Каждый обитатель квартиры, в которой жил и я, знал, насколько Уродливый был уродлив.
Местный кот. Уродливый любил три вещи в этом мире: борьба, поедание отбросов и, скажем так, любовь. Комбинация этих вещей плюс проживание без крыши оставила на тени Уродливого неизгладимые следы.
Для начала, он имел только один глаз, а на месте другого зияло отверстие. С той же самой стороны отсутствовало и ухо, а левая нога была когда-то сломана и срослась под каким-то невероятным углом, благодаря чему создавалось впечатление, что кот все время собирается повернуть за угол.
Его хвост давно отсутствовал. Остался только маленький огрызок, который постоянно дергался. Если бы не множество болячек и желтых струпьев, покрывающих голову и даже плечи Уродливого, его можно было бы назвать темно-серым полосатым котом.
У любого, хоть раз посмотревшего
на него, возникала одна и та же реакция: до чего же УРОДЛИВЫЙ кот. Всем детям было категорически запрещено касаться его. Взрослые бросали в него камни. Поливали из шланга, когда он пытался войти в дом, или защемляли его лапу дверью, чтобы он не мог выйти. Уродливый проявлял всегда одну и ту же
реакцию. Если его поливали из шланга он покорно мок, пока мучителям не надоедала эта забава. Если в него бросали вещи он терся об ноги, как бы прося прощения. Если он видел детей, он бежал к ним и терся головой о руки и громко мяукал, выпрашивая ласку. Если кто-нибудь все-таки брал его на руки, он
тут же начинал сосать уголок рубашки или что-нибудь другое, до чего мог дотянуться.
Однажды Уродливый попытался подружиться с соседскими собаками. В ответ на это он был ужасно искусан. Из своего окна я услышал его крики и тут же бросился на помощь. Когда я добежал до него, Уродливый
был почти что мертв. Он лежал свернувшись в клубок. Его спина, ноги, задняя часть тела совершенно потеряли свою первоначальную форму. Грустная жизнь подходила к концу. След от слезы пересекал его лоб. Пока я нес его домой, он хрипел и задыхался.
Я нес его домой и больше всего боялся
повредить ему еще больше. А он тем временем пытался сосать мое ухо. Я прижал его к себе. Он коснулся головой ладони моей руки, его золотой глаз повернулся в мою сторону, и я услышал мурлыкание. Даже испытывая такую страшную боль, кот просил об одном о капельке привязанности!
Возможно
о капельки сострадания. И в тот момент я думал, что имею дело с самым любящим существом из всех, кого я встречал в жизни. Самым любящим и самым красивым. Никогда он даже не попробует укусить или оцарапать меня, или просто покинуть. Он только смотрел на меня, уверенный, что я сумею смягчить боль.
Уродливый умер на моих руках прежде, чем я успел добраться до дома, и я долго сидел, держа его на коленях. Впоследствии я много размышлял о том, как один несчастный калека смог изменить мои представления о том, что такое истинная чистота духа, верная и беспредельная любовь. Так оно и
было на самом деле. Уродливый сообщил мне о сострадании больше, чем тысяча книг, лекций или разговоров. И я всегда буду ему благодарен. У него было искалечено тело, а у меня травмирована душа. Настало и для меня время учиться любить верно и глубоко. Отдавать ближнему своему все без остатка.
Большинство хочет быть богаче, успешнее, быть любимыми и красивыми.
А я буду всегда стремиться к одному быть Уродливым……….
Туристы приезжают в горы и видят, у горного ручья сидит человек и с мылом стирает кота. Сердобольная туристка подходит к нему и говорит:
- Уважаемый! Котов нельзя стирать.
Человек молча продолжает заниматься своим делом. Через некоторое время туристы возвращаются с гор и видят: у ручья
всё тот же человек, а рядом дохлый кот.
- Вот видите, я же говорила, что котов стирать нельзя.
- Стирать-то как раз можно, отжимать нельзя!
Йоко Сано. СКАЗКА ПРО КОТА, КОТОРЫЙ ЖИЛ МИЛЛИОН РАЗ
Жил-был кот, который жил миллион раз.
Он умирал миллион раз и миллион раз оживал.
Это был прекрасный полосатый кот.
Миллион человек ласкали его, и миллион человек плакали,
когда он умирал.
А он не
плакал. Ни разу.
Один раз он был даже котом короля.
Но вообще-то он не любил королей.
Король был отважным воином и все время сражался.
Король привозил кота на поле боя в красивой корзине.
Кот был убит шальной стрелою.
В самый разгар битвы король
заплакал, обнимая его.
Король бросил сражаться и вернулся в свой замок.
Он закопал кота под деревом во дворе замка.
В другой раз он был котом моряка.
Но вообще-то он не любил моря.
Моряк возил его по всем морям и океанам.
Однажды кот упал с корабля. Он не
умел плавать.
Моряк поймал его сетью, но кот уже умер.
Моряк обнял его мокрое тело и громко зарыдал.
Потом похоронил его под деревом в парке
в далеком портовом городе.
Как то он был котом циркового фокусника.
Но вообще-то он не любил цирка.
Фокусник
клал кота в ящик и распиливал ящик пополам.
Потом он вынимал из ящика живого кота.
Он кланялся под бурные аплодисменты.
В один прекрасный день фокусник ошибся
и действительно распилил кота.
Он горько заплакал прямо на арене цирка.
Никто не хлопал.
Он
закопал кота под деревом за шатром цирка.
Потом наш кот был котом вора.
Но он совсем не любил воров.
Вор вместе с котом тихо, как кот,
бродил по ночному городу.
Он залезал в те дома, где держали собак.
Пока собака лаяла на кота, вор воровал.
И вот
однажды собака загрызла кота.
Громко рыдая, вор бродил по ночному городу.
В руке он сжимал украденный бриллиант.
Вор зарыл кота в маленьком дворике.
Под деревом.
Был он котом у одинокой старушки.
Но он совсем не любил старушек.
Старушка весь день
смотрела на улицу
из окошка.
А кот дремал у нее на коленях.
Скоро кот постарел и умер.
Дряхлая старуха плакала,
обнимая дряхлого кота.
Она закопала его под деревом. В саду.
Он был котом у маленькой девочки.
Но он совсем не любил детей.
Девочка носила кота на спине.
Она привязывала его шнурком.
И вот кот умер за спиной у девочки,
запутавшись в шнурке.
Девочка плакала целый день.
Она вытирала слезы шерсткой кота.
Потом закопала его под деревцем.
А коту было совсем не страшно
умирать !
А потом он вдруг стал диким котом.
Вольным !
Он обожал себя !
Он был великим полосатым котом,
и поэтому стал великим диким котом !
Вольным !
Он был совсем ничей !
Он был сам себе свой !
Все кошки хотели выйти за него
замуж.
Одна подарила ему рыбину !
Другая - мышку !
Третья - сало !
Четвертая облизала каждую его полосочку.
А он напевал:
- Я-то миллион раз умирал ! Ха !
Больше всего на свете он любил себя.
Только одна белая кошка была равнодушна к нему.
Кот подошел к ней и сказал:
- Я-то умирал уже миллион раз.
Но она ответила ему просто:
- Та-ак.
Ему стало немножко обидно.
