Всем привет!
Пишу вот я помаленьку свою первую книжку. :-) Готово девять глав, пока творческий перерыв на пару деньков.
Хотелось бы мне мнение "читающей публики" узнать - по тому что готово составить мнение уже можно. Сочтут за рекламу, если я выложу текст в этой теме?
По стилю
- это легкое бульварное чтиво, сгодится для скучной поездки куда-либо. Конечно, сама я так не считаю, автор-то всегда вкладывает в свое творение душу, но последнее-то слово-то всегда за читателем. =)
Ну, о чем творение? Ну, о ребенке, приемном ребенке.
Ребенку четыре годика, зовут
Джимми, американец. Усыновители - из Германии. Соответственно и его увезли в Германию. Ребенок мечтает стать артистом, рэппером. Как ни странно, несмотря на свой юный возраст! На протяжении всей книжки будет и уже рассказывается, как же Джимми удастся воплотить свою мечту в жизнь.
Пишу в
духе сериала - каждая главка описывает одно законченное событие. Об экранизации не задумываюсь (даже если такая оказия подвернется - мало ли чудес на свете!), поэтому стараюсь "словами нарисовать яркую картинку", чтобы при чтении складывалось впечатление, что смотришь фильм.
Ну вот так вот.
Можно выложить мой опус?
(в немецкоязычном варианте будет называться
«DER JIMMY: WILLKOMMEN IN MEINEN WELT»)
Пролог
Джимми четыре года. Для своих лет он довольно развитый ребенок. Он весьма неплохо умеет говорить, чуть-чуть читать, немного исполнять рэп, а также может
написать свое имя без ошибок. Но вундеркиндом назвать его трудно - у него есть способности ко многим вещам, но все они требуют шлифовки.
В приюте не уделяли особого внимания воспитанникам, зато ежечасно старались всеми силами внушить детям, что они не такие как все, что они никому не нужны и
родители приходят за такими как они лишь в сказках для малышей.
В реальной жизни все с точностью до наоборот - сироты - это будущие преступники, наркоманы и дешевая рабочая сила в лучшем случае.
Поэтому, когда за Джимми, наконец, приехала Эдит, это несказанно обрадовало малыша, не
по-детски напряженно гадающего, правда ли его возьмут, и не окажется ли эта тетя, которая приходила к нему на днях и была так ласкова с ним, очередным розыгрышем со стороны приюта. Ведь они же говорили, что у таких как он не может быть родителей, сироты никому не нужны.
Узнав, что его и
правда берут, и он станет сыном, младшим братом и даже (подумать только!) дядей, Джимми впервые произнес слово "мама", единственное слово, которое так и не смогли добиться от него воспитатели. Он и сам не знал, почему же не может выговорить такое простое и короткое слово. Не мог - и все. Как ни
старался. Услышав в свой адрес слово "мама", Эдит была тронута до глубины души - она подхватила малыша на руки, прижала к себе и расплакалась. Джимми, не любивший, когда плачут, тут же присоединился к ней. От картины, представшей их глазам, расплакались от умиления и воспитатели. Растроганная
повариха бросилась на кухню и через пару минут вернулась с пакетом, полным любимого печенья Джима. "Возьмите на дорожку! Я специально испекла его для Джимми, чуть не забыла отдать! Приятного путешествия домой, малыш! Мы никогда тебя не забудем!"
Весь персонал приюта хором прокричал:
Счастливого пути! Не забывай нас, Джимми!
А оставшиеся в приюте дети только молча смотрели вслед автомобилю, увозящему новоявленного Джеймса Болена и его приемную маму.
Весьма продолжительный перелет из Лос-Анджелеса Джимми перенес вполне нормально, хотя до этого летать на самолетах ему
еще не приходилось.
Эдит купила для приемного сына в аэропорту мультики на DVD, предварительно поинтересовавшись у малыша, какие ему больше нравятся. Так что весь полет Джимми или спал, или смотрел мультики вместе с Эдит на привезенном ею портативном DVD-плеере, закусывая печеньем и запивая
соком. В отличие от многих других детей-пассажиров, летящих с родителями этим рейсом, Джима не тошнило, и он мог спокойно наслаждаться полетом над облаками, переживать наяву ощущения, которые часто переживал во сне.
Когда самолет, наконец, благополучно приземлился в аэропорту Гамбурга, Джимми
вскочил со своего кресла и помчался к выходу из авиалайнера, стремясь обогнать остальных пассажиров. Настолько не терпелось ему увидеть свою новую Родину. Во время полета Эдит рассказала ему много интересного о Германии, Ольденбурге, семье и родных, что мальчика просто переполняли чувства. Ему
казалось, что он попал в сказку, вроде той, которую иногда рассказывали на ночь воспитательницы, чтобы угомонить слишком расшумевшихся к ночи и категорически не желающих укладываться спать детей.
Эдит, волнуясь за приемного сына, тоже быстро сложила сумку и поспешила к выходу из салона.
Джимми, увидя перед собой высокую лестницу непривычной формы (в самолет он поднимался, сидя на руках у Эдит, поэтому про трап он ничего еще не знал) и толпу народа внизу, испугался и решительно отказался не то, чтобы спуститься, а хотя бы отодвинуться в сторонку и позволить выйти из салона остальным
пассажирам. Из-за этого в дверях образовалась пробка и уставший от многочасового перелета народ начал возмущаться:
-Чей это ребенок?! Немедленно заберите его и дайте выйти из самолета! Мальчик, если ты не выходишь, то посторонись и дай выйти другим!
От ропота толпы Джимми только сильнее
испугался и крепко вцепился обеими руками в спинки стоящих рядом кресел, намертво загородив выход из салона. Эдит, зажатая в самом центре людской толчеи, окликнула приемного сына:
-Джимми! Не бойся! Я сейчас к тебе подойду, и мы вместе спустимся вниз! Потерпи минутку, пожалуйста!
Услышав это Джимми немного успокоился. Он даже слегка отодвинулся в сторону и позволил, наконец, пассажирам выйти из самолета.
Эдит пробилась к сыну и крепко прижала к себе. Джимми уткнулся лицом ей в живот и расплакался от пережитого потрясения. К ним подошла стюардесса и, улыбнувшись,
вежливо спросила:
-С мальчиком все в порядке? Мы можем вам чем-нибудь помочь?
Эдит так же вежливо улыбнулась и ответила:
-Спасибо, с ним все в порядке. Просто он ни разу еще не летал на самолете, к тому же перелет был достаточно утомительный. Поэтому он устал и чувствует себя не в
своей тарелке.
-О! Понимаю. У меня дочка примерно его возраста. Летает с пеленок, должна уже привыкнуть к перелетам, но все еще так себя ведет при посадке! Не волнуйтесь, он еще маленький - привыкнет и может даже станет пилотом!
Эдит со стюардессой посмеялись над незатейливой шуткой и
пожелали друг другу приятного дня.
Джимми тем временем успокоился, отпустил подол свитера Эдит, подошел к двери и стал с интересом смотреть вниз. Он оглянулся на приемную мать. И та спросила:
-Ну, малыш, успокоился? Пойдешь ножками или мне взять тебя лучше на руки?
-На руки... Я
боюсь..
- Ок, иди ко мне.. Вот так. Удобно сидишь?
- Ага. Мам, а нас кто-нибудь встречает? Как мы поедем домой отсюда?
- Нас Дитер обещал встретить и отвезти в Ольденбург. Это не очень далеко отсюда, но пару часиков придется все же проехать на машине. Ты не очень устал?
-
Не-е, я люблю кататься на машине! - заулыбался Джимми. - У нас в приюте был шофер, дядя Джек, он часто нас катал на своей машине. Недавно даже в Диснейленд возил! А в нашем городе есть какие-нибудь аттракционы? А в этом городе?
-Конечно есть, и мы с тобой обязательно сходим покататься на них в
самое ближайшее время!
Получив исчерпывающий ответ на волнующий его вопрос, Джимми притих и стал с интересом смотреть, как его опускают на землю. У него все еще были слегка заложены уши, новое и необычное для него ощущение, поэтому особого желания болтать у него не было. Что очень радовало
его приемную мать, которая еще и сама не совсем отошла после перелета, к тому же ей приходилось вдобавок нести в одной руке довольно тяжелую дорожную сумку, а на другой сидел сын - хоть и четырехлетний, но весящий явно не пару килограммов.
Раздался звонок мобильного телефона. Эдит мысленно
чертыхнулась, остановилась, опустила сумку и сказала ласково Джимми:
-Малыш, мне нужно ответить на звонок. Придется тебя опустить на землю. Но ты можешь держать меня за руку, если хочешь. Ок?
-Ага. А кто это звонит?
-Сейчас посмотрим кто.. О! Дитер! Прямо мысли мои читает - я
только ему позвонить собиралась, сообщить, что мы уже прилетели. А он легок напомине! (Привет! Да, мы уже сели. Да? Ну, мы тогда уже идем! Подожди секундочку! Да.. Пока!) Все, Дитер нас уже ждет в зале. Заедем куда-нибудь позавтракать, малыш?
-Ага! А Ди с нами тоже поедет?!
-Разумеется!
Ведь он сегодня наш водитель! - рассмеялась Эдит. - Куда же мы без него! Да и он тоже наверно не успел позавтракать, как следует - ему пришлось рано выехать, чтобы успеть к нашему прибытию.
Джимми нетерпелось поскорее увидеть и познакомиться со "старшим братом". Но убегать вперед на этот раз
ему не хотелось - он помнил, что случилось десять минут назад при выходе из салона самолета и как ему было страшно, когда сзади напирала толпа разъяренных взрослых. Поэтому он постарался набраться терпения и идти рядом с приемной матерью, как послушный мальчик. Эдит была довольна примерным
поведением Джимми и даже похвалила его, заставив этим мальчика задрать гордо нос.
Вот, наконец, показался зал ожидания. Эдит созвонилась со старшим сыном для уточнения местонахождения последнего, и Дитер понял по расплывчатым вопросам матери, что придется идти встречать мать с приемным
младшим братом самому, иначе его не найдут.
Накануне он специально съездил в Гамбург, по пути отбиваясь от поклонников, допытывающихся, не готовится ли поп-титан в ближайшее время в очередной раз стать папой (иначе с чего бы так спешить в магазин товаров для детей), чтобы купить подарок для
Джимми - и порадовать малыша, и завоевать его расположение.
И теперь он с некоторым волнением ожидал "приговора" от брата - угадал ли он с подарком или Джимми мечтал совсем о другой игрушке. И если второе, то как же он отреагирует?
Разумеется, мать показывала ему фотографии выбранного
малыша, много о нем рассказывала, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Дитер подошел к входу в зал ожидания и позвонил матери, доложив о своем прибытии в указанное ею место.
Через минуту на горизонте показалась Эдит с сумкой в одной руке и симпатичным светловолосым малышом
в черных джинсах и белой футболке, держащимся за ее вторую руку.
Он помахал рукой, чтобы показать, куда им идти, и малыш отцепился от приемной матери и со всех ног помчался к нему навстречу.
Дитер подхватил Джимми налету и закружил на месте, вызвав бурный восторг у последнего.
-Джимми! Добро пожаловать домой! А это - тебе. Надеюсь тебе понравится мой подарок! - весело сказал Дитер, опуская наконец брата на пол. - Пойдем поможем маме нести сумку?!
-Пойдем! Ди, а давай вместе понесем мамину сумку?! Я тоже хочу помогать! Ди-и!
-Конечно! Я так и думал, что мы
ее вместе с тобой понесем! Я один не справлюсь! - подмигнул Дитер с улыбкой.
Джимми понял шутку и ответил в тон:
-Да уж куда тебе без меня! А игрушка классная - я давно такую просил, но в приюте не хотели покупать.. Очень дорого наверно. Да? А как ты угадал, что именно этот игрушечный
полицейский автомобиль я хочу?
Дитер взял сумку Эдит поудобнее, подождал, пока Джимми тоже ухватится за ручку, чтобы почувствовать важность своей помощи, и ответил с хитрой улыбкой:
-Будешь смеяться, но мне самому эта машинка приглянулась! Если бы тебе она не подошла, я бы с
удовольствием взял ее себе!
-А давай вместе играть будем?! Мне не жалко ни капельки! Честно! Ты ведь мой старший брат, поэтому нужно делиться друг с другом тем, что у кого есть.
Эдит шла позади сыновей и с улыбкой прислушивалась к их болтовне, радуясь, что они друг другу понравились и
нашли общий язык, словно они и правда родные братья.
Джимми минут пять шел молча, переваривая новые впечатления и пребывая в полнейшем восторге от того, что этот дядя, который их встретил, теперь его старший брат и что они подружились так быстро.
Он раньше и мечтать не смел, что
когда-нибудь у него будет семья, как и у тех счастливых детей, которых показывают по телевизору в фильмах.
Иметь кроме мамы с папой еще и братьев/сестер - это был предел мечтаний лос-анджелесского сироты, не сумевшего завести близких друзей в приюте.
Конечно, если бы Дитеру было лет
десять или двенадцать - это было бы тоже неплохо, потому что тогда с ним можно было играть, бегать наперегонки, смотреть мультики - в общем, дружить в прямом смысле слова.
Но и у столь взрослого брата, каким оказался Дитер, тоже есть свои весомые плюсы.
К примеру, он может покупать
игрушки, катать на машине, водить на интересные прогулки - короче, быть как бы заместителем папы с мамой. Да и защитить он сможет если что!
-Джимми, ты себя хорошо чувствуешь? - отвлек малыша от размышлений о новой семье встревоженный голос матери.
-Ага. А что?
-Ты как-то притих
и прямо повис на ручке сумки! - лукаво ответил на его вопрос Дитер. -Если устал, то я могу взять тебя на руки - так в любом случае мне удобнее, чем тащить двойной груз в одной руке.
-Ой, извини! Я тут.. Задумался! - смутился Джимми. -Возьми меня на руки!.. Ок?
-Ок. Иди-ка сюда.. Вот
так! Сидишь удобно?
-Ага.. А можно я пока посплю?.. Я что-то устал..
-Конечно! Правда мы уже дошли до стоянки, пора в машину садиться. Тут в минутах пятнадцати езды есть очень хорошее кафе. Предлагаю заехать туда и позавтракать. Что скажете?
Эдит не очень понравился вид Джимми. Она
на всякий случай потрогала его лоб - жара не было, но и нормальной температуру тоже назвать было сложно. Словно в подтверждение материнских опасений, Джимми чихнул и закапризничал. "Только простуды не хватало! - обреченно подумала Эдит. - А ведь так хорошо долетели!"
Дитер начал укачивать
брата, говоря, что все хорошо. Затем он обернулся к матери и предложил: "Давай я вызову тебе такси? Я могу взять Джимми пока к себе, у меня вроде бы неделя свободная, никаких мероприятий не намечено. Если и появятся, то я их смогу перенести. Все равно ничего экстра-важного. Сезон не тот. А ты езжай
домой, отдохни от перелета и от новых впечатлений. С Джимми мы отлично поладили, Карина тоже будет рада повозиться с малышом. Будем созваниваться хоть ежеминутно, если захочешь! Через недельку привезу его к вам с отцом в целости и сохранности. Торжественно клянусь!"
Эдит не хотелось так сразу
расставаться с новым "сыном". К тому же пребывающим не совсем в полном здравии. Однако отдохнуть спокойно и переварить новые впечатления, разумеется, стоило.
Поэтому она неуверенно ответила: "В общем, идея неплохая.. Но как отнесется во-первых сам Джимми к такой перемене обстановки, не
побывав даже дома, а во-вторых что скажет Карина? Одно дело здоровый и веселый ребенок, с которым забавно понянчиться, а с другой - больной ребенок со всеми вытекающими: врач, таблетки, капризы и лазарет на дому?"
После пятиминутного спора мать все же сдалась, признав, что если есть такая
возможность и ребенку тоже так будет лучше, то можно доверить его заботам старшего брата. Заодно и поближе узнают друг друга.
Джимми воспринял новость в целом положительно, взяв с матери обещание, что они будут часто общаться по телефону в разлуке, и она его не забудет.
Дитер, не
взирая на протесты матери, лично вызвал для нее такси и оплатил поездку.
Проводив Эдит и помахав ей на прощанье рукой, Дитер усадил Джимми в детское кресло, купленное накануне в том же магазине, где и подарок. Малыш чувствовал себя неважно и хныкал, периодически чихая и кашляя.
Дитер
на всякий случай плотно закрыл все окна в автомобиле и включил печку. За окнами резко похолодало, и заморосил мелкий гамбургский дождь, так что меры были приняты верные.
Разговаривать Джимми был не в настроении, поэтому ехали братья всю дорогу молча, только Дитер периодически трогал лоб
Джимми, чтобы проверить температуру.
Он созвонился уже с Кариной и попросил подготовить комнату для Джимми и сходить в аптеку за лекарством.
Через некоторое время они благополучно доехали до виллы, и с этого момента для Джимми началась совершенно другая жизнь.
- 1 -
Спустя три месяца со дня переезда Джимми в Германию начала сбываться его самая заветная мечта. Уже почти год мальчик мечтал стать артистом - ну или по крайней мере известным человеком, чтобы его все знали и не нужно было самому делать первый шаг, чтобы с кем-нибудь познакомиться. Чтобы
наоборот с ним все мечтали познакомиться.
В детском доме у Джимми был приятель по имени Джамал. Тоже отказник - его мама видите ли не ожидала, что сын пойдет в папу и станет мулатом. Поэтому ей показалось идеальным выходом из щекотливого положения просто подкинуть младенца на порог первого
попавшего на пути из роддома приюта. Джамал был старше Джимми на четыре года, ему было уже восемь лет.
