Николай Степанович был в разы лучше нашего все, Александра Сергеича, совсем и гораздо. Конквистадор наш .
кто знает Пушкина и кто - Гумилева...
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки,
колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали
он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но
ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.(С)
Сегодня, смотрю, твои руки особенно тонки,
Печальны большие глаза и нерадостен рот.
Послушай: в далёкой стране под названием Конго
Жираф грациозный бредёт.
Дана ему дивная стать и уменье лениться,
Волшебный узор украшает пятнистую масть,
С ним только луна
захотела бы разве сравниться,
На влаге широких озёр трепеща и дробясь.
Вдали он подобен цветным и большим парусам,
И бег его плавен, как будто бы птица взлетит.
Я видел, что он на закате спокоен был сам,
Когда его в гроте спокойный гранит приютит.
Я
знаю смешные сказанья заморских лесов
Про страсти вождя и про чёрную деву его,
Но тяжкий туман слишком рано проник под твой кров,
Ты кроме дождя не способна признать ничего.
И как я тебе расскажу про тамтам и про бонго,
Про бег носорогов и плавный фламинго
полёт,
Роняешь слезу? Послушай... в неведомом Конго
Жираф грациозный бредёт.
Пуханов
Поэзия, дошедшая до нас,
Ты сохранила блеск отдельных фраз,
Мучительно одной надеждой даришь.
В отечестве ином мерцаешь и царишь,
А в наши дни бесславно отцветаешь
И по ночам с безумцем говоришь.
Пора тебя, поэзия, забыть,
Перевести на языки
забвенья.
Перерасти тревоги и томленья,
И дальше жить, и как-то дальше жить.
Зачем-то жить до воскресенья.
Он же
Поле бедное, поле русское,
Снега серого намело.
Лишь вороны гуляют грустные,
Да нападало НЛО.
Покосившаяся поленница,
Кабель порванный коротит.
Может, кто ещё не поленится
Поле русское перейти.
Без оглядки, на малой скорости.
Здесь
под каждой тебе горой
В рукавицах, с мечом на поясе,
С чистой совестью спит герой.
Так ступай, чтобы кость не хрустнула,
И не трогай металлолом.
Запорошено поле русское
Серым снегом да тихим злом.
Выйдешь в поле, в ушко угольное.
Если совесть твоя
чиста,
Выбирай себе место вольное
У ракитового куста.
Чтобы ветви не оцарапали
Воронёный узор брони:
Двухголового шестилапого
Басурманина обними.
Из всех, кто когда-либо писал по-русски, не было никого, талантливее Достоевского. Вот же пацан зажигал! От души втыкал! Реально, жег по полной. Хреначил, как никто другой. Его Раскольников разбойник тот еще. А мусор, как его зовут, нормально расколол Раскольникова. Порфирий Петрович, да. Соня и
Свидригайлов, два сапога пара.
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
