Там, где мои родители, сейчас сиеста.
Тишина. Звонкое солнце. Даже птицы молчат.
Сонный петух, растеряв всю свою важность, тяжко вздыхает в темном курятнике.
Старый пес высунул из конуры ушастую голову и часто-часто дышит, время от времени облизываясь мятым языком.
Кошки нет.
Она там, где прохладно. Но она своих лежбищ не сдает.
Люди спят. Те, кто не спит, просто лежат в сенях, в гамаках, на полу, под навесами...
Тишина.
Над всем этим - солнце.
А между землей и небом наливаются соком персики и абрикосы.
Вот лениво поднимается отец,
закуривает, выходит из дома, открывает кран во дворе и спускает воду. Потому что если не спустить, то придется пить ее горячей, нагретой солнцем.
Выпивает кружку залпом, идет в свои садовые владения. Заглядывает под куст смородины - надо бы полить. На ходу закрепляет лозу, отошедшую от бечевы,
на которой она держится. Виноград еще зелен, его время - август. Из-за забора звучит вялое: привет, сосед. Привет. Нынче жарко. Да, поливать много приходится.
Выходит из дома мать. Тащит какие-то банки, тазы и кастрюли. Сиеста кончилась. Время - около пяти.
Сегодня устроила сиесту. Вышла на улицу и в детский сад. Тишина, никого нет. Только птицы поют.
Детей тоже нет – у них своя сиеста, спят, наверное.
Нашла лавочку над которой склонилась береза. Немного полежала. Красота. Потом слышу откуда-то неразборчиво: бу-бу-бу Хиддинк! Бу-бу-бу
голова! Бу-бу-бу Павлюченко! Бу-бу-бу испанцы.
Я была не одна. В маленьком детском деревянном домике обнаружились два дядьки, обсуждающих насущное.
Сегодня устроила сиесту. Вышла на улицу и в детский сад. Тишина, никого нет. Только птицы поют.
Детей тоже нет – у них своя сиеста, спят, наверное.
Нашла лавочку над которой склонилась береза. Немного полежала. Красота. Потом слышу
откуда-то неразборчиво: бу-бу-бу Хиддинк! Бу-бу-бу голова! Бу-бу-бу Павлюченко! Бу-бу-бу испанцы.
Я была не одна. В маленьком детском деревянном домике обнаружились два дядьки, обсуждающих насущное
Там, где мои родители, сейчас сиеста.
Тишина. Звонкое солнце. Даже птицы молчат.
Сонный петух, растеряв всю свою важность, тяжко вздыхает в темном курятнике.
Старый пес высунул из конуры ушастую голову и часто-часто дышит, время от
времени облизываясь мятым языком.
Кошки нет. Она там, где прохладно. Но она своих лежбищ не сдает.
Люди спят. Те, кто не спит, просто лежат в сенях, в гамаках, на полу, под навесами...
Тишина.
Над всем этим - солнце.
Н.В. Гоголь:
Как упоителен, как
роскошен летний день в Малороссии! Как томительно жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное и голубой неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землею, кажется, заснул, вес: потонувши в неге, обнимая и сжимая прекрасную в воз душных объятиях своих! На нем ни облака. В поле
ни речи Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи. Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные
удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие темную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото. Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми огородами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые стога сена и золотые
снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешен, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало — река в зеленых, гордо поднятых рамах... как полно сладострастия и неги малороссийское лето!
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