Подошел он и на следующий день, и сказал:
- А ты еще ни разу не умирала.
Но белая кошка отвечала просто:
- Та-ак.
В один прекрасный день он сделал
перед белой кошкой тройное сальто -
подпрыгнул и трижды перевернулся в воздухе:
- А когда-то был котом в цирке.
Белая кошка ответила просто:
- Та-ак.
Он хотел было сказать:
- Я-то уже миллион раз умирал...
Но
не сказал.
Он только спросил:
- Можно всегда быть с тобой ?
Белая кошка кивнула:
- Да.
И кот остался с ней навсегда.
Белая кошка родила много котят.
Кот уже больше никогда не говорил,
сколько он раз умирал.
Он любил свою кошку и своих
котят даже больше себя.
Скоро котята выросли и ушли куда-то.
- Какие они славные, сказал кот.
- Да, - согласилась белая кошка и замурлыкала.
Она чуть постарела и мурлыкала нежнее, чем прежде.
Больше всего в жизни кот хотел никогда не расставаться с нею.
Но
однажды белая кошка
тихо умерла рядом с котом.
Он впервые в жизни заплакал.
Наступила ночь, и настало утро,
наступило утро, настала ночь, и кот
плакал и плакал миллион раз.
Он лежал рядом с белой кошкой
и незаметно стал неподвижным.
Больше уже
кот никогда не оживал.(с)
патаму что если ты хочешь есть или пить или тебе больно или плохо, ты можешь это сказать, а они недаром обзываюцца ТВАРИ БЕССЛОВЕСНЫЕ.
приколюха есть, типа чем отличается жена от собаки? ;-)
-
Собака ВСЁ ПОНИМАЕТ - СКАЗАТЬ НЕ МОЖЕТ, жена говорит-говорит - ничего не понимает! ;-)
Видел как-то в автобусе такой случай. Зашли на остановке девушка молодая, мальчик трех лет и женщина под полтинник: мама, сын и бабушка. Не перепутаешь.
Сели недалеко от меня: девушка с ребенком на коленях – у окна, бабуля у прохода.
Мальчик в окно смотрит, пальцем по стеклу водит. Женщина приняла независимый вид, молодая мама – отсутствующий и немного уставший.
-- Ма, смотри, как у папы машина!
Пауза и недовольное ерзанье бабушки.
Пацан еще так прикольно говорил, совсем по-детски, шепелявил и трещал.
Но я не смогу так передать, тем более написать. Наверное, все и так знают, как говорят дети.
-- Ма, а это папина машина?
-- Нет, это другого дяди машина.
-- А почему в ней тетя?
Бабушка фыркает. Мама просто улыбается.
-- Значит, это тетина машина.
-- А где
папина машина?
Бабушка кряхтит что-то вроде «охо-хо». Представьте, что завтра у всех выходной, а вам сказали обязательно быть на работе. Представьте и скажите «охо-хо». Вот так и она.
-- В гараже.
Это мамочка отвечает. А бабушка усмехается: эх!
Пауза секунд на тридцать –
дети, наверное, на большее не способны.
-- Мама, а когда папа придет?
-- Папа работает. Ему некогда.
-- И ночью тоже работает?
-- И ночью тоже.
-- Так он что ли совсем не спит?
-- Конечно, спит. Все спят.
-- Тогда почему он с тобой не спит?
Короткий торжествующий смешок ставшей уже мне неприятной бабушки и неловкая улыбка– в сторону – молодой мамы.
-- Папа занят.
-- Мама, давай найдем папу. Я по папе соскучился. Мама, а ты по папе соскучилась?
Бабушка обернулась к малышу и принялась поправлять ему курточку.
-- Женечка, папа уже не придет. Папа нашел другую тетю.
-- Мама!
Это уже гневный и какой-то раненый крик девушки. Бабушка – вся торжество и независимость.
И тут сидящий впереди парень лет двадцати пяти оборачивается к мальчику, не обращая внимания на тетку.
--
Братишка, так тебя Женей зовут?
Растерянный и собравший личико в гримасу предстоящего рева пацаненок недоверчиво смотрит на парня, прижимается к своей матери и тихо так:
-- Меня Женя зовут.
Парень радостно усмехается и протягивает большую ладонь со сбитыми костяшками пальцев:
-- Тогда привет! Меня Дима зовут.
Маленький Женя прижимает кулачки в груди и испуганно смотрит на руки нового знакомого. Бабушка источает подозрительность и брезгливость, мама – что-то вроде недоумения и смущения, но не так картинно и книжно, как это получается у меня сказать – легкий
налет, понимаете?
-- А я тебя, братишка, все искал. Мы с твоим папой вместе работаем. Вот, видишь, – он протягивает мальчишке левую ладонь, где на костяшках совсем свежие рубцы, – я поранился, и он вместо меня работает. Он по тебе очень соскучился, только у нас тетка-начальница злая, не
отпускает его. Он дал мне твой адрес, просил подарок передать, только я адрес потерял. Уж извини, Женёк, так получилось. Ты на меня не сердишься?
Мальчик с интересом смотрит на нового знакомого, пинает ногами спинку переднего сиденья.
-- А где подарок?—застенчиво и тихо спрашивает он.
-- Вот, держи, – парень протягивает глянцевый журнал с автомобилями.
Женя хватает и прижимает к груди журнал, а тетка-бабушка презрительно и гневно открывает рот, явно собираясь что-то сказать.
-- Заткни пасть, сука, пока я тебе башку не оторвал, – проговаривает парень негромко,
но так, что каждая буква впивается в повисшую тишину. Один лишь мальчишка увлечен журналом и ничего не слышит.
Парень встает и, раздвигая помертвевших пассажиров широкими плечами, пробирается к выходу.
-- Пока, Женёк! – уже от выхода кричит он пацаненку.
Женек, уже увлеченный
журналом, рассеянно ищет Диму глазами и машет ему рукой.
На глазах у молодой мамы слезы. Бабушка смущенно кашляет, но под осуждающими взглядами окружающих не решается что-либо сказать.
Троица вышла раньше меня остановки на три. Малыш крепко держал папин подарок и уже болтал с мамой о
всяких глупостях. Бабушка, насколько я мог видеть, молчала.
Надеюсь, молчит до сих пор.
Кто-нибудь замечал за собой такое, что животных всегда жалко больше чем людей?
Бывает.
Помните в прошлом году была новость про бомжа-инвалида, живущего на трамвайной остановке Радищева-Московская? Власти еще обещали его
пристроить. Проезжал в воскресенье мимо, так он снова там живет.
Малыш сидел у окна, и настpоение у него было самое отвpатительное. Hу кто пpидумал эти дуpацкие дни pождения? Сейчас пpидут гости, надо будет веселиться, а ему вовсе не хочется веселиться... Малыш со злостью пнул плюшевую собачку, котоpую бpат и сестpа подаpили
ему утpом.
- И что я, по их мнению, должен делать с ней? - обиженно подумал он. - Бpать с собой в постель? Обниматься с ней? Что я, маленький что ли, игpать с плюшевыми собачками?
Он еще pаз пнул игpушку и сел читать новую книжку, котоpую недавно нашел в кладовке. Внезапно послышался
какой-то жужжащий звук. Малыш отоpвался от книжки и пpислушался.
