У меня такой же результат Алейда. Наверное, нужно в конференциях поспрашивать и в тематических форумах. Возможно, там у кого-то есть. Но скорее всего и там не найти. Разве что повезёт.
Книга посвящена вопросу о том, как человечество может достичь блага, следуя античным философским учениям, а именно, эпикурейству и стоицизму, или же следуя учению христианства. Вопрос в книге обсуждается выдающимися ораторами, поэтами и клириками
[непонятно пока, реально существующими или же просто выдуманными - обычный был прием для тех лет], в конце они сходятся на том, что христианство дает лучший путь для достижения благой жизни. Валла предпочитает аргументы эпикурейцев (а не стоиков), что звучит довольно провокационно [по мнению
редактора], потому что идеи последних очевидно лучше сочетаются с христианством.
Работа Валла состоит из трех книг, в четвертой, насколько я понял, приводятся детали его жизни.
Из "преамбулы к первой книге об истинном и ложном благе" [это уже текст Валлы]:
Похоже, лучше всего рассматривать точку зрения о том, что есть два блага, одно в этой жизни, и одно в следующей. В принципе, надо рассматривать оба, но я постепенно буду двигаться от первого ко второму. Вся книга направлена на рассмотрение этого второго блага, которое достигается, по традиции,
путем религии и путем добродетелей. Про религию не говорю, потому что авторитеты (Августин и Лактанций) уже все сказали. Зато буду говорить про желания и про истинные, насколько известно людям, добродетели, что ведут нас к благу.
Есть те, кто задает вопрос, почему во всх отношениях
благородные люди попали в ад только потому, что они были язычниками. Я скажу на это - что, Христос приходил в мир зря? И я беру на себя задачу разобраться в вопросе и вылечить этих людей. Я собираюсь аргументами самих язычников и их приверженцев показать, что язычество не сделало ничего
добродетельного, ничего правильного. Я понимаю, что это трудная задача.
Так как стоики резче всех отстаивали ценность добродетели самой по себе [то есть даже в отсутствие христианства], я буду рассматривать их как противников и защищать позиции эпикурейцев. Все три книги направлены на
уничтожение позиции стоиков. В первой показывается, что удовольствие есть единственное благо, во второй, что добродетель философов - не благо, в третьей различается истинное благо и ложное.
Во всех трех книгах, особенно в третьей я рассыпал по тексту веселый и почти непристойный
материал, потому что таков вообще стиль [эпикурейцев] и предмет обсуждения. И это логичнее, чем тяжелый и неповоротливый стиль. Плюс, величайшая сила оратора в развлечении слушателей. Я не только предпочитаю презираемых эпикурейцев хранителям добродетелей, но собираюсь показать, что те следуют не
добродетели, а ее тени, и лучше б они разобрались в том, что такое удовольствие. Я представлю текст как диалог красноречивых собеседников, моих хороших друзей, вложив в их уста их собственные позиции, которых они придерживались последнее время.
Дальше в конспекте уже вторая книга: "В которой показывается, что поведение, основывающееся на добродетели, защещаемой философами - даже не преамбула блага".
Средь всех достоинств красноречия, наиболее важным, я думаю, является "полнота выражения". Это - то, что делает вещи ясными. Но надо помнить, что высшее совершенство как наиболее трудно, так и наиболее опасно. Многие из тех, что достигли полноты выражения, также стали отвратительно болтливы. Все эти
повторения, избыточные иллюстрации и т.п. настолько захватывают человека, буквально как вино, что я не знаю, что больше - их тщетность или постыдность. К обильности мысли требуется еще и внимание к порядку.
Так что, кто хочет быть красноречив, должен, во-первых, говорить только по делу,
во-вторых только к месту. [здесь и далее Валла сопоставляет оратора с полководцев, а его речь с армией].
Я заботился о поддержании порядка в своей речи не меньше, чем о ее обильности, хотя, кстати, порядок сам по себе - лучший источник для изобретений и обильности. [по-русски звучит
коряво, но понятно, в общем]. Если мне это не удалось, прощения просим, опыту мало, а задача трудна.
[Эпикуреец Ваджо считает, что храбрость - не благо, Валла - поддерживает]. Давайте сначала рассмотрим храбрость. Храбрость дает нам пример добродетели, и возможность дать пример против
аргумента против удовольствий. Все согласны, что римские герои были храбры. Ты [противник, Катон, значит] превозносишь их, но я не думаю, что это хороший пример благодетели. Если, например не избегать всех трудностей и потерь. И какую цель и награду ты поставишь передо мной [есил я буду следовать
рмским храбрецам]? Ты ответишь - безопасность, достоинство и величие твоей страны. Ты серьезно считаешь это благом? Это награда, в сравнении с такой ценой? Ты уговариваешь меня рискнуть жизнью для этого? И если я не подчинюсь, значит, я заслужил плохого обращения от моей страны?