Как и большинство представителей африканской расы, он весьма неплохо для своего возраста умел читать рэп. Талант и природное обаяние быстро сделали мальчика кумиром среди сверстников не
только в родном приюте, но и в школе, где он учился во втором классе.
Администрация приюта так же выделяла Джамала среди остальных воспитанников, но делала это на свой лад – на общественно значимые мероприятия брали всегда только Джамала; он должен был олицетворять собой образ типичного
воспитанника родного приюта. И этот трюк работал безотказно: всю неделю после мероприятия в приют валом валили желающие усыновить или удочерить малыша или малышку.
Конечно, Джамала тоже многие хотели усыновить, но директриса приюта хитрила и начинала в ответ перечислять "неизлечимые болезни",
якобы имеющиеся у мальчика. К тому же жаловалась на трудный характер своей звездочки, что не каждому удастся найти с ним общий язык, а губить такого замечательного ребенка ей бы очень не хотелось. Так что потенциальные родители расстроено качали головами…и шли выбирать себе менее талантливого, зато
здорового ребенка.
Но Джамал ничуть не огорчался неудачам в поиске родителей – ему и в приюте было неплохо, к тому же он очень привязался к своим друзьям и воспитателям и расставаться с ними ему не хотелось.
Джимми постоянно вертелся возле Джамала, стараясь перенять у друга умение
находить общий язык с окружающими. Однажды во время обеда в столовой он услышал разговор старших девочек, ровесниц Джамала. Разговор у них зашел о том, чем же Джамал отличается от других мальчишек. «Джей классно читает рэп! Никто из наших парней так не умеет. Они же ну совершенно обычные. У них нет
фишки!» - по-взрослому, мечтательно закатив глаза, сказала одна из девочек, тоже негритянка. Ее подруга согласно закивала.
Джимми, затаив дыхание, решил послушать беседу дальше. Ему было интересно, чем еще можно привлечь внимание девчонок. Он тихонько пробрался поближе к столику, за котором
сидели подруги, и только собрался на всякий случай нырнуть под стол, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, как его заметили. «Мелкий подслушивал! Сейчас еще Джамалу разболтает, что он нам нравится! Держи его!» - пронзительно завопили девчонки, тыча в него пальцами и прыгая на месте.
Все, кто был в этот момент в столовой, как по команде обернулись посмотреть, что случилось. Некоторые даже под шумок попытались перелить свой суп в тарелки любопытных соседей, отвернувшихся поглазеть бесплатное представление – повариха перепутала соль с сахаром и блюдо получилось еще хуже, чем
обычно.
Перепуганный визгом и всеобщим вниманием, Джимми со всех ног помчался к выходу из столовой, едва не врезавшись в дверь. Выбравшись наконец из столовой мальчик, всхлипывая и стараясь изо всех сил не расплакаться по-настоящему, из последних сил припустил по коридору, молясь, чтобы
воспитатели его не увидели и не начали утешать. Иначе выяснится, что за ним гнались, и девчонкам попадет. А вечером от наказанных преследовательниц еще сильнее попадет ему – за донос.
Добежав наконец до спальни младших мальчиков, Джимми открыл дверь и бросился к своей кровати, третьей по
счету от двери. Упав на нее лицом и зарывшись носом в подушку, он от души разревелся, выпуская наружу все накопившиеся за последние пятнадцать минут эмоции. Когда слезы иссякли, Джимми перевернулся на спину и лег как полагается, положив руки под голову. Глядя в потолок, как он обычно делал, когда
нужно было серьезно обдумать что-либо, мальчик начал прокручивать в уме подслушанный разговор в столовой. И не заметно для себя уснул.
Проснувшись через пару часов от того, что кто-то поправлял на нем одеяло, Джимми почувствовал себя полным сил и энергии. Он решил, что раз для того, чтобы
заводить друзей обязательно нужна какая-то фишка и к тому же именно рэп помогает Джамалу стать таким популярным – что ж, рэп так рэп. Джимми тоже сможет научиться читать, он еще всем покажет!
Сказано – сделано. Помимо Джамала в приюте было еще несколько поклонников хип-хопа. Но им всем уже
было по тринадцать-четырнадцать лет, почти совсем взрослые. Вообще они увлекались граффити, нанесением ярких рисунков на унылые кирпичные стены близлежащих зданий, за что нередко оставались без ужина, но и рэп им тоже был небезразличен. Вот к ним-то и отправился за помощью юный рэппер. Конечно было
боязно, но желание наконец влиться в «стаю» оказалось сильнее страха.
Ребята обнаружились во дворе приюта, на игровой площадке. Двое из них, афроамериканцы в одинаковых кожаных куртках и бейсболках G-Unit, перебрасывались изрядко потертым баскетбольным мячом. Другие сидели на скамейке возле
баскетбольной площадки, курили, по-взрослому вдумчиво, лениво переговаривались, обсуждая знакомых девушек, не стесняясь вворачивать «крепкое словцо» и сплевывая на мокрый асфальт – час назад прошел ливень, так что во дворе было мягко говоря неуютно.
Джимми тихонько подошел к ним, борясь с
собой и готовый сорваться с места в любой момент, если вдруг его заметят раньше времени. Он вышел во двор без куртки, несмотря на прохладную погоду и поэтому еще и боялся попасться на глаза воспитателям, которые бы наверняка загнали его в помещение. А ему этого очень не хотелось.
Услышав за
спиной шорох и шаги, перепуганные курильщики сдавленно ругнулись, как по команде одновременно бросили окурки на землю и замахали перед собой руками, разгоняя дым. Зрелище показалось Джимми забавным, и он, не удержавшись, захихикал, прикрыв рот кулаком. К счастью для него, ребята были слишком
возбуждены и напуганы, чтобы услышать смех.
Наконец самый старший из ребят нашел в себе мужество оглянуться и с достоинством принять наказание. Его звали Джесс, ему было почти пятнадцать, и он был негласным лидером среди старших воспитанников. Играл примерно такую же роль как и Джамал, но
только он был слишком взрослым для того, чтобы быть приманкой для усыновителей и опекунов.
Увидив вместо строгой воспитательницы всего лишь Джимми, он облегченно ругнулся и сделал знак своим друзьям, что можно расслабиться, ложная тревога. Затем, раскуривая новую сигарету, и делая вид, что в
упор не видит мальчика, нерешительно мнущегося перед скамейкой, поинтересовался:
- Тебе чего, сопляк?
- Научите меня читать рэп! – на одном дыхании выпалил Джимми, даже не вслушиваясь в то, что говорит.
Терпеливо дождавшись, пока ребята истощат запасы шуток и смеха, Джимми
повторил просьбу, стараясь говорить медленно и четко, чтобы смысл сказанного дошел до каждого слушателя.
Поняв, что мальчик похоже настроен решительно, Джесс ответил делано небрежным тоном, выпуская дым вверх:
- Что ж, можем и научить, нам не жалко. Ученик – это вроде бы даже престижно,
можно доказать, что ты чего-то стоишь. Кроме того, нам все равно нужен кто-то стоять на стреме, чтобы дать знать, если идет коп или воспитатель. Ты мелкий, можешь проскользнуть незаметно и подать нам знак, если что-то не так. Но даже не думай о том, чтобы на нас настучать! Ты все понял?!
Джимми быстро кивнул и со всей искренностью, на которую был способен заверил, что ни при каких обстоятельствах не выдаст "учителей".
Ребята переглянулись, прикидывая еще раз, стоит ли взваливать на себя лишний труд. И, наконец, Джесс ответил:
- Ладно, будешь нашим учеником. А теперь
вали "домой", а то простудишься. Нам же за тебя потом отдуваться.
- Ок! А когда начнем заниматься?
- Мы тебя сами найдем. Ты все еще здесь!?
Джесс сделал вид, что сейчас набросится на новоиспеченого ученика, и Джимми со всех ног помчался обратно в здание приюта, радуясь, что его
приняли.
Всю последующую неделю мальчик усердно изучал законы стихосложения и рифмоплетства, учился ломать слоги, подстраиваясь под звучащий из динамиков музыкального центра бит. Слухом и чувством ритма Джимми не был обделен природой, поэтому занятия доставляли ему истинное удовольствие.
По крайней мере, учиться рэпу было интереснее, чем бездумно смотреть мультики, сидя на диване. Тем более, что мультики были старые, записанные на побитые временем видеокассеты и проигрываемые на допотопном видеомагнитофоне (DVD-плеер был только в комнате отдыха для персонала). Да и за место перед
телевизором приходилось драться не на жизнь, а на смерть.
У старших же были в распоряжении мощные компьютеры с выходом в Интернет и со встроенными ТВ-тюнерами - подарок от одной благотворительной организации на юбилей приюта.
Малышей до семи лет к компьютерам не подпускали -
воспитатели и штатный врач боялись, что дети могут испортить себе зрение раньше времени, а сами "владельцы" опасались за сохранность дорогих "игрушек".
Так что Джимми очень гордился тем, что в отличие от остальных сверстников, вынужденных довольствоваться мультиками и игрушками, он смог найти
для себя интересное дело.
Учителя тоже были приятно удивлены успехами ученика и задирали носы, полагая, что именно их педагогические таланты смогли пробудить рэппера в обычном "сопляке".
Один только Джамал не радовался вместе со всеми. Он боялся, что Джимми займет его место на троне и
станет ни с того, ни с сего всеобщим любимцем, а сам Джамал потеряет всякое уважение и интерес к своей персоне со стороны народа.
Поэтому мальчик решил пойти на хитрость. Он предложил другу устроить соревнование, чтобы посмотреть, чему же научился Джимми и стоит ли волноваться за свой статус.
Тот охотно согласился, радуясь возможности произвести впечатление.
Конкурс показал, что до уровня Джамала Джимми еще очень далеко, поэтому Джей облегченно вздохнул и снисходительно махнул рукой: Пусть играет!
Вечером того дня, когда за Джимми приехала приемная мать из Германии, в
приюте должен был состояться грандиозный концерт в честь дня рождения директора приюта и выхода его на заслуженный отдых, на пенсию. Ходили слухи, что даже приглашены какие-то звезды.
Учителя Джимми по секрету разболтали всем воспитанникам, что одним из артистов будет Snoop Dogg. Они якобы
видели на днях его менеджера выходившим из приюта и целующим ручку заместителю и по совместительству падчерице директора - весьма эффектной девушке латино-американского происхождения.
Джимми с Джамалом с нетерпением ждали концерта. Нет, не только ради возможности увидеть вживую суперзвезд.
Отнюдь. Они сами собирались впервые выступить перед большой аудиторией.
Вообще изначально выступать должен был один Джамал. Его хотели в скором времени показать какому-то продюсеру, возможно даже самому Жермэну Дюпри, известному искателю юных хип-хоп талантов.
Но раз уж Джимми тоже
стал заниматься рэпом, то администрация (предварительно попросив мальчика что-нибудь спеть для них) решила, что два юных артиста для рекламы приюта лучше, чем один и разрешила Джимми и Джамалу дебютировать вместе. Название новоиспеченному дуэту придумал лично директор детского дома – KWF (Kids With
Flow).
- 2 -
Так получилось, что о сорванном дебюте Джимми вспомнил только лишь во время экскурсии по роскошной вилле старшего приемного брата в Тетензене, пригороде Гамбурга.
Узнав, что Дитер такой известный в своей стране музыкант и продюсер, мальчик оробел и не рискнул признаться, что ему
музыка тоже далеко небезразлична.
Брат мог рассмеяться, услышав такое заявление из уст четырехлетнего малыша, или попросить что-нибудь спеть, и вдруг выяснилось бы, что пресловутый медведь Джимми на уши не только наступил, но еще и попрыгал – для верности.
Оба варианта были одинаково
ужасны, поэтому мальчик просто продолжил экскурсию по дому, искренне восхищаясь увиденным.
Рассказать о своей мечте Джимми решился лишь спустя два месяца, да и то только приемной матери, когда она однажды вечером как всегда зашла посидеть с младшим сыном пока тот не уснет. Джимми громким
шепотом попросил Эдит закрыть плотно дверь, чтобы никто не мог подслушать, и когда мать, сгорая от любопытства, выполнила просьбу и подошла к кровати приемного сына, мальчик сказал, что хочет открыть ей один секрет. Взяв с матери чуть ли не клятву о том, что та не будет смеяться, а еще лучше вообще
никак не комментировать услышанное, Джимми красный как вареный рак, запинаясь и путая немецкий язык с родным английским начал рассказывать о том, как стал учиться читать рэп. И что он мечтает о карьере рэп-исполнителя.
Когда сын окончил свое повествование, Эдит помолчала несколько минут,
обдумывая сказанное. А потом медленно ответила:
- Знаешь, малыш, мне бы не хотелось иметь сразу двух сыновей-артистов.. Мне было бы приятнее, если бы ты рос обычным милым и добрым мальчиком. Мы бы с тобой ходили гулять, смотрели бы вместе телевизор, читали книжки, возможно иногда бы
путешествовали.. Тебе ведь понравилось летать самолетом?!
- Ага..
- Ты бы ходил в детский садик, а потом – в школу.. Но если ты все же твердо решил стать артистом – что ж, я не имею права запрещать тебе идти своей дорогой. Наоборот я должна тебя поддерживать всеми способами, и знай, что
что бы ты ни делал, что бы с тобой ни случилось я всегда буду на твоей стороне, сынок.
Джимми молча смотрел на мать, не веря своим ушам. Конечно, в тайне он надеялся услышать от нее именно эти слова. Ведь несмотря на то, что все «родственники» с первых минут знакомства признали мальчика
своим, и Джимми тоже сразу к ним ко всем потянулся, как будто он просто терялся, а вот теперь его нашли и уж больше никогда не позволят ему снова исчезнуть, наиболее тесная связь установилась у него с приемной матерью. Именно о такой маме он и мечтал, живя в приюте.
Однако когда Эдит
оправдала его надежды, Джимми расплакался и протянул к матери руки. Та подхватила мальчика на руки, села с ним на кровать и крепко обняла, прижимая его к сердцу и ласково баюкая. Дождавшись, когда плач перейдет во всхлипы, мать осторожно уложила сына в постель, укрыла теплым одеялом и стала нежно
гладить по голове, шепча ему на ушко, что он скоро станет великим артистом, настоящей суперзвездой. И Джимми уснул, счастливо улыбаясь. Эдит поцеловала его, поправила одеяло, погасила ночник с изображением Человека-Паука (любимого мультгероя Джимми), стоящий на прикроватной тумбочке, и тихонько
вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
На другое утро, когда приемные родители и сам Джимми в отличном настроении сидели за завтраком и строили планы на день, раздался телефонный звонок. Джимми хотел сбегать и ответить (ему очень нравилось разговаривать по телефону), но Эдит его опередила
и сказала, что ответит сама, а Джимми в это время должен съесть все, что лежит перед ним на тарелке. Мальчик нехотя подчинился и начал ковырять ложкой кашу – есть совершенно не хотелось, но и расстраивать мать тоже. Поэтому он попытался пересилить себя и проглотить хоть несколько ложек к возвращению
Эдит.
Мать вернулась через пять минут, держа в руке трубку радиотелефона. Убедившись, что каша в тарелке сына все же медленно убывает, Эдит таинственно улыбнулась и передала Джимми трубку.
- Малыш, это Дитер. Он хочет с тобой поговорить. Я осмелилась ему рассказать о твоей мечте и он
согласился нам с тобой помочь воплотить ее в жизнь.
Услышав, что брат хочет с ним поговорить, Джимми побледнел и уронил ложку. Та протестующе звякнула, стукнувшись о край тарелки, но мальчик не обратил на это внимание. Он молча, во все глаза уставился на трубку, словно боясь, что она вырвется
из рук Эдит и набросится на него! Мать ободряюще улыбнулась ему, и Джимми наконец решился. Дрожжащей рукой он взял телефонную трубку, прижал к уху и сказал, пытаясь звучать бодро: «П-привет, Д-Ди!»
Следующие полчаса были сплошным монологом. Старший делился профессиональным опытом с младшим.
Джимми сидел и честно слушал, боясь перебить брата, хотя и не понимал большую часть произносимого.
Желая выговориться, Дитер перешел на немецкий, забыв, что «младший брат» свой новый «родной» язык не совсем хорошо пока понимает.
Конечно он старался сдерживать свои эмоции, чтобы
не пугать и без того взволнованного ребенка, старался говорить мягким тоном, но в то же время у него в душе все кипело.
Он считал, что детям нет места в шоу-бизнесе, и что бы там ни говорили коллеги, беззастенчиво делающие деньги на юных артистах, Дитер оставался верен своим принципам.
То, что подобный проект мгновенно подхватят и раскрутят поклонники, а пресса раздует как обычно из мухи слона, он и не сомневался.
Он-то сам переживет, все-таки больше четверти века в этом бизнесе варится, всякое случалось.
Но вот как такая слава отразится на неокрепшей детской
психике юного артиста – это действительно вопрос. А расхлебывать заварившуюся кашу придется именно ему! И голова будет болеть именно у него! А ему это надо, спрашивается? Своих проблем хватает.
К тому же, при всем своем желании и фантазии он не мог себе представить четырехлетнего ребенка на
большой сцене.
Тем более, если Джимми стесняется петь перед ним одним, тет-а-тет, то как же он будет выступать перед незнакомой аудиторией в несколько сотен человек?
Ладно, голос можно заменить фонограммой. Без проблем.
