Поступило такое предложение.
Употреблять слово позитивное мажорное и радостное слово "МОРКОВКА"
вместо
неприятного слова "кризис".
Например:
"По причине морковки подлежит сокращению на 17% штат управленческого персонала"
"Из-за морковки сократились
выбросы промпредприятий в окр.среду"
и т.д. и т.п.
На крупном оборонном заводе "Серп, Молот и сыновья" я впервые побывала лет семь назад в качестве спецкора газеты "Скипидарский
рабочий". Дела на заводе тогда шли ни шатко, ни валко, план по выпуску алюминиевой стружки и мясорубок с ручным приводом выполнялся, готовые мясорубки проходили военную приемку и отправлялись на переплавку, — словом, тоска да и только!
Во второй раз судьба забросила меня на этот завод
где-то году в 1993-м, когда я уже работала в журнале "Скипидарский край". Тогда завод произвел на меня отталкивающее впечатление: на месте котельной — груда развалин, на месте заводской столовой — горы отбросов, на месте проходной — покосившийся от времени сторож, на месте заводоуправления —
полуразвалившийся барак... На месте тогдашнего директора — я бы удавилась...
* * *
И вот , сегодня, пять лет спустя, я вновь иду по территории завода. Первое, что бросается в глаза — на месте котельной уже не груда развалин, а аккуратная куча пепла, куда-то исчезли отбросы
возле заводской столовой. Иду дальше, по цехам, мастерски лавируя между станками и рабочими. Обращаю внимание, что все работники при деле: кто гимнастику делает, кто лепит из пластилина, кто рисует, кто карандаши на токарном станке затачивает, — глаз радуется!..
Вход в кабинет директора
мне преграждает приветливая секретарша.
— Пейсан Зайсанович ждет вас... — произносит она с приятной улыбкой и проворно отскакивает в сторону.
— ... Уже три часа как ждет! — успевает крикнуть она мне вдогонку.
В кабинете, в директорском кресле, сидит мужчина с
умноватыми глазами.
— А где же Иван Иванович? — удивляюсь я, недоверчиво заглядывая под стол (прежний директор почему-то избегал журналистов).
— Видите ли, — отвечает Пейсан Зайсанович Килобаев, новый директор "Серпа, молота и сыновей", — на собрании трудового коллектива
прежнего директора мы решили посадить на кол возле проходной, чтобы другим неповадно было.
"Да, — думаю, — рынок штука жесткая..."
— За что его так? — спрашиваю.
— А за чванство! Мог в приемной человека по пять-десять минут мурыжить, а уж если примет, то
кофе-коньяку сроду не предложит. Ни разу не соизволил с рабочими в перекур козла забить, не говоря уже о том, чтобы выпить вместе после смены... Вот и бежал народ от такого горе-начальника!
Судя по всему, новый директор — человек совсем другого склада.
— Когда я в первый
день сел в директорское кресло, — улыбается Килобаев, — я обнаружил в нем здоровенную кнопку (у нас такие делают в 5-м цехе для крепления "Боевых листков"). Но я ничего, вытерпел... А к вечеру ко мне пришла делегация рабочих, смотрят — я сижу, работаю. Они заулыбались: "Это, — говорят, — Пейсан
Зайсаныч, мы вас проверяли. Прежний-то директор и часу не выдержал, сбежал, подлец!"
Надо сказать, что новый директор взялся за дело круто и сделать уже успел немало. Первым долгом в цехах застеклили окна, сразу стало уютнее, лица рабочих потеплели, осветились стоваттными
электролампочками, вкрученными впервые за много лет! Потом, тоже впервые за тридцать лет, на заводе помыли полы, собрали окурки, — словом предприятие в кои-то веки приобрело товарный вид. Сразу замаячила заманчивая перспектива продать "Серп и Молот" с молотка...
— Когда наш завод
продавался с аукциона, — вспоминает Пейсан Зайсанович, — разразилась настоящая банковская война. Никто не хотел покупать нас по нереально высокой цене в две тысячи сто долларов. Тогда-то мы поняли, что выкарабкиваться из ямы нам придется самим. Тем более, перед глазами у нас был положительный пример
наших соседей — Черепно-Мозговецкого шарикового завода.
