нет необходимости больше, представлять Быка, как находящегося где-то в джунглях. Как говорит комментарий: «Шесть чувств не отличаются
от своего истинного Источника». Каждое из наших чувственных восприятии, каждая мысль может стать видением Быка. Как говорится далее в комментарии, "в любом действии" присутствует Первоисточник. Когда внутреннее видение фокусируется правильным образом, человек приходит к реализации того, что
воспринимается как идентичность с истинным Первоисточником».
Практикующий, который увидел Быка, достигает Просветления, и он больше не занимается поисками Быка или нахождением его следов. Бык осознается как присутствующий во всем, и не в абстрактном созерцании, а в прямом переживании.
Вот что говорит комментарий: «Соловей поет на ветке, солнце блестит на неровностях ствола ивы. В этом присутствует Бык. Где он может быть скрыт?» Первоисточник не может быть скрытым, поскольку он существует во всех формах, сколь бы ни были они различны по своей структуре и внешнему виду: солнце,
соловьи, ивы... Однако эта стадия просветления является лишь опьяняющим проблеском, экстатическим переживанием, которое приходит и быстро уходит. Дальнейшая борьба и самодисциплина требуются для того, чтобы расширить и стабилизировать такую вспышку инсайта.
На четвертом рисунке,
называющемся «Поимка Быка», Бык схвачен. «Сегодня произошла встреча искателя с Быком, который больше не носится в диких полях, а действительно схвачен. Бык так долго пировал на воле, что разрушить его старые привычки нелегко. Он продолжает тосковать по сладостному аромату трав: он остается
непокорным и необузданным. Для того чтобы полностью приручить его, человеку нужно использовать кнут. Он должен крепко держать веревку и не отпускать ее, пока у Быка не ослабеют его необузданные склонности». Внутренний характер переживания Быка на этой стадии выражен в японском языке словами, которые
буквально можно перевести как дикая сила. Это начальная, еще не рафинированная энергия просветления, для которой ничто не является препятствием и которая может привести как к созиданию так и к разрушению. Эта энергия должна быть смягчена и очищена, и в этом состоит функция продвинутых духовных
дисциплин, которые не могут быть начаты до тех пор, пока в человеке не возник глубинный инсайт во всеприсутствующий Изначальный Ум.
Духовные дисциплины, которые предшествовали этому инсайту, были просто выражением иллюзии поисков. Сейчас мы должны поймать и схватить Быка, поддержать
наше восприятие Истинной Природы такими формами духовной практики, как сострадание, полное ненасилие и неуклонная правдивость. Это то, что аллегорически названо кнутом и веревкой. Нужно научиться управлять дикой силой Быка, которая может быть опасной. На этой стадии могут возникать искажения
духовности. Если ученичество и практика будут преждевременно оставлены, энергия просветления может рассеяться в произвольной и самопроизвольной деятельности. То, что Бык пока остается непокорным и необузданным, тоскуя по аромату трав, отражает тот факт, что первичное осознание вечно пребывает в
своей игре в бесконечном пространстве, которое не ограничено человеческими обычаями.
Конвенциональное поверхностное мышление, управляющее нашей повседневной жизнью, развивается как второстепенный способ восприятия, отделенный от открытого поля Истинной Природы. Когда эта иллюзорная
отделенность разрушается и дикий Бык вторгается в конвенциональное человеческое осознание, то система ценностей практикующего и даже его физическая нервная система должны перестроиться, чтобы привести в гармонию энергию просветления с персональным и культуральным бытием человека.
Пятый рисунок, «Приручение Быка», отражает более интенсивные и более тесные отношения с Истинной Природой. Предыдущая фаза, «Поимка Быка», состояла в поддержке духовного инсайта и управлении им вне зависимости от любых условий. Приручение Быка — более тонкий этап. Сейчас утверждаются близкие и
дружественные отношения с Быком, для которых уже не требуется никаких усилий. Все движения мысли интегрируются в реализации Истинной Природы. Все феномены приручаются с помощью поистине детского дружелюбия того, кто перестает быть «продвинутым Практикующим» и становится озаренным мудрецом. Вот что
говорится в комментарии: «Появление одной мысли влечет за собой появление новых и новых. Просветление приносит реализацию того, что все эти мысли нереальны, даже если они и возникают из нашей Истинной Природы. Это только потому, что остается иллюзия, что они представляются как нереальные».