А поведение? А если ему от страха плохо станет во время
выступления?
Или вдруг побежит, упадет со сцены в зал? Или зрители затопчут, или шею себе свернет при падении!
От таких мыслей Дитеру и самому стало нехорошо, поэтому он поспешил закончить разговор и попросил Джимми передать маме, что он заедет вечером, и они вместе попробуют найти
выход из положения, устраивающий всех.
- 3 -
Разбуженный пронзительным звонком будильника, Джимми пошевелился под одеялом и, нехотя приоткрыв для начала один глаз, выглянул наружу. Вставать совершенно не хотелось, тем более, насколько он помнил, ничего интересного на текущий день запланировано не было. "Ну и зачем так рано
вставать?" - проворчал про себя мальчик, укладываясь поудобнее и натягивая одеяло на голову. - "Может, удастся уговорить маму разрешить мне еще немного поспать, ну хотя бы еще часик?"
Размышляя таким образом, Джимми полежал пару минут, ворочаясь с боку на бок, пытаясь снова заснуть, но
безуспешно. Видимо организм был солидарен с будильником и считал, что норма ночного сна на сегодняшний день успешно выполнена.
Джимми протер глаза, потянулся, прогоняя из мышц остатки сна, откинул одеяло.. И тут же подскочил на кровати, кутаясь в одеяло и испуганно озираясь по сторонам! Это
не его комната!
Мальчик проснулся в просторной комнате, по меньшей мере, раза в два больше его собственной уютной спальне в доме приемных родителей. В помещении царил приятный глазу после ночного сна полумрак - видимо шторы на окнах были опущены, поэтому подробно рассмотреть обстановку
комнаты было невозможно. Где-то тихо гудел кондиционер, создавая приятную "погоду" - не холодно, и не жарко.
Несмотря на уют и кажущуюся безопасность, Джимми был очень напуган и не знал, что ему делать дальше.
Первым порывом было расплакаться и позвать на помощь приемную мать, которая,
на его взгляд, была по истине всемогуща и могла защитить сына от любых бед, выпавших на его долю.
Но четыре года жизни в приюте волей-неволей приучили малыша к самостоятельности, научили в любой ситуации полагаться в первую очередь на себя самого и не очень рассчитывать на помощь со стороны.
Поэтому мальчик, дрожа и всхлипывая, то и дело утирая слезы, ручьем текущие из глаз, попытался все же взять себя в руки, насколько это было в его силах в нестандартной ситуации, и попытаться вспомнить, что же произошло. А плач оставить на самый крайний случай, если уж решить проблему
самостоятельно никак не получится.
Он и в приюте так делал, с той лишь разницей, что там у него не было надежного покровителя, и даже плач нередко не мог привлечь внимание воспитателей. Джимми не был "избранным" в отличие от своего друга Джамала, а значит, мог и "подождать". Не убивают же
его, в самом деле!?
Укутавшись поплотнее в теплое одеяло и прислонившись спиной к мягким подушкам, чтобы почувствовать себя увереннее, Джимми крепко задумался. Он явно не дома - комната не его, он почему-то лежит в постели прямо в одежде, да и будильник приемные родители никогда еще не
заводили, благодушно позволяя младшему сыну спать ровно столько, сколько требовал его растущий организм. Может его похитили? В фильмах по телевизору, которые он теперь стал смотреть гораздо чаще, чем удавалось в приюте, такое почти постоянно случается! Но вот зачем он понадобился им, этим
похитителям, мальчик понять так и не смог. Вроде он еще не артист, о нем никто ничего не знает..
И тут его осенило! Артист.. Вот же оно! И как он о таком вообще мог забыть?! Дитер ведь сдержал обещание и организовал приемному брату выступление, да еще и сразу в другом городе! Как же этот
город называется? Точно, Кельн!
А значит комната, в которой он проснулся, - первый в его жизни номер отеля!
Джимми вспомнил, как накануне утром они с родителями прямо после завтрака начали собирать вещи для путешествия.
Как Джимми собрал разбросанные по всему дому свои
многочисленные игрушки и попытался затолкнуть их в дорожную сумку, которую родители оставили без присмотра в его комнате. А чтобы сумка застегнулась, мальчик уронил ее на пол с кровати и попытался попрыгать на ней - он видел по телевизору, как кто-то таким образом смог закрыть чемодан, набитый
вещами под завязку. Но, к сожалению, на грохот прибежали родители, испугавшись, что это Джимми откуда-то свалился, и, убедившись, что с сыном все в полном порядке, начали от души хохотать. И Джимми вместе с ними, продолжая, однако, прыгать, на потеху благодарной публике.
А потом сумку
водворили на прежнее место и объяснили Джимми, что все игрушки взять не получится, нужно выбрать несколько самых-самых любимых. А остальные будут ждать мальчика дома, чтобы послушать рассказ о первых в его жизни гастролях. Джимми выбрал пару любимых машинок и три мягкие игрушки, подаренные
родителями и старшим братом в честь приезда и был очень рад тому, что все без проблем поместилось в дорожную сумку.
Собирать же остальные вещи и одежду мальчику быстро расхотелось, поэтому он великодушно предоставил это право родителям.
Ближе к обеду приехал Дитер со своей подругой
Кариной - симпатичной девушкой, которая быстро нашла общий язык с Джимми и активно включилась в процесс сбора вещей, давая на редкость дельные советы.
А потом Дитер в шутку ворчал, глядя на растущую прямо на глазах гору сумок в коридоре, которую ему еще предстояло тащить во двор и укладывать
в багажник автомобиля: "Народ, едем на три дня, а вещей как будто на ПМЖ туда собираемся! Да в машине места всему этому не хватит, хотите поспорим?! Я выиграю!"
А потом был роскошный обед, состоящий из любимых блюд обоих братьев и даже о Карине не забыли, приготовленный матерью, чтобы поднять
всем настроение перед долгой дорогой.
Самолетом решили не лететь - Джимми мог простыть, как это уже случилось в день приезда. А времени на лечение в этот раз не было. Поэтому решили все же перестраховаться и поехать машиной. Дольше, но зато в крайнем случае можно сделать привал и отдохнуть в
мотеле. До концерта было как раз два дня.
После очень вкусного, приятно и весело проведенного обеда, Джимми надарили кучу подарков - от каждого из присутствующих по три.
Дитер сложил все подарки на заднее сиденье, рядом с детским автомобильным креслом, чтобы Джимми было чем заняться в
дороге.
Никто не знал, как мальчик поведет себя в столь длинном путешествии, поэтому опять же решили подстраховаться.
Карина хотела держать Джимми на коленях во время поездки, сидя на переднем пассажирском сидении (ей хотелось понянчиться с малышом), но Дитер не позволил, ссылаясь на
правила дорожного движения, предписывающие перевозить детей строго в автомобильных креслах и с ремнями безопасности.
На самом деле ему не хотелось платить лишний штраф, создавать опасную ситуацию на дороге, да и Джимми могло взбрести в голову "помочь брату рулить".
Такое уже произошло
однажды, когда Дитер отвозил приемного брата обратно родителям после недели пребывания у него в гостях и лечения от простуды, полученной мальчиком во время перелета из жаркого Лос-Анджелеса в холодный и дождливый Гамбург! Тогда он еле-еле успел выровнять автомобиль буквально за сто метров от
инспектора дорожной полиции, сидящего в засаде в придорожных кустах и прилежно отлавливающего нарушителей, несмотря на ненастную погоду. Обошлось без штрафных санкций, но больше рисковать Дитеру не хотелось.
А вот если ребенок будет сидеть сзади в кресле, пристегнутый ремнями и в окружении
коробок с подарками, то это совсем другое дело! Береженого Бог бережет.
Джимми вспомнил, как мать лично усадила его в кресло, пристегнула ремнем безопасности, трижды проверив, надежно ли он пристегнут и не давит ли ремень. Вспомнил, как ему стало грустно от того, что приходится расставаться с
родителями, и он заплакал. Как его потом все утешали, говорили, что им все очень гордятся, и они расстаются совсем ненадолго. Через три дня он уже будет снова дома. И когда он вернется, то они устроят настоящий пир в честь его возвращения. В конце концов Джимми успокоился, Дитер сел за руль, Карина
заняла свое место рядом с водителем и машина медленно отъехала от дома. Родители махали вслед, тоже растроганно утирая слезы и улыбаясь, чтобы не расстраивать лишний раз сыновей.
Что было дальше, мальчик вспомнить не смог. Наверное он уснул в пути и его не стали будить, просто уложив в
постель, не раздевая, по прибытию в отель. А будильник завели специально, чтобы Джимми почувствовал себя взрослым, настоящим артистом, приехавшим на гастроли.
Когда ситуация наконец окончательно прояснилась и день оказался не просто интересным, но еще и знаменательным, Джимми пришел в
неописуемый восторг. Он резким движением отбросил одеяло, вскочил и на ноги и начал прыгать на мягкой кровати, сопровождая каждый прыжок радостным возгласом.
Через несколько минут импровизированной зарядки за дверью раздались легкие шаги и в комнату вошла улыбающаяся Карина.
- Доброе
утро, малыш! Выспался?
- Ага! - восторженно выкрикнул Джимми, продолжая самозабвенно скакать на кровати.
- Ну вот и хорошо! Знаешь, мы вчера с Дитером поспорили, как ты отреагируешь на свое пробуждение в незнакомой обстановке. Ты ведь уснул незадолго до въезда в город и даже не
проснулся, когда мы заехали в подземный гараж отеля, чтобы поставить там нашу машину. Ты так сладко спал, что мы не рискнули тебя будить. Поэтому Дитер взял тебя на руки, повесил на плечо дорожную сумку с самым необходимым (остальные вещи нам принесли чуть позже прямо в номер), и мы пошли
регистрироваться, то есть сообщить о прибытии и получить ключи от нашего номера. Когда мы зашли в номер, вначале уложили тебя в постель, а потом уж занялись каждый своими делами. Так вот, Дитер сказал, что все будет утром нормально, ты сразу приспобишься к новой обстановке, а вот мне показалось, что
ты очень испугаешься. Я даже хотела лечь с тобой, чтобы тебя успокоить, если бы что, не дай Бог, случилось. Но Дитер не разрешил, сказал, что ты меня спросонья можешь и не узнать и только сильнее испугаешься. Ну так что, кто из нас выиграл, малыш?!
Джимми на секунду остановился, чтобы
перевести дух и подумать над ответом.
С одной стороны, он и правда очень испугался, но с другой стороны - оказывается, старший брат о нем хорошего мнения и может расстроиться, что Джимми не оправдал его надежд..
Но его учили, что врать нехорошо, поэтому мальчик, виновато опустив
голову, ответил дрожащим голосом: "Ну.. Я конечно испугался вначале...". А потом весело добавил: "Но потом все вспомнил и очень обрадовался! А мама ложится со мной обычно, когда я себя плохо чувствую или чем-то расстроен. Она меня всегда утешает, рассказывает сказки, читает интересные книжки - и мне
скоро становится значительно лучше! А где Ди?"
- Он пошел в спортзал, размяться перед завтраком. А когда он вернется, то мы все вместе пойдем завтракать в одно очень хорошее кафе - мне самой там очень нравится, надеюсь и вам тоже понравится! А после обеда вы поедете на репетицию. Познакомишься
там с мальчиками и девочками, которые тоже любят петь и мечтают стать настоящими артистами. Они будут тебе подпевать и танцевать под твою песенку на концерте. Ты так здорово нам пел вчера по дороге сюда! Вначале подпевал радио, а потом и без музыки начал читать нам рэп! Даже Дитер признал, что у
тебя и правда есть талант! Он и не знал, что дети так умеют!
Джимми молча, вытаращив глаза смотрел на собеседницу, не веря своим ушам. Даже прыгать перестал от неожиданности! Карина весело рассмеялась:
- Малыш, да у тебя не только вокальные, но и комедийные задатки имеются! Честное
слово, ты строишь такие забавные рожицы, что от смеха удержаться ну просто невозможно! Успех тебе обеспечен, можешь мне поверить!
Джимми вежливо улыбнулся, не зная, что сказать. Карина улыбнулась ему в ответ и сказала:
- Ну, малыш, раз ты уже встал, то давай-ка пробудим ото сна и твою
комнату!
Девушка подошла к окну и раздвинула шторы, впуская в комнату солнечный свет. Оказалось, что уже давно рассвело, и вид из окна был просто чудесный.
Номер находился на седьмом этаже, поэтому можно было, не выходя из комнаты полюбоваться на город с высоты.
Воспользовавшись
появившимся освещением, Джимми решил осмотреть свою новую комнату.
Подпрыгнув напоследок чуть выше обычного, мальчик решил в целях экономии времени приземлиться сразу на пол, желательно на ноги. Сказано - сделано. Подпрыгнул, приземлился, но не удержался на ногах и с грохотом свалился на пол,
испугав Карину, бросившуюся к нему на помощь. Стараясь казаться героем, Джимми мужественно перетерпел боль, встал самостоятельно на ноги и даже прошелся, чуть хромая, по комнате, чтобы доказать, что все в полном порядке, по пути разглядывая обстановку.
Главным украшением комнаты была огромных
размеров двуспальная кровать, стоящая у стены, прямо напротив окна – видимо это было придумано для того, чтобы лежащие могли любоваться закатами и рассветами, не тратя время на подход к окну.
Кровать Джимми очень понравилась: большая (а значит на ней можно лежать как угодно – хоть вдоль, хоть
поперек, хоть по диагонали с ногами на подушке – ну это если Дитер с Кариной не увидят и не заставят лечь, как полагается!) и мягкая (удобно использовать в качестве батута – конечно дома у него была тоже очень мягкая и удобная кровать, но в силу своих скромных размеров прыгать на ней было не очень
здорово).
Конечно будь эта кровать двухъярусной, она бы ценилась мальчиком чуть больше, но, наверно, в отелях таких не бывает. «Хотя надо будет спросить! – задумчиво отметил про себя Джимми. – А если бывают, то нужно обязательно попросить себе такую. Я ведь скоро стану артистом, значит мне
положено».
На правой стене комнаты под потолком висел телевизор. Джимми этому не удивился, так как во всех комнатах, в которых он успел побывать за свою пока короткую жизнь, были телевизоры. Поэтому мальчик считал, что так и должно быть и очень бы удивился, узнав, что где-то люди живут без
телевизора и при этом, вот ужас, еще и радуются жизни!
Но телевизор-то был, а где же от него пульт? Нахмурившись, мальчик подошел к стене, задрал голову вверх и начал искать пропажу. На полке, на которой стоял телевизор, пульт физически не мог поместиться – слишком мало места. На пол такую
«ценную», с детской точки зрения, вещь тоже никто в здравом уме класть не станет – потеряется, кто-нибудь встанет и сломает. Ну где же тогда этот чертов пульт?
Наконец Карина сжалилась над мальчиком и сообщила, что пульт забрал Дитер, и если Джимми захочется посмотреть мультики, он должен
будет подойти к брату и спросить у того разрешения.
По ее словам, Дитер опасался, что если разрешить Джимми самому управлять телевизором, то мальчика будет невозможно выманить из комнаты. А это не только очень вредно для здоровья, но и поставило бы жирный крест на цели их поездки. Они
приехали в Кельн для участия в детском благотворительном концерте, а не для того чтобы бить мировые рекорды по круглосуточному сидению перед телевизором – на случай, если «кто-то» забыл.
Услышанное отнюдь не привело Джимми в восторг. Он надулся и уже совсем было собрался всерьез и надолго
обидеться на брата и его подругу, как взгляд случайно упал на прикроватную тумбочку. Там, рядом с будильником, лежала плитка любимого шоколада мальчика.
Это Карина, предчувствуя, что раскрытие тайны исчезновения пульта дистанционного управления не доставит никому радости, решила подсластить
пилюлю. Она считала, что метод борьбы с телевизионной зависимостью, предложенный Дитером, достаточно эффективный, но вместе с тем ей было жалко Джимми. Ребенок и так мало хорошего в жизни видел, его нужно было теперь поддерживать всеми доступными способами, а не загонять в жесткие рамки правил и
запретов.
Но ведь и Дитер так поступил не со зла – он тоже очень привязался к приемному брату, но помимо жалости у него был и многолетний опыт воспитания собственных детей. И с этим стоило считаться.
Любимое лакомство подняло упавшее было настроение, и Джимми даже угостил Карину.
Девушка улыбнулась и отломила кусочек от предложенной конфеты.
Жуя шоколад, Джимми продолжил экскурсию по комнате, избегая, однако, взглядом телевизор, бесполезным ящиком висящий на стене.
Помимо телевизора на стенах комнаты висели картины. К примеру, над кроватью висело изображение то
ли рассвета, то ли заката над рекой (а может даже над озером или любым другим водоемом – Джимми не очень интересовался живописью, он бы больше обрадовался плакату с Человеком-Пауком или еще каким-нибудь мультгероем).
А вот другая картина смогла надолго приковать к себе взгляд мальчика. На
стене возле самой двери висел портрет какого-то представительного мужчины средних лет, в военной форме с серьезным взглядом и пышными усами.
Джимми встал напротив картины и начал с интересом ее рассматривать. Он очень любил смотреть фотографии – неважно какого возраста, какого пола и какое
место на социальной лестнице занимали изображенные на этих картинках люди. Мальчик даже выпрашивал ненужные открытки и фотографии с изображением людей у воспитателей и персонала и мог часами листать фотоальбом со своей маленькой коллекцией.
Штатный психолог считал, что такое поведение вполне
нормально для ребенка его возраста, что Джимми таким образом пытается представить себе своих родителей и родственников, которых у него никогда не было.