- Папа что ли бpеется? Он же бpился утpом, - удивился Малыш и вдpуг понял, что звук исходит не от папиной электpобpитвы, а доносится из откpытого окна.
Малыш подбежал к окну и выглянул. Вначале он ничего не увидел, но потом
жужжание стало гpомче и с кpиком "Э-ге-гей!", пpиветливо махая Малышу pукой, мимо окна пpолетел какой-то толстый человечек с пpопеллеpом за спиной.
Малыш удивился.
- Эй, на подоконнике! - кpикнул толстяк, пpолетая мимо окна во втоpой pаз и опять махая pукой. - Посадку давай!
-
Да-да, конечно, даю посадку, - гpомко кpикнул Малыш. - Ветеp боковой, пять метpов в секунду, давление семьсот тpидцать тpи, точка входа в глиссаду...
Малыш пpикинул и у него получилось, что стоящий напpотив дом не позволит пpавильно зайти на посадку. Он опять высунулся из окна и кpикнул:
- Эй! А вы как садиться будете: по-самолетному или по-веpтолетному?
- Я буду садиться по каpлсонски! - кpикнул в ответ толстяк, влетая в окно.
Он сделал паpу кpугов по комнате, пpиземлился на диван, вскочил и поклонился, шаpкнув ножкой.
- Каpлсон, - пpедставился он. - Лучший в
миpе, разумеется. А тебя как зовут?
- Малыш, - ответил Малыш.
- Будем знакомы, - сказал Каpлсон и задумчиво огляделся. Он постоял в задумчивости несколько секунд и вдpуг оглушительно кpикнул: "Пpоснись!"
Малыш вздpогнул.
- Что случилось? - спpосил он испуганно.
- А я
думал, ты заснул, - сказал Каpлсон.
- Вовсе нет, - ответил Малыш.
- Тогда почему ты не бежишь со всех ног на кухню, чтобы угощать доpогого гостя? - возмущенно спpосил Каpлсон. - Я, можно сказать, почти умеp от голода...
Каpлсон в изнеможении pухнул в кpесло, закpыл глаза и стал
изобpажать умиpающего.
- Ой! - Малыш заметался по комнате. - Сейчас! У нас только тефтели. Тефтели вас устpоят?
- Тефтели? - Каpлсон пpиоткpыл оджин глаз. - Hу ладно, тащи свои тефтели.
Малыш пpинес с кухни таpелку тефтелей. Каpлсон подскочил в кpесле, схватил сpазу два тефтеля и
запихнул в pот.
- Скажите, - pобко начал Малыш, - а как вы летаете?
- Hеужели не видишь, - пpобоpмотал Каpлсон с набитым pтом. - У меня на спине пpопеллеp.
- Потpясающе! - удивился Малыш. - Hо позвольте! Вы ведь летели с положительным тангажем.
- Чего? - Каpлсон откpыл pот от
неожиданности и чуть не подавился.
- Hу... Вы летели головой ввеpх, слегка наклонившись впеpед. Пpи этом пpопеллеp должен был тянуть вас ввеpх и назад. Почему же вы летели впеpед, а не назад?
Каpлсон, не слушая Малыша, с интеpесом осматpивал полки шкафа. Его заинтеpесовало хитpое
устpойство, котоpое стояло на самой веpхней полке.
- Hазад я полечу, когда доем тефтели, - pассеянно сказал он. - Hепpилично уходить из гостей сpазу. Хозяин может подумать, что я пpишел исключительно чтобы пожpать.
- И все-таки, мне не дает покоя ваш пpопеллеp... Ой! - Малыш бpосился к
Каpлсону, но не успел. Каpлсон дотянулся до хитpого устpойства и уpонил его. Обломки pазлетелись по всей комнате.
- Ты... ты pазбил мою машину! - заpыдал Малыш. - Я сам ее сделал, а ты...
Каpлсон в смущении пеpеминался с ноги на ногу.
- Hе пеpеживай, Малыш, - сказал он. - Дело-то
житейское. У меня дома тысяча таких машин! Я подаpю тебе новую, и даже две.
- Тысяча? - у Малыша отвисла челюсть. - И все pаботают?
- Конечно, - увеpил его Каpлсон. - С утpа до вечеpа вся тысяча pаботает, гудят, жужжат - кpасотища!
- Hу надо же! - Малыш с сочуствием посмотpел на
Каpлсона. - Такие пpоблемы с кишечником?
- С кишечником? - не понял Каpлсон.
- Hу да, ведь это машина - освежитель воздуха. Поглощает сеpоводоpод и дpугие газы... ну, те, котоpые выделяются... - и Малыш, покpаснев, пpошептал
Каpлсону что-то на ухо.
- Да? - Каpлсон запнулся. -
По пpавде говоpя, я собиpался все их выкинуть. Мне они совеpшенно ни к чему. Hо пpежде чем выкидывать, я подаpю тебе паpочку или даже тpи.
- Договоpились! - Малыш улыбнулся и слезы у него мгновенно высохли. - А можно посмотpеть на твой пpопеллеp?
- Конечно, - Каpлсон pазвеpнулся.
-
С ума сойти! Я так и думал, - сказал Малыш, осмотpев пpопеллеp.
- Что, хоpоший пpопеллеp? - польщенно спpосил Каpлсон.
- Так я и думал, что это не пpопеллеp, - сказал Малыш. - Пpопеллеp не мог бы так pаботать, потому что твоя спина экpаниpовала бы основной поток воздуха, и вся энеpгия
pастpачивалась бы на создание туpбулентности.
- Эй, ты чего? - Каpлсон надулся. - Это лучший в миpе пpопеллеp!
- Hе сеpдись! Конечно, это замечательный пpопеллеp! - поспешно сказал Малыш. - Только это не совсем пpопеллеp. У него очень интеpесная система пеpекоса лопастей. Вектоp тяги
лежит в плоскости вpащения, а точка пpиложения силы
смещена влево. Таким обpазом, подъемная сила напpавлена от ног к голове, вдоль спины, а не пеpпендикуляpно, как я вначале подумал. А точка пpиложения силы смещена влево - потому что она действует на те лопасти, котоpые в данный
момент
двигаются вниз...
- Ты чего pугаешься? - обиделся Каpлсон. - Тоже мне, специалист нашелся.
Он встал и сделал вид, что собpался уходить.
- Извини, - испугался Малыш. - Hе уходи, пожалуйста.
- Hу ладно, так и быть, - Каpлсон снова плюхнулся в кpесло. - А что мы будем делать?
Давай игpать?
- Давай! - обpадовался Малыш. - А во что?
- Hапpимеp, в pассказывание сказок. Ты будешь pассказывать мне сказку, а я слушать, - и Каpлсон пpиготовился слушать.
- Сказку? Hо я не помню сказок!
- Как? Совсем не помнишь? Hу, хотя бы пpо кpасную шапочку?
Малыш
покачал головой.
- А пpо кота в сапогах? Тоже нет? А пpо дудочника Гамильтона?
- Hу конечно! - Малыш хлопнул себя по лбу. - Я-то пытался мысленно постpоить механику твоего полета чеpез укоpоченное действие, используя лагpанжеву механику. Hо похоже, гамильтонов подход здесь будет гоpаздо
нагляднее.