Мы можем предположить, что «Приручение Быка» могло бы начать уничтожение мыслей, по крайней мере, тех из них, к которым мы относимся как к негативным, нечистым или неподлинным. Но это не путь просветления, который связан скорее с принятием всего, чем с исключением чего-либо. Приручению
Быка практикующий не может научиться, потому что это не относится к дисциплине, очищению или каким-либо ограничениям, что было важным на начальных стадиях практики. Когда мы следуем последам Быка, которые символизируют учения различных священных традиций, мы приобретаем умение делать разграничение
между реальным и нереальным, между нашими закоренелыми человеческими иллюзиями и мудростью святых. Сейчас мы обнаруживаем, что в своей внутренней сущности все наши мысли являются одним и тем же и что все они возникают из Изначального Ума. И только потому, что остаются следы иллюзии, любая из мыслей
представляется чем-то, что отличается от природы просветления. Хотя без этого временного разграничения между предельной истиной и истиной относительной, между инсайтом и неведением не сможет произойти очищение Истинной Природы, а будет лишь хаос обычных желаний.
Приручение Быка
начинает рассеивать это иллюзорное разграничение между духовной и обыденной жизнью, это разделение, которое больше не является полезным. Человек, ставший таким мудрецом, скорее будет устанавливать дружественные отношения с ограниченным обыденным Эго, чем полностью отказываться от него, уходя в
трансцендентное Эго, как это делают духовный искатель или продвинутый практикующий. Это — первый намек на таинственность обыденности, в которой мудрец потом постепенно исчезает. Описывая Быка на этой стадии, комментарии говорят: «Правильно направляемый. Бык становится смирным и тихим. Не будучи
привязанным, он охотно следует за своим хозяином». Сутью приручения Быка является то, что теперь его уже можно не привязывать. Это символически означает высвобождение изначального осознания, которое до того было сфокусировано на теле и на уме. Теперь же Бык становится свободным товарищем, а не
инструментом для вспахивания поля просветления. Это нежный и мягкий процесс, а не насильственное высвобождение энергии. Все движения становятся уравновешенными.
Шестой рисунок, отражающий следующую стадию просветления, изображает человека верхом на Быке. Продвинутый практикующий стал
сейчас озаренным мудрецом. Борьба завершена. Приобретения и утраты не затрагивают больше его. Он напевает простые мелодии лесоруба и песни сельских детей. Верхом на спине Быка, он безмятежно взирает на облака над ним. В классическом японском фильме «Трилогия самурая» духовный воин готовится к своему
важнейшему поединку, становясь простым крестьянином. Тяжело трудясь целый день в полях, он по вечерам вырезает деревянного Будду при свете огня. В конце концов он выигрывает свой самурайский поединок, выйдя за пределы роли как воина, так и практикующего. Свой поединок он выиграл с помощью меча не из
стали, а из дерева, который он быстро и уверенно вырезал, используя в этом поединке ту силу и уверенность, которые он приобрел в вырезании деревянного Будды. Он сделал Будду и меч из дерева потому, что дерево растет непосредственно из земли. Это земное качество мудреца не означает, что он всегда
подобен простому деревенскому жителю. Здесь это символизирует естественность и спонтанность.
Мудрец, бытие которого ничем не связано, как и бытие всех феноменов, начинает смешиваться с течением повседневной жизни. Он изображен удобно сидящим на Быке. Он едет свободный, как ветер,
возвращаясь домой через вечерний туман в плаще и широкой соломенной шляпе. Куда бы он ни пошел, он всюду создает своим появлением свежее дуновение, так как в его сердце преобладает глубинный покой. Мудрец начинает спонтанно излучать просветленность, которая теперь уже является не просто инсайтом,
живущим только лишь в нем самом, а неким касанием благословения, которое чувствуется всеми, кто находится в его присутствии. Уже нет больше никаких проблем, связанных с поисками, поимкой или приручением Быка Истинной Природы, но некоторая тонкая иллюзия все еще остается на этой стадии. Мудрец
продолжает воспринимать Быка как некое отдельное существо, пусть даже и столь близкое, что на нем можно ехать верхом, не прилагая к этому никаких усилий и не обращая особого внимания на то, куда это существо идет. Бык как отдельная сущность должен полностью исчезнуть и стать полностью выраженным в
нашей собственной личности.