НАША СПРАВКА
Еще недавно Черепно-Мозговецкий шариковый завод (ЧМШЗ) прозябал, как и все госпредприятия в мире. Но вдруг все изменилось. Закончилась шоковая терапия, и все вдруг вспомнили о шариках. Заказы посыпались
один за другим, другой за третьим... Сегодня никто уже не представляет свою жизнь без шариков. В основном, конечно, заказы идут от сумасшедших домов. Тамошним обитателям шариков ой как не хватает! Можно с гордостью сказать, что каждый третий шарик в мире выкатился с конвейера ЧМШЗ. А качество
черепно-мозговецких шариков нисколько не уступает зарубежным аналогам, а по катучести даже превосходит!**
— Для начала мы решили прибегнуть к мировому опыту, — продолжает Килобаев. — Пригласили грамотных специалистов со всего мира и как следует напились... Привлекали и отечественные
мозги. С большим трудом разыскали толкового инженера, ездили за ним аж в Нарьян-Мар. Привезли в Скипидарск, запустили на завод. Он три дня ходил, цокал языком да головой качал, но нашел-таки верное инженерное решение — уехал!.. Эх, если бы вы знали, как тяжело было вернуть на завод ценные кадры! Я
сам, лично, приходил на дом к опытным работникам, приносил им еду. И водку приносил, что греха таить, и домино. Все делал, чтобы вспомнили они о заводе, о своей рабочей гордости!..
Что и говорить — положение завода было крайне тяжелым. Скопилось очень много долгов, львиную долю из них
составляли карточные долги прежнего директора (на одном из совещаний Совмина он умудрился проиграть сборочный цех и заводскую турбазу).
— Нечем было платить за свет, воду, тепло, — рассказывает Пейсан Зайсанович. — Что делать? Хотели уж совсем закрывать сауну...
На
закрытие сауны заводоуправление, конечно же, пойти не могло. Пришлось прибегнуть к пожарным методам — прошлись по цехам, собрали бутылки, сдали. Это позволило заводу на какое-то время свести концы с концами...
Теперь можно было подумать и о производстве. И тут директор понял, что ему
одному, без помощи рабочих, с таким сложным делом не справиться.
— Хочется сказать огромное спасибо нашему золотому фонду — нашим ветеранам. Они сами, без предупреждений, уволились с завода на пенсию. Низкий им поклон!..
Однако, в первую очередь надо было навести
элементарный порядок. И директор начал его наводить.
— Когда я стал директором, продукцию с завода несли ящиками, да что там ящиками — машинами через проходную вывозили, составами железнодорожными! И что самое страшное — документы-то подлинные представляли. С большим трудом, но мы
сумели прекратить этот беспредел!
— Как же вам это удалось? — делаю я большие глаза.
— Раньше завод окружал трехметровый бетонный забор. Мы довели высоту забора до 15 метров, посадили вахтеров на вышки, поставили им пулеметы. Отток готовой продукции сразу же резко
сократился. Оказалось, что производим-то мы ее ого-го сколько!.. Стали смотреть дальше — где еще происходят потери? Оказалось, что только при перевозке из одного цеха в другой мы теряем до 10 процентов танков (мы ведь, сказать по секрету, еще и танки производим)! Так вот, после объединения этих
цехов потери сократились аж вдвое!..
Время шло, и вскоре перед руководством предприятия встал вопрос: куда же теперь девать произведенную и неукраденную продукцию? При социализме этот вопрос не стоял, правительство всю продукцию забирало и куда-то девало. А сейчас?
—
Пришлось в отделе маркетинга создать подразделение коммивояжеров-смертников, — продолжает говорить Килобаев. — Это, как правило, люди с хорошо подвешенными клетчатыми сумками. Они проникают в места большого скопления людей и торгуют нашими товарами до последней капли крови...
В
условиях перепроизводства заводу как воздух стала необходима реклама, причем реклама максимально дешевая и эффективная. Для начала решили в рекламных целях сбросить в местную речку Выпять тонн пять мазута. Потом, также в целях рекламы, задумали раскрутить какую-нибудь певицу, которая на ОРТ пела бы
песни про завод и его продукцию. Однако, к счастью, ничего этого делать не пришлось: рекламная кампания случилась сама собой.
— После того, как взорвалась наша новая котельная, — с улыбкой вспоминает Килобаев, — мы прогремели на весь Скипидарский край. Наших работников стали узнавать на
улицах — все в ожогах и обгоревшей одежде, с перекошенными от испуга лицами. А раз есть популярность, почему бы на этом не заработать? Стали выпускать сувениры со своей символикой — брелки, значки, открытки с изображением котельной.