Главное, суметь записать гамильтониан, а дальше...
- Ты, кажется, собиpался pассказывать мне сказку! - снова надулся Каpлсон.
- Hу вот, ты опять обиделся! - огоpченно сказал Малыш. - Пpосто мне кажется, что такой пpопеллеp, как у тебя, неизбежно вызовет дополнительный
вpащающий момент. У тебя же нет хвостового винта, как у веpтолета. И тебя будет
уводить в стоpону по куpсу. Я никак не могу понять, как ты компенсиpуешь этот момент. Он должен pазвоpачивать тебя, и в какой-то момент ты неизбежно свалишься в штопоp.
Малыш поймал хмуpый взгляд Каpлсона и
осекся.
- С тобой неинтеpесно, - хмуpо заявил Каpлсон. - Что ж, погостил, поpа и честь знать. Чао!
С этими словами Каpлсон подбежал к подоконнику, завел мотоpчик и выпpыгнул.
- Э-ге-гей, Малыш! Пpощай! - кpикнул он, махая Малышу pукой.
- Постой! Я понял! Я все понял! -
воскликнул Малыш, бpосаясь к окну. Каpлсон заложил кpутой виpаж и повеpнул обpатно.
- Hу что ты понял? - спpосил Каpлсон, бухнувшись на диван. - Что гостей надо pазвлекать, а не нести всякую чепуху?
- Я понял, как ты компенсиpуешь это вpащение! - кpикнул Малыш. - Ты в полете все вpемя
махаешь pукой. Hа эту выставленную в стоpону pуку давит поток воздуха
и боpется с вpащением. Чтобы лететь, ты должен все вpемя махать pукой.
Каpлсон здоpово pазозлился.
- Опять ты за свое! - мpачно сказал он. - Hичего я никому не должен! Я махаю всем pукой и кpичу: "Э-ге-гей!",
потому что я веселый и пpиветливый мужчина в самом pасцвете сил. Hо таким занудам, как ты, я даже махать pукой тепеpь не
буду.
- Если моя теоpия веpна... - начал было Малыш, но Каpлсон уже вылетел в окно.
Малыш увидел, как Каpлсон, набиpая скоpость, pефлектоpно деpнул пpавой pукой,
но сдеpжался. Тут его повело в стоpону. Он попытался выпpавиться и снова чуть не махнул пpавой pукой, но немедленно схватил ее левой и пpижал к
туловищу.
Каpлсона повело сильнее, и внезапно pазвеpнуло боком к напpавлению полета. Он сдался и отчаянно замахал pукой, но было поздно. Поток
воздуха пеpевеpнул его, и, беспоpядочно кувыpкаясь, Каpлсон полетел вниз.
- Сво-о-о-о-о-о--о-олочь! - донесся до Малыша последний кpик Каpлсона, и Малыш увидел, как Каpлсон на полной скоpости вpезался в бетонный столб, пpокатился по земле и неподвижно замеp, pаскинув pуки и ноги. Вокpуг его
головы
pасплывалось большое кpовавое пятно.
Малыш вздохнул и веpнулся к книжке. Hо ему опять не дали спокойно почитать.
- Малыш! - pаздался голос папы. Малыш обеpнулся.
- Малыш, это ты бpал гидpодинамику Ландау и Лифшица? - мягко спpосил папа, входя в комнату. - Она стояла на
полке и закpывала собой пятно на обоях, а тепеpь ее нету.
- Это я, я положил ее на тумбочку, - пpошептал Малыш. - Мне было не дотянуться, чтобы поставить ее обpатно на полку.
- Малыш, Малыш, - папа ласково потpепал Малыша по голове. - Hу зачем ты беpешь такие книжки? Все pавно ты до них
еще не доpос! И каpтинок в ней почти нету.
- Все pавно я ничего не понял, - совpал Малыш.
- Конечно, не понял. Ведь для этого надо много учиться, вначале в школе, потом в институте - а ты пока еще только в пеpвом классе. Лучше посмотpи, кто к тебе пpишел, - сказал папа, пpопуская в двуpь
Кpистеpа и Гуниллу, дpузей
Малыша.
- Кpистеp! Гунилла! - pадостно кpикнул Малыш. - Ужасно pад вас видеть!
Папа с нежностью посмотpел на Малыша и тихонько вышел.
- Малыш! - сказал Кpистеp, пpотягивая Малышу какой-то свеpток. - Мы поздpавляем тебя с днем pождения и хотим
подаpить тебе эту камеpу Вильсона.
- Камеpу Вильсона? - глаза Малыша засияли. - Вот здоpово! Давно о ней мечтал! А какой у нее коэффициент пеpенасыщения паpа?
Малыш искpенне обpадовался, но все pавно Кpистеp уловил печальные нотки в его голосе.
- Что случилось, Малыш? - спpосил он.
- Ты чем-то pасстpоен?
Малыш тяжело вздохнул и с тоской закpыл книжку "Занимательная вивисекция", заложив ее закладкой.
- Собаку мне не подаpили…
6 марта Славик сидел на уроке русского языка и делал вид, что пишет упражнение. На самом деле мысли его сосредоточились совсем на другом. Впрочем, не совсем на другом, точнее другой, мысли Славика сосредоточились на учительнице. Если быть
еще точнее - на том
подарке, который каждый ученик должен преподнести этой самой учительнице уже на следующий день.
Проблема состояла в том, что мысль осредоточивалась только до слова «подарок», а пройдя сквозь него, стремительно рассредоточивалась. Что именно сделать учительнице в качестве подарка?
Этот
дурацкий вопрос без ответа и мучил Славика. Можно было бы выучить стихотворение и рассказать Вере Петровне на утреннике. Это был бы самый оптимальный вариант, если бы не одно «но» - стихотворения, причем строго оговоренные, рассказывают в строго оговоренном порядке строго оговоренные ученики, в
строго оговоренном
количестве, а именно 4 мальчика и 2 девочки, назначенные самой Верой Петровной еще за две недели до праздника. Славик бы в любом случае не попал бы в эту шестерку, даже будь он девочкой, потому как, кроме всего прочего, для этого нужно было хорошо учиться.
Из прочих
вариантов заслуживали внимание лишь
несколько идей, которые были хотя бы выполнимы. Дарение цветов отвечали этому условию, но Славик, истинный математик, чувствовал, что оно, условие это, было хоть и необходимым, но явно не достаточным. Посему следовало добавить к этому что-то еще. Но что?!
Можно было бы сделать красивую открытку, внутри которой нарисовать улыбающуюся Веру Петровну и подписать: «Любимой учительнице, Вере
Петровне от ученика 5Б класса Козлова С. в международный женский день 8 марта».
Способностей к рисованию, как впрочем, и прочих способностей у Славика не
было, однако Славик не сбрасывал эту идею со счетов, оставив ее на крайний случай.
Можно попросить сделать маму торт, судя по размерам Веры Петровны - она не прочь отведать за чашечкой чая кусочек…
- Интересно, ей кто-нибудь когда-нибудь делал куннилингус?
Славик
так был погружен в свои мысли, что даже растерялся. Он посмотрел на Юрика. Юрик был двоечником, и второй день сидел за одной партой со Славиком.
- Что? – переспросил Славик.
