Шастал по лесу и обнаружил на одной из речек следы карательной операции. Картина маслом... Судя по следам, 2 пассивных гомосексуалиста, подьехали на мотоцикле Урал (рез. Снежинка), выплыли к бобровой хатке, облили соляркой и подожгли, семья стала выплывать после чего была расстреляна :-( На
берегу свежее кострище, пустая бутылка из под очень бюджетной водки, окурки.
Ты как о Царской семье пишешь.....
Интересный способ..... давненько о нем слышал Позволяет избирательно а главное днём производить выстрел.
Цитата: От пользователя: goha_
Уроды, тут больше и добавить то нечего...
Так то старинный способ выкуривания бобров.... ;-) Вы ж охотники ёптттт
А то можно любую охоту пером подвести под...... ;-) расстреляли лосей , замучили кабанов, растерзали
вальдшнепов..... ;-)
" Когда вы говорите , мне кажется . что вы бредите"(с)
Хорош уже жути гнать!!! Какой расстрел ? Он что присутствовал?
Тогда сколько ты куликов казнил по" законам военного времени" а? :-D
Форум "охота" а не "зелёные просторы"
И причём здесь этика? Один картечью бьёт, другой
капканом ловит.... у обоих руки по локоть..... А подранки они ,что не мучаются?
Короче тема не убиваемая... одно скажу во многих регионах выкуриванием добывают разного зверя... ;-) и охать по этому поводу смысла нет....ИМХО
Ну вы садисты!!! Где ж этика? Весной?!!! А где же: Будьте любезны , мадам лиса выйдите из вашей норки....Разрешите я вас
немного придушу...... и реверанс :-D
Тогда давайте тупо поджигать леса и сидеть долбить все что бежит,летит и тп.
Выкуривание зверя из норы - это такой способ охоты!!!
Про леса и всё что бежит и летит я вообще ничего не говорил!
Зачем утрировать? Тут
истеричек своих хватает! Зачем ещё придумывать ? Тема " Беспредельщики" На каком основании так решил автор? На основании окурков ? Следа мотоцикла? Обгоревшего гнезда бобра? Скорее всего автор не ведал о таком способе выуживания зверя.....отсюда и конфуз и додумывание про расстрел, гомосексуализм и
проч...а у нас же как? Идут две бабы с лукошками, глядь шкурка зайца висит.
-Шкуру сняли , сволочи!
- С живого, гады!
И понеслась............
Ладно.. Тут речь идет как раз не об охоте как таковой -если уж применять способы охоты, пусть и древние -то хоть в срок, определенный для этого..Второе -ну не столько у нас здесь зверя , чтобы его так выкуривать и сметать все подряд..И после подобной "охоты" не останется ли в лесу такого "приятного
"пахнущего соляркой места???Здесь ведь не только бобры вышиблены(и это не факт!!!) Бобры под водой уплывают далеко -так что популяция останется, но место перестало быть жилым на сезон как минимум...Для спортивной охоты это не айс, для добычи -нерентабельно..а потому, мое мнение -глупо .
Насчет выкуривания из нор -этому еще нужно учиться :-D А ведь не у кого..До всего приходится самостоятельно доходить))
А кто сказал, что тут имела охота гомосексуалистов на бобров? Может, тут гомосексуалисты устраивали засаду на titan'a или ему подобных? Зная его легко предсказуемую реакцию, они подожгли хатку и устроили засаду, но не дождались его, тогда они с горя выпили всю вотку и разъехались на мотоциклетах по
домам. Как вам такая версия? ;-)
про выкуривание
Kiowa об охоте на дальневосточного белогрудого медведя в дупле:
Охота на белогрудого медведя. в основном, связана с поиском толстых дуплистых деревьев.
Но давайте по порядку.
Антон (Горняк) взял 'медвежью' лицензию в один из самых приятных горнотаежных
районов Приморского края. В принципе, мне хотелось вместе с ним попробовать именно охроту 'на слух' в кедрачах. Но получилось так, что на тот момент, когда медведи еще жировали в лесу, нам удалась всего одна поездка в угодья. На два дня. Чего для двух 'чайников' в такой охоте было, конечно,
недостаточно. Горняк нашел в верховьях одного ключа медвежий след, я же видел изюбря.
