Звезда сериалов «След» и «Универ» рассказал о том, как пережил пандемию и почему уехал из Екатеринбурга

В сентябре на телеканале ТВ-3 будут запускать детективный сериал «Историк» про преподавателя, который на досуге рисует комиксы, искренне верит в теорию цикличности истории и, основываясь на ней, помогает раскрывать тяжкие преступления.

Одну из ролей в этом сериале играет уральский актер Сергей Пиоро. Мы поговорили с ним об этом и других его проектах, о том, какая связь осталась у него с родным Екатеринбургом, и о том, как он переживал пандемию.

Про учебу в театральном, работу на киностудии и переезд в Новосибирск

— Почему вы вообще уехали из Екатеринбурга, окончив здесь театральный?

— Моих сокурсников Олега Майбороду и Максима Битюкова позвали в Новосибирск в театр «Красный факел», а я остался в Екатеринбурге, поскольку наша мастер Мильченко Наталья Витальевна организовала свой театр.

Через год этого мне показалось мало. Захотелось каких-то больших горизонтов, захотелось самостоятельности... Мы с еще одним однокурсником тоже решили поехать в Новосибирск, показаться. Так я попал в «Красный факел», проработал там одиннадцать лет, встретил там свою будущую жену, и после свадьбы мы переехали в Москву.

— Это именно театральная жизнь. А что было с планами на кино?

— Я начинал еще до поступления в театральный институт, со Свердловской киностудии. Однажды одноклассник меня позвал в массовку, сам не приехал, а меня взяли. Что-то около трех рублей платили. Бегал, попал еще в групповку, встретил там друга моего брата, он меня еще куда-то позвал.

В итоге я за год, что проработал на киностудии, дорос с актера массовых сцен до должности администратора, причем до старшего администратора на картине «Сыщик петербургской полиции». После этой картины начался монтажный период, я уже поступил в театральный институт и, даже учась в институте, все равно успевал сниматься.

Недавно как раз у себя в инстаграме выложил один фильм, потому что вдруг вспомнилось, как я, студент первого курса, играл с такими звездами! Тогда у Свердловской киностудии всё было хорошо, было много проектов. Я даже успел сняться у Ярополка Лапшина в одной из последних его картин.

— Какой вам запомнилась киностудия?

— Я очень люблю Свердловскую киностудию. У меня с этой киностудией связана такая ностальгия! Во-первых, это связано с тем, что было безвременье, когда моя мама, царствие ей небесное, будучи геологом, преподавателем горного дела в горном институте, в одночасье оказалась без работы и пришлось идти зарабатывать деньги. Я устроил ее на Свердловскую киностудию. Она была замдиректора картины в том проекте, где я был администратором.

И это же богемное место! Там варили кофе на песке, ты брал кофе, брал сигарету... Там курили везде! И никого почему-то не раздражал запах дыма, хотя сейчас меня он раздражает.

Работа начиналась с большого перекура, потом шла чашка кофе, потом вторая... Потом только начиналось вроде бы что-то по делу. Такое ощущение окунания в богему! Но не только этим мне запомнилась киностудия, естественно. Естественно, было много работы.

Сейчас частенько работаешь где-то — используют пиротехнические дымы, и вот этот запах мигом переводит в павильоны Свердловской киностудии: там добавляли пиротехнический дым, чтобы картинка была более насыщенной. Этот запах у меня ассоциируется только со Свердловской киностудией.

Костюмы, грим... Почему-то всё, что сейчас есть в кино, — для меня это Свердловская киностудия.

Я даже в этом году Михаилу Чурбанову (экс-директор киностудии. — Прим. ред.) сказал: «Столько лет связан с киностудией, а не зовут меня сниматься к вам». Знаю, что с новым министром сменилось и руководство киностудии. Надеюсь, что позовут.

Мне просто очень хочется побывать, скажем так, дома, очень хочется побывать на Чусовой, где снималась моя первая картина, где я был еще учеником в школе, — «Здравия желаю!», где Лапшин много снимал, где снималась «Угрюм-река» и другие потрясающие проекты. Урал — это, конечно, великое дело.

— Когда вы в последний раз были в Екатеринбурге так, чтобы можно было прямо обстоятельно погулять по городу?

— Я каждый раз набегами-налетами. На меня все обижаются за это. В последний раз был весной на фестивале «Герои большой страны», был два дня, но успел только посетить могилу матери, увидеть брата, которому в этот день исполнилось 55 лет, поздравить его с юбилеем, но толком никто и не знал, что я был в Екатеринбурге.