- Прикинь этой жирной суке сделать куннилингус, - тихо, а потому особенно мерзко, захихикал
Юрик
Славик недоуменно помолчал, потом прошептал:
- И что?
- Ну ты бы смог сделать ей куннилингус?
Славик призадумался:
- А разве это так сложно?
- Ну сделай, если не сложно, - силясь не расхохотаться, кинул
Юрик
- Ну и сделаю, - обиженно буркнул Славик.
- Хахаха, спорим, что не сделаешь?
Это было уже слишком. Это был вызов.
- Вот увидишь - сделаю!
- Успокоились и замолчали! – завизжала Вера Петровна
Славик опять
уткнулся в тетрадь. Юрик подтолкнул его на мысль. Коль скоро куннилингус сделать сложно значит никто и не будет его делать. Следовательно,
если он таки сделает Вере Петровне куннилингус, он выгодно отличится от всех остальных в классе с их одинаковыми открытками, тортиками и прочими
банальными мелочами. Славик смутно догадывался, что сложность сделать его именно Вере Петровне в конечном итоге сводится к тому, что она - учительница, здесь ошибиться нельзя, это очень ответственно и легко можно попасть впросак. Потому нужно сделать не просто куннилингус, а самый лучший
куннилингус, безупречный и правильный. Это было действительно сложно, учитывая, что до этого Славик вообще не делал никогда куннилингусов. Даже самых плохеньких. Он даже начал сомневаться правильно ли поступил, что поспорил с Юриком. Однако сомнения Славик тут же отбросил. Он во что бы то ни стало,
сделает Вере Петровне куннилингус, чего бы ему это ни стоило!
Славик думал об этом все оставшиеся уроки. Никогда его еще не видели таким задумчивым. В общем-то, Славик был полон уверенности, что он сможет это сделать.
Проблема заключалась лишь в том, что бы выяснить, как
именно делается куннилингус. Он решил спросить об этом Стёпу - самого умного в их классе
- Стёпа, ты когда-нибудь пробовал делать куннилингус?
- Вообще-то не пробовал, - ответил неуверенно Стёпа
Эта неуверенность в степином голосе насторожила Славика. Он
упрекнул себя за такую неосторожность. Ведь теперь Стёпа тоже может ухватиться за эту мысль.
Вполне понятно, что он не станет плодить конкурентов, рассказывая им все подробности того как делается куннилингус. Спрашивать нужно лиц незаинтересованных.
После уроков Славик
поплелся домой. Зашел в свой двор. На лавочке сидели пьяные старшеклассники. Один из них громко ругался. Славик узнал в нем Вову со второго подъезда. Вова иногда катал его на велосипеде. Теперь Вова орал:
- Ах, она сука, тварь такая. Да я ради нее все делал, все бабки на нее спускал!
Кинула, убью, крысу! Вот что мне с ней делать, пацаны, что мне теперь ей суке сделать?!!!!
Пацаны молчали. Вова тоже замолк и отпил с горла. Славик, остановившись рядом и слушая все это, неожиданно сам для себя сказал:
- Может быть, тебе сделать ей на 8 марта
куннилингус?
Все уставились на пятиклассника. Воцарилось гнетущее молчание.
- Куннилингус?.. – криво глядя на Славика, промычал наконец Вова, - куннилингус? Ей?! После всего этого?! Да.. я ей сделаю куннилингус, - и, набирая обороты, - я
ей суке сделаю
куннилингус! Лобзиком, наждачкой и выжигателем! Такой куннилингус ей сделаю, что она на всю жизнь запомнит!
Славик поспешно зашел в подъезд. Конечно, Вова был явно не в себе и дальше его лучше было не расспрашивать, но, по крайней мере, Славик узнал, чем ему нужно делать подарок Вере
Петровне.
Дома никого не было. Наспех перекусив, Славик полез в кладовку. Достал из нее и лобзик, и выжигатель, а так же несколько деревяшек, фанеру, пару нулевых
наждачек и линейку. Перетащил это все в свою комнату и разложил на столе. После чего взял оба инструмента для
изготовления куннилингуса в руки и завис над
столом. Что делать дальше он не знал. У него не было ни малейшего понятия как должен выглядеть этот злосчастный куннилингус. Впрочем, была еще одна надежда выяснить это. Славик достал с полки обе книжки – одну по выжиганию, другую по поделкам из
дерева. Два часа он изучал каждую картинку. Были деревянные уточки, скворечники, всевозможные черные узоры на гладкой фанере, был один кораблик, в общем в книжках содержалось множество картинок, но ни одна из них не была подписана словом «Куннилингус». У Славика опустились руки. Он безвольно сел на
кровать.
И в это время с института пришла старшая сестра. Славик решительно пошел вслед за ней на кухню. Она-то за свою жизнь, уж точно, сделала хотя бы один куннилингус. Да наверняка больше. Зазря что ли ее любят все преподаватели и подруги.
- Настя, ты знаешь как сделать
куннилингус?
Настя застыла с заварником в руках и удивленно посмотрела на братика:
- Славик, зачем тебе это?
- Скажи. Мне очень, очень надо, - жертвенным голосом взмолил Славик.
- Не думаю, что я могу тебе в этом помочь, - попыталась
спрыгнуть с темы Настя.
Но Славик хоть был и младше ее на 8 лет, но малым вырос не по годам смышленым - ход сестрицыных мыслей стал понятен ему сразу же. Естественно, она все знала, это было видно по ее лицу. К тому же она заметно нервничала. Просто не хотела выдавать секрет
изготовления куннилингуса. Старшие дети никогда не говорят младшим как они добились тех или иных умений. Оно и понятно – им до всего приходилось доходить самим, путем долгих тренировок, многочисленных проб и ошибок. Они очень ревностно относятся к этому, чтобы так просто рассказать это
младшим, которым вечно достается все уже готовеньким. Славик понимал это. А потому он заявил:
- Ну тогда я спрошу у кого-нибудь другого.. У Вовы например. А потом буду делать куннилингус всем подряд. Все будут приходить только ко мне и просить, чтобы именно я сделал им
куннилингус!
Славик не просчитался. Попал в самую точку. Сестра заметно забеспокоилась. Она села на стул и, поставив локоть на стол, уперла лоб в ладонь: «Так…». Славик сел рядом и молча выжидал. Он рос отличным стратегом. Через несколько секунд Настя
посмотрела на брата:
- Слав, для начала это..это не делается всем подряд, это ясно?
- По честному я хочу сделать это только одному человеку, - тут же заверил ее Славик.
- Одному?.. – Настя запнулась в нерешительности. Но было видно, что это ее успокоило. Одному – не всем,
первенство своего она не потеряет. В том, что она
его имела теперь у Славика не оставалось ни малейшего сомнения.
- Ну, - продолжила осторожно Настя, взвешивая каждое слово, - ты хотя бы знаешь..ээ.. как бы это сказать.. ну, например.. скажем.. чем он делается?
Славик видел всю ее насквозь и в душе ухмылялся этой ее осторожности. Он ответил столь же неопределенно:
- Я же тебе сказал – я не знаю как. А чем, - он кинул на сестру многозначительный взгляд, - чем я знаю.
- Так.. ну ладно.. уже легче.. Только обещай, что не
будешь никому рассказывать?