Следующий раз мы приехали в район перед самым Новым Годом. Морозюга давил за тридцать, и мы, вместо планируемых двух дней, пробыли один. Причем в полный рост хлебнули неприятностей с замерзающим дизелем
'Делики'. Признаться, если бы не третий член нашей команды Димсон (также - форумчанин), мы с Антоном или повернули бы обратно, или заглохли где-нибудь на лесной дороге. А так Димсон вместе с нашим чугуевским камрадом Сашей в мгновение ока промыли какой-то агрегат в машине (я, признаться, даже не
знаю, как он называется), и Делика вновь обрела жизнь.
Но мороз, тем не менее, выгнал нас из тайги очень быстро (что до меня - я вообще в нее не пошел).
Последний раз мы собрались в лес перед самым закрытием. Местные мужики сказали, что им известно несколько очень перспективных
деревьев, возле которых по осени крутились медведи. Но точно ли кто-нибудь лежит в них, они не знали. Поэтому предложили пройти до самого дальнего дуплистого дерева километров семь. А потом, если в нем никого не окажется, проверять на обратном пути все остальные.
С нашей подготовкой к поездке
все вышло довольно занятно. С самого начала было понятно, что в уссурийской тайге в середине зимы делать без лыж, несколько нечего. Лыжи были у меня, но недоделанные (на них отсутствовал резиновый подпятник). А Антон вообще с прямотой римлянина заметил, что на лыжах никогда в жизни не стоял.
Стоять-то он, может быть, на них и не стоял. Но: Все когда-нибудь приходиться делать в первый раз.
В данном случае 'первый раз' начался с того, что надо было купить лыжи. Охотничьи лыжи мы нашли в южном приморском городе не на раз, предварительно купив за баснословную цену к ним кожаные
обычные крепления. Но в момент приобретения лыж нам в магазине предложили тот самый искусственный камус, который обсуждался не так давно у нас в разделе. Я хоть и поморщился, услышав цену, но Антон, резонно рассудив, что вставшему первый раз на лыжи человеку надо постараться предельно облегчить себе
жизнь, решился его приобресть. Дальше Антон купил полкилограмма рифленых подпятников и мы, вооружившись литром доброго бургонского поехали к нему на квартиру эти лыжи обустраивать.
По дороге, я на правах более опытного товарища, объяснил Антону, что на 99 процентов, медведь (если мы его
добудем), окажется небольшим, как собака. Ну, во-первых, этот вид медведя сам по себе небольшой по габаритам (отмеченный максимум - 250 кг), во вторых, маленьких медведей в мире гораздо больше, чем больших, ну, и в-третьих - в дуплах деревьев обычно залегают маленькие медведи. С другой стороны - в
любом случае, медведь есть медведь.
Установка камуса на эти лыжи оказалась самым простым делом (кроме ремней, естественно). Я подогнал эти ремни под антоновы канадские бутсы, так что в этом отношении он оказался вполне подготовлен. А дальше: По дороге домой я куда-то потерял резиновые
подпятники, и снова оказался без них. Далее, я легкомысленно решил, что изобрету что-нибудь на местах, и погрузил лыжи в первобытном состоянии в машину. Третий член нашей команды, Димсон, и вовсе оказался без лыж. Но он с самого начала планировал не более, чем выход налегке, дабы отметить окончание
сезона. Хотя 'аварийная' лицензия на изюбря у нас была.
Нашими проводниками было двое местных молодых, но очень искушенных охотников. Собственно говоря, это был их участок, с которого они жили. Буду я их называть Первый Местный (который, собственно говоря, и командовал охотой), специалист
именно по добыванию медведей; и Второй Местный - несколько на подхвате.
С днем охоты нам невероятно повезло. Он выдался теплый, безветренный, небо чуть затянуто легкой дымкой. Размявшись пешком километра четыре по 'бураннику', мы встали на лыжи и пошли до потайного зимовья-переходнушки,
которое мужики еще не достроили.
По дороге Местные принесли из кустов попавшуюся в капкан кабаргу - интереснейшего зверька эдакое 'таежное кенгуру'.
Первые 'медвежьи деревья' они показали нам перед избушкой - три огромных тополя стояли недалеко друг от друга, у одного было видно
боковое дупло с обкусанными стенками.
'Лазил туда, значит', - удовлетворенно сказал Первый Местный, - 'Знать бы, остался он там, или нет'.