Заметив, с каким интересом смотрит мальчик на висящий на стене портрет, Карина тоже подошла и встала рядом. Джимми повернулся к ней и
спросил, кто изображен на этой картине.
«Это первый владелец отеля, - ответила Карина. – Я не знаю как его звали, но, если тебе это интересно, то мы можем с тобой спросить у горничной, когда она придет убирать наш номер.»
- А этот дядя уже умер, поэтому его нарисовали, а не
сфотографировали? – простодушно поинтересовался мальчик. - Я тоже хочу, чтобы меня когда-нибудь нарисовали. Только живым… Так можно? Когда рисуешь, то можно придумать все, что угодно. А когда фотографируют, то получаешься таким, какой есть..
Карине высказывание показалось небезынтересным, и
она ухватилась за него:
- Малыш, а ты себе нравишься таким, какой ты есть? И если не нравишься, то что бы ты хотел в себе изменить?
Джимми нахмурился, задумался над ответом. Такие вопросы обычно любил задавать психолог из детского дома и Джимми всегда находил способ уйти от прямого
ответа.
Доктор Браун ему не нравился. Поэтому мальчик не упускал случая устроить пожилому психологу проверку и придумывал для этого самые разные способы.
К примеру, он мог по-взрослому доверительно сообщить, что его заветная мечта – стать таким же талантливым психологом, как и доктор
Браун, и ему не нравится в себе лишь то, что он пока еще слишком юн, чтобы начать изучать детскую психологию всерьез и стать правой рукой доктора.
Подобные ответы сражали наповал, и растроганный врач начинал уверять, что и ему бесконечно жаль, что придется подождать еще несколько лет прежде,
чем они смогут начать плодотворное сотрудничество.
То, что психолог принимает за чистую монету явно льстивые ответы, всегда очень удивляло мальчика, что, однако, не мешало ему радостно выбегать из кабинета со справкой для директора о том, что абсолютно здоров и может принимать участие в жизни
приюта безо всяких ограничений.
Но теперь вопрос задавал не психолог, а значит, требовался более или менее честный ответ.
Скрежет ключа в замочной скважине отвлек Джимми от размышлений и он, прихватив с кровати остаток шоколадки, поспешил вслед за Кариной в коридор номера, чтобы
угостить вошедших.
Наконец дверь поддалась, и на пороге возник раскрасневшийся, но очень довольный собой и жизнью Дитер. «Всем привет! – бодро поздоровался он, закрывая дверь и снимая обувь, чтобы не испачкать пол. – Джимми, ты тоже уже встал?! Надеюсь это не мой будильник тому виной? Я
вообще его для себя заводил – слишком устал вчера и боялся, что не смогу проснуться в обычное для себя время. Я ложился последним, вы с Кариной уже крепко спали, поэтому свет зажигать я не стал, чтобы вас не разбудить. Завел будильник и понес его в комнату, чтобы поставить на тумбочку с моей стороны
кровати. Но я, к сожалению, не кот и в темноте не вижу, поэтому ошибся дверью и вместо нашей спальни попал в твою. Еще и порадовался, как ловко я ориентируюсь в неосвещенном и незнакомом помещении! Сразу нашел тумбочку, бесшумно поставил на нее часы и даже не обо что не споткнулся при выходе!»
Джимми задумался на секунду, а потом спросил:
- А ты зачем вышел из комнаты, раз думал, что попал к себе? Почему не лег спать?
- Хороший вопрос! А ты и правда смышленый, весь в меня! Ты мне все-таки нравишься!
- Ну я рад это слышать, но все же, пожалуйста, не пытайся сменить
тему! Мама говорит, что раз начал что-то рассказывать, нужно договаривать до конца. А то неинтересно!
- Очень правильный совет! – серьезно подтвердил брат. – Так всегда и старайся поступать. А вышел я из комнаты потому, что мне показалось, что мы наружную дверь не заперли на ключ. Поэтому я
тихонько вышел из комнаты, закрыл твою дверь, включил в коридоре свет и убедился, что все надежно заперто. Я просто об этом забыл. Потом я выключил свет и пошел спать. На этот раз попал в нужную комнату! Утром проснулся во время и очень удивился, где же мой будильник? Вроде же сам ставил его на
тумбочку! А потом понял, что ошибся дверью и часы теперь у тебя. Я хотел тихонько войти и забрать их, но Карина сказала, что не стоит тебя будить раньше времени. Тем более будильник заведен на полдесятого, к этому времени ты возможно и сам проснешься. Все будет нормально. Ну, я и успокоился и пошел
в спортзал позаниматься перед завтраком. А теперь, раз все уже встали, то давайте собираться на завтрак. Чур, я в душ первый! У меня уважительная причина – я очень устал и вспотел! Я быстро! Можно?!
Джимми не возражал. Принимать душ он не очень любил, поэтому с радостью позволил старшему брату
идти первым. Мальчик без видимых причин боялся захлебнуться. В приюте из-за этого над ним смеялись и не упускали случая окатить с головы до ног, чтобы посмотреть, как Джимми себя при этом поведет.
Карина уже знала о тайном страхе мальчика и пообещала, что лично его искупает и проследит, чтобы
вода не сильно лилась ему на голову. Лучше всего она искупает его в обычной ванне, а душем он сможет себя окатить сам, если захочет, в конце процедуры.
Джимми от облегчения расплакался. Карина подхватила его на руки, отнесла в комнату и села с ним на кровать, ласково баюкая и утешая его,
уверяя, что в страхе нет ничего постыдного, и никто над ним смеяться не будет.
- 4 -
Через час в полном составе Дитер, Джимми и Карина вышли из номера. Закрывать входную дверь вызвалась Карина, намекнув на забывчивость Дитера из-за которой накануне произошла неразбериха с будильником. Дитер сделал вид, что смертельно обиделся, но подмигнул заговорщицки младшему брату,
убедившись, что Карина его не видит.
Джимми так же заговорщицки ухмыльнулся в ответ – а потом ни с того, ни с сего припустил по коридору в направлении лифта, едва не сбив с ног пожилую даму, идущую ему навстречу. Дитер бросился на помощь к женщине, подхватив в последнюю минуту ее под локоток,
не давая упасть на пол. Карина же поспешила вслед за Джимми, боясь, что он может побежать к лестнице и кубарем скатиться по ступенькам вниз.
Добежав до лифта и ухватившись за стену, чтобы не упасть, Джимми пытался перевести дух. Он и сам не понимал, что его заставило устроить себе такой
кросс, и он искренне раскаивался в содеянном.
А потом он вспомнил, что натворил, и внутри у него все перевернулось. Он не хотел ронять ту пожилую женщину, он даже не понял, как она оказалась у него на пути. А теперь наверняка день испорчен и его ждет суровое наказание.
В детском доме
не стеснялись применять в таких случаях телесные наказания. Джимми и самому пришлось пару раз испытать подобное на себе. Как раз за две недели до приезда за ним приемной матери во время всестороннего медицинского осмотра врачи обнаружили у него на спине и руках свежие следы от побоев, и его
подвергли двухнедельному принудительному лечению. Ежедневно утром и вечером мазали его дорогими и самыми эффективными мазями и бальзамами, от которых болело все тело и не давало мальчику спокойно спать по ночам и играть с другими воспитанниками днем. На самого Джимми директору было плевать. Но если
бы следы от побоев на теле ребенка заметили приемные родители, причем достаточно видные в своей стране, то себе дешевле уж было залечить все улики.
Конечно, родители его еще ни разу не наказывали, ограничиваясь устным выговором и удовлетворяясь признанием мальчиком своей вины, но кто знает..
Упавшая женщина наверняка расписала свои ощущения при падении в ярких красках и завела Дитера на полную – в этом мальчик ни капельки не сомневался.
Именно такие вот пожилые дамы приходили обычно жаловаться в приют, оправдываясь тем, что «это для вашего же блага, дети!». Конечно, брат ему
очень понравился и они с ним очень быстро подружились, но кто знает, как он себя ведет в стрессовом состоянии.
В коридоре показалась Карина, которая чуть ли не бегом приближалась к Джимми. Мальчика охватила паника. Его мозг начал с огромной скоростью проигрывать все возможные варианты от
благоприятного (когда дело ограничится слезами и искренним раскаиванием Джимми) до наиболее реального (когда ему придется бежать, куда глаза глядят, а потом, оторвавшись от преследователей, напряженно размышлять, что ему теперь делать и как добраться из этого города домой, к родителям, которые
наверняка встанут на его сторону и помогут умолить Дитера его простить).
Когда Карина увидела Джимми, живого и невредимого, стоящего у лифта, у нее камень с души свалился! Она подбежала к мальчику, подхватила его на руки, крепко прижала к себе и расплакалась от счастья.
Джимми,
обрадованный неожиданным поворотом дела, обхватил ее руками за шею и охотно присоединился к ней, прижимаясь и утыкаясь ей носом в шею.
Когда он все же нашел в себе силы поднять голову, то увидел брата, быстро приближающегося к ним.
Дитер был еще слишком далеко, чтобы понять его
настроение и намерения, поэтому Джимми на всякий случай решил взять быка за рога. Он набрал побольше воздуха и принялся плакать и кричать сильнее прежнего и прижиматься к Карине изо всех сил, словно пытаясь слиться с ней воедино, медленно, но верно доводя себя до истерики.
Крики и шум в
коридоре привлекли внимание остальных обитателей этажа. Начали приоткрываться двери соседних с лифтом номеров, люди осторожно выглядывали и спрашивали друг у друга, что случилось. Назревала нездоровая сенсация. Отель был одним из самых популярных в городе, так что среди любопытных граждан вполне
могли оказаться и командированные представители прессы.
А действо, разворачивающееся на седьмом этаже возле лифта, вполне тянуло на первую полосу и при известной доле фантазии журналиста могло вознести на вершину национального пресс-чарта любую, даже принадлежащую учебному заведению газету,
решись она опубликовать нечто подобное.
Представив возможный заголовок статьи в газете BILD, повествующей об этом случае, Дитер даже поперхнулся. Успокаивать Джимми и выяснять, почему тот ни с того, ни с сего начал биться в истерике, времени не было.
Поэтому Дитер взял огонь на себя.
Вызвав лифт и буквально втолкнув в кабинку Карину с захлебывающимся в плаче Джимми на руках, изобразив профессиональную улыбку, созданную специально для прессы и поклонников, Дитер извинился за причиненные неудобства и пообещал впредь улаживать свои семейные конфликты потише и, по
возможности, не в общественных местах. Затем он в последнюю секунду успел вскочить в кабинку, и лифт медленно поехал вниз.
Оставшийся народ медленно начал расходиться по номерам, так и не поняв толком, что это было. Журналистов и папарацци, как ни странно среди них не оказалось, но кое-кто
все же успел щелкнуть на мобильный телефон Карину с Джимми на руках. И явно не для семейного фотоальбома…
Всю дорогу до кафе Дитер, Джимми и Карина шли молча. Джимми уже почти успокоился и только изредка всхлипывал, сидя на руках у Карины. Ему было интересно смотреть по сторонам, знакомиться с
новыми местами. Дитер шел рядом с Кариной. Попросить разрешения взять брата на руки он не решался, боясь спровоцировать новый приступ истерики, поэтому счел за лучшее просто идти молча рядом и нести сумочку Карины.
Дойдя до кафе, они выбрали свободный столик на террасе, подальше от остальных
посетителей. Джимми без особой радости позволил себя усадить на стул между братом и Кариной. Карина вызвалась сходить сделать заказ, не дожидаясь, пока к ним подойдет официант. На самом деле она боялась, что в ее присутствии Джимми снова начнет плакать, и это поссорит ее с Дитером, не понимающим,
что же такое случилось в его отсутствие. И вполне законно решит, что она настраивает младшего брата против него. Иначе с чего бы это Джимми начал биться в истерике?
Когда Карина, наконец, исчезла из поля зрения, Дитер решил все же расставить все точки над «I» и докопаться до сути проблемы. Он
никак не мог понять, что же случилось сорок минут назад и почему брат его так боится? Вроде бы он даже голоса на него ни разу за все время знакомства не повысил. Больше всего сложившаяся ситуация напоминала ему пока бред сумасшедшего.
Дитер только собирался начать разговор издалека, чтобы не
расстраивать ребенка лишний раз, как вдруг Джимми, которому надоело так долго молчать, решил перехватить инициативу. Не глядя на брата и виновато опустив голову, мальчик еле слышно прошептал: «Ди, я больше так не буду…»
- Что именно не будешь, малыш?
- Бегать… Я не хотел ронять ту тетю в
коридоре, честное слово! Я сам не знаю, почему побежал…
- А она и не упала! – рассмеялся Дитер. - Я вовремя успел вмешаться и поддержать ее! Она сказала, что нисколько на тебя не сердится, и ты ей напомнил ее любимого внука, Рольфи. Он с родителями живет в другом городе и ей не часто удается с
ним видеться. Только по телефону может с ним разговаривать. Кстати, она просила тебе передать, что ты можешь называть ее просто «бабушка Марта», и она нас с тобой пригласила зайти к ней в гости, в номер сегодня вечером, если ты не очень устанешь после репетиции! Так значит, ты испугался, что я на
тебя рассержусь, и поэтому так сильно закричал?! А я все понять не мог, что же я такого натворил, что меня так боятся! Даже самому страшно стало!
- Ага… Нас с приюте всегда наказывали. Били ремнем, а старших иногда даже камнями и палками. Меня тоже несколько раз так наказывали, ремнем. Я
спать не хотел идти – по телевизору должны были показывать мой самый любимый мультсериал, я боялся пропустить. За две недели до того, как за мной приехала мама, меня перевели в отдельную комнату, и утром и вечером приходили какие-то незнакомые тети, раздевали, осматривали и мазали меня какими-то
лекарствами, а потом опять одевали, заворачивали в теплое одеяло и укладывали в постель. Только я спать не мог – все болело! Я однажды даже убежал и спрятался, но меня нашли и снова закрыли в той комнате, только забрали все игрушки и запретили остальным ребятам приходить и играть со мной. Я так и
сидел один целыми днями. Даже на обед не выпускали – приносили все в комнату, а потом уносили тарелки. Всем говорили, что я очень сильно болею, и кто будет со мной играть, тот тоже заболеет, и будет сидеть в комнате один. Те тети, которые меня лечили, говорили, что я никому не нужен, и никто за мной
не приедет, что я могу и не ждать. А верил, что я маме с папой нужен! И я дождался!
Дитер растроганно смотрел на приемного брата, не веря своим ушам, что такие ужасы и вправду случаются с бедными малышами-отказниками в детских домах. Он подхватил Джимми осторожно подмышки и пересадил со стула
на колени, крепко обнял и прижал к себе. Джимми, обрадовавшись, что брат теперь все знает и не сердится на него, тоже прижался к нему в ответ.
Они так и сидели, по-братски обнявшись, пока из кафе на террасу не вышли Карина с официантом, неся в руках подносы. Девушка сама настояла на своей
помощи, сообщив удивленным официантам, что ее спутникам нужно пообщаться тет-а-тет, а ей все равно пока нечем заняться.
Дитер бережно пересадил Джимми обратно на его стул и вскочил, галантно предлагая помощь Карине.
Он встретил ее на полпути к столику, принял поднос и вместе с
официантом занялся сервировкой стола, отпуская забавные комментарии-импровизации в стиле DSDS, чтобы разрядить обстановку.
Карина, Джимми и сам официант (молодой парень, лет восемнадцати) весело смеялись и даже пытались придумывать не менее забавные ответы.
После вкусного завтрака,
проведенного в дружеской и непринужденной обстановке, оказалось, что репетиция должна начаться через полчаса! Время пролетело незаметно. Опаздывать не хотелось, но и шансов приехать вовремя тоже уже не оставалось.
Дитер позвонил по мобильному художественному руководителю детской студии,
учащиеся которой должны были поддерживать Джимми во время выступления, и рассыпался в искренних извинениях. Несмотря на то, что руководитель был, мягко говоря, не слишком рад, он согласился позаниматься с мальчиком в частном порядке ближе к вечеру (за дополнительную плату, естественно).
- 5 -
В пять часов вечера, пообедав в ресторане отеля, Дитер с Джимми отправились на репетицию. Карина же вернулась в номер, сославшись на усталость.
На улице моросил мелкий дождь и было довольно прохладно.
Джимми, разомлевшему после сытной трапезы, совершенно не хотелось
куда-либо идти, тем более в такую погоду, но отказаться от репетиции он не мог.
С одной стороны, он боялся рассердить брата, который чудом смог упросить художественного руководителя позаниматься с Джимми персонально и не в обычное время.
А с другой – ему и самому было интересно
познакомиться с настоящим преподавателем. Правда мальчик все же до сих пор боялся, что профессионал обнаружит у него полное отсутствие музыкальных способностей.
До этого петь ему приходилось только перед знакомыми людьми, которые слишком хорошо к нему относились, чтобы сказать ему чистую
правду относительно его слуха и голоса.
Поэтому он и сидел в своем детском автомобильном кресле, установленном на месте переднего пассажира, напряженно глядя в окно, теребя «молнию» на куртке и пытаясь вспомнить песни, которые он умел петь как будто неплохо.
Дитер тоже заметно
нервничал, хотя и ободряюще улыбался, встречаясь с младшим братом взглядами. Но волнение у него было не связано с проверкой способностей Джимми – ему не хотелось опоздать на репетицию, а движение по городу было затруднено из-за неблагоприятных метерологических условий.
