прочла и просто захотелось поделиться, без всякой цели
Шесть лет Арктического пленения
Мореходы, родом из Окладниковой слободы с реки Мезень, прожили на затерянном во льдах островке шесть лет и три месяца. Трудно поверить, что люди могли продержаться столько времени на
этом «осколке» Шпицбергенского архипелага. «А мы верили, молились и трудились — вот батюшка Груман и не забрал нас», — говорили русские робинзо-ны, когда вернулись домой.
В книге Ле Руа говорится, что из Мезени отправился корабль с четырнадцатью поморами для охоты на китов и моржей.
У одного из островов Шпицбергенского архипелага судно попало в ледяной затор. Поморы поняли, что им не вырваться из этого плена до весны, и решили искать место для зимовки. «Ибо они ясно видели, что каким-нибудь случаем погибнут, ежели останутся на море. Чего ради отправили четырех человек
с судна искать...
Как сей остров был совсем пуст и необитаем, то им непременно надлежало снабдить себя оружием и съестными припасами... принуждены они почти целую милю идти по льдинам... отчего они имели в пути столько опасностей, сколько и трудностей. Следственно, им не должно было
много при себе иметь груза, дабы не провалиться и не потонуть», — писал Ле Руа.
Алексей и Хрисанф Инковы, Веригин и Шарапов сумели добраться до острова и отыскали там хижину, которую когда-то соорудили поморы.
«...По утру на другой день пошли они на берег, чтобы пересказать
своим спутникам о своем счастии и чтобы вынести из своего судна съестные припасы, всякое оружие и, словом, все те вещи, которые почитали нужными для препровождения зимы на сем острове.
... Пришед на место, где они вышли на берег, они увидели только отверстое море и совсем не нашли льду,
которым оно накануне покрыто было, но, к самому большому своему несчастью, не увидели и судна. Поднявшаяся в прошлую ночь жестокая буря причинила сие великое бедствие.
Думать можно, что или стеснившие судно льдины разломались и, с стремлением наперши, разрушили его; или они умчали его с
собою в пространное море, или оно от какого-нибудь другого случая погибло... и как сие обстоятельство удостоверило их, что им нет больше надежды оставить сего острова, то возвратились они с великою печалию назад в свою хижину...»
Двенадцатью имевшимися у них пулями они добыли двенадцать
оленей. Ни одного промаха...
Однажды на берегу нечаянные островитяне обнаружили выброшенное штормом старое бревно. В нем оказался железный крюк. Может, бревно это было обломком погибшего корабля.
Из крюка поморы сделали наконечник для копья. Этим оружием они уложили белого
медведя. Его жилы пошли на изготовление тетивы. Луки и стрелы островитяне вырезали из остатков деревьев, занесенных морским течением от материкового побережья.
Вот с помощью такого примитивного оружия поморы добыли около двухсот пятидесяти оленей. Песцов они ловили немудреными силками.
Из шкур шили обувь и одежду самодельными иглами из рыбьих костей.
Ле Руа подробно описывал способы выживания поморов на необитаемом острове: «Всех к прибавлению жизни средств вдруг изобрести не можно, но обыкновенно отворяет нам глаза нужда и приводит на ум такие вещи, которых бы в
другом случае совсем и вздумать не можно было.
...Они принуждены... долгое время есть почти совсем сырое мясо и притом без соли, которой совсем у них не было, и без хлеба. Безмерная стужа в сей стране и разные неуютности не дозволяли им надлежащим образом варить мясо: в хижине у них
была только одна русская печь, следовательно, в ней не можно было ставить котлов. С другой стороны, претерпевали они великий недостаток в дровах, ибо ежели бы разводить им огонь и на дворе, то бы от того не могли иробавиться дровами для своей хижины.
Наконец, беспрестанный страх и
опасение от белых медведей препятствовали стрянать кушанье и на дворе.
...чтобы отвратить недостаток в дровах, который их принуждал есть сырое мясо, вздумали они обвешивать оным свою хижину, которая... каждый день была наполнена дымом, восходящим вверх... она служила им некоторым
образом вместо коптильни... развешивали они мясо на палочках, в верхней части кровли укрепленных, так что медведи не могли его доставать...»
Севера и возвращение домой
Лишь один из четырех русских робинзонов не дождался спасения. Случилось это
незадолго до окончания островного пленения. Цинга... Эту болезнь, вызываемую нехваткой витаминов, не зря называли «наказание Севера». Сколько жителей Заполярья, путешественников, ученых, рыбаков и охотников она погубила! Не миновала цинга и четырех поморов. С их слов Ле Руа описал это постигшее их
«наказание Севера».
Хрисанф Инков, которому уже доводилось зимовать в Арктике, поделился с товарищами, как обезопасить себя от страшной болезни.
«Он говорил им, что должно: 1) есть сырое и мерзлое мясо, разрезавши его на мелкие кусочки; 2) пить совсем теплую оленью кровь,
как скоро его убьешь; 3) делать сколько можно движения телу и 4) есть сырой ложечной травы (Cochlearia) по стольку, сколько можно будет, ибо сие растение одно токмо, да и то в нарочито малом количестве, здесь попадается...
...всяк знает, что ложечная трава имеет сильное действие в
излечении цинги... Трое матросов, употребляя оное, избавились совершенно от сей скорби...
Четвертый, по имени Федор Веригин, показывал всегда непреодолимое отвращение от оленьей крови; сверх же того он был не проворен и весьма ленив и оставался всегда почти в хижине.
С
самого начала прибытия его на остров впал он в сию болезнь, а в следующее время усилилась оная в нем так жестоко, что он почти шесть лет в бессилии несносном страдании препроводил. В последние годы своей жизни лежал он беспрестанно в постели, у него недоставало больше сил, чтобы встать прямо, и ниже
он привести рук ко рту. Сие принудило спутников кормить его до самой смерти, подобно как новорожденного младенца».
Вынужденных зимовщиков обнаружили такие же, как и они, охотники за морским зверем. Когда их после шестилетней отлучки доставили на родной мезеньскии берег, все трое
заявили: «Больше в студеное море не пойдем... Охолодились до скончания дней своих...»
Но, как говорится в предании, бывшие пленники Грумана «за месяцок отогрелись, оттаяли, вволю наелись хлебушка, грибов и ягод, и вновь потянуло их в студеное море».
Перед тем как снова
заняться привычным делом, невольные островитяне побывали в Петербурге. Их вызвал в столицу граф Шувалов, чтобы они подробно рассказали о своих приключениях.
Так о мужестве поморов узнали во многих странах. Книга «Приключения четырех российских матрозов к Ост-Шпицбергену бурею
принесенных» была переведена на английский, голландский, итальянский, немецкий и французский языки. Она вызывала у читателей XVIII века не меньше восторга, чем знаменитое творение Даниеля Дефо.
А что сегодня? По-прежнему популярен и почитаем во всем мире и в России Робинзон Крузо, а вот
о наших героях — Алексее Инкове, Хрисанфе Инкове, Федоре Веригине, Степане Шарапове — преодолевших островное пленение, не сломленных заполярными стужами и ночами, вспоминают мало.(с)
а вот о наших героях — Алексее Инкове, Хрисанфе Инкове, Федоре Веригине, Степане Шарапове — преодолевших островное пленение, не сломленных заполярными стужами и ночами, вспоминают мало.(с)
Немного офф и я вроде уже писала - в доме, где Спорттовары (рядом с универом) долгое жил последний челюскинец). Когда я с ним познакомилась ему около 90 было).
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