Седьмой рисунок называется «Бык забыт, Самость сама по себе». Мудрец наконец начинает относиться к самому себе полностью как к проявлению Истинной Природы. Теперь нет двойственности. Бык являетсяего Изначальной Природой, и это он сейчас видит... Только на
Быке он мог вернуться домой. Но сейчас Бык исчезает, и человек остается сам в безмятежности... Там, под соломенным навесом, лежат кнут и веревка, не нужные больше. Любые духовные практики и понятия теперь уже не нужны. Не остается больше никаких вопросов о том, что именно нужно достичь, или о
дисциплине. Путь созерцания становится неотличимым от повседневной жизни. Медитация, не являющаяся теперь уже чем-то более высоким, чем ходьба или дыхание, становится естественной деятельностью мудреца, и нет больше никакого чувства отделенности, как нет и мотивации. Только на Быке у него была
возможность добраться Домой. Эта двойственность между практикующим и его Истинной Природой была необходима на всем пути до самой этой стадии Возвращения Домой.
Здесь же возникает новый образ. Бык символизировал Истинную Природу на протяжении всего периода иллюзорного поиска,
дисциплины и достижения, но образ Дома уже не содержит в себе всех этих иллюзий. Однако, хотя Быка как отдельной сущности уже нет, сам просветленный мудрец остается частным воплощением Истинной Природы. Он наслаждается безмятежностью и одиночеством. Тонкая двойственность, создаваемая самим отдельным
бытием мудреца, может быть поглощена только в совершенной единственности Изначального Ума. Так же как постепенно исчезли роли искателя и практикующего, так должна исчезнуть и роль мудреца, достигшего ограниченного озарения.
Восьмой рисунок называется «И Бык и Самость забыты».
Преодолен финальный иллюзорный барьер: все иллюзорные чувства исчезают, как и сама идея святости. Мудрец на предыдущем уровне не имел ощущения своей собственной святости, но был занят чувством почтения к Истинной Природе, проявляющей себя через его наделенное сознанием существо. Вместо полного
смешивания с Изначальной Природой, он остается в созерцательном настроении и переживает блаженство, все еще сохраняя следы двойственности. Но на восьмом уровне, изображенном в виде пустого пространства, остается только пробужденное просветление: нет больше созерцателя и нет больше созерцания, нет
безмятежности, как нет и беспокойства. Он не задерживается долго в состоянии Будды, и быстро проходит через состояние не-Будды.
Пробудившееся просветление само по себе не может утверждать: «Я есть Будда», как не может оно утверждать: «Я не являюсь Буддой». Любое такое утверждение
намекает на существование кого-то, кто ограничен рамками утверждения. А здесь нет никого, даже мудреца. Эта стадия, где забываются и Бык, и сам искатель, это представлено образом традиционного дзенского круга, который является линией, оставленной на бумаге одним взмахом кисти и постепенно
заканчивающейся точкой. Если этот круг не разомкнут, то дальнейший рост не может происходить и процесс просветления застывает в пустом пространстве. Это глубокое состояние пустоты нуждается в том, чтобы раскрыться в полноту. С другой стороны, такой круг исключает течение жизни за своими пределами, и
может возникнуть другой вид иллюзорного чувства тонкой двойственности. Пустой круг может содержать в себе целый пейзаж. Поток форм жизни продолжает течь в виде деревьев, рыб, насекомых. Жизнь во всех ее не отбрасывается просветлением.
Девятый рисунок называется «Возвращение к
Первоистоку». Горы и сосны растут вверх, облака и волны появляются неизвестно откуда. Открытое пространство пустоты внутри круга тает весной: бесформенное осознание возвращается назад, прорастает в формы, не утрачивая при этом своей бесформенности, своей совершенной единой природы. Просветленное
существо не нуждается больше в иллюзии просветления: С самого начала здесь не было ни малейшего пятнышка, ни одной пылинки, которые загрязняли бы сущностную чистоту. После того как он впервые увидел Быка, практикующий воспринимал всякую активность как возникающую непосредственно из Первоистока,
однако он должен был проходить различные тонкие уровни развития, направляясь к самому этому Первоистоку. И факт возвращения мудреца домой растворяется в круге пустоты, прежде чем он сможет полностью исчезнуть и просто быть самим Первоистоком всего.