Вот так, шаг за шагом, "Серп, Молот и Сыновья"
потихонечку начал выбираться из кризиса. Появилась возможность подумать и о людях, об улучшении условий труда и быта. При заводе открыли собственную уборную для работников. Теперь заводчанам не надо ехать за тридевять земель, на другой конец города, а можно все сделать прямо здесь, как говорится, не
отходя от кассы (уборная уютно расположилась рядом с бухгалтерией). В ближайшем будущем планируется создать прямо в цехах разветвленную сеть водочных мини-магазинов, чтобы максимально сократить потери рабочего времени на покупку спиртного.
В заводской столовой цены — на уровне 70-х
годов, а ассортимент — глаза разбегаются: тут тебе и компот, тут тебе и сухофрукты!.. А недавно создали свой спортивно-оздоровительный комплекс, в штат которого входит опытная медсестра, которая может и клизму поставить, и приседать заставить. Заводских детишек бесплатно устраивают в шахматную
школу, где их учат уму-разуму... Словом, забота о людях видна во всем!
— А недавно мы всем коллективом ходили в зоопарк! — с гордостью сообщает мне Пейсан Зайсанович. — Там такой смешной понь!..
Результат такой заботы не заставил себя ждать. Люди с предприятия уже не бегут
— идут степенно, с достоинством волоча ноги, часто присаживаются.
— Теперь, — снова встревает в мой репортаж Пейсан Зайсанович, — когда мы создали людям нормальные условия, можем с них и дисциплину требовать. Вот, например, 7-й цех. Постоянно он нас задерживал. Все уже собрались, у
проходной стоят, а их нет! Пришлось с ними расстаться. Но расстались по-доброму, без склок и взаимных претензий. Просто ушли без них. Раз, второй, третий... Сейчас уже с ними проблем нет.
Слушая Пейсана Зайсановича, поражаешься, до чего все-таки находчив и сметлив русский человек —
буквально из ничего может извлечь он пользу для себя и для других! Ведь именно Килобаев заметил, что смонтированные еще в 60-е годы металлические конструкции всех тридцати заводских цехов состоят из различных сплавов цветных металлов. А это же целое богатство!
— А из чего, вы думаете, у
нас сделана электропроводка? Из чистой меди! — радуется он. — Да если ее продать, то на эти деньги можно всем нашим уборщицам золотые швабры отлить да халаты заказать от Валентины Юдашкиной!..
Отыскался на заводе и башенный кран, и вполне приличное тепловозное депо. Теперь Пейсан
Зайсанович ломает голову, как разумнее ими распорядиться.
Тем временем, простые работники тоже начали проявлять инициативу. В столярном цехе, например, попробовали вытачивать деревянные фаллоимитаторы для медицины. И ведь получилось! Пошла российская продукция на западные рынки, не хуже
матрешек! Покрытые лаком, расписанные "под хохлому" изделия пришлись по душе привередливому западному потребителю.
Заводская типография тоже стала зарабатывать деньги. Большим спросом у населения пользуются отпечатанные там плакаты "Отдайте мою зарплату!", "Долой Ельцина!". Уж на что,
на что, а на такой плакат у любого бюджетника пара-тройка рублей всегда найдется!
— Долгое время не шла на завод молодежь, — вспоминает Килобаев. — Да и чем мы могли привлечь молодых? Бара нет, дискотеки — от случая к случаю, как говорится, "беспонтово"... Но вот, стал завод прибыль
получать — и потянулись к нам молодые. Ребята, в основном, хорошие, бывшие спортсмены, подстрижены аккуратно. Нам это дело остается только приветствовать. Сейчас у меня одному заместителю двадцать один год, другому восемнадцать. Мы с ними понимаем друг друга с полуслова!
По всему
выходит, что в ХХI век администрация завода смотрит с нескрываемым оптимизмом. Перспективы просто завораживают: например, в следующем году планируется вложить деньги в высокие технологии и купить в бухгалтерию мощный компьютер "Электроника Д3-28"! А чего стоит директорская задумка объединить все
станки — слесарные, презерные и свербильные — в единую сеть!..