До пандемии приезжал со спектаклем, но там тоже — утром прилетел, вечером уже уехал в Пермь. Успел только друзей на спектакль собрать.

— То есть семья ваша все еще живет здесь?

— У меня в Екатеринбурге брат, сестра, их семьи, друзья. Мы переписываемся, по возможности встречаемся.

— А если в целом говорить о Екатеринбурге. Есть такие же воспоминания и ассоциации, как с киностудией?

— Мне очень нравится то, что происходит с городом последние лет десять. Город реально расцветает. Может быть, я вижу только, грубо говоря, обертку — центр. Хотя я действительно езжу и в Пионерский поселок, где у меня живет сестра, и на Уралмаш к брату, но я вижу, что город обновляется, строится.

У меня была мечта, чтобы на улице 8 Марта не трогали эти старенькие дома, чтобы остался исторический квартал с ними. Но иногда на месте этих домов возникают какие-то стеклянные здания типа «Гринвича». Но это сейчас, я думаю, неизбежно.

А так мне очень нравится, как выглядит Екатеринбург. Я его очень люблю.

— В каком районе вы тут жили?

— На Юго-Западе. Сначала мама с бабушкой жили на Уралмаше, потом мы переехали в Парковый район на Восточную, а потом нам дали квартиру на Юго-Западе, и я там прожил с четвертого класса до окончания института.

— Если закрыть глаза, легко представите родной дом, его двор? Или это все уже стерлось из памяти?

— Представить легко. Но удивительно, что, когда едешь из Кольцово, смотришь и не понимаешь, где мы едем. Что за дорога? Вроде дома знакомые, а дорога непонятная.

За счет того, что что-то меняется, появляются какие-то здания, ты понимаешь, как город меняется. В этот раз мы ехали на такси как раз по Восточной, я смотрел и думал: «Так, где-то здесь должен был быть наш старый дом». Понятно, что его снесли давно, еще при советской власти, грубо говоря. Но место я помню.

Иногда тяжело бывает сориентироваться, а так я прекрасно всё это вижу у себя в голове, в воспоминаниях.

А то, что я вижу в самом городе — я не только в центре бываю, но центр и то выглядит сейчас как лицо города, — я считаю, это очень здорово. Я бываю на гастролях в разных городах и могу с уверенностью сказать, что Екатеринбург очень сильно отличается в хорошую сторону от многих региональных центров России.

И такое отношение к этому не только потому, что я рос в Екатеринбурге. Потому что у меня бывало к нему и негативное отношение. Но то, что я сейчас вижу, мне очень нрвится.

Я бываю с гастролями в разных городах от Калининграда до Владивостока, и у меня есть привычка, в отличие от других моих коллег-актеров, всегда гулять в новом городе, посвящаю этому часа два-три, чтобы увидеть тот город, в котором я еще не был. Еще у меня есть такой прикол — я покупаю себе в каждом городе, куда приезжаю впервые, магнитик. Причем не просто любой магнит, а именно в форме тарелочки маленькой. Хожу и мучаю всех. Число таких тарелочек близится к сотне, второй холодильник уже завел.

— А какие негативные воспоминания остались?

— Когда разрушали здания, когда стояли бараки по всему Екатеринбургу. Было непонятно что с дорогами, с общественным транспортом. Понятно, что и сейчас есть какие-то минусы, но плюсов больше.

Если кто-то с этим не согласен, пусть поездит по другим городам, чтобы понять, что происходит. Я так говорю, потому что оцениваю всё в сравнении. Наверное, если бы я жил в Екатеринбурге, меня бы все время что-то не устраивало. Но я приезжаю в родной город раз или два раза в год и вижу, что он меняется.

— Никогда не жалели, что уехали с Урала?

— Я понимаю, что не жалею ни о чем. Ни о том, что уехал с Урала, ни о том, что уехал из Сибири. Я понимаю, что всегда могу туда приехать. Более того, и уехать из Москвы для меня не составляет, как мне кажется, труда. Всё упирается, как обычно, в деньги и работу.

Мне с детства казалось, что я человек мира. Нет такого, что вот здесь мое место, я к нему привязан и останусь здесь навсегда. Позови меня сейчас куда-нибудь — я поеду. Но, конечно, из Москвы только за границу остается. Всё время должно быть повышение планки, которую ты преодолеваешь. Наверное, да. Позови меня в Испанию или Италию — поехали! Но, конечно, с работой. Главное — не в пустоту.