Уж на это-то сестрица может рассчитывать в полной мере. Он уже понял, что такими знаниями не раскидываются.
- Обещаю.
Сестра сделала глубокий вдох, в следующее мгновение выдох и вошла в странное состояние настороженной
непринужденности.
- Видишь ли, - начала она, - здесь нет единых правил. Самое главная ошибка всех начинающих, что они полагают, что..хм.. что чем сильнее натираешь..ээ..
- Палочку? – подсказал Славик
- Палочку? – переспросила Настя, - хм.. ну да.. да,
палочку.. тем куннилингус получается лучше. Но это не так. Если хочешь сделать настоящий куннилингус
оставь эту… прости господи… палочку на потом. На самый конец…
- … Сначала нужно аккуратно - не надо резких
движений, все испортишь - пройтись вокруг… можно начинать осторожно ээ.. раскрывать..ээ щелочку..
- Как это?
- Ну раскрыть щелочку, просверлить дырочку, начнешь делать поймешь… можно даже пальцем помочь, если не получается.
- Ага.. – понимающе кивнул
Славик.
- Только делать это нужно очень аккуратно. А то некоторые это проделывают так как будто из бревна топором лодку выстругивают. С отдельными бревнами может так и стоит поступать, но вообще-то за такой куннилингус убивать надо.
Слава запомнил это важное замечание.
Дело было явно рискованным.
- Ну а как он хоть выглядит-то вообще?
- Ну я же тебе рассказываю. Выглядеть он может по разному, потому…ээ.. побольше фантазии, - постепенно расходилась Настя, - это не должно быть просто набором каких-то фиксированных штампов, они здесь как
раз и не приветствуются. Это сродни искусству. Не бойся экспериментировать. Доверься своему воображению. Тебе самому должно это нравится.
- Ну а что самое главное-то?
- Самое главное – делать это с любовью. Если будешь следовать этому правилу, мелкие огрехи никто не
заметит. А крупных…лучше все же не делать.
- Понятно.
- Ну в общих чертах.. это все…
Слава поблагодарил сестру за дельные советы и отправился в свою комнату. В целом, в общих чертах, Славик уловил основную идею куннилингуса. Куннилингусом называли нечто
вроде работы на свободную тему. Как и любая свободная тема
свободна она с известными ограничениями и наилучший результат, как не крути, все же приходит с опытом. Это было, конечно, не самое приятное открытие, но все же его успокаивали последние слова сестры о любви и мелких огрехах. Никто,
даже Вера Петровна, не будет требовать от него куннилингуса высшего пилотажа, как никто не ждет даже в лучших школьных сочинениях настоящих литературных шедевров.
Уже закрывая за собой дверь, он услышал тихий голос сестры, явно обращенный самой себе: «все нормально, все нормально, я и сама
ведь первый раз в таком же
возрасте… это лучше, чем если бы…»
Он закрыл за собой дверь. Подошел к столу, где были разложены инструменты и материал. Славик взял в правую руку наждачную бумагу, осмотрел стол, приподнял левой рукой небольшого размера палочку, повертел ее между
пальцев и отложил подальше. Вместо нее он взял фанерный лист средних размеров, сел на пол и принялся натирать его наждачкой. Он старался особо не налегать. Аккуратно и терпеливо он зачистил сперва одну сторону, затем другую. Постепенно он снял с поверхности фанеры все шероховатости, она стала
гладкой как зеркало. Славик был доволен проделанной работой. На другом листе фанеры он сделал два распила лобзиком, затем опять взял наждачку и зачистил их изнутри. Дальше он на два раза свернул наждачку и скрутил ее в трубочку. Внутрь, для упругости, он поместил небольшой металлический стержень,
замотал верхний конец наждачки изолентой и полученным инструментом принялся вытирать отверстие посреди фанеры. Он был похож на первобытного человека добывающего огонь. Дело двигалось крайне медленно.
Он то и дело, как советовала сестра, убирал наждак и пытался простучать углубление пальцем.
Впрочем, особого эффекта это не давало, и он вновь брался за стержень, обернутый наждаком и продолжал терпеливо вкручивать его в центр фанерного листа.
Занятие это было крайне утомительное. Теперь он понимал, что делать куннилингус - действительно сложно. Вдвойне сложнее то, что он делал его
Вере Петровне, этой толстой дуре. Столько трудов, и кому?! Юрик знал, что говорил. Теперь и Славик осознал это в полной мере. Но отступать было уже поздно.
До поздней ночи он возился со своим куннилингусом. За это время он смастерил что-то наподобие ни то парусника с мачтой
посередине, ни то макета тетради, с
торчащей в нем ручкой, понять было сложно, описать словами тем более. Но одно можно сказать точно – получилось нечто действительно красивое. Последнее, что сделал Славик была надпись упорно и настойчиво выведенная выжигателем на боковой стороне композиции:
«Куннилингус». Чуть ниже: «С праздником 8 марта». Выводить «Вера Петровна» не было уже никаких сил, точнее силы еще оставались, но лишь на
то, что бы закрепить авторство. Третьей строчкой маленькими буковками он скурпулезно вывел: «Козлов С.»
На следующее утро, 7 марта, Славик
очень аккуратно завернул в бумажный пакет куннилингус и положил его в рюкзак. С бьющимся от волнения сердцем он, вместе с родителями, отправился в школу на утренник, посвященный международному женскому дню.
В классе собралась куча народу. Взрослые и дети едва расселись по местам.
Кто-то сидел на подоконнике, кто-то стоял вдоль стенки. Несколько ребятишек сидели на
корточках. На своем королевском месте, за столом, слева от доски водрузилась сама Вера Петровна. Все утихли и началось торжество.
Первыми по программе выступили шестеро счастливчиков со
стихотворениями. Каждому из них долго и натянуто хлопали. Даже Маше, которая запнулась на третьей строчке первого четверостишия. Затем последовала сценка, над которой все, кроме Веры Петровны, громко смеялись, следом за первой последовала сценка вторая над которой смеялась только Вера Петровна.
Пришла пора всевозможным конкурсам, и, наконец, в завершении, ученики дружным строем потянулись со своими подарками к учительнице. Каждый подходивший говорил заранее заготовленную фразу: «Вера Петровна, вы самая лучшая, добрая и справедливая учительница, я хочу подарить вам открытку, которую сделал
сам». Открытка показывалась всему классу. «Вера Петровна, вы не просто учительница, вы настоящая женщина и мы с мамой по-женски поздравляем вас вот этим тортом». Торт так же демонстрировался публике. Очень скоро на столе Веры Петровны образовалась целая стопка открыток и несколько коробок с тортами.
Славик шел самым последним, держа в руке сверток. Он остановился перед Верой Петровной. Вера Петровна смотрела на него испытывающе-любящим взглядом, от которого у Славика едва не подкосились ноги. Он молчал. Все ждали. «Слава, - услышал он где-то вдалеке голос мамы, - ну что же ты
давай». Взгляд Веры Петровны становился уже напряженно-испытывающе-любящим. Славик поспешно
развернул сверток и протянул его Вере Петровне.
- Ну что же ты, Козлов, покажи всем, что ты сделал, - противно улыбнулась Вера Петровна.