Смотри, как далеко ведет эта ошибка, если это ошибка, а не злой умысел: ты говоришь красивые слова "безопасность", "свобода", "величие", но ты не даешь эти вещи мне. Когда я умираю, я не получаю их, и теряю их, даже если я ими обладал. Что
остается умирающему? [вот ведь защитник христианства, обалдеть]. Но ты скажешь, что смерть [римлян] дала благо их стране. Верно. Разве, скажешь ты, безопасность твоей страны - не благо? Докажи мне это. Ты скажешь - потому что страна, избавленная от опасности, получает мир, свободу и процветание.
Согласен. Вот почему эта добродетель [то есть храбрость] превозносится - потому что она дает величайшие удовольствия. Но храбрецы не получают эти удовольствия. Вы, храбрецы, идиоты - вы получили только смерть от своей богоподобной добродетели, и вы не получили никакой награды. Вы лишь погибли, и
потому другие могут не погибать, и не преодолевать многие трудности.
Тем не менее, стоики не искали славы путем молчания или путем совести. Вообще говоря, они искали ее обманным путем, если не могли получить прямым.
Надо добавить, что слава, о которой мы говорим - не только
удовольствие для ушей, но нечто большее. Почему мы считаем, что хорошо быть активными? Потому что так достигается авторитет и доверие. Каким путем? Таким, что другие говорят про нас: "Он храбр и энергичен, сделаем его нашим полководцем. Он аккуратен, работящ и честен, давайте дадим ему власть в
государстве. У него масса идей и красноречия, пусть войдет в нашу элиту и будет поддержкой и украшением нашему обществу." Такова цель, по которой люди, желающие славы, готовы терпеть боль. Тому масса примеров. Так, Цезарь добивался у себя красноречия и популярности у других сильнее, чем кто-либо
еще. Зачем? Чтоб быть добродетельным, защищая права римлян? Нет (результат показал это), он хотел и добился величайшего ранга и величайшей власти. Вопрос можно рассмотреть с другой стороны. Никто не боится бесславия из-за страха морального бесчестия. Боятся быть смешными, ненавидимыми, постоянно
подозреваемыми, наконец, боятся потерять жизнь. Как мудро сказал Квинтиллиан: "Никто не порочен настолько, чтоб хотеть выглядеть порочным". Из всего вышесказанного следует что цель славы - в удовольствии, и все избегание бесславия стремится к избежанию душевной боли.
Хитрый Валла,
похоже, написал книгу, где все наиболее спорные (касательно христианства) утверждения запрятаны глубоко внутрь. А снаружи все более-менее благопристойно, защищаем учение Христа...
[Пошла речь монаха] Обе стороны заслужили как одобрение, так и порицание. Одобрение, потому что добродетель и удовольствие - вещи превосходные, порицание потому что их аргументы можно понять не так, как они хотели. Я думаю, что вы оба согласитесь со мной, но говорить буду больше с тобой, Катон. Что
касается Ваджо, то я отвечу ему речью, настолько же краткой, насколько его была длинна.
Что касается первой части твоего аргумента, Катон, где ты скорбишь о большей части человечества, что не может, даже если хочет, преодолеть своих врагов из-за малости своих ресурсов - я одобряю и
хвалю твою жалобу. Напомню, что тот, кто чувствует душевную боль, когда другие в беде - хороший человек. Что до твоей атаки на Природу, мол, она плохо обходится с нами, то я к ней присоединюсь к ней, только если ты объяснишь четко, в чем именно твой упрек. Ты не доказал то, что принял как данное,
например, что число грехов превышает число добродетелей. Упоминание Аристотеля как авторитет неубедительно, не суть важно, что он гений. Вообще-то Аристотель взял эту идею у Платона, с которым он обычно расходился во мнениях. Видишь, я помогаю тебе - авторитет Платона всегда был выше, и правильно, я
думаю. Но авторитетов философов недостаточно. Они ведь люди и могут ошибаться. Глуп тот, кто верит книгам, не проверив тщательно, говорят ли они правду, что надо делать всегда, особенно в случае, когда речь идет о добродетелях, на понятии которых основана вся наша жизнь.
Давай
посмотрим, прав ли Аристотель, говоря, что число грехов превышает число добродетелей. Ты согласен с ним, но я нет, потому что легко увидеть, что любому конкретному греху противостоит конкретная добродетель. Далее, теория, согласно которой добродетель стоит посредине между чрезмерностью и нехваткой,
явна неверна.
Пример. Возьмем человека, который боится и убегает от того, от чего должно убегать. Разве он храбр? Он, очевидно, не робок. Возьмем также человека, предающимся неким допустимым удовольствиям. Разве он воздержан? Нет, конечно. Храбрым называют не того, кто убегает от
опасности, но того, кто не убегает, воздержанным называют не того, кто предается удовольствиям, а того, кто устанавливает себе лимит в этом.
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