Практически на каждом
перекрестке образовывались пробки, но, к счастью, рассасывались они достаточно быстро.
До начала репетиции оставался час – Дитер прикинул в уме и решил, что с учетом загруженности дорог в час пик этого промежутка времени будет вполне достаточно. Преподаватель жил через четыре улицы от отеля,
в хорошую погоду и при нормальной загруженности дорог доехать туда можно было за пятнадцать минут.
Наконец рассосалась последняя пробка и Дитер прибавил скорость, стремясь доехать как можно быстрее и оставить несколько минут на то, чтобы помочь Джимми раздеться, вымыть руки и немного
отдохнуть перед началом занятия.
Вообще его самого на репетицию не звали, но Джимми явно чувствовал себя не в своей тарелке, и мальчика необходимо было морально поддержать.
Когда Дитер сбавил скорость и начал парковаться перед домом художественного руководителя, Джимми вдруг сильно
испугался и вцепился в подлокотники своего кресла, отказываясь выходить из машины. Он не плакал, не закатывал истерику, а просто изо всех сил держался за подлокотники и смотрел куда-то перед собой.
Дитер, посмотрев на младшего брата, мысленно ругнулся, пожалев, что Карина с ними не поехала и
разруливать очередную проблему придется лично ему.
А потом взял себя в руки и начал ласково и терпеливо уговаривать Джимми, убеждать, что у него все получится и вообще он отлично поет! Даже лучше многих взрослых артистов, уж может ему поверить, он знает, о чем говорит!
Вначале Джимми
никак не реагировал, продолжая все также безучастно смотреть перед собой. Но потом все же сдался и отпустил подлокотники.
Продолжая ласково разговаривать, Дитер остановил машину, отстегнул свой ремень безопасности, вышел из машины, закрыв на ключ дверцу водителя. Потом обошел машину спереди,
чтобы брат его видел в окно и открыл дверцу пассажира. Отстегнув ремень безопасности, которым был пристегнут Джимми, Дитер осторожно вытащил брата из кресла, взял на руки и закрыл дверцу, переведя сигнализацию в режим ожидания.
Джимми сидеть на руках не захотелось, о чем он и сообщил брату,
попросив опустить его на землю. Выглядел он уже значительно лучше и даже радовался, что они наконец-то доехали. Дитер оценивающе окинул мальчика взглядом, и, убедившись, что тот уже окончательно пришел в себя и не упадет в обморок, осторожно поставил брата на ноги.
Джимми побежал по дорожке к
дверям преподавателя и, увидев звонок, вмонтированный в стену как раз на досягаемой им высоте, нажал на кнопку.
Внутри дома раздалась мелодичная трель, похожая на пение соловья.
Трели ответил грозный и басовитый собачий лай.
Джимми испуганно оглянулся, ищя глазами брата, за
которого можно было бы спрятаться в случае чего. Дитер обнял мальчика за плечи и ободряюще привлек к себе, показывая, что он рядом и не даст его в обиду.
Через несколько секунд дверь открылась и на пороге возник интеллигентного вида пожилой мужчина.
- Добрый вечер, господин Болен! – с
улыбкой поздоровался хозяин дома. – Я Вас уже жду. А это и есть тот юный и талантливый артист, о котором Вы мне рассказывали?! Ну, и как же Вас зовут, молодой человек?!
- Джимми… Только я еще мальчик, а не молодой человек.
Старик весело расхохотался. А вместе с ним и Дитер.
Джимми
недоумевающе посмотрел на них, и все же вежливо улыбнулся за компанию. Новый знакомый ему понравился и мальчик не хотел показаться невоспитанным.
- Очень приятно с тобой познакомиться, Джимми! А меня можешь называть дядя Хайнц, меня все ребята, которые у меня занимаются в студии, так
называют. И я не возражаю. Звучит более дружески, чем господин Майер.
- Мне тоже приятно с Вами познакомиться… - тихо ответил Джимми, на которого опять напала робость. И он спрятался за старшего брата – на всякий случай.
- Ну ладно, не дело это, разговаривать на пороге! Прошу в дом!
Кстати, Джимми, ты не боишься собачек? А то у меня живет одна – для охраны и просто для души. Но Лаки детей любит, можешь его не бояться! Лаки, иди-ка сюда и поздоровайся с Джимми! Не надо прятаться, тебя уже слышали сегодня!
На зов хозяина в коридор выскочила огромная немецкая овчарка.
Настроена она была средне – видимо не была уверена в статусе вошедших незнакомцев. Но раз хозяин им рад, то, наверное, это безобидные люди, и их должно рассматривать как гостей. Осторожно принюхиваясь, пес медленно двинулся в сторону Дитера и Джимми, которые постарались замереть и не двигаться,
чтобы случайно не спровоцировать животное.
Джимми вообще собак боялся, так как близко с ними познакомиться случая не выпадало. В приюте животных держать строжайше запрещалось.
Но он знал, что бегать и махать руками перед собакой нельзя, поэтому он просто прижался к старшему брату и
испуганно смотрел на приближающегося Лаки.
Поняв, что Джимми чувствует себя неуютно в присутствии собаки, Хайнц не стал испытывать судьбу и нервы ребенка. Он превратил все в шутку и отправил Лаки командой на его место. Пес мгновенно послушался хозяина и убежал в одну из комнат.
Дитер
погладил Джимми по голове и сказал, что все в порядке, он может уже расслабиться.
Хайнц пригласил гостей войти в гостиную. Джимми собрался было зайти туда прямо в обуви и верхней одежде, но Дитер вовремя это заметил. Он быстро снял свою куртку и ботинки, убрал одежду в шкаф, и занялся братом,
которому не терпелось посмотреть дом изнутри.
Одеваться и раздеваться Джимми вообще давно умел сам, но приемные родители его в этом смысле избаловали, предпочитая няньчиться с ним в целях экономии времени. Проще было одеть и раздеть мальчика самим, чем ждать, пока он застегнет все пуговицы и
завяжет шнурки.
Вот и Дитер с ними оказался солидарен в этом вопросе и плюнув на то, что ребенка надо учить все делать самостоятельно, лично снял с брата шапку, расстегнул и снял с него куртку, повесил все в шкаф.
А затем усадил Джимми на табуретку у входа, присел перед ним на
корточки, расшнуровал ботинки, снял и убрал их в шкаф.
Не успел он оглянуться, как Джимми уже словно корова языком слизала.
Тяжко вздохнув, посетовав вполголоса на свою нелегкую судьбу, Дитер отправился на поиски младшего брата.
А Джимми тем временем уже нашел гостиную и весело
болтал со своим новым учителем музыки.
Хайнца уже предупредили, что ребенок не совсем обычный, он иностранец, да еще к тому же взят из детского дома. Поэтому он требует щадящего к себе отношения. По крайней мере, пока не адаптируется в новой семье и стране и не станет таким, как большинство
местных детей его возраста.
Хайнц показал мальчику фотографии учеников с многочисленных концертов и конкурсов. Рассказал, что Джимми не один такой. Многих ребят примерно его возраста приводят мамы и папы в детские эстрадные студии, где их учат петь, танцевать, правильно вести себя на сцене и
не бояться выступать перед большой и незнакомой аудиторией. И неважно, станут ли они в будущем профессиональными артистами или же предпочтут заниматься другими делами, а петь и танцевать будут только в компании своих друзей, навыки, приобретенные во время занятий в эстрадных студиях, пригодятся во
взрослой жизни.
Во время беседы в комнату тихонько вошел Дитер и сел на диван, стараясь не привлекать к себе внимание. Ему тоже было интересно послушать лекцию Хайнца.
Джимми понемногу успокоился во время беседы, поняв, что вроде бы новый знакомый воспринимает его и его мечты всерьез и
даже не смеется над ним.
Когда вводная лекция была прочитана, Хайнц решил, что можно приступать к занятию.
Для начала учитель предложил поиграть в игру: он сядет за рояль и будет нажимать произвольно на клавиши.
А Джимми должен будет отвернуться, чтобы не подглядывать,
внимательно прислушаться и сказать, сколько клавиш было нажато.
А Дитеру лучше было бы вообще покинуть на время игры комнату, чтобы не подсказывать правильные ответы. Он-то прекрасно услышит, сколько клавиш было нажато, никто и не сомневается в этом!
Дитер напустил на себя обиженный
вид, подмигнув Хайнцу и шепнув Джимми на ухо, что тот справится, он в него верит! А потом послушно вышел из комнаты, прогуляться по дому.
Хайнц сел за рояль, подозвал к себе поближе Джимми, разрешив мальчику немного понажимать клавиши, попутно объясняя, как называется та или иная нота,
сыгранная им. Джимми это все показалось очень интересным и захватывающим.
Конечно, рояль он видел и раньше, но вот потрогать его и понажимать клавиши ему еще никогда раньше не доводилось.
- Ну что, малыш, ты готов? Не бойся, даже если ты ошибешься, никто над тобой смеяться не будет.
Кто-то слышит музыку с рождения, а с кем-то приходится для этого специально заниматься.
Джимми заметно побледнел, но кивнул в знак своей готовности. Он повернулся к роялю спиной.
- Джимми, ты точно не подглядываешь? – как бы между прочим поинтересовался Хайнц, не отрывая взгляд от
клавиш рояля, на которых лежали его руки, готовясь сыграть первый аккорд. – Ну-ка, давай посадим тебя на стул со спинкой, чтобы ты уж точно не смог повернуться к роялю и подсмотреть, на сколько клавиш я нажимаю. Ничего личного, малыш, не обижайся! Просто сейчас нужно проверить, на сколько тонко ты
слышишь музыку, а не остроту твоего зрения.
Когда все необходимые меры предосторожности были приняты, Хайнц сыграл первый аккорд. Он нажал одновременно три клавиши, а Джимми вначале сказал, что прозвучали две ноты, да и то методом тыка.
Со второго раза получилось чуть лучше. На третий
раз прекрасно. Дальше – снова три ошибки и три правильных ответа.
Чтобы не расстраивать Джимми, который и так очень сильно волновался, Хайнц не стал говорить ему результаты тестирования, а просто похвалил мальчика и разрешил ему немного отдохнуть.
В гостиную вернулся Дитер, услышав,
что музыка стихла. Он подошел к Джимми, сидящему на диване и раскрасневшемуся от волнения. Дитер ободряюще улыбнулся младшему брату, сел с ним рядом и обнял за плечи, прижав к себе. Джимми уткнулся лицом в его свитер и расплакался от пережитого волнения.
Хайнц встревоженно встал из-за рояля и
подошел к гостям, чтобы посмотреть, не может ли он чем-то помочь. Но Дитер сделал отмашку, что все нормально, Джимми сам успокоится. Слава Богу, это просто плач, а не истерика, которую мальчик закатил им с Кариной утром!
И правда – проплакав минут десять и убедившись, что на него никто не
обращает внимания, только брат время от времени успокаивающе похлопывает его по спине, не говоря при этом ни слова, Джимми затих.
Пока он плакал, Хайнц успел поделиться с Дитером выводами относительно музыкального слуха мальчика. Сказал, что вообще он имеется, но, конечно же, до абсолютного
ему очень далеко!
Скорей всего, у Джимми слух на среднем уровне. Вполне достаточно для эстрады.
В крайнем случае, всегда можно подготовить студийную фонограмму вида «плюс один», то есть с голосом, обработанным на компьютере и доведенным до требуемого уровня.
Дитер кивнул,
ответив, что его собственные выводы по теме полностью подтвердились и поблагодарил за проведенный тест.
Хайнц отказался от денежного вознаграждения за свои услуги, мотивировав свой отказ тем, что Джимми как ученик ему очень понравился и если вдруг он снова окажется в Кельне, то он с
удовольствием с ним позанимается. Ну и, разумеется, он ждет его на генеральной репетиции перед концертом!
Дитер отвел младшего брата в ванную комнату, чтобы умыть его перед тем, как ехать обратно в отель. А то у него «лицо заплаканное и сопли из носа текут – ай-яй-яй!».
Джимми вначале
сопротивлялся, даже собирался еще поплакать чисто из вредности, но в конце концов признал, что брат сильнее физически и лучше его не провоцировать.
К концу водных процедур Джимми окончательно пришел в себя и даже обрызгал зазевавшегося Дитера, зажав пальцем кран.
Пока брат, тоже
смеясь, вытирал лицо полотенцем, в шутку отбиваясь им от Джимми, путающегося под ногами, в ванную заглянул Лаки.
Ему показалось поведение гостей слишком уж вольным, и пес решил разобраться.
Но прежде, чем он успел сообщить о своем прибытии, ему на ошейник легла рука хозяина.
Хайнц, нахмурившись, жестом приказал овчарке идти на место и та, понуро опустив голову, подчинилась.
Наконец все было готово и, попрощавшись, Дитер с Джимми вышли из гостеприимного дома. На улице уже стемнело, в воздухе пахло сыростью и выхлопными газами. Джимми почувствовал себя как-то
неуютно и потянул брата за рукав.
Дитер посмотрел на него сверху вниз: «На руки хочешь? Да мы ведь уже практически до машины дошли. Потерпи немного. Вот и наша машина!»
Он отключил с помощью брелка сигнализацию, открыл правую переднюю дверцу, взял Джимми на руки, усадил его в детское
кресло и пристегнул ремнем безопасности. Потом обошел машину спереди, сел на водительское место, повернул ключ зажигания и, пока машина заводилась, застегнул на себе ремень безопасности.
И оба брата поехали обратно в отель.
Джимми уснул по дороге и проснулся уже в лифте, лежа на руках
у Дитера, который и сам от усталости едва стоял на ногах. А потом полночи не мог уснуть, вскакивая с кровати почти ежечасно и порываясь то бегать по номеру, то смотреть телевизор, то достать из сумки игрушки и катать по полу машинку на дистанционном управлении.
Дитер спал молодецким сном,
устав от пережитых накануне волнений, зато Карина была вынуждена всю ночь няньчиться с Джимми.
Особого удовольствия девушке эта повинность не доставила, но она порадовалась, что успела отлично выспаться за время отсутствия «ее мужчин» и в общем-то и ей не спалось.
Наконец Джимми
вырубился на ковре в своей комнате в обнимку с любимым плюшевым мишкой, и Карина, восславляя всех известных и неизвестных богов, осторожно взяла мальчика на руки и перенесла его в постель. Укрыла одеялом и поцеловала на ночь.
Слава Богу, еще один день позади!
- 6 -
На следующий день в шесть часов вечера должен был состояться концерт, ради участия в котором Джимми, собственно, и привезли в Кельн.
В отличие от предыдущего утра пробуждение для мальчика не было столь волнующим. Он отлично понимал, где находится, но возникла новая проблема – он
чувствовал себя совершенно разбитым. Ему не хотелось не то что вставать, а даже пошевелиться лишний раз!
Карина не могла понять, что с ним такое и даже хотела вызвать врача, решив, что Джимми заболел.
Она растормошила все еще сладко спавшего в соседней комнате Дитера, которому тоже не
хотелось вылезать из-под теплого одеяла. Не желая прерывать свой сон, он пробормотал, что Карина может делать все, что сочтет нужным – он заранее согласен со всеми ее решениями!
Обиженно фыркнув, девушка отправилась обратно в комнату к Джимми. Мальчик, испугавшись, что к нему и правда вызовут
врача, уже сидел на кровати и тер глаза обеими руками, пытаясь прогнать сон.
Карина подошла и оценивающе окинула взглядом Джимми, все еще безуспешно пытающегося прийти в себя и взбодриться. Она озабоченно нахмурилась, присела на краешек кровати и потрогала лоб мальчика.
Поняв, откуда
ветер дует и чем ему это в итоге грозит, Джимми истерично разрыдался и попытался сбросить руку со своего лба: «Я не болею! Честное слово! Не болею!» Он понимал, что своим поведением он только подтверждает опасения Карины – взрослые всегда списывают на болезнь резкие перепады настроения у детей его
возраста. Но ничего с собой поделать не мог.
В приюте заболевших принудительно изолировали в отдельную комнату, в которой стояла только кровать. Никаких развлечений, могущих поднять настроение больным детям, никаких игрушек – в приюте они были общими и, побывав в руках у больного, они
автоматически становились разносчиками инфекций.
Поэтому-то Джимми и решил, что если придет врач и признает его больным, то Дитер с Кариной отведут его в какую-нибудь комнату, заберут игрушки и закроют его там одного, пока он не поправится! А ему этого отнюдь не хотелось – ведь запланировано
еще столько разных интересных дел, он просто не мог себе позволить все это пропустить! Да и родители его ждут назавтра домой!
Карина все же смогла пощупать лоб Джимми, и он ей показался горячим.
Невзирая на протестующие крики и даже попытки ее ударить, девушка все же уложила мальчика
обратно в постель и укрыла его одеялом.
А сама пошла за градусником, чтобы смерить температуру и точно решить, стоит ли вызывать врача.
Джимми лежать расхотелось и он решил доказать, что он вовсе и болеет. Мльчик откинул одеяло, сел и только собрался спустить ноги на пол, как вернулась
Карина, держащая в руке градусник.
- Джимми, ты куда собрался, малыш? – ласково спросила Карина. – Давай-ка смеряем тебе температуру для начала. Если хочешь, то можешь не ложиться – под одеялом ты еще сильнее согреешься и показание термометра будет неточным. Тебе ведь уже меряли температуру
раньше? Знаешь ведь, что это не больно?
Джимми сдался. Тем более, что у него уже запершило в горле и ни с того, ни с сего его пробил озноб. Хотя он и спал в свитере – Карина настояла на этом, так как в комнате работал кондиционер.