Мы шли по краю террасы, и двадцатиметровые тополя внизу отнюдь не выглядели теми великанами, которыми оказывались при ближайшем рассмотрении.
Избушка охотников стояла в глухом ельнике, и для того, чтобы через него пройти, лыжи пришлось снять. Но самое веселое началось потом. Для того, чтобы выйти в ключ, где по словам охотников, были самые перспективные дупляки, нужно было пересечь два высоких мыса. Причем в обоих случаях с
пятиметровой высоты мы съезжали на задницах, предварительно спустив лыжи вниз. Тут у меня (да, по-моему, и у Антона тоже) мелькнула та же мысль - а как тут подниматься придется? (А мне еще подумалось - 'нагруженному и в темноте'!)
Места, по которым мы двигались, были совершенно
замечательными. Смешанный лес, в котором, с подъемом, стали преобладать ель и кедр - эдакие темно-зеленые свечи в буром тополево-осиновом редкостое. Огромные тополя как поражали мое воображение два года назад, так и продолжают воображать. Я даже затрудняюсь сказать, сколько охватов имеют эти гиганты
в диаметре. Мне сразу вспоминаются мэллорны во всем-понятно-каком-фильме. Собственно говоря, именно в этих гигантах и находят свое убежище белогрудые медведи.
Антон шел впереди меня, не очень уверенно переставляя ноги. Но я ему не сочувствовал, а даже завидовал, потому что мои 'на халяву'
сварганенные резиновые подпятники отлетели и я двигался на голых платформах. Через километр этой муки я оставил лыжи и пошел пешком, решив, что до финального дерева, которое в полукилометре, я дойду хоть на руках.
Пока я брел до мужиков и дерева, лайка, принадлежавшая Первому Местному 'поставила' в тайге изюбря. Но охотники дружно решили, что это - далеко, и овчинка не стоит выделки, когда на кону - медведь.
'То самое' дерево было около двенадцати метров высотой и росло внутри тесного каменистого
распадка, крутые склоны которого поросли густым старым кедрачом. Второй Местный снял с плеча мешок (обыкновенный холщовый мешок с лямками) и вытащил из него маленькую бензопилу-сучкорез. Первый Местный очень серьезно расставил нас вокруг дерева, причем самое серьезное внимание уделялось поведению
человека с пилой. По задумке, он должен был пропилить в стволе дерева небольшое отверстие, чтобы добраться до дупла и поглядеть, есть там зверь или нет. Как объяснял наш провожатый, медведь из берлоги выходит обычно, ну ооочень неохотно, но раз на раз не приходится - случается, что вылетает свечой и
сразу бросается вниз по стволу. В общем, никакой уверенности, что будет так, а не иначе, быть не должно. В любом случае, с медведем не шутят. Даже с маленьким.
В общем, взяли мы под прицел обломанный ствол тополя, наш провожатый загремел бензопилой, прорезал окошко, потом вздохнул и заглушил
агрегат. 'Снег внутри. Медведь не ложился'. Мужики затыкают дырку куском бревна - 'так всегда делаем, авось на следующий год ляжет'. Мы разочарованно повесили ружья на плечи, я спрятал фотоаппарат, и мы двинулись обратно.
По причине убогости способа передвижения, я плелся в самом конце, и.
наконец, добрел до моих товарищей. Сельские мужики нашли мои лыжи, какими проволочками прикрепили подпяточные резинки, и я вздохнул свободно.
Тут случилась неприятность, которая в тот моментсльной не показалась. В какой-то момент Антон упал, причем едва не свалился в воду. Естественно, ружье
окунулось в снег. Он тут же пожаловался на боль в боку, но, признаться, тогда в горячке не обратил на это внимания. И совершенно зря - потому что впоследствии выяснилось, что Антон сломал ребро. И все последующие приключения он со сломанным ребром так и переживал.
Тут подоспело следующее
дерево. Собственно говоря, там было два дерева с дуплами - оба толщиной в несколько обхватов, оба исцарапанные зверями. Первый Местный осматривает оба, и. не объясняя причин выбора, кивает на то из них, которое стоит ближе к борту долины. Мы с Антоном крутимся неподалеку, оба Местных возятся у комля
- словом, ничто не напоминает той строгой расстановки по номерам, которая присутствовала в первом случае. Опять гремит бензопила, и вдруг один из ребят возбужденно говорит - лежит, лежит. Сейчас будем брать!
