"Странный и, на первый взгляд, жуткий обычай — фотографировать мертвецов — зародился в Европе, а потом пришел и в Россию, в середине ХIХ века одновременно с появлением фотографии. Обыватели стали
снимать своих умерших родственников. По сути, это было новое проявление традиции писать посмертные портреты близких и снимать с лиц усопших гипсовые маски. Однако портреты и маски были дорогим удовольствием, в то время как фотография становилась все более и более доступной для всех слоев
населения."
Кстати, ещё вчера вот возникла идея: когда буду дедушкой (до 75), то каждый год страховаться, а после смерти родственникам 150 тыщ выплатят, все
затраты на похороны махом покроются :-):weep:
до кучи добавлю, что у акунина в пелагее есть упоминание про такую хм ... технологогию
"
Как правильно фотографировать трупы
...
Тут вернулся фотограф с бечевкой и коротким, очень острым ножом.
Кликнув из коридора полицейских, следователь отдал
странное, даже
кощунственное распоряжение:
- Этого [кивок в сторону покойника] одеть, усадить на стул, привязать
бечевкой. Живо! - прикрикнул Долинин на заробевших служивых, а монашке
пояснил. - Нужно привести труп в опознаваемое состояние. Новая метода,
моего
собственного изобретения.
Пока полицейские, кряхтя, просовывали еще не утратившие гибкости члены
мертвеца в штанины и рукава, Долинин очень ловко отпорол ножом подметки на
пророковых сапогах, взрезал голенища.
- Тэк-с, - довольно молвил он, вытягивая
из распоротой кожи какие-то
бумаги. Мельком проглядел их, слегка пожал плечами. Наперснице показывать не
стал, а попросить Пелагия сочла неудобным, хоть и было очень любопытно.
- Посадили? - обернулся Сергей Сергеевич к полицейским. - Глаза-то,
глаза. Фу ты,
черт.
Сестра неосторожно взглянула - и тут же зажмурилась. Глазные яблоки
свисали на щеки мертвеца, и смотреть на эту картину не было никакой
человеческой возможности.
- Резиновую перчатку из моего чемоданчика, - послышался деловитый голос
следователя. - Вот та-ак. Отлично, глазенапы встали. Вату. Нет-нет, два
маленьких комочка и немножко раскатайте... Под веки ее, под веки. Открылись,
очень хорошо... Эх, роговица подсохла, тусклая. У меня там пузырек с
нитроглицерином и шприц, дайте-ка... В правый...
В левый... Угу. Расчешем
волосы... Теперь мокрым полотенцем... Готово. Открывайте глаза, мадемуазель,
не бойтесь!
Пелагия осторожно, заранее скривившись, взглянула на покойника и
обомлела.
На стуле - правда, в несколько принужденной позе и свесив
голову набок
- сидел костлявый бородатый мужик совершенно живого вида и смотрел на нее
сосредоточенными, блестящими глазами. Был он в рубахе и жилетке, брюках.
Борода и длинные волосы аккуратно расчесаны.
Внезапное воскрешение усопшего было настолько неожиданным,
что сестра
попятилась.
Сергей Сергеевич довольно рассмеялся:
- Ну вот, теперь можно мсье Шелухина и сфотографировать.
"
"Дарья Александровна вздрогнула ... "Потом болезни детей, этот страх вечный; потом воспитание, гадкие наклонности (она вспомнила преступление маленькой Маши в малине), ученье, латынь - все это так непонятно и трудно. И сверх всего - смерть
этих же детей". И опять в воображении ее возникло вечно гнетущее ее материнское сердце жестокое воспоминание смерти последнего, грудного мальчика, умершего крупом, его похороны, всеобщее равнодушие пред этим маленьким розовым гробиком и своя разрывающая сердце одинокая боль пред бледным лобиком с
вьющимися височками, пред раскрытым и удивленным ротиком, видневшимся из гроба в ту минуту, как его закрывали розовою крышечкой с галунным крестом. "
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