Он, не сопротивляясь, позволил Карине приподнять ему
свитер и поставить подмышку градусник.
И недовольно захныкал, когда девушка посадила его к себе на колени и прижала к себе, чтобы градусник прикасался к телу и выдал наиболее точное показание. Джимми хотелось лечь и завернуться в теплое одеяло, а не сидеть у кого-либо на коленях.
Карина, не поняв причину недовольства, начала укачивать его и говорить, какой он молодец.
Наконец положенные десять минут истекли, и градусник достали. Он показывал чуть больше тридцати девяти градусов Цельсия.
Карина, делая вид, что нисколько не волнуется, похвалила Джимми за
терпение и осторожно уложила в постель, дав ему его любимого мишку.
В комнату заглянул Дитер, который к тому времени уже успел встать и полностью одеться. Карина молча показала ему градусник и попросила посидеть с Джимми пока она сходит за штатным врачом отеля.
Дитер кивнул, взял стул,
стоящий у письменного стола, перенес его к кровати и сел на него. Заразиться ему очень не хотелось, но выбора не было. Оставлять больного ребенка одного даже на пятнадцать минут было нельзя.
Тем более, что Джимми не мог лежать спокойно и все время ворочался в постели и хныкал.
Когда
вернулась Карина в сопровождении штатного врача-педиатра, Джимми выглядел немного лучше и даже смеялся вместе с братом над чем-то. Мальчик понял, что никто на него не сердится из-за того, что он простудился и изолировать от своего общества его никто не собирается. И это его очень порадовало.
Поэтому он охотно ответил на приветствие врача и рассказал, что у него болит.
Терпеливо выдержал повторный замер температуры, сидя на коленях у Дитера. На этот раз термометр показал ровно тридцать семь градусов Цельсия.
Когда врач достал из кармана маленький фонарик и предложил:
«Давай посмотрим твои глазки», Джимми вдруг начал капризничать и отворачивать голову.
Но глаза ему все же осмотрели и нашли, что они слегка воспалены.
Дальнейший осмотр мальчик выдержал относительно спокойно, правда Дитер его постоянно держал у себя на коленях и вовремя успокаивал и
отвлекал, когда Джимми начинал хныкать.
Карина вышла из комнаты, чтобы не мешать осмотру и не накручивать себя каждый раз, как мальчик начинал плакать. Ей казалось, что ему делают больно, и девушка еле сдерживала себя, чтобы не вмешаться.
Вообще это была идея самого врача. Он не любил
работать в присутствии лиц женского пола, так как считал, что милые дамы вечно делают из мухи слона и закатывают истерику на ровном месте.
Особенно, если болеет ребенок (свой ли, чужой ли - не суть важно) - тут уж у любой из них срабатывает материнский инстинкт, и начинается бесмысленное
кудахтанье и хлопанье крыльями. Как в курятник попал, ей-Богу!
А ребенок-то, он ведь все чувствует и тоже начинает плакать и не давать себя толком осмотреть. Не понимая, что ему помочь хотят.
Поэтому врач предпочитал работать в мужской компании или один на один с больным ребенком, к
которому он всегда умел подобрать ключик.
Но высказывать истинные причины, по которым Карине не следовало присутствовать при осмотре, врач не решился.
Дитер - человек известный и достаточно влиятельный, поэтому за оскорбление своей дамы сердца мог и в суд подать. Или чисто по-мужски,
без обидняков просто дать ему в морду.
И то, и то было неприятно, поэтому врач благоразумно промолчал и занялся своими непосредственными обязанностями.
Когда, наконец, почти часовая консультация была успешно завершена, и Джимми играл, лежа в постели, с новым плюшевым медвежонком,
подаренным врачом за хорошее поведение при осмотре, Карина вернулась в комнату.
Дитер с врачом вышли в коридор, чтобы обсудить итоги осмотра.
Заодно врач хотел попросить у него автограф на память о знакомстве, произошедшем, правда, не в подобающей событию обстановке.
Как
оказалось, высокая температура Джимми утром объяснялась тем, что мальчик очень сильно переволновался и, когда успокоился, то и температура спала сама собой. И еще врач предупредил на будущее, что "мерить температуру нужно в спокойном состоянии, а не ставить градусник насильно, когда ребенок кричит и
сопротивляется изо всех сил.
А так, мальчик находится в удовлетворительном состоянии, и ему можно выступать вечером. А из-за истерик и излишней плаксивости стоит обязательно как можно скорее показать его детскому неврологу - он, кстати, может порекомендовать одного оччень хорошего
специалиста. И, главное, берет недорого! Кто его знает, какие у ребенка гены. Совершенно чужая кровь.".
Врач хотел было продолжить философские размышления на тему приемных детей и генов их биологических родителей, но вовремя прикусил язык, заметив, что Дитер начал медленно закипать.
Не
став искушать судьбу, врач поспешно попрощался, сказав, что его друг-невролог может прийти прямо в отель и осмотреть Джимми в номере, в спокойной обстановке.
Дитер поблагодарил за предложение и пообещал подумать над ним.
"Он бы еще психиатра порекомендовал!" - пробурчал он себе под
нос, все еще не остыв от пережитых волнений. -"Я что, уже сам не разберусь, что делать?"
Когда Дитер вернулся в номер, то обнаружил, что Джимми уже встал и вместе с Кариной, весело смеясь, заправляет свою кровать.
Джимми пребывал в отличнейшем настроении - в основном благодаря тому, что
врач признал его абсолютно здоровым и разрешил вечером выступать.
И что осмотр не был слишком болезненным, и даже горло ему смотрели без специальной лопаточки, которой нажимают на корень языка, вызывая тем самым рвотный рефлекс. Бр-р!
И живот мять не стали - просто приподняли ему
футболку, чтобы визуально убедиться, что живот не вздут.
Вообще раздевали его только до пояса сверху и только для того, чтобы взглянуть, нет ли какой-то там сыпи на теле и руках - Джимми вначале испугался, но потом ему объяснили, что просто посмотрят на него, ничего делать не будут. Ну и
чтобы послушать, как он дышит.
А так все было нормально. И уколы даже не ставили (а именно этого мальчик и боялся; "врач" и "укол" для него были синонимами)!
А самое главное - это то, что Джимми разрешили встать с кровати, и планы на вечер все остались в силе! Врач даже сказал, что
будет смотреть его выступление по телевизору в прямом эфире - ему еще не доводилось лечить юных артистов, поэтому он просто не может пропустить концерт! Джимми пообещал, что передаст привет со сцены и посвятит свое выступление лично ему!
- 7 -
Ровно в полдень Джимми с Дитером в отличном настроении отправились на генеральную репетицию. По идее, она должна была длиться с часу до четырех и плавно перетекать в саунд-чек (прогонку всех номеров, представленных в концерте, непосредственно на сцене со всей аппаратурой и микрофоном).
Но Дитер опасался, что три часа подряд Джимми физически не сможет выдержать с непривычки и предупредил еще накануне вечером Хайнца, что примерно в два-полтретьего они с Джимми уйдут с репетиции. Пообедать и отдохнуть до саунд-чека.
Хайнц не возражал, только предложил арендовать
концертный зал и провести репетицию прямо на сцене и сразу с микрофоном.
Тогда на саунд-чек можно не ходить, просто отдохнуть пару свободных часиков в отеле. Его-то ученики уже привыкли к репетициям, концертам и пр., так что им без разницы, где заниматься. Тем более сцена как-то
дисциплинирует и настраивает на рабочий лад, в отличие от репетиционного зала, по которому хочется бегать и играть вместо занятий. Дитеру такой вариант подошел, и он дал "добро" на реализацию.
Джимми дрожал в буквальном смысле слова от предвкушения и даже нетерпеливо подгонял брата, нарочно
не торопящегося садиться за руль. Дитер посмеивался, глядя на Джимми - он вспомнил свой собственный первый концерт.
Мальчик, поняв, что брат над ним издевается, дотянулся-таки до руля со своего кресла...
И тут до Дитера, кажется, что-то дошло! Он напустил на себя деловой и озабоченный
вид, застегнул куртку и быстро сел в машину, погрозив юному хулигану пальцем.
Но Джимми ничуть не испугался - он самодовольно ухмыльнулся и сел поудобнее, с истинно "звездным" выражением на лице.
- Ди, а ты теперь будешь моим личным шофером, да? - невинно поинтересовалось юное
дарование.
- С чего это? - рассеянно ответил Дитер, медленно выезжая из подземного гаража на свет божий, внимательно следя за дорогой. Пешеходы совсем распоясались - сами под колеса прыгают, только успевай тормозить и сигналить!
- Ну как, я же ведь теперь артистом стану! - начал
втолковывать мальчик "непонятливому" брату. - А у артистов всегда есть всякие там водители, тренеры разные и пр. Я по телевизору видел!
- Ну, положим, тебе еще до артиста расти и расти! - парировал брат, хитро улыбаясь в зеркало заднего вида. - Если я и согласился помочь, то это лишь потому,
что мне самому интересно посмотреть, что из этого выйдет. Никогда еще не видел четырехлетних детей на большой сцене! А тут такая оказия подвернулась!
- Ах так?! Да я.. - Джимми надулся и начал придумывать кары для старшего брата, равные степени его гнева.
Воспользовавшись наступившим
затишьем, Дитер сосредоточил все свое внимание на дороге и через полчаса уже парковался на стоянке неподалеку от здания театра. Джимми, забыв, что он вроде как сердится на брата, с интересом начал вертеться на кресле, пытаясь рассмотреть новое для себя место со всех сторон.
Дитер,
благополучно припарковав автомобиль, показал мальчику, где он будет вечером выступать, и тот сраженно притих. Во все глаза разглядывая красивое здание.
Не отрывая взгляда от театра, Джимми позволил вытащить себя из кресла и поставить на ноги. А потом, прежде, чем Дитер успел опомниться,
рванул в направлении заинтересовавшего его сооружения через стоянку, не глядя по сторонам!
А посмотреть-то бы стоило - в тот момент, когда Джимми пробегал мимо длинного ряда машин, один из автомобилей медленно сдвинулся с места и начал задом выруливать на середину площадки, намереваясь
развернуться и ехать к выходу.
Увидя это, Дитер схватился за сердце от ужаса и бросился со всех ног за братом, крича его имя и даже не надеясь, что удастся догнать и спасти ребенка!
Но водитель, видимо заметив пробегающего мимо его авто ребенка, нажал на тормоз и, благо скорость еще
была предельно низкой, остановился. Дитер, восславляя небеса, тоже остановился, еле дыша, облокотившись о стоящую ближе всех машину, не обратив даже внимание на вой сигнализации, сработавшей от прикосновения.
А Джимми даже и не понял, что произошло. Он не слышал, что его зовут. Его мысли были
сосредоточены на театре, и ему хотелось как можно быстрее попасть вовнутрь и рассмотреть здание.
Заинтересовавшись чем-то очень-очень сильно, мальчик превращался в аутиста, то есть человека, живущего как бы внутри себя как в раковине и не реагирующего на внешний мир. Он видел только выбранную
им на данный момент цель и упрямо шел к ней, не обращая внимания на то, что происходило вокруг.
В приюте такое поведение поощрялось - чем тише и незаметнее себя ведет воспитанник, тем лучше. Не надо с ним возиться.
Подобные приступы у Джимми случались очень редко, всего лишь несколько
раз за всю жизнь, поэтому формально он считался психически здоровым ребенком. И приемных родителей решили не оповещать о специфическом поведении выбранного малыша, чтобы не отпугнуть.
Но вдруг мальчика что-то насторожило, как будто его кто-то окликнул, и он остановился в недоумении,
оглядываясь назад. Увидев Дитера, яростно спорящего с каким-то молодыми людьми, настроенными не менее агрессивно, Джимми испугался и побежал к ним, решив вступиться за старшего брата. И попал под горячую руку!
Не успел мальчик добежать до Дитера, как его кто-то схватил за воротник куртки,
поднял в воздух и затряс как нашкодившего щенка: «Попался, мерзавец! Из-за тебя все!»
Джимми испуганно засопел и начал изо всех сил вырываться, но его не отпускали. Краем глаза он увидел, что Дитер быстро и с угрожающим видом направился в его сторону и почувствовал, что хватка ослабела.
Воспользовавшись этим, мальчик еще раз рванулся изо всех сил, упал на асфальт, ободрав ладони до крови, но даже не почувствовал боли. Поднявшись на ноги, он побежал на встречу к брату и тот подхватил его на руки, прижал к себе, все еще не остыв от недавней стычки и готовясь дать в морду любому, кто
скажет еще хоть слово!
Но противники видимо растеряли свой пыл и поспешили ретироваться –три белых «опеля» караваном двинулись к выезду со стоянки.
- Ди, а кто эти дяди? Почему они на нас набросились? – спросил Джимми, пока брат обрабатывал ему разодранные ладони, сидя на заднем
сиденьи своего автомобиля. Дитер очень обрадовался, что не выложил дорожную аптечку (даже принял успокоительное – на всякий случай).
- Сам не знаю, малыш, - ответил Дитер, аккуратно наклеивая пластырь. - Я облокотился на одну из их машин, сигнализация сработала, они выскочили и окружили меня.
Наверно приняли меня за угонщика! Думал даже, до драки дело дойдет! Ладно, забудь, теперь уже все хорошо, и нам пора c тобой уже бежать на репетицию! А то дядя Хайнц нас ждет, нельзя его и ребят еще раз подводить. Не больно?
- Нет, я даже и не почувствовал ничего, правда! – ответил Джимми,
хотя и плакал пока ему промывали ранки.
- Ну вот и молодец! А теперь пойдем-ка на выход, герой!
Дитер взял мальчика на руки и так и нес до самого входа в концертный зал, боясь, как бы еще чего не случилось. Ему хватило незапланированного экстрима на весь день!
Репетиция еще не
началась, поэтому в зале царила полнейшая неразбериха. По сцене бегали дети и подростки, смеясь и стараясь друг друга перекричать.
Увидев, как там весело, Джимми стал тянуться из рук брата, умоляя опустить его на пол и разрешить ему тоже поиграть.
Дитер помедлил, прикидывая, стоит ли
это делать, но все же решил, что мальчику надо отвлечься от произошедшего десять минут назад, да и в процессе игры он скорее подружится со своей «командой сценической поддержки», и осторожно опустил его на пол. Джимми в порыве восторга обхватил брата за шею, чмокнул в щеку и радостным криком
помчался на сцену!
Дитер с мечтательной улыбкой проводил его взглядом, а потом пошел и сел в зале рядом с Хайнцем, который ему уже махал.
Он рассказал художественному руководителю о случившемся на стоянке и тот понимающе закивал головой: «Мне кажется, что их целая банда и они
специально подстерегают народ, чтобы развести на драку или деньги. На меня они тоже сегодня собирались напасть– я опередил вас на полчаса и тоже попал им в лапы. Хорошо, что Лаки был со мной в машине (он обучен по программе «Собака-телохранитель», поэтому я его везде вожу с собой – на всякий
случай). Он высунул голову в окно и оскалился. Парней как ветром сдуло, естественно! Я звонил в полицию, но они там сказали, что раз на меня не напали и не нанесли никаких увечий, то мое заявление они не примут – мало ли зачем молодые люди подошли к моей машине!»
Дитер также сочувствующе
покивал головой, не зная, что сказать.
Хайнц встал и извинился: «Извините, господин Болен, но, думаю, уже пора начинать репетицию! Зал нам дали на два часа, в четыре начинается саунд-чек, а на три записаны другие участники. Пропустите меня, пожалуйста!»
Дитер поспешно встал и позволил
Хайнцу выйти и подойти к сцене, чтобы начать репетицию. А потом прошел вслед за руководителем и занял место в середине первого ряда, прямо напротив сцены, чтобы Джимми его видел и не волновался. Он помахал брату рукой и ободряюще улыбнулся, а тот в ответ попытался спрыгнуть со сцены в зал, чтобы
сесть рядом с Дитером.
Хайнц, заметив, что мальчик начал беспокоиться, прикидывая, как же слезть со сцены, поднялся по лесенке на эстраду, подошел к нему и на ушко спросил, в чем дело? Джимми ответил, что ему страшно, и что он хочет к Дитеру.
«Малыш, у нас репетиция, а это значит, что
ты должен, как и все ребята, учить свой номер, - ласково, но твердо ответил Хайнц. – Видишь, никто никуда не пытается уйти, все приготовились к занятию, мы ждем только тебя. Дитер сидит в зале, он никуда без тебя не уйдет, так что расслабься и давай-ка с тобой включим твою песенку, чтобы напомнить
ее ребятам. Мы вчера уже начали ее учить, правда, но напомнить лишний раз не помешает.»
Джимми было захныкал, но, не найдя поддержки, затих, шмыгая носом. Хайнц ободряюще похлопал его по плечу, сказав, что он молодец, и помог высморкаться в предложенный им носовой платок.
Остальные дети
начали украткой хихикать, толкая друг друга в бок, показывая пальцами на Джимми, который мало того, что самый младший, да еще и ведет себя как будто он в яслях! Они-то привыкли считать себя уже взрослыми, почти профессиональными танцорами и певцами, не понаслышке знакомыми со всями тяготами
гастрольной жизни.
Хайнц, услышав неподобающие месту и времени звуки, резко повернулся и так выразительно посмотрел на учеников, что смеяться сразу расхотелось и ребята, напустив на себя деловой вид, принялись повторять текст разучиваемой песни. Руководитель был в общем-то компанейским
человеком, любящим посмеяться и поболтать, был для них всех как добрый дедушка, но вот на занятиях и тем более репетициях он требовал неукоснительного соблюдения дисциплины.