Второй Местный подходит к нам и протягивает клок шерсти, вырванный бензопилой. После
этого начинает поиск лучших позиций.
Дело усугубляется тем. что дерево это высокое, и имеет развилку на высоте около десяти метров. Один конец этой развилки вполне живой, и тянется вверх еще метров на десять. Второй же направлен в сторону, он пуст внутри, и в нем невооруженным глазом
просматривается несколько дырок. Кроме того, есть и главный выход - прямо обломанный кусок ствола. Первый Местный объясняет, что не все так просто - во-первых, стрелять в медведя надо только тогда, когда он вылезет наружу (иначе замаемся доставать его из дерева); во-вторых, надо хорошо продумать,
как он будет вылезать и на какую строну. Медведь - он тоже делан не чем попало, он понимает, что пришла Смерть, что положение его безвыходное, и он через себя извернется, но попытается спастись. Поэтому Первый Местный расставляет нас с особым тщанием, предоставляя Антону наиболее выигрышное место. У
него Benelli М3 с коротким стволом, патроны Rottwail снаряженные пулями Бреннеке весом 39 граммов. При контрольном отстреле они показали феноменальную кучность - практически сливаются пробоинами. Расстояние метров 30, Первый Местный рекомендует ставить пулю, было бы чуть поближе, я бы немного
поспорил в пользу картечи. Тем не менее, Антон все равно ставит картечь четвертым зарядом.
В это время Второй Местный колдует возле комля с пилой. Пила работает плохо, глохнет, медведь внутри сердится и пытается поймать шину зубами. Я ему, и в принципе-то, не завидую. А в этом конкретном
случае - и подавно. Местные, посовещавшись, решают развести костер, нагреть над ним пилу и продолжить процесс доставания медведя из дерева. В промежутке второй местный тыкает прутиком в щель от пилы, медведь выркает и ловит прутик зубами. Тут же крутится маленькая сухоногая лаечка Первого Местного,
истерически лает на щель, заводя сама себя до собачьей истерики. Попутно Второй Местный пытается собрать дрова для костра, перемежая свои действия замечаниями, вроде как 'Лес есть - дров нету', и прочими таежными открытиями и мудростями. Наконец, дрова собраны, костер горит, и мужик держит над
костром пилу, словно собрался приготовить из нее шашлык.
Пила, действительно, заводится, и Второй Местный начинает вырезать окошко в стволе - размером где-то 15х15 см. До дупла расстояние где-то сантиметров 25, шина пилы короткая. Но в какой-то момент сухая половина дерева начинает трещать и
качаться - медведь пошел наверх. 'Пошел! Пошел' - кричит Первый Местный, и Второй Местный бросает пилу и отскакивает в сторону с карабином в руках.
Но ствол перестает качаться, и простояв минуты две наготове, местные начинают реализовывать вторую часть плана.
'Наверху засел. Надеется,
что мы уйдем. Выкуривать придется' - говорит Первый местный, стоя в двадцати метрах в стороне и держа под прицелом дупло.
Я предлагаю выстрелить по дереву несколько раз, естественно, в то место, где медведя гарантированно нет. Первый Местный утверждает, что это совершенно бессмысленно, много
раз пробовано, и вообще: Тем не менее, я жертвую четырьмя патронами из своего 'Вепря-Супер'. Полуоболочечные пули пробивают огромное дерево насквозь, но что толку:Отсутствие всякого шевеления подтверждает правоту профессионала.
Второй местный, наконец, допиливает окошко, и разводит в нем
небольшой костер. Я подхожу ближе, и вижу, что внутри находится гнездо из ветоши диаметром около девяноста сантиметров. Второй местный очень ловко насовывает туда веточек, действуя, как старушка у костра Яна Гуса. Я жертвую для разжиги свой носовой платок, Второй местный напитывает его бензином из
бака бензопилы, причитая при этом, что бензина совсем не осталось. А вдруг придется дерево валить, если медведь наверху застрянет? Нет, не хватит бензина, однако:
Но пока Второй местный возится с костром, в дело снова всткупает Найда. Она бросается в дырку, засовывает туда голову - дырка ей
как раз по размеру, и снова исходит диким лаем.
В конце концов, собаку отгоняют, Второй Местный разжигает в дупле огонь. Огонь гореть не хочет - видимо, медведь заткнул своим тылом верх дупла, и тяга отсутствует.