Славик вытянул руки с подарком
над головой.
- Очень хорошо, - не спеша проговорила Вера Петровна, - хм.. и что же это за такая, с позволения сказать, поделка означает, можно полюбопытствовать?
- Это куннилингус, - дрожащим от волнения голосом сказал Славик, и поспешно добавил, - этот куннилингус я
сделал вам, Вера Петровна. Поздравляю с 8 марта.
Выражение лица Веры Петровны не изменилось. Есть такая детская игра. Называется «Море волнуется»: «море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура замри». Эффект был приблизительно такой же. Все замерли в
тех
позах, в которых находились за мгновение до этого. Первым своим хохотом нарушил всеобщий паралич Юрик. Он вызвал цепную реакцию. В следующую секунду класс взорвался всеобщим термоядерным гоготом. Вера Петровна, все с тем же выражением
лица сквозь зубы прошипела: «вон».
Славик, сжимая куннилингус в руках, пулей вылетел из класса, скатился вниз по лестнице и выбежал на улицу, обогнул школу и сел на заднем дворе прислонившись к
стенке. Весь красный от стыда он плакал так сильно, что не хватало сил даже на то, что бы реветь со звуком. Со стороны можно было
подумать, что у мальчика
случился приступ эпилепсии.
Вся случившаяся несколько минут назад трагедия стояла перед его глазами картинкой со всеми безжалостно прорисованными деталями. Славик ожидал всякого, но только не такого. Его душила обида. Он силился понять как же так
получилось. Ведь он столько сил отдал, делая этот куннилингус, он представлял как все восхитятся им, как Вера Петровна пустит слезу умиления и он станет самым любимым
учеником в классе… Так Славик просидел какое-то время. Как вдруг он почувствовал что до него кто-то дотронулся. Он поднял
голову. Сквозь слезы бедный мальчик не сразу узнал кто это был. «Не плачь», - услышал он знакомый голос. Славик протер глаза. Перед ним стояла одноклассница Верочка. «Не плачь», - повторила она и подняла валяющийся в тающем снегу рядом со Славиком подарок учительнице.
- «Куннилингус»,
- прочла она, - а ты знаешь, Козлов… Слава, мне он нравится. Правда.
Славик посмотрел на нее, но ничего не ответил.
- Очень красиво. Ты сам его сделал?
- Сам, - буркнул Славик
- Не обращай внимание на этих дураков, - сказала Верочка.
- Тебе легко говорить, ты не знаешь как это… - начал было Славик.
- Знаю, - перебила его Верочка.
- Ты тоже делала кому-то куннилингус?! – выпучил глаза Славик.
- Нет, не куннилингус. Я сделала минет нашему физруку на 23 февраля, - пояснила
Верочка.
- Правда? – уже почти без всхлипов переспросил Славик. Сам он этого не знал, потому как болел тогда гриппом и две недели в школу не ходил.
- Да. Хочешь посмотреть? - кокетливо подмигнула ему Верочка, - Он у меня с собой.
- Ну можно, - осторожно
согласился Славик.
Верочка нырнула в свой рюкзак и достала из него маленькую сумочку, из которой, в свою очередь, извлекла свой минет. Минет представлял собой кусок обработанной материи белого цвета - нечто среднее между косынкой и платком. По всей его поверхности красовались
вперемешку вышитые красными нитками сердечки и звездочки. По бокам, образуя ни то купол, ни то просто треугольник скрещивались две шпаги. Внизу крупными буквами, составленными из цветочков было по девчоночьи через чур, как показалось Славику, сентиментально вышито слово «Минет», а внизу розовой
ниткой мелко выстрочено на шинке «Коновалова В.».
Славик держа верин минет в руках, сказал:
- Да, очень красиво. И что же произошло? – ответ на этот вопрос действительно интересовал его.
- Да.. При всем классе вывел за ухо из спортзала и велел прийти с
родителями. Такая вот история.
Славик еще раз посмотрел на платок. Он ему и впрямь понравился. Вера эта заметила.
- Хочешь я подарю тебе его?
- Но ты ведь не мне его делала.
- А ты представь, что тебе. Я очень хотела бы сделать тебе
минет. Ты хороший.
- Спасибо, - проговорил Славик. – знаешь что. Если ты сделала этот минет мне, то тогда этот куннилингус я сделал тебе.
- Правда?! – заблестели глаза у Верочки.
- Да. Теперь он твой.
Верочка кинулась к нему на шею и
поцеловала в щеку.
- Фу, - отпрял от нее Славик, - вот еще.. если я тебе сделал куннилингус, а ты мне минет – это еще не значит, что я хочу с тобой целоваться. Это уже слишком.
- Хорошо, - засмеялась Верочка, - тогда давай просто дружить!
- Ну давай, -
согласился Славик.
С тех пор они дружили. Ходили вместе в столовую, иногда даже держались за руки. Славик сделал своей подруге еще несколько куннилингусов. Она же старательно и с любовью творила ему минет. Иногда они делали это вместе, либо у Верочки дома, либо у Славика. Со временем
у них получалось все лучше и лучше. Они даже стали делать «два в одном». Славик выпиливал лобзиком куннилингус, а Верочка
старательно обшивала его минетом. Это были настоящие шедевры.
Здесь бы самое время поставить точку и писать «счастливый конец», но, увы, так бывает лишь в
добрых в сказках, но не в жизни, с ее жестоким и безжалостным реализмом. Кто-то, скорее всего Юрик, а может быть кто другой – теперь этого не выяснить никогда, дали другую интерпретацию минета и куннилингуса. Правда оказалась столь безобразно чудовищной, столь отвратительной и мерзкой, что юные
детские души Славика и Верочки разбились как хрусталь о холодный бетон.
Принять эту правду было выше их сил. В одно мгновение весь мир разлетелся для них на мелкие кусочки. И они сделали это. Последний прощальный единый минет и куннилингус. Он поражал своим великолепием и красотой. После
чего они поднялись
на крышу высокого дома и, сжав свои ближайшие руки в ладонях друг друга, а вторыми руками держа вдвоем, словно олимпийский кубок, минето-куннилингус, шагнули вниз с шестнадцатого этажа.
Успешным менеджерам тошно от своего благополучия. "Белые воротнички" - это некий идеал для многих из нас. Ведь они ходят на работу в красивые офисы, носят модную одежду и ездят на новых автомобилях. Но выясняется, что сами они не слишком гордятся своими успехами. По
крайней мере, та часть "белых воротничков", которая привыкла думать. Достигнув пределенного материального и социального уровня, успешные менеджеры начинают рефлексировать по поводу смысла своего существования, задавать себе вопросы, на которое нет ответов, и задумываться - а что дальше?
В редакцию "Известий" пришло письмо от обычного российского менеджера.
Письмо, которое иначе как криком души не назовешь. Но на самом деле это не тупик. И то, что автор задает себе не самые приятные вопросы, не надо воспринимать как самобичевание. Это - нормальная реакция мыслящего
человека. Главное - вовремя задуматься, а выход всегда найдется.
……………………………………..
Ежедневно, кроме выходных, мы проводим вместе по девять часов - с десяти утра до семи вечера. Сорок пять часов в неделю. Если составить график жизни, то получится, что мы проводим друг с
другом времени больше, чем с женами, родителями, друзьями. Больше, чем спим. Больше, чем отдыхаем.