Когда Хайнц Майер в молодости служил в армии, его даже назначали дирижером оркестра – у него был абсолютный слух и
музыкальная школа за плечами, а потом он демобилизировался и поступил в консерваторию по классу фортепьяно, окончил с красным дипломом.
Десять лет играл в различных инструментальных ансамблях, а потом ему это все надоело и он начал преподавать музыку детям.
Несколько лет назад решил,
что морально и финансово созрел до открытия собственной детской эстрадной студии и воплотил свою мечту в жизнь. Внуки не изъявляли желания заниматься музыкой, считая деда бездельником, а сын с дочерью наоборот поддерживали Хайнца, рекомендуя его кружок своим знакомым с детьми и регулярно посещая
устраиваемые им концерты.
Они и Лаки-то ему подарили, боясь, что на него нападут конкуренты или просто ограбят – все же семидесятилетний старик легкая добыча для мошенников и хулиганов разного рода. А с великолепно обученной овчаркой сам черт не страшен!
Успокоившись и попив
минеральной воды без газа, которую налил в пластиковый стаканчик и подал по просьбе Хайнца один из ребят, Джимми принялся с интересом наблюдать за тем, как его «команда» репетирует номер.
Ребята работали как настоящие артисты, слаженно и четко, практически не сбиваясь и не путая
последовательность строчек.
Когда они допели песню, Дитер, тоже внимательно смотревший их выступление из зала, встал и стоя принялся апплодировать!
«Господи, пошли мне таких же вот талантливых кандидатов на следующий DSDS! – в шутку взмолился он, подняв голову к потолку и сложив руки в
мольбе, заставив юных артистов польщенно покраснеть и смущенно засмеяться. – Ну что Тебе стоит, а!? А то приходят вечно какие-то бездари, так еще и обижаются, когда им правду говоришь! Ай-яй-яй!»
Хайнц тоже польщенно засмеялся, гордясь тем, что его учеников похвалил сам Поп-Титан, которому
угодить в вокальном плане оччень непросто.
А потом обернулся к ребятам и сказал: «Ну, ребята, что нужно ответить, когда вам говорят комплименты?!» Все хором прокричали: «Спасибо!!!»
Дитер рассмеялся и ответил, что это он должен благодарить их за такое замечательное выступление. Нечасто
такое услышишь и увидишь!
Когда раскланивания закончились, все вспомнили о присутствии Джимми и попросили его тоже спеть. А то главная-то звездочка в номере – он, а ему и слова-то вставить не дают!
Мальчик покраснел и попытался спрятаться за занавес, но его оттуда вытащили, включили
музыку на полную громкость, едва при этом не оглушив, так как по незнанию юный артист встал прямо возле колонки, и сунули в руки довольно тяжелый с непривычки микрофон.
Джимми расплакался во весь голос от страха, бросив микрофон на пол и зажимая уши руками. Дитер вскочил со своего кресла,
собираясь вмешаться, но руководитель его опередил.
Хайнц быстро сделал знак, чтобы выключили фонограмму. А сам взял мальчика за руку, отвел в глубь сцены и сел вместе с ним на один из стоящих там стульев.
Заботливо спросив, как Джимми себя чувствует, не звенит ли в ушах и не болит ли
голова, не тошнит ли его, проверив, хорошо ли тот слышит и нет ли жара, и убедившись, что все нормально, прижал его к себе, позволяя выплакаться.
Хайнц сказал, что признает, что это была неудачная идея – провести репетицию сразу в зале, но он всего лишь хотел помочь мальчику быстрее
адаптироваться к сцене и к микрофону. Хотел как лучше. А получилось, увы, как всегда.
Джимми поплакал еще несколько минут, а потом все же согласился попробовать спеть песню. Хайнц обрадованно похвалил его за смелость, помог высморкаться и налил ему попить, уговаривая не торопиться, время еще
есть и все у него получится!
Джимми, допив предложенную воду из стаканчика, на подгибающихся ногах вышел на середину сцены.
Дитер ободряюще улыбнулся ему из зала и крикнул, что он в него верит и все будет просто hammer!
Хайнц подал мальчику микрофон, вложив его ему лично в руки и
показав, как нужно правильно держать. Сам настроил громкость аппаратуры и дважды проверил, не сбились ли вдруг настройки. Поставил юного артиста на безопасном расстоянии от колонок, попросив не двигаться пока по сцене – да Джимми и сам не рвался никуда, он был напуган до смерти и охотнее всего слез
бы со сцены в зал, на колени к старшему брату, рядом с которым он уже чувствовал себя как за каменной стеной. А когда все было готово, Хайнц сделал отмашку и кто-то из ребят включил музыку.
Остальные же спрыгнули в зал и расселись кто где, радуясь свободной минутке.
Несколько девочек
постарше окружили Дитера и принялись просить автографы и наперебой расспрашивать его о Марке Медлоке и о DSDS: не могут ли они тоже принять участие? Как он считает, есть ли у них шанс? Ну или хотя бы стоит ли им идти на кастинг в Das Supertalent, на худой конец?
Дитер охотно отвечал, но потом
все же вспомнил, где находится и предложил юным поклонницам продолжить беседу чуть позже – не надо смущать Джимми, пусть он видит, что его выступление им небезразлично. Девочки кивнули, вежливо извинились и быстренько сели на свободные места в первом ряду.
Хайнц ободряюще улыбнулся Джимми,
судорожно вцепившемуся в микрофон обеими руками и нервно сглатывающему слюну, смотря в пустоту, и выглядящему в общем словно узник на эшафоте. Он сказал мальчику, что подаст сигнал, когда тот должен будет начать читать свой рэп.
Джимми дрожал как осиновый лист, плохо даже соображая где
находится и что ему нужно делать. Однако он все же попытался взять себя в руки и начал читать, увидив, что Хайнц махнул рукой.
Как известно, микрофон слегка искажает голос, поэтому Джимми от испуга, услышав себя в первый раз со стороны, замолчал и побледнел, не понимая что он такое сделал.
Хайнц быстро выключил музыку и поспешил к мальчику, чтобы его успокоить.
Поняв, что за два часа артиста из малыша, увы, не сделать, он решил сменить тактику.
Обняв Джимми, все еще судорожно сжимающего в руках микрофон, за плечи, Хайнц похвалил его и сказал, что у него все-все
получится, но, наверное, не в этот раз.
Что ему для начала нужно немножко поучиться держаться на сцене, работать с микрофоном и так далее.
И что на сегодняшний концерт он приглашает мальчика в качестве зрителя – он может сидеть в первом ряду вместе с Дитером и Кариной.
А потом
он осторожно подхватил Джимми подмышки и передал в руки Дитера, подошедшего к сцене из зала.
Мальчик расплакался, уткнувшись брату в шею, и тот принялся его утешать, шепча ласковые слова и гладя по спинке.
Хайнц повторил Дитеру сказанное им Джимми и тот согласно кивнул, поблагодарив за
репетицию и извинившись за сорванное выступление.
Девочки хотели было попросить автографы, но Хайнц покачал головой, намекая на то, что Дитеру сейчас не до фанатов.
Джимми, поплакав, крепко уснул, не выпуская трофейный микрофон из рук и даже не почувствовал, как брат усадил его в
кресло и пристегнул ремнем безопасности.
Проснулся лишь в девять вечера в своей постели в номере и закатил истерику, узнав, что концерт давно закончился, и он все проспал.
- 8 -
На следующее утро Джимми проснулся бодрым и веселым, совершенно не расстраиваясь о сорвавшемся долгожданном выступлении.
Конечно, он не отказался от мечты - стать артистом, но после репетиции на сцене, так напугавшей его накануне, мальчик по-новому взглянул на свою цель.
Посмотрев на то, как усердно и слаженно работали ребята из эстрадной студии, как требовательно относился к ним Хайнц во время занятия, он понял, что быть "артистом" - это не просто быть "человеком, с которым все мечтают дружить", а что-то совсем другое.
Джимми, ни разу в своей жизни не
стоявший на сцене и не держащий в руках микрофон, всегда думал, что "артист" - это человек, которого все вокруг знают, любят и с которым все хотят дружить. А то, что при этом надо что-то уметь очень хорошо делать - так это нужно просто для того, чтобы привлечь к себе внимание! Вообще он был не
слишком уж далек от истины. Хотя его оправдывал юный возраст, в отличие от участников всевозможных телевизионных кастингов, которые придерживаются подобных взглядов и в двадцать, в тридцать и в более старшем возрасте. В итоге современный шоу-бизнес трещит по швам от безголосых "певцов" и "певичек",
звезд одного хита.
Погрузившись в свои мысли, мальчик не заметил, что над ним стоят Дитер с Кариной и озабоченно его разглядывают, о чем-то совещаясь. А брат даже положил руку к нему на лоб, решив, что мальчик опять температурит. Что, в принципе, неудивительно, если вспомнить, что за
сумасшедший день был накануне!
Очнувшись от прикосновения прохладного градусника к телу, Джимми недоуменно обвел глазами стоящих возле его кровати. Он хотел что-то спросить, но ему не дали, начав ласково гладить его по голове. Господи, да что случилось-то опять?!
Наконец градусник
достали, и Джимми, начавшего испуганно ворочаться в кровати, пытаясь встать, завернули в одеяло, мягко удерживая от движений. Дитер остался с ним в комнате, а Карина куда-то убежала.
Мальчик, пребывая в полнейшем шоке, не понимая, что происходит и почему ему не дают встать с кровати, во все
глаза с мольбой смотрел на Дитера. Наконец тот, решив, что вроде бы опасность миновала, поправил на Джимми одеяло и ласково спросил, как он себя чувствует.
- Нормально. А что?
- Тебя нашла бабушка Марта, та женщина, которую ты чуть с ног не сбил позавчера, из соседнего номера. Ты лежал
без сознания на полу возле ее двери - видимо ночью ты зачем-то встал, открыл входную дверь и отправился погулять. С тобой раньше такое случалось?
- Не знаю! - быстро и испуганно ответил Джимми. Он не мог понять, о чем ему говорит брат - мальчик даже не знал, что некоторые люди умеют ходить во
сне. Поэтому был очень напуган и не знал, что с ним такое.
Его напугал не сам факт хождения во сне, потому что он сам лично ничего такого не помнил, а то, что Дитер с Кариной тоже заволновались. Значит и правда с ним произошло что-то ужасное!
Джимми натянул на себя одеяло и попытался
повернуться на бок, чтобы "спрятаться", но Дитер не разрешил ему это сделать. Он не был уверен в том, что мальчик ничего себе не повредил при падении, поэтому до прихода врача они с Кариной решили на всякий случай удерживать Джимми от попыток сесть или повернуться на бок или на живот.
Температура была нормальная, правда, и ребенок ни на что не жаловался, но кто его знает. Просто так сознание не теряют, да и лунатизм на ровном месте тоже не появляется.
Главное, как Джимми умудрился тихо встать с постели, повернуть ключ в замке, открыть дверь и выйти в коридор?
Поняв, что Дитер и сам не знает, что с ним такое, Джимми испугался по-настоящему. Он попытался честно вспомнить, что произошло ночью и как он оказался в коридоре. Но ничего не получилось.
Он четко помнил о том, как вечером ревел, узнав, что на концерт идти уже поздно и что его не стали
будить. Помнил, как Карина едва сама не расплакалась от сочувствия - настолько жалобно он плакал и сквозь слезы рассказывал о том, как много значил для него этот концерт.
Помнил, как его уложили спать, с трудом успокоив и пообещав, что Дитер лично возьмется за его обучение и научит всем
премудростям, которые должен знать и уметь настоящий артист!
И Джимми уснул в прекрасном настроении. Никуда вроде не собирался.
Когда пришел врач (тот же самый, который осматривал мальчика накануне), он первым делом после дружеских приветствий и внимательного осмотра пациента отозвал
Дитера в сторонку и поинтересовался: "Ну, теперь-то Вы видите, что с ребенком не все в порядке? У меня есть подозрение, что он у вас аутист."
- Кто, простите?
- Аутист. В данном случае, человек, у которого периодически случаются приступы потери ориентации, когда он уходит в себя и
напрочь теряет контакт с внешним миром.
- Другими словами, психически ненормальный? Вы, конечно, извините меня, доктор Хесслер, но я в это не верю. Обычный ребенок, просто испорченный жизнью в детском доме. С ним никто не занимался индивидуально, теперь он учится жить вне стен приюта, да и к
тому же в чужой стране, у совершенно не знакомых ему ранее людей. Язык он учит быстро, все новые знания усваивает тоже мгновенно. Ему все интересно, у него есть цели и мечты, как у всех нормальных детей. А то, что он закатывает истерики и часто плачет – это просто реакция на стресс. Адаптируется,
убедится, что его опять не бросят и станет таким, как и все дети его возраста!
- Ну-ну, блажен кто верует, как говорится. Но направление на обследование у невролога и психиатра я все же выпишу. Идти-не идти - это ваше дело, но я предупредил. Не уследите - уйдет и не заметите. Что хуже всего,
как показал сегодняшний случай, он и сам может не заметить, что ушел… Но это будут уже ваши личные проблемы.
Джимми внимательно следил за врачом и Дитером с кровати, пытаясь понять, о чем идет речь.
Мальчик уже познакомился с доктором Хесслером и убедился, что он больно не делает,
поэтому охотно позволил себя осмотреть «в свободном полете» (не на руках у брата) и даже помять живот и ощупать затылок. Даже почти не капризничал при этом, чем заслужил похвалу и вкусный апельсиновый леденец на палочке от врача.
Руки у Хесслера оказались по-отечески нежными и заботливыми,
так что Джимми послушно снял майку, лег на спину и расслабился, как его и просили - по мере возможности, так как ощущения при пальпации брюшной полости все равно не слишком приятные.
Карина выходить из комнаты наотрез отказалась, так как это был не рядовой осмотр и ей тоже хотелось узнать,
все ли с вверенным ребенком в порядке. Да и Джимми вцепился в нее клещами, умоляя посидеть рядом с ним.
В Дитера он тоже хотел вцепиться, но тот, чтобы не пришлось опять слушать нервирующий его рев, заранее дал свое согласие посидеть около брата во время осмотра. Да и все равно с врачом,
исходя из психологических, гм, особенностей последнего, общаться нужно было лично ему.
Хесслер, как и обещал, выписал направление в клинику на обследование, заверив, что там работают его очень хорошие знакомые, и они умеют держать язык за зубами. Результаты обследования будут занесены в
специальную карточку, ее выдадут на руки и никуда без согласия пациента и его усыновителей информация не пойдет. «Другими словами, если ребенок – псих, но не буйный, никто о диагнозе не узнает. Если только сам ребенок и его семья не захотят поделиться этой новостью со всем миром!» - ехидно ввернул
Дитер, не сдержавшись, представив себе, каково будет Джимми посещать детский сад и учиться в школе с такой вот невинной отметкой в медицинской карте. Аутист! Тоже выдумал, хм!
Хесслер смерил его презрительно-высокомерным взглядом, но ответил спокойно: «Дело ваше, господин Болен, дело только
ваше. Можете не ходить, я же сказал. Может Вы и правы, может это реакция на стресс и ничего больше. Я от всей души хотел бы надеяться на это, честно – лично мне ребенок понравился. Живой, смышленый, непосредственный. На умственно-отсталого не похож ни в какой мере. Между прочим я и сам подумываю об
удочерении одной бедной сиротки, даже уже подал документы на рассмотрение. Со дня на день должны вынести решение по моей кандидатуре. Буду брать двухлетнюю девочку из России! Я уверен, что мне дадут «зеленую улицу» – у меня очень много заслуг, я – дипломированный врач-педиатр с двадцатилетним
стажем, и моя кузина является членом комиссии, которая принимает решения по.. Ну в общем можно считать, что я уже стал счастливым приемным папочкой. Можете меня поздравить! Да, кстати, а Вы знаете, уважаемый господин Болен, что аутистов было очень много среди гениев. Эйнштейн, к примеру, страдал
этой болезнью.. А также..»
Дитер начал закипать в прямом смысле слова, еле сдерживаясь, чтобы не сказать все, что он думает о враче, и только присутствие в комнате девушки и ребенка, которым не зачем было слушать такие выражения, удерживало его.
Хесслер, почувствовав, что запахло
жареным, тепло попрощался с маленьким пациентом и, галантно поцеловав ручку Карине, отбыл. Девушка брезгливо вытерла поцелованную руку о джинсы – врач ей тоже не понравился и ей так же хотелось высказать ему в лицо все, что она думает о нем. Но Джимми похоже с ним подружился, поэтому мальчик мог не
так понять, если бы на его нового знакомого ни с того, ни с сего набросились. Он и так пережил сильный стресс.
Когда врач ушел, Джимми, немного успокоившись, поинтересовался у присутствующих, что сказал доктор Хесслер и что с ним будут делать? В больницу положат, д-да? И уколы будут
делать?!!
Дитер, еще не придя в себя после беседы с неприятным врачом, резче, чем собирался, ответил: «Никуда тебя не положат! Меня скорей положат в психушку, если мне еще раз придется разговаривать с этим надутым идитом Хесслером!»
Увидив, что Джимми очень испугался и готов разрыдаться
от обиды и страха, брат взял себя в руки, присел на краешек кровати и принялся ласково извиняться, что сорвался. Он объяснил, что все хорошо и никуда Джимми не положат, он этого не допустит.