'Лапника тащи, лапника' - кричит Первый Местный, на что Второй угрюмо
бурчит - 'Да где ты тут елку видишь?'
Но медведь наверху, видимо, сдвигается, и в пятнадцатиметровой трубе ствола сразу появляется тяга. Причем тяга такая, что ветки сгорают, как в паровозной топке, и воздух влетает туда со свистом - так, что возле этой топки стоять холодно. Я тоже ухожу со своего поста, и начинаю подтаскивать туда
дрова - ибо, смех и грех, в этом лесу на самом деле хороих дров нет. А те, которые есть, прогорают, как спички. Но пламя уже бушует вовсю, впору пихать туда Сергея Лазо, туда лезет собранный на каких-то дальних елках лапник, из дуплистого отростка начинает валить дым, сперва потихоньку, а потом
посильнее и посильнее. В конце концов, Второй Местный и я возимся у дупла, как кочегары, и тут Первый Местный кричит - Лезет! Лезет!
Мы со Вторым очень-очень шустро отбегаем к карабинам. Дупло уже полностью закрыто дымом, разглядеть в нем совершенно ничего не возможно, но Антон уверяет, что
там показался конец носа. Проходит полминуты, в дереве что-то шуршит, и наконец из дупла до середины вылезает медведь. Я сопоставляю его с виденными мной его бурыми собратьями и прихожу к выводу, что он размером со среднего самца бурого медведя. А значит - по меркам белогрудого, он просто
большой.
'Большой! Большой! Такие обычно под корягами лежат!' - галдят дружно оба местных охотника. И все застывают с оружием наготове, следя за развитием событий.
Разглядывая высунувшегося из дупла медведя, я тем временем, прихожу к довольно неутешительным выводам.
Во-первых,
медведь сейчас лежит на свежем воздухе, и любая мотивация для того, чтобы он покинул дупло, для него исчезла. Во-вторых, это большой, и соответственно, умный медведь, и он понимает, что дупло, хоть и с горящим внизу огнем дает ему хоть какую-то безопасность. Ну и в третьих - темнота - единственный
союзник медведя - подкрадывается и подкрадывается, а месяц - январь: И подкрадывается она быстро.
Я предлагаю, ничтоже сумняшеся, застрелить его прямо сквозь дерево, а потом вытащить через низ. После краткой перепалки все соглашаются, и Второй Местный начинает вырезать внизу большое окно, дабы
вытащить упавшего внутрь зверя. Услышав грохот бензопилы, медведь вновь залезает обратно.
В это время Второй выпиливает окно 50х50 см, и утверждает, что этого достаточно. Я, поглядевши на морду медведя, про себя в этом сомневаюсь, но, памятуя о наступающей темноте и о том, что в бензопиле
горючего в обрез - молчу. Первый местный кричит - 'Давай огня, больше! Пока его не подпалишь, не вылезет! И сам срывается со своего поста, собирая ветки, а я, вместо кочегара, стою на подаче дров. Огонь бьет вверх, я подозреваю, что даже на уровне медведя становится жарковато.
В это время я
замечаю, что Антон остался 'на часах' совершенно один, но к моей радости, стоит, уставив ствол в сторону дерева, и очень внимательно на него смотрит.
В какой-то момент, Первый Местный слышит, как в стволе что-то зашебуршало, и отскакивает в сторону, говоря - 'Миша, ну ты подкладывай дрова, а я
пошел!' Я же остаюсь возле дупла, потому что знаю, что процесс не дискретен, и дрова прогорят через считанные минуты.
И тут мужики начинают опять кричать - 'Полез! Полез'
Я срочно отбегаю от ствола, потому что понимаю, что даже если этот 'зверек' просто придавит меня своей тушей, то мало
не покажется. А если ему еще и удастся немного поиграть коготками и зубками - то придется и совсем кисло.
Медведь опять занимает прежнюю позицию на вершине, но все время возится, и Первый Местный, в конце концов командует Антону стрелять. Раздается жуткий грохот короткого ствола двенадцатого
калибра. Медведя отбрасывает назад, он заваливается, скребет лапой по краю дупла, затем начинает оседать внутрь. Видимо, разглядев, что внизу его ждет огненная смерть, он начинает снова вылезать наружу. Антон стреляет еще, еще, и еще раз. Медведь копошится на срезе бревна, и тут начинают дружно
палить наши сопровождающие. В конце концов, медведь бьется в последний раз, и о радость! вываливается из дупла наружу как огромная, бесхвостая крыса. Глухо шмякается о землю, и тут у меня в руках, совершенно не знаю как, вместо фотоаппарата оказывается карабин и автоматически наводится на то место,
куда упал зверь.