— Одна беда, — хитро подмигивает мне Пейсан Зайсанович. — Нам по-прежнему нечем платить за электроэнергию. Впрочем, это, конечно, уже не наша беда, а "Скипидарэнерго"...
*) Наши расценки — 1 руб./ хвалебное
слово.
**) Такой хвалебный абзац о вашем предприятии стоит у нас всего 3 000 руб.
22 января сего года я вылетел на весенний семестр преподавания русской поэзии в университет города Талса в штате Оклахома. В дорогу я захватил недавно вышедщую книгу моего товарища, с которым мы прошли 7 сибирских рек — бывшего известинца Л. Шинкарева «Я это все почти
забыл». Она посвящена дружбе с его и моими близкими друзьями, знаменитыми чешскими путешественниками Иржи Ганзелкой и Мирославом Зикмундом, которую не смогло разрушить даже ничем не оправданное трагическое вторжение брежневских танков в братскую страну. По-моему, это самая лучшая, самая правдивая
книга о том, как все это произошло, написанная с человеческим тактом, свойственным искреннему сопереживанию. Мои соседи по самолету — интеллигентные думающие люди заметили, что у меня глаза на мокром месте. Мы невольно разговорились о многом, в том числе и о том, как грубость, насилие, унижение
других людей ставят под угрозу наши надежды и взаимоотношения — иногда необратимо.
Одна из наших попутчиц описала нам как свидетельница крошечную вроде бы историю, произошедшую в прошлом году, но вырастающую до символа унижения одной безответной пенсионной бабушки, продававшей недалеко
от ВДНХ выращенную ею редиску, которую у нее отобрал милиционер, да еще и составил акт в отделении. Все это — и глобальное, и вроде бы крошечное частное — вдруг горько и пронзительно соединилось во мне, и я там же, в самолете, написал стихотворение, которое вам и посылаю.
А рядом с
метро «Алексеевская»
алеют редисок мазки,
как будто бабусями сеются
на серых асфальтах Москвы.
На бывшие ящики манговые
бабуси кладут их пучки,
пиарствуют,
но не обманывая:
«Хрустявые,
с грядки почти».
Но без уваженья и
жалости
облавы идут на бабусь.
Кому же сегодня пожаловаться,
тебе,
пенсионная Русь?
Одна в отделенье отчаянно
редиски пришла выручать:
«Начальника, дайте начальника…
Не то пропишу вас в печать!»
А рядом
путана из Болшева
не
стала сидеть в стороне:
«Ты, бабка,
рыдай,
да побольше —
начальник идет в окне»…
Летел я над всем человечеством
под сдержанный «Боинга» рев
с приросшим и в небе отечеством,
и с книгой твоей, Шинкарев.
И
мне удивлялись попутчики:
«О чем это плачет поэт?»
Я плакал о Ганзелке, Дубчеке,
о наших надеждах тех лет.
Нельзя допускать унижения
с опаздыванием стыда
ни перед страной, ни женщиной —
ведь каждый из нас как страна.
И, танками весь
переломанный,
я чувствовал боль в позвонках,
лишь книга — не Ленина — Лёнина
тепло сохраняла в руках.
С тобой был я рядышком, Боже,
но слышалось вновь, как во сне:
«Ты, бабка, рыдай,
да побольше.
Начальник идет в
окне».
С глазами навек виноватыми
я взгляд с облаков не сводил.
Начальника в иллюминаторе
искал я и не находил.
Цитата: От пользователя: ПеременакЙес!(Безрюмки-Встужев...
образ морковки уже используется при описании погони за успехом
Как раз и получается в тему: позитифф, к успеху. Поприкидывала разные слова - морковка лучше.
Из новостей:
В Германии наметилась жилищная морковка!
Как пережить морковку?
"Друзья! Весь мир сейчас буквально лихорадит от слова «морковка». Говорят о банковской морковке, финансовой морковке, экономической морковке 2008, мировой морковке, а также морковке в России. СМИ выплескивает все более и более негативную информацию о
морковке, с каждым днем прогнозы аналитиков становятся все более устрашающими. Сегодня слово «морковка» на устах не только у владельцев компаний, топ-менеджеров, но и у простых рабочих. Сколько продлится и когда закончится морковка? Неужели все так страшно? Давайте не поддаваться панике!"
Лучше морковки - только "экстаз" или "оргазм", потому что тоже мужского рода...
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