- А когда мы домой поедем? Мама с папой нас уже ждут?
- Боюсь, что на недельку нам придется
здесь задержаться, малыш – мне нужно решить кое-какие дела по работе, раз уж я в Кельн попал, а ты тем временем позанимаешься у дяди Хайнца. Я с ним уже договорился. И если все пойдет у вас хорошо, то в следующую субботу ты сможешь выступить на одном из концертов. А сейчас тебе нужно немного
поспать. А когда проснешься, то ты сможешь поговорить с мамой и папой по телефону – они уже знают, что мы задерживаемся и они не возражают. Наоборот они очень рады, что мы так подружились и все у нас отлично складывается!
- А они знают, что я болею?..
- Я не стал их расстраивать – и тебе
не советую. Ну давай, теперь поворачивайся на бочок и спи. Все будет hammermassig, малыш!
- 9 -
Проснувшись через пару часов, Джимми осторожно приоткрыл один глаз и ощупал руками свою кровать, чтобы убедиться, что он все еще в номере.
Произошедшее ночью его очень сильно испугало, и мальчик не знал, чего ему теперь ожидать.
Если бы ему сообщили о прогулке во сне
незнакомые люди, Джимми бы просто рассмеялся, приняв рассказ за удачную шутку.
Но Дитер с Кариной и сами были очень напуганы его поведением, не понимая, что с ним такое творится. А уж раз старший (пусть и неродной) брат не знает, что делать - значит дела и правда плохи!
Да и доктор
Хесслер, несмотря на попытку скрыть свое волнение, тоже нервничал. Что же он такое сказал Дитеру, что тот так сильно рассердился утром?
Вопросы, одни вопросы. Джимми даже пожалел немного, что рассказал маме о своей мечте. Если бы он ничего ей не сказал, она бы не стала так уговаривать Дитера
пойти на встречу приемному брату, они бы не поехали в Кельн и ничего бы этого не было!
Правда тогда он бы не смог так подружиться с братом, наверное. И с дядей Хайнцем тоже никогда бы не познакомился. И не узнал бы, что такое сцена и микрофон. Думал бы, что артист - это так просто, игра.
Перевернувшись на левый бок, лицом к дверям, и подложив согнутую в локте руку под голову, мальчик решил еще немного подремать. Вставать не хотелось, он чувствовал себя все еще слабым и беспомощным.
Да и страшно было засыпать – а вдруг он опять куда-нибудь уйдет во сне? Раз даже присутствие
подруги брата не спасло его от (как это доктор Хесслер сказал?) «лунатизма», то в одиночку он уж точно беззащитен!
Телевизор смотреть доктор Хесслер не разрешил, сказал, что ему нужны тишина, полный покой и поменьше впечатлений. По крайней мере в ближайшие два дня, пока Джимми окончательно не
успокоится и не придет в себя.
Так что особо заняться ему было нечем. Но сон не шел, и мальчик вскоре решил все-таки встать.
Забыв, что он лежит на краю кровати и неловко повернувшись, Джимми скатился на пол. Благо пол был устлан мягким ковром, это и смягчило удар. Мальчик даже ничего
не почувствовал - ну, по крайней мере, он не ушибся.
Встав на ноги, Джимми поправил пижаму и пошел к окну, решив посмотреть, что делается на улице.
Рассмотреть людей внизу ему не удалось, все-таки седьмой этаж, поэтому мальчик стал просто наблюдать за плывущими по небу облаками. И
сочинять «истории по картинкам».
Например, вот это облако, которое как раз медленно плывет напротив окна, похоже на большую собаку. А во-он то, которое плывет чуть поодаль – на человека. Значит, это хозяин с собакой пошли на прогулку. Никуда не спешат – так, просто погулять вышли. И гуляют
они по заснеженным горам – та вон группа облаков, вон там, на горизонте, похожа на горы. А может это спасатель с собакой? Джимми смотрел недавно фильм на DVD про сенбернара, «Бетховен» назывался тот фильм. Сенбернары, говорят, спасают людей в горах. Значит то облако, похожее на собаку, будет у нас
Бетховеном! Ой, а оно уже уплыло далеко, и не похоже уже ни на какую собаку! Ну вот, а хозяин-то наверно расстроился!
Когда было скучно, Джимми себя часто развлекал таким незатейливым способом. Ему нравилось наблюдать за происходящим вокруг и фантазировать. И разговаривать с самим собой – не
всегда, а только когда хотелось с кем-нибудь поболтать, а никого рядом не было.
- Джимми! Ты уже встал?! – раздался за спиной удивленный голос Карины. Девушка тихонько подошла к Джимми и встала с ним рядом у окна. – А мы с Дитером сидим тихонько в нашей комнате, боимся лишний раз
пошевелиться, чтобы тебя, не дай Бог, не разбудить!
- А мне надоело спать, - ответил мальчик, не отрывая взгляда от облаков за окном.
- Ясно. На что ты смотришь?
- На облака. Я сочиняю про них истории. Я уже сочинил про спасателя и его собаку, Бетховена! Жалко, что облака так
быстро уплывают.
Карина насторожилась, решив, что Джимми опять ушел в себя, но потом сказала себе, что паранойя до добра не доведет и не стоит относиться к ребенку как к ненормальному.
- А мы пойдем сегодня гулять? – поинтересовался мальчик, отворчиваясь от окна и переведя взгляд на
собеседницу.
- Конечно, малыш! Дитер уедет сейчас на пару часиков по делам, а мы с тобой можем съездить на экскурсию по городу. Я уже купила на всякий случай два билета – думала, что хорошо бы нам с тобой погулять по городу! Экскурсия как раз двухчасовая, автобусно-пешеходная, отправляется
автобус прямо от отеля через сорок пять минут. Дитер может встретить нас по дороге в отель, чтобы нам не возвращаться опять со всеми туристами. Мы оба, скорей всего, устанем и нам не захочется трястись в автобусе. Лучше обратно машиной ехать. Ну как тебе, подходит?
- Ага!
- Ну тогда
давай-ка примем душ, и я помогу тебе одеться. Идет?
- Идет! Только искупай меня сама. Я боюсь…
- Без проблем! Ну, кто первый добежит до ванной?!
- Я!!! – радостно закричал Джимми, устремляясь к дверям.
Карина тоже побежала, но перешла на шаг через несколько метров. И чтобы
не обогнать и не обидеть тем самым юного соперника, и просто вспомнив, что ей-то не четыре года и бегать по номеру как-то не к лицу. За городом – это всегда пожалуйста! Там сам Бог велел размяться!
Девушка, конечно, понимала, что не соблюдает предписания врача, утверджающего, что Джимми нужны
тишина и покой. Но опять же ребенку четыре года, а не восемдесять четыре и ему нужны новые впечатления, нужна разрядка.
Тем более экскурсия – это не репетиция и здесь он будет под ее неусыпным контролем, она сможет контролировать ситуацию и если что пойдет вдруг не так, Карина всегда сможет
взять мальчика и уехать с ним обратно в отель.
Спустя полчаса Джимми и Карина уже садились в экскурсионный автобус. Настроение у обоих было приподнятое – туристы подобрались вполне дружелюбные, сплошь пожилые дамы да мамашки с детишками примерно возраста Джимми.
Мальчик познакомился
уже с двумя ровесниками, и они втроем бегали друг за другом в проходе, из одного конца автобуса в другой, издавая ликующие вопли.
Но никто из присутствующих не возражал, наоборот почти каждая туристка выбрала себе фаворита и болела за него, как на Олимпиаде!
Карина тоже нашла себе
собеседников и наслаждалась приятной болтовней обо всем и ни о чем.
К тому времени, как автобус медленно тронулся с места, все туристы были одной большой и дружной семейкой в пятнадцать человек!
Джимми попросился к Карине на колени, обнаружив, что когда он сидит на своем месте, то ему
не видно, что делается за окном. Карина пересела к окну, взяв мальчика к себе, а на ее место села мать одного из новых приятелей Джимми тоже с сыном на коленях. Тут уж пейзажи за окном были забыты и началась возня – оба мальчика хотели поделиться друг с другом впечатлениями, что они и делали на
протяжении всей экскурсии!
Карина с Николь (матерью приятеля Джимми) вымученно улыбались друг другу поверх детских голов и старались успокоить маленьких болтунов, чтобы хоть что-то услышать из рассказа экскурсовода.
Но Джимми с Алексом упорно считали, что их впечатления гораздо
информативнее и важнее, поэтому они в один прекрасный момент решили дружно глушить экскурсовода!
Как только тот (студент на практике) начинал рассказ об очередной достопримечательности, появляющейся на горизонте, Джимми с Алексом, пародируя его, с теми же интонациями начинали свою беседу.
Наградой им был веселый хохот туристов, не лишенных чувства юмора!
А меньшинство, упорно считающее, что экскурсия по такому великому и прекрасному городу гораздо важнее детской болтовни, начинало стройным хором требовать высадить нарушителей порядка из автобуса.
Причем двое дам из
меньшинства в конце концов не выдержали, встали со своих мест и пошли на Николь с Алексом, сидящих у прохода.
Джимми, увидя это, перепугался и заревел во весь голос. Карина обняла и прижала его лицом к себе, чтобы он не видел источник своего страха, настороженно глядя на противниц,
продолжающих свое движение по направлению к Николь.
Плач Джимми подсказал Алексу, что надвигается какая-то опасность, и мальчик присоединился к приятелю.
Тут уж Николь очнулась, прижала орущего сына к себе, оглянулась и вдруг громким голосом начала перепалку с противницами детского
общения между собой!
Остальные туристы встали на сторону Николь, но дело закончилось тем, что Николь с Алексом и Карину с Джимми высадили из автобуса возле Дома. Безо всяких объяснений.
Просто остановили автобус, и водитель в микрофон попросил покинуть автобус «девушек с орущими
детьми». Что было делать? Вышли.
Джимми с Алексом от удивления дружно замолчали и проводили уезжающий автобус открытыми ртами.
Николь тоже быстро успокоилась и сконфуженно рассмеялась: «Видимо я погорячилась. Извини, я и правда не хотела, чтобы так получилось! Но когда они испугали
детей, я просто не выдержала и сорвалась!»
Карина вежливо улыбнулась, прикидывая, сколько времени у них с Джимми есть в запасе до приезда Дитера. Оказалось, что сорок минут примерно. Она кинула ему смс с просьбой подъехать к Дому, в двух словах рассказав о случившемся.
Джимми с
Алексом, ничуть не огорчаясь, что экскурсия так внезапно завершилась, носились друг за другом по площади перед собором, лавируя между гуляющими людьми и радостно вопя.
Им было абсолютно безразлично, что из-за них Николь с Кариной не смогли получить удовольствие от экскурсии – их не наказали,
а значит на них не сердятся и можно спокойно жить дальше.
Вдруг Джимми споткнулся обо что-то и упал. Но даже не понял, что случилось. Он встал на ноги и остановился в растерянности, не зная, что делать.
Карина, увидев, как он упал сразбега, бросилась к нему, испугав своим криком близ
стоящих людей. Добежав до Джимми, она присела перед ним на корточки и начала встревоженно спрашивать, как он себя чувствует и где у него болит. Мальчик непонимающе уставился на нее, а потом разревелся. Карина подхватила его на руки и стала ласково утешать. Девушка уже начала сожалеть, что поехала на
экскурсию – она думала, что получится приятная неторопливая прогулка, а все обернулось новой порцией стресса для и так не совсем здорового ребенка!
Николь, оказавшаяся медсестрой, не дожидаясь просьбы Карины осмотрела Джимми на скамейке и облегченно отметила, что он в порядке. Просто
испугался.
Алекс внимательно следивший за тем, как мать возится с его приятелем, вдруг почувствовал укол ревности и тоже споткнулся – специально, чтобы Джимми о себе многое не воображал.
Разумеется Николь отреагировала почти так же как и Карина, но только вначале – через секунду она
уже поняла, что к чему и с улыбкой покачала головой: «В кого ты у меня такой ревнивец, Алекс? Джимми упал не специально, он мог сильно удариться, я была обязана его осмотреть. Но сын-то у меня не он, а ты, и я тебя люблю одного! Ну-ка, иди сюда, Отелло ты мой ненаглядный!» Алекс радостно подбежал к
матери и охотно позволил взять себя на колени и обнимать.
Джимми тем временем уже вовсю нарезал круги вокруг компании молодых людей и девушек, расположившихся на соседней скамейке, к их несчастью жующих картофельные чипсы и пьющих пиво. Пиво мальчика не интересовало, а вот чипсы он очень
любил. Но ему их не давали. Вредно. Вот он и решил выклянчить любимое лакомство у незнакомых людей, справедливо полагая, что они-то о запрете ничего не знают и не смогут отказать «бедному голодному ребенку»!
Вначале ребята не замечали маленького попрошайку, продолжая болтать, оглушительно
хохотать над чем-то своим и потягивать пиво с чипсами. Наконец одна из девушек обратила внимание на гостя: «Привет, малыш! Тебя как зовут?!»
Джимми представился, не сводя глаз с вожделенного пакетика. Заметив, как смотрит мальчик на чипсы, девушка не выдержала и спросила, не хочет ли Джимми к
ним присоединиться? Ее друзья разразились смехом и предложили мальчику «хлебнуть с ними пивка в честь знакомства». Джимми шутки не понял и согласно потянулся к бутылке пива, стоящей ближе всех к нему и без присмотра.
«Вы совсем с ума сошли?! – раздался вдруг за спиной Джимми сердитый голос
Дитера. – Ребенку четыре года, а они ему пиво дают! Джимми, иди сюда!»
Мальчик оглянулся и радостно протянул к брату руки. Дитер подхватил его на руки, внимательно посмотрел ему в глаза и спросил делано спокойным тоном: «Ты у них ничего не пил?»
Джимми отрицательно помотал головой.
«Ну ладно. Молодец, что не пил. А я уж испугался! Значит, из-за вас с Алексом экскурсия сорвалась? Ай-яй-яй!» - ответил брат, неся его к скамейке, где сидели Карина, Николь и Алекс.
«А ты откуда знаешь, что из-за нас? Тебя же не было!» - поинтересовался удивленно Джимми.
«Карина и
мама Алекса мне сейчас рассказали. Я приехал несколько минут назад. Карина испугалась, что ты ушибся, когда упал, поэтому она заставила меня приехать раньше, чем мы договаривались. К счастью, я был неподалеку отсюда, мне сюда и добраться было легче. Ладно, поехали в отель – через сорок минут обед, я
зверски проголодался, быка могу съесть!» - ответил Дитер, улыбнувшись.
- А Алекс с тетей Николь могут с нами поехать? Они тоже ведь из нашего отеля!
Дитер ответил, что могут, если хотят. Он лично не возражает.
Николь рассыпалась в благодарностях за помощь, заставив Дитера
смущенно покраснеть – она его представила чуть ли не героем вселенского масштаба.
Она и так-то была его преданной фанаткой, а тут еще кумир великодушно предложил свою помощь!
Но поездка без приключений не обошлась – Алекса укачало и содержимое его желудка оказалось на обивке заднего
сиденья автомобиля Дитера, приведя Николь в священный ужас!
Джимми хотел было тоже облегчить свой желудок в знак солидарности с приятелем, но тут уж все были начеку и ему дали конфетку-леденец, чтобы отвлечь от подобных мыслей!
Николь всю дорогу вымаливала у Дитера прощения, клялась и
божилась, что зубной щеткой отдраит салон автомобиля.
Дитеру даже неловко стало - он все прекрасно понял и просто не мог сердиться на ребенка, не справившегося с естественной реакцией своего организма на тряску. Поэтому он мягко прервал поток извинений молодой мамаши и сказал, что все в
порядке, он сам разберется, что делать с машиной. Пусть Николь не беспокоится.
Джимми тем временем, доев лакомство, уснул на коленях у Карины – в транспорте его никогда не укачивало, поэтому он очень удивился реакции Алекса. И решил при следующей встрече узнать у приятеля поподробнее,
каково это «укачиваться».
А пока же его собственный организм настаивал на немедленном пополнении запаса энергии, чем мальчик и занялся, устроившись поудобнее на коленях у подруги брата и крепко уснув.
Ну вот так оно. :-) Рэп во главу угла я не ставлю, всему свое время.
А кому нравится Дитер Болен и кто любит детей (в нормально психическом смысле слова, разумеется!) - тем рекомендуется для прочтения.
Ну я об этом уже в первом посте предупредила. ;-) Это "сериал на бумаге" - читаешь текст и представляешь себе картинку. Как фильм.
Я давно в таком стиле не писала, с детства - тогда перекладывала понравившиеся мне фильмы
на бумагу. Ну не было у нас средств на видеомагнитофон. Приходилось развивать творчество и воображение. А при таком раскладе и руку набивала, и память развивалась, и воображение задействовалось на полную катушку.
По-моему, очень сложные предложения. Читать тяжело. Только Толстой Л.Н. мог растянуть одно предложение на целый абзац в 10-15 строк. И читателя совершенно это не напрягает. Откройте любую современную книгу - там очень короткие предложения. Читается за одно дыхание.
согласна с Айшей, не согласна с Окси... длина предложений - не показатель творческости и глубины произведения...
в предложенном тексте нет художественной изобразительности (хотя бы), без которой лит. произведение невозможно... сценарий есть... ищите инвесторов на экранизацию... всяческих удач
:-)
Внимание! сейчас Вы не авторизованы и не можете подавать сообщения как зарегистрированный пользователь.
Чтобы авторизоваться, нажмите на эту ссылку (после авторизации вы вернетесь на
эту же страницу)