На земля мы еще слышим какие-то звуки, затем истерические вопли собаки, которая треплет мертвое тело. Осторожно подходим, но - все! Готов!
Впечатления, в итоге, конечно, очень двойственные. Тут и радость (прежде всего), и уважение к зверю, и печаль, что пришлось добывать
его столь варварским способом, и неподдельный интерес. Как заметил Антон - вот ходишь по лесу, идешь - вроде дерево деревом, а там такое страшило сидит!
'Да. Надо же. Никогда так долго не доставали' - удовлетворенно говорит Первый Местный.
Должен отдать должное Антону - все полтора часа
- а именно столько и продлилось это приключение от находки медведя до момента, когда он полетел из дупла, он, со сломанным ребром, простоял на часах с оружием в руках, нацеленным на выход из ствола дерева. Причем, раза два он оказывался один, потому что все остальные занимались сбором хвороста и
поддержанием огня в берлоге.
И тут, как и положено, сдыхает фотоаппарат.
О стрельбе. В итоге было сделано не меньше 10 выстрелов - 5 из 12 калибра, пять - из оружия 7,62х39. Один выстрел 12 калибра - картечь. Одну пулю Бреннеке обнаружили под шкурой с другой стороны, за лопатками. В
спине была дырка, в которую можно было просунуть кулак.
И несмотря на все это, зверь оставался живым минимум семь секунд.
Это я к чему - вот это сила!
Срочно разделываем зверя. Антон берет голову с плечами на медальон. Шкура, как ни странно, очень плохая. Вернее, странного здесь
ничего нет. Потому что медведь очень велик для 'гималайца', а я по своему опыту общения с его бурыми собратьями, знаю, что самая плохая шкура у самых больших медведей. Голова с плечами уходит в большой мешок, и мы, по сгущающимся сумеркам, уходим.
Собственно говоря, именно здесь начались
истинные приключения.
Дело в том, что свет начал уходить стремительно, а на пути к более-менее ровному месту у нас было два ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ подъема и один средней фиговости спуск. И забираться туда надо было, имея с собой лыжи, бензопилу, и запчасти медведя. И еще сломанное ребро Антона - только
он про это еще не знал:
Склоны мы преодолевали уже в конкретных сумерках, используя 'мать всех поз' - то есть на карачках. Возле избы оказываемся в почти полной темноте, но о счастье! Сквозь дымку пробивает 'колымское солнышко' - какая - никакая луна. В какой-то момент, Антон опрометчиво
сказал - 'Судя по всему, темнее уже не станет': Должен заметить - ночами темнеет практически до двух часов ночи, поэтому каждый шаг, отвоеванный у пространства, есть шаг, отвоеванный у темноты. Темнело катастрофически, и мы последние четыре километра двигались с Антоном так сказать, носок к пятке.
Естественно, как всегда, при движении по незнакомому месту, в какой-то момент у меня начались сомнения - туда ли мы идем? Тем более, что местные мужики уже давно ушли вперед. К тому же, мы оба были мокрые, как мыши, а ночером стало несколько подмерзать.
Потом, когда мы отходили в теплом
вагончике, Антон прочувствовано сказал - 'Сегодня я выпил самую вкусную чашку чая в своей жизни!'
Те кто посещают угодья, а их именно там не много, резина известна у кого какая.
Ответ
Цитата: От пользователя: sagra_1
sagra_1
на
Цитата: От пользователя: sagra_1
Тема " Беспредельщики" На каком основании так решил автор? На основании окурков ? Следа мотоцикла? Обгоревшего гнезда бобра? Скорее всего автор не ведал о таком способе выуживания зверя.....отсюда и конфуз и додумывание про расстрел, гомосексуализм и
проч...
Если опустить моральный аспект, этот отстрел не согласован, не в письменной не в устной форме. Т.е. "Это наша корова! И мы ее доим! И доим на своей земле." И конечно не такими способами бобров добывать.