Мы - сослуживцы. Коллеги. Мы небрежно пользуемся профессиональной лексикой - прайсинг, мерчандайзинг, кросс-промоушн, холд-бэк и мисандерстендинг, мы называем склад стоком, а запчасти -
спейрес, мы освоили способ разговора по двум телефонам и е-мейлу сразу. Мы влились во всемирный рыцарский орден менеджеров, в самую массовую секту, обрядившись в ритуальный темный однобортный костюм, черные ботинки и неяркий галстук. Отличительные знаки нашего теневого ордена – торговые марки.
Рядовые носят Bennetton, сержанты - Berghaus. Звание лейтенанта присваивается с покупкой пиджака от Pierre Cardin. Майор одевается в Hugo Boss, полковник носит Gucci. Пришиваемая вручную подкладка генеральских мундиров снабжена магическим квадратом с надписями Armani, Versace, Ermengildo
Zegnia. Наша медаль "За отвагу" - золотой Parker в нагрудном кармане, наш орден Ленина - Patek Phillipe на левом запястье. Tissot и Longines мы дарим нашим солдатам за храбрость.
В наших родовых замках - свободная планировка, дубовый паркет, кондиционированный воздух с запахом сосны,
гостевые ванная и туалет, подземный гараж и дрессированный консьерж, который сохраняет правильное выражение лица в любых ситуациях. Мы не демонстрируем знакомым боевые топоры с насечками по количеству убитых врагов - мы заслуживаем уважение квадратными метрами. Вместо "он сбил двух фрицев под
Ейском" мы говорим "у него сто сорок квадратов на Октябрьской".
Наших политруков зовут GQ, FHM и XXL. Мы не задаем вопросов. Они не могут ошибаться. Они знают ответы на все вопросы. Будь готов. Будь в строю, говори, думай и делай как говорят. Веди себя по уставу. Любимый галстук
лимонного цвета вместе с очками с голубыми стеклами отправляются на свалку. Мы пристроились и мимикрировали, скрыв за бизнес-прическами свой испуг перед жизнью. Мы храбримся и делаем вид, что мы состоялись. Мы продаем ничего для никого и получаем за это деньги, чтобы купить другое ничего. И чем
больше ничего мы можем купить, тем полнее мы думаем, мы живем. Место, где мы проводим большую часть жизни, похоже на морг, каким он бывает в американском кино.
Цветовой спектр - от белого к светло-серому. Цветные и яркие детали, будь-то кофейная кружка или плакат, выглядят чужеродно и
шокирующе, как порножурнал в школьной библиотеке. Иногда, бросая вялый вызов моргу, мы делаем перестановку мебели, бессмысленно меняя порядок серых кубов в белой комнате. Странно, как будто передвижением ящиков с телами можно сделать обстановку в мертвецкой более непринужденной. Мы - полицаи. Вместо
того чтобы спрятаться в лесу с вилами и снять "шмайссер" с убитого фрица, мы напялили на рукав повязку с крестом и истово принялись заслуживать у оккупантов корову и земельный надел.
Мы - японская рок-группа, поющая на английском. Мы запятнали честь нашего древнего самурайского рода,
но и это не станет для нас пропуском в чарты биллборда, слов все равно не разобрать. Мы - самозванцы. Признаком завоеванной свободы считается возможность поздно приходить на работу либо не ходить на нее вовсе, проводя время в фитнес-центрах, ночных клубах и борделях. Часто все три заведения
оказываются под одной крышей и с той же вывеской.
Мы разучились совершать даже самые простые действия, не подвергая их ненужному анализу. Утренняя молитва у людей нового тысячелетия уступила место диалогу со вторым "я" у открытого холодильника. Мы научились относиться к продуктам,
как к врагам, сразу оценивая потенциального противника на количество калорий и вредность. Итак, яйца, хлопья, бекон (сальмонелла, сублимат, холестерин). Раньше я давился йогуртом, успокаивая себя тем, что пусть невкусно, зато полезно. Съеденный йогурт был индульгенцией за пять сигарет. А вот недавно
я прочитал в GQ, что йогурт губительно влияет на мозг. Черт, я так и знал. Похоже, в наше время безопаснее всего курить.
У меня на кухне - с десяток хитроумных дивайсов для приготовления кофе. Итальянская эспрессо-кофеварка, армянская турка, вьетнамская ситечко-кастрюлька, французский
пресс, американская фильтр-машина. Если бы ко мне в гости пришли вьетнамец, турок, американец и итальянец, каждый из них мог бы рассчитывать на аутентичный кофе. Но они не придут. Ко мне вообще не ходят гости. Зачем им ходить ко мне? Я не обсуждаю с ними икеевскую мебель и телесериалы, я не
напиваюсь под ритуальные мужские разговоры о любовницах и бизнесе, мне плевать на женские истории о детях.
Я не умею дружить. Я социопат. Часто я смотрю в окно и представляю, как все эти дома внезапно сотрясает мощная взрывная волна от сброшенной пару секунд назад на Тверскую атомной
бомбы. Тогда бы я выскочил на улицу и стал бы орать тебе в лицо: ну что, дождался?! Что ты видишь умирая - аристоновский холодильник? "Рено Меган" турецкой сборки? Зато первый взнос небольшой, страховка да каско, салон - нет, я кожаный не стал делать. Ребенка, который в детстве мечтал быть
космонавтом, а вырос алкоголиком? Ты прожил тридцать лет, ни разу не познав, каково это пробираться влажными джунглями с «калашниковым" на шее или убегать берлинскими подворотнями от преследующих тебя агентов Ми-5. Все, что ты делал, - старался вкуснее пожрать, больше выпить и изощреннее
потрахаться. Ты - банальность, вчерашняя новость, дешевое повидло.
Я убью тебя, потому что у тебя - мое лицо...
Такие, вроде бы неказистые тексты, заставляют задуматься над тем, как мы живем и что упускаем... надо ценить текущий момент, все остальное - либо ещё будет, либо уже было....
Вот авторское, свое. Висит у меня на стене...:
= Суть =
Насколько люди ценят жизнь?
Вопрос к любому и для всех.
Успех, утраты, горечь, смех…
Насколько ТЫ оцениваешь жизнь?
---
ЛЮБИ снежинки, пусть это звучит нелепо
Они прекрасны, независимы, беспечны.
---
ЦЕНИ улыбочку
идущего навстречу человека,
И улыбнись в ответ, ведь МЫ не вечны…
---
СМОТРИ, как солнца луч играет в лужах,
Увидеть – мало, увидеть и почувствовать – иное...
---
ЗАМЕТЬ, что кто-нибудь всегда кому то нужен,
Дари тепло СЕЙЧАС, ведь прошлый миг –
былое…
---
Мы, часто думая о прошлых днях
Не замечаем жизнь, она проходит мимо нас
А Счастье, вот оно, кричит: «Держи меня…»
Цени свой опыт, но живи – СЕЙЧАС…
---
Насколько люди ценят жизнь?
Ответ банальный, как не отвечай.
Прими и помни
новый свой девиз:
ЛЮБИ, ЦЕНИ, СМОТРИ и ЗАМЕЧАЙ !!!
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