Понятное дело, что я могу заниматься чем угодно. Когда начинались какие-то кризисы, я говорил: «Да ничего страшного, пойду разгружать вагоны. Понятно, что тяжелое не смогу разгружать, но что-то да смогу. Или буду курьером». Это абсолютно для меня не зазорно. Сидеть и ждать, что ко мне придет работа, я не буду.

Я помню, еще в Екатеринбурге, когда работал на телевидении, на Четвертом канале, мы с мамой ехали к каким-то друзьям на электричке, я вышел то ли в тамбур, то ли еще куда, а когда вернулся, мама говорит: «Представляешь, удивилась соседка, что ты едешь на электричке, а не на собственной машине».

— Люди считают, что если человек появляется на экране, то в жизни у него точно все сложилось и никаких финансовых проблем быть не может.

— У меня есть товарищ-актер, который снимался в хороших проектах, а в пандемию работал таксистом. Я его даже вызывал несколько раз. Его узнавали, ну и ничего. Более того, он и сейчас периодически выходит таксовать, когда нет проектов. Мы все должны каким-то образом содержать наши семьи.

И таких случаев очень много. Люди думают, что мы живем в каких-то огромных коттеджах, что у нас неимоверное количество машин, прислуга и так далее. Нет, мы обычные люди. Но кому-то везет больше, есть часть актеров, которые получают большие гонорары. Но не надо забывать, что гонорар выдается за время работы, а фильм обычно снимается от недели до месяца и актер получает деньги только за время выхода на площадку.

Поэтому можно сняться в течение года в одном проекте и на эти деньги человек должен будет жить весь год. И, если это не очень большие деньги, то так он и будет жить.

— А вся эта история с пандемией вам как далась?

— Тяжело. У нас был небольшой «жирок», но очень небольшой, который очень быстро кончился, и справились благодаря помощи продюсера, который оказывал материальную помощь, благодаря тем десяткам, которые давало государство на ребенка. Честно признаться, было вот так.

И потом еще очень долго раскручивались. У меня накопились долги по квартплате, я ушел на каникулы по ипотеке... Это нормально. Ничего страшного, мы вышли из этих проблем. Такое бывает.

— То есть вы прямо сами собирали все документы, получали пособия?

— Никуда ведь выйти нельзя было. Звонил бухгалтеру, просил помощи, собирал справки, отправлял их. Только так.

— А где вы живете, в доме или в квартире?

— Квартира, до сих пор выплачиваем ипотеку. Более того, квартира находится в Подмосковье, а не в самой Москве. Десять километров от Москвы.

Всё происходит в определенных районах. Когда ты начинаешь где-то работать, ищешь и жилье где-то рядом. Раньше мы снимали квартиру в районе станции метро «Аэропорт», потому что на Войковской, буквально в двух станциях, находится павильон сериала «След».

Кто-то ездил издалека. Люди привыкают и, к сожалению, теряют часть своей жизни на дорогу.

— У нас в Екатеринбурге все куда компактнее...

— Вы как будто в Екатеринбурге не живете! Тут тоже, бывает, как встанешь в пробочку... У меня брат живет на Уралмаше, и пока мы до него доехали — ух! А в Новосибирске, где я проработал одиннадцать лет и где до сих пор моя теща живет, десятибалльные пробки бывают чуть ли не каждый день.

Москва в этом плане даже стала поразгруженнее.

— В Москве спасает метро. У нас-то по-прежнему всего одна ветка.

— Как началась пандемия, я в метро больше не спускаюсь. А раньше ездил. Очки напялил — и нормально. Ну, узнал кто-то, ну, ткнули пальцем — ничего страшного, отвернулся, и всё. Зато быстро.

— Новый проект, в котором вы сейчас работаете, — это сериал «Историк» на ТВ-3. Как он вам?

— Многие могут сказать, что похожих сюжетов много, но в литературе, драматургии и кинематографе вообще существует только около тридцати сюжетов. «Историк» — один из них. Это детектив.

Мне он нравится. Нравится, что он достаточно мистический, необычный. Кто-то расследует убийство путем нюха, кто-то — путем каких-то логических вычислений, кто-то, как в сериале, в котором я уже четырнадцать лет снимаюсь, путем криминалистики — в большей степени фантастической. А кто-то, как в этом сериале, — путем рисования комиксов.

Дай Бог, чтобы все получилось на выходе. Пока, как я считаю, команда подобралась хорошая.