Но это не уничтожение, не
аннигиляция. Сейчас все проявления воспринимаются пробудившимся просветлением, как его же собственные эманации: Это пребывание и убывание жизни (подобное пребыванию и убыванию луны) не является ни призрачным, ни иллюзорным; это проявления Первоистока всего. Зачем тогда стремиться к чему бы. то ни
было? Вода и так голубая, а горы и так зеленые. И просветление — это просто голубое озеро и зеленые горы. На первых стадиях пути еще было драматическое качество проблемы реализации, но сейчас, на девятой стадии, этот драматизм исчезает, оставляя лишь чувство свежести и простой ясности: воды.
голубые, а горы зеленые... Но где во всем этом человеческие существа? При этом возвращении к Первоистоку остается лишь некий тонкий сверхчеловеческий аромат, некий привкус человечности. Процесс просветления уже ушел настолько далеко, через столь многие степени упрощения, что теперь уже трудно
воспринимать и принимать конструкции человеческой личности и общества. Это подобно тому, как будто сейчас искатель слеп и глух. Он сидит в своей шляпе, и его не привлекают никакие внешние вещи. Здесь есть тонкая двойственность между Первоистоком всего, расцветающим в виде сосны или вишневого дерева,
и такими его проявлениями, как хронические иллюзии и страдания человеческой цивилизации. И само возвращение к Первоистоку должно включать в себя и возвращение к повседневной жизни.
Десятый рисунок, отражающий ту стадию, на которой исчезает как двойственность, так и единство,
называется. «Приход на базарную площадь с руками, готовыми помогать». Пробудившееся просветление принимает форму толстого, жизнерадостного и простого человека, который ходит от селения к селению, от одной повседневной ситуации к другой. Его тело переполнено жизненной энергией. Его существо полно
сострадательной любви. Его раскрытые руки выражают совершенную пустотность (*).
* Пустотность его сердца, так же как и пустотность его бытия. — Прим. перев.
Ворота его дома закрыты, и даже самый мудрый из мудрецов уже не сможет найти его. Он ушел в запредельное,
полностью ушел в запредельное, но не в смысле ухода еще дальше от человечности, а полностью возвратившись в человеческий мир. Он покинул Первоисток, где просветление могло пребывать в некой тонкой самоизоляции. Даже самый мудрый из мудрецов не сможет найти его, потому что его самого уже нет, и это
не он странствует по миру, а только лишь пробудившееся просветление проявляет свою активность. Он не ощущает никой сущностной разницы между собой и селениями, через которые он проходит, и пейзажем, который окружает его. Его ментальная панорама сейчас уже полностью исчезла. Он идет своим путем, не
предпринимая никаких попыток следовать тем шагам, которое он совершал на более ранних стадиях. Продвинутый практикующий и даже мудрец чувствовали сильное почтение к другим мудрецам, бывшим до них, и поэтому относились к самим себе как к неким тонким образом отличающимся от этих Великих Мудрецов. Но
пробудившееся просветление, выражающееся на этой десятой стадии, полностью идентично с просветлением всех Будд, прошлых, настоящих и будущих.
Кто здесь за кем следует? Веселый и радостный человек, полностью проявивший в себе просветление, не идет ни по какому пути. Он несет сделанный
из тыквы сосуд с вином, символом тантрического экстаза, который способен трансформировать яд вина иллюзорного человеческого мира в нектар. Неся сосуд, он прогуливается по базару. Он ведет за собой по пути Будды торговцев рыбой. Босой, с голой грудью, он приходит на базар. Грязный и покрытый пылью,
как широко он улыбается! Он не обращается к мистическим силам, но он подобен сухому дереву, которое быстро покрывается цветами. Воспринимаемые как потенциальные Будды, а не только как торговцы рыбой или просто покупатели на базарной площади, месте желаний, все эти люди в его присутствии быстро
приходят к своему расцветанию".
Все-таки слишком существенна грань между "конвенциональным сознанием, управляющим повседневной жизнью" и "открытым полем Истинной Природы".
Если существующие желания не сводятся к "приземленно-материальным" (хотя и порождены ни чем иным кроме этого конвенционального сознания), их
преодоление представляется особенно трудным, практически невозможным - это все равно, что отказаться от самого себя. Возможно ли?
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