— А ваш персонаж вам нравится?

— Когда снимали пилот этого проекта, я должен был играть одну из ролей оперативников, которую сейчас играет мой однокурсник Максим Битюков. Я же был «повышен» по статусу и рангу, правда, был понижен по тексту и съемочным дням. Но это мой однокурсник, мой друг. Мы долгое время играли вместе в новосибирском театре «Красный факел».

Но я его постоянно троллю, указываю, как нужно правильно играть этого персонажа.

— То есть в актерской среде нет конкуренции, ревности к ролям, зависти?

— Наверное, когда-то в молодости это было. Сейчас, я думаю, нет. Тем более к близким людям, друзьям. Ничего страшного, поделится потом гонораром, да и всё.

— В больших проектах вы начали сниматься в довольно взрослом возрасте. Как думаете, это помогло вам легче относиться к карьере в целом?

— Всё равно, мне кажется, это зависит от человека, воспитания, его жизненных принципов. Не могу сказать, что я очень хороший человек — не мне судить, хотя я имею о себе некое мнение. Но да, вы правы, я начал сниматься по большому счету после тридцати лет, окунулся сразу в рейтинговый проект и сразу — на главную роль (речь идет о «Всё смешалось в доме...». — Прим. ред.), причем начал сниматься сразу же вместе со своей супругой, которая играла в этом проекте мою дочь.

Я помню очень хорошо фразу о том, что оттуда, сверху, очень больно падать. Когда ты становишься некой, будем говорить в кавычках, звездой и поднимаешься на небосклон, в одночасье можно оттуда упасть. И если ты к этому не готов, ты можешь сильно ушибиться. Я был к этому готов. Я понимал, что сегодня проект есть — сегодня ты в фаворе, а завтра этого может не быть. Как, в принципе, и случилось.

После «Всё смешалось в доме...» в течение полугода по большому счету и проектов-то не было. Я был готов заниматься чем угодно — всем, что связано с профессией.

Потом как-то пришел проект один, другой, появился сериал «След», который уже четырнадцать лет в моей судьбе — или я в его. Слава богу, появился «Универ», который помог мне сбросить с себя образ сотрудника полиции. Появился другой персонаж, другой жанр — жанр, который, как мне кажется, мне ближе всего. Я очень люблю комедии, и мне намного больше нравится сниматься именно в них.

— То есть опасения, что к вам прочно прицепится именно образ полицейского, были?

— Бывали, бывали, и мне, конечно, от этого было немножко не по себе. Но, с другой стороны, включая телевизор, я понимал, что сейчас для российского зрителя в основном это и нужно. Включаешь НТВ — там же одни сериалы про убийства и про тех, кто убийц ловит... И это везде.

Ментов сыграл я много разных. Один из моих любимых ментов — это старший лейтенант Степан Редько в сериале «Туристическая полиция». Опять же полицейский, но смешной и интересный.

К сожалению, не было большой жизни у этого сериала, но я очень доволен тем, что я в нем сделал. Спасибо большое режиссеру Косте Колесову, который меня пригласил на этот проект, за то, что он дал мне правильные манки́. Я как актер нашел в этом образе много интересного для себя.

Для меня это была некая лабораторная работа, где я занимался образом. Мне было интересно работать в новом для себя жанре, потому что это даже не комедия, это какой-то треш. Я получал кайф.

— За столько лет вам не надоел «След»?

— А что делать? Благо, что у меня есть другие проекты. Если бы у меня был только «След», я бы, наверное, с ума сошел. Хотя есть актеры, которые работают только там, — Ольга Копосова, например, исполнительница роли Галины Рогозиной. Она бы не успела просто физически еще где-то сниматься. А я успеваю, слава богу.

— Когда все это только начиналось, думали, что проект будет настолько долгим?

— Нет-нет. Каждые полгода ждали, что его закроют. А теперь уже полтора или два года прошло, как мы побили рекорд «Санта-Барбары» по количеству серий. Сериалы снимают, пока зрители их смотрят.

— А если говорить об «Историке». Главная мысль в нем — вопрос цикличности и того, что все возвращается и повторяется. Согласны с этим?

— Да, конечно. В жизни все так происходит, что ты всё равно возвращаешься к истокам. Ты пытаешься куда-то ехать, ставишь новые планки, пытаешься переезжать куда-то, но возвращаешься в конце концов к тому, с чего пришел.

Почитайте также рассказ Сергея Пиоро о том, как он подхватил коронавирус и как перенес его.